Путешественники по стране с целью розыска детей прибыли в Воронеж. Поселились в гостинице, конечно в лучшем номере.
Петрович, выйдя рано утром на прогулку, увидел знакомое лицо, из числа тех, кто требовал деньги за МММ.
Человек увидел его и пустился за ним следом. Петрович, попытался проскочить мимо швейцара, но стоящая машина с открытыми дверками была совсем рядом. Его втолкнули туда, и автомобиль тронулся с места.
Рот у него был заткнут чем-то неприятным, руки перехвачены наручниками и он, ничего пока не понимая, следил глазами за тем, куда они едут.
Да что толку, если он совсем не знал города. По бокам его находились ребята крепкого вида с голыми прическами. Впереди за рулем сидел тоже стриженый, но рядом с ним при костюме и галстуке человек лет сорока, был с приличной прической, лысеющий с макушки.
Вскоре машина въехала в ворота, забор дома превышал все допустимые высоты и остановилась в гараже, огромном, как и само здание. Там Петровича вытащили за шкирку и усадили в кресло. Железное с подручниками из дерева, и обивкой как у стула. Рот ему развязали.
— Вы кто?
— Мы общественность, с которой вы не поделились деньгами.
— Какая общественность?
— Много будешь знать — своей смертью не умрешь.
— У меня нет никаких денег, я просто приятель Григория.
— Звони ему, чтобы приезжал на выручку.
— Не буду.
Получив по башке и спине, он сначала лизнул соленую кровь, потом ответил:
— От перестановки мест слагаемых сумма не меняется.
— Что это ты бормочешь?
— Вспоминаю правило арифметики. Сколько бы вы меня не били, у меня деньги не появятся. Я гол как сокол.
— Звонить не будешь?
— Нет.
Новые удары вышибли из него сознание. Очухался, когда один говорил другому:
— От этого толку действительно нет. Айда в гостиницу и там все выясним.
Они уже выудили из его кармана ключ, который он унес с собой, чтобы не будить спящих. Григорий и Миша любили поспать.
Бросив Петровича в гордом одиночестве в гараже с закрытыми воротами, братва покатила в гостиницу. Неписаный для них закон явился пропуском в номер, где еще блаженно почивали два путешественника.
— Явление первое, — проговорил кто-то над ухом Миши.
Рот его оказался заклеенным, а сам он вырубленный двумя бугаями, находился в руках третьего, связывающего ему руки наручниками.
Григория посадили на постели и он увидел печальную картину: Мишу со связанными руками, лежащего на полу, с заклеенным ртом.
— Не пикать, — прошипел над ним голос. — Иначе и тебя спеленаем как младенца.
— Что вам надо?
— Чтобы ты, мешок с деньгами, выручил своего друга, который сейчас находится далеко отсюда.
— Петровича?
— Да.
— Зачем он вам? У него нет ни гроша за душой.
— Если он твой друг, ты его выкупишь.
— Сколько? — спросил миллионер, застигнутый врасплох.
Один из его гостей достал из кармана бумажку и, посмотрев в нее, сказал:
— На счету в Сбербанке твоего родного города находится сто миллионов долларов.
— И что?
— Едем к нотариусу, ты пишешь дарственную на наше имя, и мы вас всех отпускаем.
— А мне сколько останется?
— Шиш и жизнь.
— На хрена мне жизнь без денег?
Вразумительный ответ под дых сразу же научил Григория, как жить без денег.
Бритые обшарили номер, взяли всю наличность и в саквояж Григория сложили те вещицы, что приглянулись им.
— Собирайтесь, поехали к нотариусу.
— Но я плохо себя чувствую, — заартачился Григорий.
— Но все же лучше, чем на кладбище, — загоготал бритый, подающий ему брюки.
Григорий натянул их и застегнул ремнем. Мишу посадили на кровать и тоже приказали одеваться. Один из них стоял с пистолетом в руках над Григорием, другой присутствовал при одевании Миши и дулом пистолета тыкал ему в спину.
— Идти будете весело улыбаясь, молча, иначе мы шкуру сдерем с вашего дружка.
В вестибюле было много народа, и никто не обратил внимания на группу людей спускающихся с лестницы. Они спокойно вышли из гостиницы и уселись в машину.
— Трое против двоих. Трое вооруженных пистолетами. У меня даже баллончик отняли, — думал начальник охраны незадачливого миллионера.
— А мой паспорт? — забеспокоился Григорий.
— Вот он, голубчик, — загоготал сидевший рядом с ним сопровождающий.
— Нотариальная контора, — прочитал вслух Миша.
— Ты-то чего радуешься? — спросил его сидящий за рулем, не оборачиваясь.
В нотариальной конторе в коридоре сидело много желающих встретиться с нотариусом.
— Неужели столько ограбленных? — подумал Григорий.
Волосатый представитель вошел один и вскоре показался в двери. На его морде висела улыбка кинозвезды.
— Пожалуйста, проходите, — пригласил он своих спутников.
С упертым в спину дулом пистолета, Миша вошел в кабинет нотариуса, следом за ним, Григорий. И еще трое влезли в маленький кабинет. У стола стояли два стула и напротив них журнальный столик и два мягких кресла.
— Я постою, — сказал Миша и встал к окну, у стола хозяйки кабинета. Два кабанчика сели в кресла, а один волосатый за стол напротив Григория. Григорий оказался со своим стулом рядом с Мишей.
— Нет, — заявил волосатый, — пересядь, — и сам сел к Мише у окна, а Григорий пересел напротив.
— Ваши паспорта, — попросила женщина. На стол мигом легли четыре паспорта.
— Так много? — спросила она. — Наследство на несколько человек?
— Дарственная. Наш дядя решил разделить капиталы своим племянникам.
— И вы все его племянники? Так? — обратилась она к Григорию.
Тот деликатно промолчал. Кто-то двинул его ногой под столиком. Григорий моментально вспомнил о своем родстве с ними.
— Да, — сказал он, я вспомнил, точно они мои племянники.
— А вы вменяемы? — подозрительно спросила нотариус у Григория.
— У него бывает провал памяти и припадки, — вставил Миша.
И тотчас же получил по колену удар пистолетом. Заохав, он свалился на пол и увидел кнопку тревоги. Потихоньку нажал ее, и как ни в чем ни бывало, начал посматривать на грозных родичей.
— Сто миллионов долларов? — присвистнула женщина. — И вы себе ничего не оставляете?
— А зачем ему? — пояснил лохматый. Он будет жить с нами. По очереди у каждого.
— Может все-таки вы оставите дяде его долю, пятую часть.
— Ни за что, — хором ответили родственники.
— Я даю штуку.
— Тогда я тоже.
— А я нет, — заявил лохматый племянник.
Он так заволновался, что Миша осторожно вытащил у него пистолет и крикнул:
— Они вас обманывают, это принудительная сделка.
Миша переводил пистолет с одного на другого. Два тоже выхватили свое оружие. Нотариус спросила:
— Мы продолжаем совершать добровольную сделку?
— Да, — ответил Григорий, видя явный перевес в силе противника.
Совершенно внезапно нотариус схватила тяжелую статуэтку Фемиды, стоящую на столе и не видящую беспредела, стукнула по голове волосатого, так как он был ближе всех к ней.
Тот свалился под стол и вытянул ноги так, что подсек одного своего коллегу-вымогателя. Бедняга пошатнулся, глянув на него, и Григорий всем своим весом бросился ему на шею. Тот выронил пистолет, а Миша ногою поддал ему сзади между ног и видимо в точку, так как вой раздался не тише милицейской машины, которая подъехала по вызову кнопки.
— Что здесь происходит? — спросил лейтенант.
— Сделка, добровольная, — пояснил уцелевший, стоя с пистолетом наготове.
Лейтенант спокойно забрал пистолет у оторопевшего «племянника» и его коллеги опера быстренько приютили их в своей конторе.
Их забрали всех в милицию и потерпевших и виновных, для того чтобы разобраться в случившемся.
— Где мой друг? — наседал на волосатого Григорий.
— Что за друг?
— Они похитили Петровича, а потом уже за нами приехали.
Племянникам ничего не оставалось, как объяснить дорогу к гаражу, где сидел связанный Петрович в ожидании чуда освобождения. Кроме как на чудо он не надеялся и приготовился к худшему. Увидев входящих двух человек в милицейской форе он подумал:
— Правильно говорят, что менты заодно с ними.
Менты повели себя странно. Вместо учинения допроса с пристрастием они развязали пленника, освободили ему рот и посадили в свою машину.
— В расход повезли, — мелькнула у него мысль.
Петрович грустно посмотрел на них и покачал головой:
— Такие молодые и уже все умеете?
— Такая у нас работа, — рассмеялся парень в штатском, сидевший за рулем.
— Деньги выколачивать?
— Какие деньги? — рассердился внезапно сидевший с ним рядом мент.
— Так вас же грабители за мной отправили?
— Эх, ты, ослик стареющий. Мы тебя выручать приехали.
Увидев своих в милиции живых и невредимых Петрович бросился извиняться перед операми.
— Простите дурака старого, насмотрелся фильмов, думал уже все стали продажными.
— Бывает, батя. Мы тебя прощаем.
Показания были взяты, все подписано, записано и путешественники отправились в гостиницу.
Сборы были недолгими. Состоялось экстренное совещание и все решили, что они направятся искать женщину, сестру Григория, прижитую им в командировке. Отец перед смертью просил Григория присмотреть за ней.
— Зовут ее Надежда Грехова. Пролетарский район, село Демьяново.
— Только больше мы с вами проколов не допустим. Остановимся в Пролетарском где-нибудь в захудалом доме и этой Надежде дадим весточку, так мол итак. Сергей умер, а остался у него беспризорный Григорий, ваш старший брат по отцу.
Немощный он живет в великой нужде и сейчас приехал по такому-то адресу, проситься в Дом престарелых, но быть поближе к ней, Надежде. Может когда и навестит. План им казался хитроумным и, конечно же, кто клюнет на старика, обреченного жить в приюте старости.
Похохотали, все предусмотрели и отправились на станцию Пролетарская.