Аленка поселилась в Москве. Квартира ей понравилась, особенно ванная, где можно было плескаться и мыться хоть десять раз в день. Комната, которую сделали детской, сразу же была приведена в соответствующий вид, отличающий ее от других наличием игрушек и детских книг. Алексей взял отпуск. Он вообще забыл сколько у него накопилось рабочих выходных, которые были теперь очень кстати.
— Зачем такие большие дома, голова задирается?
— А ты не смотри вверх.
— Но она сама хочет посмотреть на крышу, — поясняла Аленка.
В первый же день, когда они пошли в магазин, им на лестнице встретилась модная старуха в перчатках, шляпе, которая держала на цепочке маленькую собачку.
— Какая глупая тетя, — сказала громко Аленка. — Еще и собачку к себе припялила.
— Фу, какая невоспитанность! — проворчала старуха. — Я сейчас натравлю на тебя собаку, и она тебя укусит.
Алексей, который шел впереди, вдруг услышал собачий визг. Его догнала Аленка и, вытирая губы, сказала:
— Я сама ее за нос укусила.
— Кого? — испугался Алексей.
— Собачку, кого же еще.
— А зачем ты это сделала?
— Старуха сказала, что она меня натравит собакой и та укусит. Вот я и опередила ее.
Воспитательные меры казались не осуществимыми по отношению к его дочери. Ее вряд ли накажешь, скорее она тебя виновным сделает. Он принял рассерженный вид.
— Ты рассердился?
— Да, — ответил Алексей.
— Какая ерунда. Ты, Алексей Николаевич — сверхчувствительная натура.
Алексей расхохотался. Откуда ты такие выводы сделала?
— За старуху заступился, хоть она и не права. Нечего меня дразнить было. А собачку мне тоже жалко, я ее не сильно укусила, только она испугалась.
— Завтра мы с тобой идем в школу. Как ты освоишься с классом?
— А чего с ним осваиваться. Кто полезет, тот получит сдачу.
— Ты что же и драться умеешь.
— А то? У нас там каждое лето отдыхал папа с мальчиком. Он тренер. Вот я и училась вместе с Володькой.
— И чему ты научилась?
Алексей хотел применить незаметный удар в плечо, то ручонки тут же выставились кулачками вперед, опередив его коварный маневр.
— Да ты молодец. Я не думал.
— А ты и не думай. Меня никто не обидит.
— Хвастунишка.
— Я знаешь, думаю, что если бы здесь была мама, это было бы отвал.
— Что?
— Ну, хорошо, обозначает.
— Скучаешь по маме?
— Вечером я привыкла, что она мне сказки рассказывает, утром волосы мои расчесывает, за ручку меня в школу водила. Мама хорошая. Я ее люблю.
— Вот так тебе, Алексей Николаевич, получил? Думал — Анна это просто. С глаз долой из сердца вон. А девочка любит свою маму и как ей объяснить все, он пока не знал.
— Подождем удобного момента, — решил он.
В этом же доме у Нонны Сергеевны жила ее давняя знакомая Алиса Николаевна, старая дева, усердно ухаживающая за собой даже в столь зрелом возрасте. Пока жива была тетушка Алексея, по праздникам они всей семьей приезжали к ней и тогда две подруги Нонна и Алиса могли отвести душу во всех касающихся их ума сплетен. А поскольку по уму они подходили более к лисьему роду, нежели человеческому, то и разговор их касался чисто хитроумных сплетений о каждом знакомом или малознакомом им человеке. Они часами могли разбирать суть того или иного индивида, нимало не смущаясь того, что знают его только внешне. И теперь Нонна решила навестить свою несколько подзабытую в семейных баталиях подругу, предварительно позвонив ей вечером.
— Алисочка, милая моя, здравствуй!
— О. Нонночка! Какими судьбами? Я уж думала, что живешь с дочерью где-нибудь в Париже.
— Ну что ты, милая. Я хочу завтра к тебе приехать. Как ты, не возражаешь?
— Буду очень рада. Приезжай после обеда, с утра меня дома не будет.
— Договорились. До завтра.
— С кем это ты там разговаривала? — спросила Ляля, входя в ее комнату.
— С Нонной, хочу завтра к ней съездить.
— Правильно. Заодно, может быть увидишь бывшего зятя.
— Ты все еще страдаешь о нем?
— Глупости. Просто вспомнила.
И Ляля уплыла в свою комнату, где и предалась в одиночестве своим воспоминаниям. Она все еще была красива, эта одаренная щедро внешностью женщина. Ее портила только полное безразличие ко всему. Она казалось ожившей куклой, большой и говорящей. Такой какой трудно было найти себе мужа. На нее глядели, удивлялись, целовали ручки, ахали вслед, но женились на других, теплых, нежных, надежных. В жизни кукла была не нужна. И бедная Ляля, ощущая на себе завистливые взгляды — дань ее внешности, не видела ни одного, кто остановился бы на ее качествах в роли жены. Бывая в гостях и на вечеринках, она так и не обрела себе «друга», способного оценить красоту женщины и предложить ей руку и сердце.
— Красивая жена — чужая жена, — говорили между собой поклонники ее внешности.
От развода в ней добавилась еще злость на мужчин, не способных оценить ее. Такая красота не должна заниматься прозой жизни, пеленками, бутылочками с молоком и прочей мелочью. Этот удел отведен для сереньких малоприметных женщин. Алексей тогда попался в ее сети из-за мужского самолюбия — его всем предпочла она необыкновенная, по ее мнению, женщина.
Назавтра Нонна Сергеевна покатила в гости к ожидающей ее приятельнице. Они встретились как две родственницы, любящие друг друга. Немедленно был водворен на стол кофе и бутылочка рижского бальзама, столь любимого атрибута гостьи в качестве добавки в чашечку ложечки — другой.
— Рассказывай, как живешь?
— Неважно, — пожаловалась Нонна. — Ляля разошлась с мужем.
— Да что ты! — удивилась Алиса.
— И теперь Ляля в гордом одиночестве сидит дома.
— Такая долго не засидится.
— А куда она пойдет? На дискотеку с молодняком? В Парк Культуры и отдыха, где на скамеечке находятся мужчины, из которых сыплется песок?
— В театр, в кино.
— Туда все ходят со своими спутницами.
— В ресторан?
— С кем? Одной нельзя, примут за женщину легкого поведения.
Они говорили более часа.
— Пойдем погуляем на улицу? — предложила Алиса? — Развеемся немного. Присмотримся к другим.
— Я не против. Идем.
Они спустились по лестнице с третьего этажа. При выходе из подъезда они впритык повстречались с Алексеем и незнакомой девочкой.
Здравствуйте, — поздоровался он с бывшей тещей.
— Здравствуйте, — ответила Нонна Сергеевна, пожирая глазами девочку, которую держал за руку зять.
— Здравствуйте, — прозвучал голосок ребенка и ручонка протянулась рядом находящейся с нею Нонне, потом Алисе.
— Меня зовут Алена, — представилась девочка.
Алексей поспешно уводил ее в лифт, а онемевшие старушки стояли и смотрели вслед видению. Девочка была очень похожа на Лялю. Вылитая маленькая Ляля.
— Что это? — опомнилась Алиса.
— Не знаю.
— Дочь, прижитая на стороне, — продолжила Алиса. — Но тогда почему она похожа на Лялю, а не на него? Ты что-то скрываешь от меня?
— Да, — ответила Нонна и заплакала.
— Что ты, что ты? Вернемся домой и там все обсудим.
Они пришли назад, сели на удобном диванчике с маленькими подушечками и немного помолчали. Нонна не знала, как ей поступить. Она думала и решила, что правду знать ее подруге вовсе не обязательно.
— Ляля десять лет назад родила дочь, малышку украли в роддоме.
— Как? — испуганно спросила Алиса. — Вы ее искали?
— Везде где могли, но безрезультатно.
— И как же он ее нашел?
— Случайно. Оказался там, где живет эта воровка и как видишь, они спелись, если девочка находится здесь.
— Пока что это неизвестно, — обдумав ситуацию, произнесла подруга.
— Как бы узнать от девочки, что и как?
— Я постараюсь посмотреть, когда она гуляет во дворе, с кем гуляет и завтра же доложу тебе, в какой школе учится.
— Буду ждать от тебя вестей.
— Я постараюсь с ней подружиться. У меня есть коллекция редких книг, ты знаешь. Альбомы артистов разных поколений. Я всегда была любительницей собирать фото выдающихся людей. Думаю, мы с ней найдем общий язык.
Дома Аленка пристала к Алексею:
— Кто эти два древних изваяния?
— Как ты говоришь о людях?
— А нас, недоростков можно называть соплячками, ублюдками, паршивками?
— Где ты это слышала?
— В школе.
— И кто так вас величает?
— Учителя.
— Все?
— Нет. Некоторые.
— И тебя тоже назвали?
— Не меня, а моего соседа по парте.
— И что же он возмутился?
— Я восстала против произвола власть имущих.
Аленка не успела досказать что и о чём, как раздался звонок в дверь. Алексей открыл ее и увидел на пороге даму лет сорока пяти, с пучком завернутых жидких волос, в костюме, давно ожидающем утюга или вообще замены его на более современный. С вызывающим видом она спросила?
— Вы отец Алены?
— Я ее родственник, — ответил он смущенно. — Проходите.
— Во-первых, меня зовут Нина Васильевна. Я классный руководитель девочки, хотя вряд ли это существо можно так называть. Это не девочка, это — сплав змеиного яда и пороха.
— Слышишь, как она говорит? — вмешалась Аленка в воспитательное мероприятие.
— Расскажите, в чем заключается цель вашего визита?
— Выйди вон, — приказала она своей ученице.
Аленка взглянула на Алексея, и тот кивнул ей в знак согласия.
— Сегодня ученица, которая без году неделя учится в нашей школе, где я работаю уже двадцать три года, при всех на уроке заявила:
— Нина Васильевна прекратите сплетничать, ведите урок, а все ваши новости обсудите на перемене.
Алексей едва сдержался от смеха.
— И чем же было вызвано такое?
— Я сделала замечание ее соседу по парте Дементьеву, в том, что его мать снова отправила его в школу в помятом костюме и грязной рубашке. Она у него женщина легкого поведения.
— И вы высказали свое мнение о матери мальчика при всех?
— Я педагог и обязана следить за нравственностью.
— Вы считаете нравственным оскорблять неповинного ребенка в том, чем виноваты его родители?
— Вы тоже мне мораль читать будете?
— Нет, я прошу вас уйти, а разговаривать я буду не с вами, а с вашим начальством РАЙОНо.
— Вы мне указываете на дверь?
— Понимайте, как знаете?
Оскорбленное существо с педагогическим заочным образованием и непоколебимой склонностью к муштре детей выскочила за дверь. Потихоньку поскребся кто-то пальчиком в дверь.
— Входи.
— Она уже ушла?
— Много у вас таких учителей в школе?
— Немного, но есть. Ребята рассказывают, что у них в старших классах учительница химии в день ставит не менее десяти колов. Потом снова и снова, итак доходит, что в дневнике стоят подряд пять шесть колов у каждого.
— Странно? Может ребята не понимает, как она объясняет материал?
— Не знаю. У нас еще химии нет. Может она к тому времени поумнеет?
Алексей почувствовал всю ответственность за воспитание ребенка.
Вот она действительность. Жестокая реальная жизнь, в которую нужно непрестанно вмешиваться, чтобы не получилось в семье дитя улицы, которая быстро и точно воспитывает свои жертвы обстоятельств, занятости родителей и недостатка внимания.
— Ты иди погуляй немного во дворе, но пожалуйста не более часа и не уходи никуда, ни с кем. Здесь не деревня. Люди всякие бывают.
— Ты забыл, что людоед жил в деревне. Там жителей меньше, чем он съел.
— Получил? — сам себя спросил Алексей.
Аленка уже вылетела во двор, а он решил разобраться с происшедшим инцидентом в школе.
Позвонил заведующему районным образованием и представившись ему попросился на прием.
— Вас устроит завтра в 16 часов, — спросила женщина-заведующая.
— Вполне.
— Приходите вместе с ребенком.
Назавтра в школе случилась новая неприятность. Эта же Нина Васильевна попросила ребят записать в дневниках, чтобы они принесли деньги на шторы в класс, на разные расходы по мелочам и на походы в кино и экскурсии. Итого по триста рублей с каждого. Аленка взяла калькулятор и посчитав, сказала:
- Ого, десять тысяч пятьсот рублей. А не жирно будет столько денег?
— Железнова! Выйди из класса и больше не приходи на мои уроки без решения педсовета.
Алексей удивился появлению дочери в столь ранний час.
— Что-то случилось?
— Да. Меня выставили из класса.
— За что?
— Она сказала принести всем по триста рублей денег на шторы, кино и прочее. Я спросила, не жирно ли будет десять тысяч пятьсот рублей. Моя мама в своем медпункте в месяц получает семьсот рублей.
— Но мы уже на первое сентября собирали по четыреста рублей? — удивился Алексей.
— То-то и оно. Они себе компенсируют свою маленькую зарплату, так я слышала от старших ребят.
— Тогда пусть официально вводят платное обучение, — рассердился Алексей. За один месяц в одном классе собирают двадцать семь тысяч рублей. В школе одна тысяча пятьсот шестнадцать человек, это значит если мы умножим семьсот рублей на тысячу пятьсот шестнадцать человек получается один миллион шестьдесят одна тысяча двести рублей. Не оприходованная левая прибыль, бесконтрольная, прибывает в школу. Кроме того сборы на питание. Сборы на охрану. Дороговато обходится бесплатное обучение. С этим надо разобраться.
— В милиции?
— Сначала в школе. Но ты не думай, что тебе все позволено. Можешь погулять, нам с тобой сегодня к шестнадцати часам надлежит явиться к начальству.
— Хорошо, я часок, не больше, — и Аленка с шумом умчалась на улицу.
Алексей принялся рассматривать ее одежду. Она как будто была подвержена долгому выкручиванию. Воротничок грязный, ленты тоже. Носки невозможные.
— Как же я буду управляться со всем этим? — подумал он. — Скоро выйду на работу, а Аленка? Придется подыскивать приходящую женщину для уборки, стирки, приготовления обедов.
Услужливая память тут же подсунула ему воспоминание о том, как ловко и красиво управлялась с девочкой Анна. Но он тут же отбросил мысль о ней.
Аленка выбежала из подъезда и тут же ее взгляд наткнулся на женщину, с которой она познакомилась вместе с отцом.
— Как поживаешь, Алена? — спросила бабуля.
— Хорошо, — ответила девочка.
— Присядь, посиди со мной.
Аленка окинула взглядом площадку двора. Ее сверстники еще находились в школе.
— Ты давно переехала к нам?
— Недавно, — ответила Аленка.
— А мама твоя тоже приехала?
— Нет, она работает. Ей пока некогда.
— А ты с папой живешь?
— Нет, — удивилась Аленка, — у меня нет отца. Одна мама. Там у нас школа закрыта, а мне учиться надо.
— Дядя Алексей твой родственник?
— Просто знакомый дедушкин и мамы.
— А мама к тебе приезжать будет?
Вопрос озадачил Аленку и она немедленно понеслась домой, чтобы задать его Алексею.
— А мама к нам приедет? — спросила она с порога.
— Не знаю. Надо у нее спросить?
— Я напишу ей.
— Потом, — сказал Алексей. — Позже. У нее работа, у тебя школа, нужно дожить до каникул.
— Когда они будут?
— В ноябре. Всего неделя, а зимние новогодние две недели.
— Я хотела посмотреть кремлевскую елку.
— Вот и посмотришь.
Они сели за стол и Аленка раскритиковала его пригоревшую кашу. Ели бутерброды и пили чай.
— Я хочу борщ.
— Я не умею его варить.
— Давай вместе учиться.
— Я куплю поваренную книгу.
— Хорошо. И продукты.
— Какие?
— Надо посмотреть, что нужно класть в борщ.
Вскоре им предстояла встреча, назначенная на шестнадцать часов.
В кабинете сидела тетя по габаритам занимающая чуть ли не половину огромного стола.
— Наверное сидит на специально сделанном стуле, — подумал Алексей.
— Слушаю вас, — проговорила неулыбчивая тетя.
— Я считал в отделе образования сидят несколько культурнее люди.
— Вы начали с оскорблений.
— У вас и вверенной вам школе мне приходится удивляться поведению учителей и вас, в частности. Меня зовут Алексей Николаевич, фамилия Строганов.
— Валентина Васильевна, — буркнула недовольная «свинка», у нее что-то заклокотало в горле и казалось, что она хрюкнула.
Аленка это немедленно уловила и прыснула в кулак.
— Девочка, вы даже в кабинете начальника плохо себя ведете.
— Извините, — сказало умное дитя.
— Я хочу вам сказать, — начала свою речь начальница, что в школе назначен педсовет, где будет слушаться персональное дело Алены Железновой.
— Она что-то натворила на уровне административного нарушения?
— Да. И будет подлежать исключению.
— Позвольте спросить: — За что?
— Не притворяйтесь телятей. Яблочко от яблоньки недалеко падает.
— Вы хотите обвинить нашу семью в создании граждан, которые должны изгоняться из общества? В данном случае школы?
— Совершенно верно. Железнова довела до слез учительницу, своего классного руководителя, и посмела дезорганизовать всех родителей. Они через своих детей отказались внести сумму необходимую для нормальной работы класса.
— Я бы назвал это вымогательством в особо крупных размерах или даже мошенничеством, статья 159 часть 3.
— Кто вы такой, чтобы судить о нуждах школы?
— Я всего-навсего полковник угрозыска по особо важным делам.
«Свинка» откинулась на спинку стула.
— Девочка выйди в коридор.
— Аленка взглянула на Алексея.
— Иди, — сказал он.
— Маленький «Насреддин» выкатился нехотя из кабинета.
— Но у нас очень маленькая зарплата и прожить на нее невозможно. Учителя героически выдерживают такую жизнь. А со снабжением школы всем необходимым нет речи. Приходится самим выпрашивать, искать.
— И вы нашли самую уязвимую категорию населения, фактически подчиненную вам безраздельно. Попробуй Саша или Маша не внести денег, которые никто не оформляет надлежащим образом и не отчитывается за них перед родителями.
— Многие родителя ездят на иномарках?
— Это не повод для перекачивания денег из их кармана в ваш. Вы действуете по принципу Гавроша:
— «У него много брюк, поэтому он и не заметит, что я взял одни». Мне очень не понравилось то, что ваш классный руководитель на уроке издевается над безответным учеником, называя мать его шлюхой и прочим.
— Но она действительно…
— Никто не может заставить ребенка отвечать за действия родителей. Тем более измываться над ним, унижать его человеческое достоинство. Кстати есть по этому поводу тоже статья в Уголовном Кодексе, как распространение клеветнических сведений и прочее.
— Вы пришли меня пугать?
— Я пришел сказать, что если в вашей школе учеников унижают, обирают, ставят по шесть единиц за одну и туже тему, вас нужно гнать как можно дальше от педагогического поприща.
— Я не могу разговаривать с вами в таком тоне.
— Перенесем его на язык ОБЭП, там парни быстро разберутся куда и на что идут деньги, добытые путем насильственного принуждения.
— Мы с вами не договоримся?
— Нет. В ваших школах налицо злоупотребление служебным положением.
— Вы собираетесь принимать меры?
— Но вы же уже приняли их по отношению к ребенку.
— Может быть оставим все так?
— Я посмотрю еще несколько дней как ребенок будет воспринимать учебу, а там посмотрим. Прощайте.
И он вышел в коридор к ожидающей его девочке.
В тот же вечер был собран экстренный педсовет. Выявили виновника выставленных единиц, поставленных с особым рвением. Действительно из класса в тридцать пять человек было носителей этой оценки — восемнадцать.
— Галина Андреевна, — вопросила начальница молодую учительницу, — за что вы ставите такие жирные колы?
— За незнание.
— Восемнадцать из тридцати пяти и ни одной исправленной оценки? У каждого по пять — шесть этих жирных единиц.
— Я и впредь буду ставить их.
— Не будете. Вы просто-напросто не умеете передать знания ученикам. Они вас не понимают. Кроме того вы должны были немедленно провести дополнительные занятия с ними, завести тетради пробелов, снова спросить учеников и не допускать повторных единиц. Тут одна причина, очень похожая на профнепригодность, поэтому с завтрашнего дня на всех ваших уроках будут присутствовать представители отдела образования.
— Я не смогу при них вести урок.
— Сможете или же уходите, пишите немедленно заявление. Но с завтрашнего дня все такие оценки должны быть ликвидированы.
— Исправить на четыре? — донесся робкий голос.
— Объяснить тему доходчиво, написать по ней работу и выставить, надеюсь, заслуженные оценки, а не игру в «колы» устраивать.
— Нина Васильевна! Вы обязаны завтра же извиниться перед оскорбленным вами мальчиком.
— Никогда.
— Значит с завтрашнего дня вы оставляете школу.
— Пробросаетесь! Кто пойдет на такую зарплату?
— На какую? По ведомости, или ту, что вымогаете у родителей? Да еще в дневнике ученики записывают ваше требование. Под суд захотели? Вы посчитайте в какие суммы выливаются ваши скромные желания и куда они идут? Раздать назад принесенные детьми деньги и впредь прекратить поборы.
— Какая ее муха укусила? — шептались учителя. — А то мы не знаем сколько ей отваливает директор из наших денег.
Педсовет получился серьезный, об Аленке и не вспомнили, только на прощанье директору было по секрету рассказано о сегодняшней встрече с ученицей и ее родственником.
— Поняла, — исправимся, — ответила директриса.
Больше проблем с учителями у Аленки не было. Зато с родителями одного ученика, сына «крутого» получилось целое представление. Сын директора концерна, браток, крутой с пяток до ушей, привозил своего отпрыска на Мерседесе и лично сам забирал его, хотя за рулем был водитель. Его долговязый прыщатый Броник сидел за партой с Варей Жуковой, маленькой, скромненькой, серенькой как мышка, из огромной семьи.
Девочка была не ухоженная, вечно голодная. Аленка сидела с краю другого ряда как раз напротив их. На перемене Броник достал огромный трехэтажный бутерброд с ветчиной, сыром и еще там с чем-то и принялся важно уплетать его. Варя искоса поглядывала на него и глотала слюни. Аленка, увидев такое, подошла к нему и попросила:
— Дай кусочек от своего тяжеловеса соседке по парте, видишь она слюнки глотает.
— Чего? — едва не подавившись спросил Броник. — Нарожают всякой шелупони, а я должен кормить?
Аленка онемела. Она хотела врезать ему по физиономии так, чтобы вместе с бутербродом зубы выпали, но вспомнила слово, данное Алексею Николаевичу. От негодования она изгрызла свою ручку. Потом встала, пошла в столовую, принесла Варе тощий школьный пирожок, купленный за деньги, на которые можно было бы купить половину хорошей пиццы, отдала Варе.
Там же в столовой она разменяла данные ей полсотни на завтраки. Получились рубли и полтинники. Она вышла на крыльцо после уроков и стала ждать, когда подъедет Мерседес за своим долговязым. Целая стайка девчонок и мальчишек стояли и глазели как шофер открывает дверцу зазнайке. Аленка подскочила к машине, где впереди сидел его отец. Он тотчас же открыл дверку и спросил:
— Тебе что-то нужно, девочка?
— Вас.
Уши ребят словно локаторы уловили предполагаемый концертный номер, который выдаст эта непонятная новенькая.
Важный браток вылез из машины и словно гора навис над Аленкой.
— О чем базар, пипетка?
— Что вы сказали?
— Рассказывай что тебе, время в обрез, — высказался с заднего сиденья сынок.
— Я вам деньги принесла, — и Аленка подала «скале» свои пятьдесят рубликов, в купюре разменянной на мелочь.
— В общак что ли, вкладываешь?
— Нет, это я даю для вашего сыночка на еду. Он видно у вас голодный, если с девочкой рядом за партой сидит и давится огромным бутербродом, а она слюнки глотает.
— Хочешь сказать, гребет под себя?
— Не знаю, но так не принято в коллективе лопать одному на виду у всех.
— Значит ты мне бабки отстегиваешь, чтобы жратвы было побольше у меня?
— Да.
— Ты, пипетка, что, предъяву мне гонишь?
— Хочу сказать, что вы сына плохо воспитали.
— Поехали, — побагровел «крутой» папаша.
— Подождите, — и Аленка бросила на заднее сиденье кулечек с мелочью.
От негодования папаша не мог сказать ни слова. Только назавтра в класс его «ординарец» приволок пиццу, целую корзину на весь класс с учительницей в придачу.
— Можно взять? — спросил кто-то у Бронислава.
— Что вы к нему обращаетесь, хватайте, — скомандовала Аленка и самую первую пиццу положила перед ним.
Военный конфликт был урегулирован. Броник посмотрел как уплетают все пиццу, очень вкусно пахнущую и взял в руки ту, что лежала у него на парте. Понюхал и принялся отрывать зубами куски. Он явно был доволен восхищенной его цирковой деятельностью аудиторией. Потом даже пошел вместе со всеми во двор и с этого дня «влился» в пока еще не совсем сплоченный, но настраивающийся на это коллектив разношерстных учеников. Жизнь сыграла злую шутку с ребятами, их родителями, всеми, кто проживал в стране, именуемой Россия. Сытые и голодные, богатые и бедные они вынуждены были находиться рядом и полная противоположность в их внешности и внутреннем настрое, показывала окончательный раздрай в социальной жизни. Незащищенность слабых была очевидна.
Аленка не вдавалась в подробности устройства мира, ее интересовал контингент класса, где должно быть все ясно и справедливо.
Алексея Николаевича срочно вызвали в управление.
— Готовься в командировку.
— Но у меня дочь.
— А у меня три.
— Мне ее не с кем оставить.
— Никогда еще особист не мотивировал отказ от задания отсутствием присмотра за ребенком.
— Когда и куда?
— Завтра утром, на две недели. Север. Зайди, оформи документы.
Вечером Алексей напрягал ум извечным вопросом:
— Что делать?
Времени на кардинальное решение не было. Он обратился к соседке по квартире, жене капитана милиции Крюкова, Александре.
— Александра Ивановна! Вы не могли бы присмотреть за Аленой, пока я буду находиться в командировке?
— С удовольствием, но видишь, мы отправляемся в отпуск, уже чемоданы собраны.
— Извините.
Алексей вышел на балкон. Напротив на скамеечке сидела Алиса, их знакомая. Пока была жива тетушка, она приходила к ним, чтобы встретиться с тещей, поболтать. Оценив все «за» и «против», но не найдя другого выхода, он вышел на улицу и подсел к ней. Алиса чуть не упала.
— Здравствуйте, — сказал Алексей пересохшим от волнения горлом.
— Здравствуйте, Алешенька, — вот уж не думала, что вы вспомните меня.
— У меня к вам несколько неожиданная просьба.
— Я вас слушаю.
— Мне утром срочно в командировку необходимо на две недели, а девочку не с кем оставить. Вы не могли бы присмотреть за ней?
— Конечно, могу. Что за вопрос. Девочка большая, я сумею справиться с вашим хозяйством.
— Спасибо вам, заранее. Только, пожалуйста, чтобы она никуда со двора не уходила. И питание, сами понимаете, она не умеет готовить.
— Все будет в порядке, не волнуйтесь. Вы когда уезжаете?
— В половине восьмого утра.
— Я у вас буду за десять минут до вашего ухода. Идет?
— Идет.
— Алексей встал, пошел к себе и все время думал о том, что ему не нравится такое привлечение к заботе о дочери Алисы, давней подруги тещи. Но выхода не было. Одну Аленку не оставишь. Этим вечером он представил себе далекую Анну, ее легкую походку, руки, накрывающие на стол еду или обнимающие ребенка и ему захотелось ее увидеть.
— Но, — подумал он, — в тебе говорит эгоизм, господин полковник, просто тебе не с кем оставить дочь, вот ты и прицениваешься к Анне. А ведь именно она увела на годы твою малышку.
Наступило утро. Неожиданно раздался звонок в двери. Алексей открыл и увидел Алису.
— Доброе утро, — проходя на кухню, сказала вошедшая.
— Доброе утро.
— А вот и Алена, — сказал он, глядя на входящую в кухню дочь. — Мы с ней обо всем договорились.
— Здравствуйте, — серьезно сказала Аленка. — Надеюсь мы уживемся.
— Конечно, — пропела ласково Алиса.
— Я пошел.
Алексей стоял у двери с маленьким чемоданчиком.
После того как дверь за ним захлопнулась, Алиса спросила:
— Что приготовить на обед?
— Борщ, — ответила Аленка, — мы его готовить еще не научились.
— Что ж я тебя научу, мое золотце, — сказала Алиса, совершенно не привыкшая к семейным обедам, так сама она перебивалась кое-как, схватит то, выпьет другое, ни к чему старой женщине никогда не бывшей замужем уметь хорошо готовить.
Как только за Аленкой закрылась дверь, она сразу позвонила приятельнице. Они еще с вечера договорились обо всем, нужно было только сообщить о начале действий. Борщ, который просила девочка, Нонна Сергеевна принялась готовить немедленно, котлеты, гарнир, она уже готовила утром, свеженькие и часа через два она быстренько отправилась в дорогу.
— Привет, милая, — обрадовалась ее появлению Алиса.
— Здравствуй. Что там у нас по плану?
— Придет она из школы в два часа. Сразу же обед подаем.
— Я еще яблочный пирог испекла, — похвасталась Нонна, — с вечера..
— Как я тебя ей представлю, что за причина твоего появления и кто ты?
— Ты плохо себя почувствовала и пришлось позвать меня, свою родственницу.
— Хорошо. А с Лялей когда знакомить их будем?
— Сегодня же. Ляля вроде соберется гулять, а мне ключи завезет. Мы их и познакомим.
— А если он позвонит ей, а девчонки не будет дома?
— Скажешь, что скоро будет. Надо Ляле имя другое представить. Чтобы не попасть впросак.
— А мы назовем ее Аллой.
— Хорошо. И она моя родственница тоже.
— Моя дочь.
— Но твое имя? Он же его знает?
— Точно. Тогда Нина. Просто и понятно. Нонна-Нина. Созвучно.
— Ляля предупреждена обо всем?
— Конечно. Мы до полуночи обсуждали этот вопрос.
Время прошло незаметно. Два часа наступили и вскоре Алена появилась на пороге. Ее носик повернул в сторону кухни и девочка сказала:
— Вкусно пахнет, как дома у мамы.
— Садись за стол, будем обедать. Познакомься с моей родственницей, у меня было плохо с сердцем и пришлось ее вызвать.
— Нина Сергеевна, — протянув руку девочке, соврала Нонна.
— Алена. Я иду мыть руки.
За столом Алена рассказала о школьных новостях. Ей очень понравился борщ, она съела полторы тарелки.
— На второе места не осталось, — поглаживая живот, пояснила малышка.
— Позже съешь. А на пирог яблочный местечка там не будет?
— Найдем немного, — сказала лукавая малышка.
Пирог она заприметила сразу и поэтому отказалась от котлет.
Они с отцом постоянно ели их в столовой или жарили полуфабрикаты.
— Будешь учить уроки, или пойдешь гулять?
— Сначала погуляю.
— Иди, маленькая, только не выходи со двора.
— У меня уже все извилины направлены на запрет.
— Вот и хорошо, значит можно не ожидать сюрпризов.
Аленка умчалась во двор. Ее сверстники, многие из этой же школы ожидали ее. Они прошвырнулись вокруг детской площадки, осмотрели все углы двора, но ничего интересного не обнаружили. Присели на скамейку. Лида, девочка из класса Аленки, была скромная и застенчивая. Ее старший брат Леня, учился с выпускном классе и поэтому девчонки находились под защитой этого несколько разнузданного, но очень хорошо относившегося к своей сестренке парня.
Мимо скамейки прошла молодая очень красивая женщина. Она остановилась и начала глазами смотреть вверх на балконы. Совершенно неожиданно для Аленки эта женщина, очень похожая на нее, как две капли воды, увидела на балконе Алису и Нонну.
— Вот вы куда забрались, — сказала она.
— Аленке показалась сомнительной такая фамильярность с ее опекуншами. Она подошла к этой элегантной тете и спросила:
— Вы к кому?
— К своей маме.
— И где она ваша мама?
— Вон, на балконе.
— Это наша квартира.
— Да? — удивилась Ляля. — Тогда может быть очаровательная девочка проводит меня к маме. Мне нужно отдать ей ключи.
— Да, — ответила, сгорающая от любопытства Аленка.
Такой женщины, как эта, ей не приходилось видеть ни разу.
Дверь уже была распахнута и обе они зашли в дом. Аленка пожирала гостью глазами.
— Меня зовут Алла.
— Аленка.
— Алла, ты не находишь, что вы очень похожи друг на друга, ну прямо двойники, маленький и взрослый.
— Да, — это просто удивительное сходство.
Подошли к зеркалу и в нем отразились два существа с длинными завитушками золотых волос, синими глазами и удивленным изгибом бровей.
— Я прямо как вы, — удивилась Аленка.
— И я прямо как ты, — ответила Ляля-Алла.
— Мама, — обратилась она к Нонне, я оставляю тебе ключи.
— Куда ты?
— Хочу прогуляться к Москва-реке.
— А мне можно с вами? — спросила Аленка.
Алла вопросительно посмотрела на женщин.
— Почему бы и нет? Покатаетесь на катере. Посмотрите на людей. На достопримечательности.
— Вы меня правда возьмете?
— Конечно, — ответила Ляля.
— И вы разрешаете? — спросила Аленка свою домоправительницу.
— Иди, милая, иди гуляй. С Аллой хоть на край света тебе можно.
Быстро переодевшись, Аленка вышла в комнату, где ее критически осмотрели три пары глаз.
— Конечно видок у тебя не очень, но мы это исправим, — сказала Ляля. — Заедем по пути в магазин и купим соответствующий элегантный костюм.
— Алексей Николаевич заругает.
— Но ведь его сейчас нет. А потом он вынужден будет понять, что тебе просто необходимо обрамление, подчеркивающее красоту.
— Как странно, — «подчеркивающее красоту», — повторила Аленка.
— Идем.
Взявшись за руки они отправились путешествовать по Москве.
Для Аленки все было открытием. Она рассматривала примечательности города так, как никогда не смотрела на него Ляля. Самой Ляле скучно было отвечать на все вопросы Аленки и она решила прокатить ее в экскурсионном автобусе, дабы снять с себя ответы на бесконечные вопросы.
Вернулись они домой часа через четыре. Звонка от Алексея пока не было.
— Ты не рассказывай по телефону, если позвонит Алексей Николаевич ничего.
— Почему?
— А когда он приедет, ты ему сделаешь сюрприз. Расскажешь о Москве столько разных подробностей. Он удивится этому.
— Хорошо. Я потом все сразу буду ему рассказывать.
Жизнь обрела для Аленки новый смысл. Усталая Ляля предложила матери самой погулять с девочкой, слишком утомительны были для нее поездки и расспросы.
— А почему Алла не поехала, — спросила Аленка у своей родной бабушки.
— У нее горе.
— Какое? — поинтересовалась Аленка?
— Ты хочешь знать?
— Да, — шепотом ответила ей девочка.
— Я тебе расскажу, но ты не должна никому говорить об этом.
— Даже ей?
— Ей тем более. Знаешь как плохо сейчас особенно, после того как она встретила тебя.
— Меня? — удивилась девочка.
— Да. У нее десять лет назад украли дочь.
— И не нашли?
— До сих пор ищем.
— А как это получилось?
— Мы с ней были на вокзале. Девочке было всего три дня. Ехали домой из роддома. Я пошла за билетами, а дочь моя усталая прилегла на скамейке. Она была больна. Задремала. А когда проснулась, ребенка не было. Мы сразу же бросились в милицию. Милиционер оказался черствым человеком и не сразу начал искать ребенка. Уже много лет мы пишем, получаем отказы и никак не можем найти свою кроху. Алла расстроилась, когда увидела тебя. Ты так на нее похожа.
— А мы с мамой совсем не похожи друг на друга.
— Такое бывает в жизни, значит ты похожа на отца?
— Я не знаю своего отца. Его у меня нет.
— У всех есть отцы. Только некоторые не признают своих детей.
— Мне жалко Аллу. Я хочу ее увидеть.
— Завтра увидишь.
— А сегодня?
— Хорошо я ей позвоню, пусть она приедет сюда на ночь.
— Ой, скорее позвоните, я буду с ней всю ночь в комнате?
— Конечно. И вы обо всем переговорите.
Аленка ждала вечера.
Наконец Алла появилась, томная, усталая, печальная. Она села рядом с девочкой на диван и они начали говорить о Москве, о прелести ее переулочков, Москве-реке, метро и прочем, многом, что увидела Аленка за то время, пока находилась в Москве. Потом нужно было ложиться спать и Алла повела девочку в другую комнату. Помогла раздеться. Поцеловала в спинку, волосы, нежно погладила по щекам.
— Ты такая хорошая, красивая, — порывисто сказала малышка. — Мне так жалко тебя.
— У Аллы на самом деле появились слезы, не надо было вызывать искусственные. Она смотрела на свою девочку и вспомнила как оставили ее с на станции, на крыльце чужих людей. И чувство вины, перемешанное с новым, совершенно непонятным ей чувством к этой девочке, пугало ее и заставляло плакать. Ей хотелось уберечь малышку от неприятностей.
— Что я наделала, — думала она. — С такой красивой дочкой можно было сделать карьеру. Ее хоть сейчас в любую киностудию возьмут и дадут роль. По ее вине девочка не умеет танцевать, ее грация — грация кухарки, а бесцеремонность и бесшабашность — чисто мальчишеские.
— Расскажи мне про маленькую девочку, которую украли, — попросила Аленка.
— Я не могу об этом вспоминать, мне плакать сразу хочется.
— Я тебе помогу ее разыскать, хорошо?
— Как? — спросила Ляля.
— Секрет, — загадочно ответила Аленка и предложила ложиться спать.
Ляля была утомлена разговором необычайно любопытного ребенка и подумала:
— Я бы не смогла вот так постоянно заниматься с девочкой. Все легло бы на плечи матери. Но большая девочка, да такая красивая, целое сокровище для семьи. Сколько внимания уделяли бы ей вельможные женщины и в особенности мужчины. С нею, пожалуй, можно будет найти для себя спутника жизни, если не удастся вернуть Алексея.
О нем Ляля не забывала ни на минуту. И надо же так любить собственного мужа, особенно после развода, когда он стал недосягаемым.
— «Время собирать камни» — сказала Нонна. Девочка от тебя без ума. Нужно будет с нею поговорить.
— А вдруг мы испортим все на свете?
— Не испортим. — Доверься мне.
Дня через три, когда отношения Аллы и Аленки стали совсем теплыми и девчонка не сводила с нее глаз, во всем подражая ей, Алла присела на диван и закрыла глаза.
— Тебе плохо? — спросила девочка испуганно.
— Очень. У меня перед глазами постоянно моя маленькая девочка.
— Мы найдем ее, вот увидишь. Дядя Алеша милиционер, он быстро разыщет малышку.
— Ты такая добрая, милая, мне с тобой легче переносить мою утрату.
— Правда?
— Если бы ты была моей дочерью?
— У меня есть мама.
— Вот я и говорю, жаль.
— Но я тебя тоже буду любить.
И Аленка поцеловала ошеломленную коварную дамочку.
Они теперь занимались косметикой, танцами, одеждой и это совсем вскружило голову Аленке до сих пор не ведающей о разных женских прелестях жизни.
— Завтра мы с тобой пойдем на вечер в школу, где я училась. Там будут все мои одноклассники.
Одевались с особой тщательностью Ляля заказала для дочери заранее платье, точную копию своего, элегантное, переливающееся праздником одеяние, от которого у Аленки потемнело в глазах.
— Какая прелесть! — сказала она, примеряя это чудо.
— А вот и туфельки.
Сияющие позолотой легкие, модельные, невиданные до сих пор, они были Аленке впору. А всего-то эта прелесть пролежала несколько лет в комоде Нонны Сергеевны, это были туфли Ляли того возраста, в котором пребывала сейчас маленькая принцесса. Ее волосы были зачесаны так же как и у Аллы и в них продета нитка жемчуга. В платье малышки вплетена точно такая же, опускающаяся с ворота до пояса.
Нонна Сергеевна позвонила в редакцию одной из газет, сообщив, что сегодня в школе такой-то предстоит настоящее чудо, и что они могут стать свидетелями, как обретут себя мать и дочь, десять лет не знающие, что живут рядом.
Класс оказался заполненным, когда Ляля входила в него. Аленка шла сзади. Все происходило по сценарию Нонны Сергеевны. Первые возгласы восхищения Ляля приняла как обычно. Потом резко посторонилась и все увидели точно такую красавицу, но молодую, маленькую королеву. Вместе они смотрелись весьма внушительно. Оператор немедленно запечатлел этот кадр.
— Это ваша дочь?
— Не знаю, — ответила Ляля.
— Но она похожа на вас как две капли воды.
— Без сомнений, что она ваша, почему же вы говорите, что не знаете этого?
— У нее украли девочку десять лет назад, — пояснила Аленка.
— Как? — вырвался возглас удивления.
— Украли и не нашли.
— А у тебя есть мама?
— Есть. Мама Анна. Живет в деревне.
— Что-то ты мало похожа на деревенскую.
— А вы с мамой Анной похожи?
— Нет, — ответила Аленка.
— А ваш отец?
— У меня нет отца.
— Есть у нее отец, — сказала Ляля. — Полковник Строганов. Но он почему-то держит свое отцовство от дочери в секрете.
— Поднялся шум, гам. Аленка теребила за платье Лялю и спрашивала:
— Правда, Алексей Николаевич мой папа?
— Правда, — ответила Алла.
Аленка притихла, посидела на скамеечке парты и сказала громко:
— Какие взрослые все вруны. Не поймешь, где правда, где ложь. Я хочу домой.
Сделав на прощанье еще несколько кадров, оператор сложил свое грозное оборудование, обещающее шумиху для всех участников этого запутанного дела.
Назавтра в газете на первой странице Аленка увидела заголовок: