— Ну так вот… — продолжает свою мысль Буратина. — Вы же знаете, как дороги мне мои сосочки. Точно так же мне дороги все вы, каждый из вас. Я поднимаю бокал за то, что вы у меня есть!
«Ура-а!»
Снова бряканье стаканов и хлюпанье, проливаемой внутрь жидкости. Осушив свой стакан, Буратина закидывает в рот ветку кинзы, на пару секунд задерживает взгляд на часах, затем поворачивается к Светке.
— Ну что? Пора!
Светка кивает и охотно встаёт из за стола.
— Куда же вы так спешите! — я всё ещё надеюсь, что они передумают. — Классный был тост, дружище. Особенно лестным было сравнение нас с сосочками. Слушайте…а может ну его это вино? Ночь и так короткая, а нам будет скучно без вас. Света и виски неплохо пьёт. Может ещё один тур игры?
— Вы и соскучиться не успеете — улыбается Светка, поправляя платье на бёдрах. — Мы же недолго. Правда, Серёж?
— Двадцать минут, полчаса самое большее. — С готовностью отвечает Буратина, вставая из за стола. — Вы пока пейте, закусывайте, пойте. Как вернёмся, ещё покурим и станцуем. Кто сказал, что ночь короткая? — Он обводит рукой зал, с наглухо завешанными окнами. — Наша ночь может длиться сколько угодно.
— Я провожу! — поднимаюсь, иду вслед за ними.
У двери, Буратина снимает часы, пихает мне в ладошку.
— На…будешь кино смотреть. Вот ещё это. — Он роется в кармане, а потом что-то достаёт и тоже вкладывает в мою ладонь поверх часов. — Это наушник. Будешь слышать всё лучше, чем в реале.
Положив часы в карман, я кручу в руках, похожую на большую чёрную горошину приспособу.
— Главное не забывай про инструкции.
— Ты тоже кое-что помни. — Я хватаю его крупную голову, притягиваю к себе, шепчу в огромное, словно лопух ухо. — Если с ней что-нибудь случится, я тебя убью.
— Понял! — отвечает он с весёлой улыбкой, будто услышал доброе напутствие.
Я беру Светку за плечи, оттаскиваю в сторону, прижимаю к стене, жадно и долго целую в губы. С трудом отлипнув от вожделенной, пахнущей свежей клубникой, мякоти, шепчу:
— Света, я тебя прошу, оставайся. У меня дурное предчувствие. Ну разве тебе плохо здесь, со мной?
— Дело не в тебе, Слава. — на её раскрасневшемся лице грустная улыбка. — и не в Серёге, и не в том, что я выпила. Просто я на грани. — Фраза «На грани» звучит как шипение змеи. — Это нужно для меня, Слава. В последнее время, я совсем потерялась. Раньше держала семья, работа. Сейчас, семьи нет, а в работе ничего, кроме рутины…Ты знаешь, я всю жизнь о чём-то мечтала. Всё время надеялась на какое-то чудо. Всё говорила, что завтра будет лучше, чем сегодня, что вот-вот случится что-то, что вырвет меня из рутины и серости. В последнее время, я уже не мечтаю. Я перестала верить, Слава. Наверное, старость наступает тогда, когда ты перестаёшь мечтать. Я не хочу стареть, Слава, поэтому я иду с ним. — Она крепко прижимается ко мне губами, потом отталкивает и идёт к двери.
Буратина прикладывает пластиковую карточку к серой коробке на стене, тяжёлая дверь плавно открывается наружу, и они пропадают во мгле коридора. Я пытаюсь потянуть дверь на себя, но она сама медленно плывёт навстречу до тех пор, пока не лязгает замок.
12
Какое-то время я стою, уставившись на серое полотно. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что необратимый шаг сделан, дверь закрыта и с этого момента всё должно приобрести другой смысл. Операция началась, и я отвечаю за прикрытие. Я отвечаю за её безопасность.
«Сява, ты чё там застыл. Втыкаешь что ли?» — кричат из-за стола.
Я накидываю часы, магнитный браслет защёлкивается на запястье правой руки. Вставляю в ухо наушник, разворачиваюсь и иду к столу.
«Цок-цок-цок» — громко стучит в правом ухе. Это Светкины каблуки.
«Цокцок-цокцок-цокцок» — они спускаются с лестницы.
Весёлая компания, что-то активно обсуждает. Геракл, тряся кулаком с зажатым в нём куском мяса, рассказывает какую-то историю, Поночка хохочет, тыкая в бок Уксуса. Тот покраснел и что-то бормочет, будто оправдываясь, потом машет рукой и начинает смеяться вслед за друзьями. Я смотрю на всё это как на немое кино, фоном к которому выступают шелест платья, стук каблуков и поскрипывание резиновой подошвы.
Они идут молча, не произнося ни единого слова, будто спецгруппа выдвинувшаяся к месту важной операции.
***
Комната, в которой мы находимся, расположена на втором этаже, в правом крыле здания. Этот огромный выложенный из красного кирпича особняк, больше походит на те сараи, которые любят себе отстраивать состоятельные миряне. Одна его часть похожа на жилое помещение с покатой крышей, а вторая, которая соединена с первой тёплым переходом напоминает сторожевую башню. В этой самой башне и находится тайная резиденция братьев, включающая в себя комнату отдыха (огромный зал), биллиардную и сауну. Здесь, по словам Буратины, братья любят проводить свой небезобидный досуг.
Гномики — такое прозвище они получили в народе за свой мелкий рост. Если один из братьев едва дотягивает до ста шестидесяти сантиметров, то второй ниже собрата аж на полголовы.
Всем: мелкокостным телосложением, непропорционально крупными головами, кривыми ножками и тонкими, будто поставленными на быструю перемотку голосами, братья напоминают цирковых карликов. Но масштабам деятельности этих лилипутов, может позавидовать любой Гулливер, а те финансовые чудеса, которые они вытворяют, достойны отдельного номера в цирке Дю Солей.
Появившись пять лет назад, они упали на город, как снег на голову, накрыв своим тёплым покрывалом большую часть успешных и не очень предприятий. Прекрасная комбинация из бизнесмена и банкира, позволяла им влазить в доли успешных компаний и за бесценок скупать активы обанкротившихся предприятий.
Если старший брат был гением финансовым, то младший обладал незаурядными коммуникативными навыками. Ян (его имя было таким же коротким, как и рост), быстро нашёл общий язык с городской элитой и, подобно саморезу, ввинтился во все властные структуры. Он быстро понял, что тотальный контроль над изменяющимися обстоятельствами, может дать только власть и публичная известность, поэтому из бизнесменов переквалифицировался в политики. Сейчас предприимчивый братец занимает пост заместителя председателя областной думы, входит в добрый десяток общественных организаций и советов и вообще является одной из самых известных личностей нашего города.
Улыбчивый лик Яна, можно встретить на сотнях огромных баннеров, увидеть на обложках журналов и на главных страницах городских интернет-сайтов. Общественность знает Яна, как большого мецената. Ян строит спортивные площадки; Ян возводит храмы; Ян финансирует частные клиники; Ян помогает детским домам и школам.
Бизнесмены знают братца с несколько другой стороны. Они знают, что Ян владеет центральным рынком, находится в долях пяти торговых центров. Щупальца Яна запущены в крупные автосалоны, строительные компании и даже частные заправки. На первый взгляд всё выглядит понятно и вполне логично. Ну откуда возьмутся деньги у мецената, если он не будет пощипывать бизнес. Такое робингудство и влюбило в Яна большую часть нашего города.
На первый взгляд, задуманный Буратиной план, выглядит вполне убедительно. Он хочет немного приспустить на землю этого ангелочка с пушистыми крыльями. Хочет посетовать на то, что подсмотренные им поступки, кажутся ему далеко не ангельскими. Хочет припугнуть тем, что заляпанные грязью белоснежные перья будет очень трудно отмыть. Для известного человека сейчас нет ничего страшнее, чем потерять доверие, и лишиться части своих «подписчиков». На это и хочет надавить мой хитромудрый друг. По его мнению, для такого человека, как Гном, отстегнуть несколько миллионов, всё равно, что достать сигарету из пачки и небрежно протянуть её стреляющему. Вопрос только в одном. Захочет ли он давать кому то эту сигарету.
***
«Цок-цок…» Шаги замерли. «Бэ-эп» басистое пищание электронного замка, щелчок, шорох, издаваемый открывающейся дверью. И снова цоканье каблуков.
Они преодолели очередную дверь. По словам Буратины, их должно быть пять. Одна в пролёте первого этажа, отсекает холл от нашего крыла; вторая — это входная дверь, но она нам не нужна, так как мы уже внутри. Третья в противоположной стороне холла, и она ведёт в переход между крыльями. Четвёртая в конце этого перехода. Эти четыре шлюза наглухо отсекают резиденцию от остальных помещений здания. Пятая дверь — это вход непосредственно в логово братьев. В сказочную пещеру Гномиков. У каждой из этих дверей индивидуальный замок, к которому полагается отдельный электронный ключ в виде пластиковой карточки. У Буратины целая колода этих карт и он имеет отмычки от всех этих дверей. Наш друг уже несколько месяцев готовился к этой операции. Он изучил рабочий график Гномиков, план помещения, и установил дополнительное скрытое видеонаблюдение.
«Как это возможно?» Этот вопрос первым возник в моей голове, когда Буратина озвучивал мне свой план в туалете. «Как возможно подобраться к самому ложу целого олигарха, подобрать ключи и даже установить камеры. Куда должна смотреть служба безопасности, а она у Гномиков явно не с кукурузных полей набрана.
Но Буратина быстро остудил мой скептицизм по этому поводу. Оказывается, у него имеется сообщник, который вхож в этот дом. Это одна из бальзаковских дам, на охмурении которых и специализируется мой хитрый друг. Эта дама оказалась одной из нескольких работающих в доме прислужниц. Находясь в любовном экстазе, которые, как никто, умеет доставлять мой друг, дама поведала о своей нелёгкой работе. Порочный мозг Буратины обработал полученную информацию в свойственном ему ключе. Он отсёк ненужные факты, как-то тяжёлый норов хозяев и бытовые тяжести, связанные с уборкой помещений и чисткой бассейна, выделив главное. Есть всем известные братья Гномики и есть человек, вхожий в их обитель. Почему бы этому человеку не обеспечить ему доступ к телам лилипутов. Что с этим делать он придумает позже, но что-нибудь по любому придумается.
Для вербовки потенциального агента, Буратине понадобился всего один час. Убалтывать — это ещё один из его немногочисленных талантов.
К приятному удивлению моего друга, всё оказалось проще, чем он ожидал. Пассия один за одним приносила ему ключи, программу которых он копировал у одного специалиста, которого вообще не трогают морально этические принципы. Ему приносят ключи, он их подделывает и получает за это деньги. Что здесь аморального?
Купленные в Алиэкспрессе камеры, Буратина устанавливал сам. В один из дней подружка провела его в заветную комнату, где он понатыкал крошечных глазков, предварительно поинтересовавшись, не машет ли в этом месте тряпками прислуга. Казалось, что больше его должно было беспокоить, не проверяет ли охрана прислугу и помещения на предмет шпионажа и прослушки, но этот вопрос не очень-то волновал Буратину.
Гномики как-то очень халатно относились к своей безопасности. На людях, каждый из них появлялся без охраны, по крайней мере, их не сопровождали амбалы в костюмах. Охрана, безусловно, была. Были личные водители, были бородатые монстры на Гелендвагенах, которые периодически появлялись в зоне пребывания братьев. Но всё же Гномики значительно проигрывали своим собратьям толстосумам, по количеству, а может быть и качеству той самой охраны. Складывалось ощущение, что Гномики так вжились в роли полубогов, что не допускали даже мысли о том, что кто-то из смертных людишек может посягнуть на их святые лики.
Рано, или поздно такой смертный бы всё равно сыскался, но первым суждено было стать Буратине. Пользуясь беспечностью братьев, он подготовил для них сюрприз, который собирается предъявить им уже сегодня.
Вся уникальность плана Буратины, (по мнению самого разработчика), заключается во внезапности. Этот, казалось бы, банальный шантаж должен больше походить на Гоп-Стоп. Шантажист оказывается тет-а-тет с объектом шантажа сразу же, после получения компрометирующего материала. Что это даёт?
Во-первых у объекта не будет времени на размышления, ему сразу же придётся ответить на поставленный вопрос «Да», или «Нет».
Во-вторых, объекта ловят практически за руку, у не успевшей остыть постели, и это поможет избежать лишних разговоров, что материал сфабрикован.