Артем
… Тик-так, тик-так… Часы уныло тикали, и я ловил эти звуки каждой частью сознания. Потому как они были единственным эхом жизни, напоминающим, что я заперт в комнате, а не похоронен заживо. Тихо всхлипывая, всматриваюсь в маленькое окошко, улавливая взглядом лунные блики. Они рассекают тьму. Сколько часов я здесь? Спать не могу, снятся кошмары. Стоит прикрыть глаза, и вижу того мужчину. Ртом идёт пена. На него в упор смотрит мой отец. Поджал колени… Подмял под себя обломки поделки. Я пришел не в то время. Явно не тогда. Теперь единственное, что остаётся — сидеть, запертым, в надежде, что обо мне вспомнят.
Не знаю, сколько прошло часов прежде, чем меня сморил чуткий сон. Наверное, сказалась усталость. Нелегко сохранить крупицы сил, когда тело трясет. Даже кошмары не на долго вырывали обратно в реальность. Тяжёлые веки слипались буквально сразу, как только успевал отдышаться. И сейчас… Придремал. В подсознании прорипел замок. Луч света пробрался через проем приоткрытой створки.
— Я сказал, иди к нему! Успокой ребенка! — Просипел сердитый шепот отца, и я моментально проснулся. Стиснул веки, чтобы пробуждение осталось незамеченным. Сам не знаю, зачем. Просто, я не был готов даже открыто смотреть на родителей. Тем более, говорить с ними. — Глупая! Глупая женщина! Зачем ты его ко мне привела?! Лиля, ты меня разочаровала…
Краем глаза окинул дрожащую мать…
— Нет, любимый, нет! Прошу, прости меня! Я не хотела… Это все он! Он! — Отец резко закрыл ей рот ладонью и прижал, пока та шморгала носом и смотрела на него, не моргая, широко распахнутыми глазами.
— Зачем ты врешь мне?! Зачем?! Разве я не знаю тебя? Ты просто использовала его просьбу как оправдание для самой себя! Когда ты забеременела… Вспомни! У нас был уговор! Для тебя в приоритете будет наш ребенок. А в итоге, единственное, что я вижу — путаешься у меня под ногами, полностью игнорируя его существование. Это ты его хотела! Ты говорила оставить!
— Милый… Милый, прости меня! Я сделала глупость… Пожалуйста, позволь остаться с тобой сегодня! Прошу тебя! — Словно умалишенная, вторила, глядя на отца безумным взглядом.
— К сыну иди! — Оттолкнув ее от себя, папа гулко хлопнул дверью перед носом матери, оставив рыдающую женщину в моей комнате. Она заревела вслух, и сползла вниз по створке; обхватила руками колени, сжалась клубочком
— Я говорила оставить… Я говорила оставить, чтобы тебя удержать! Если бы знала, что, оставаясь твоей ассистенткой, получала бы больше внимания, чем стала получать, будучи матерью твоего ребенка… Если бы знала… — Я нервно поморщился. Каждая клеточка тела напряглась, предвкушая неладное. Мороз по коже. Поймал себя на мысли, что боюсь… Боюсь эту женщину. В её ненависти ко мне теперь сомневаться не приходилось… Стиснул край одеяла. Оборвался последний продолжительный всхлип. Шморгнула носом и медленно поднялась. Подошла к моей кровати и тихонько присела рядом. Опустила кончики пальцев мне на лоб. Стала поглаживать… Я затаил дыхание и замер, боясь хоть как-то выдать сознание… Больше всего хотелось от неё отстраниться. Но, я опасался; что, если она подумает, будто я расскажу о ее истинных мыслях отцу… Тогда может случиться непоправимое.
— Сын… Его сын. Однажды я думала, ты изменишь его. Обратишь его взгляд в нашу сторону…. В мою сторону. Ведь это я! Я подарила ему наследника! Но работа важнее… Дело всей жизни… Психиатр от Бога! Профессор! Найти лекарство… Чертово лекарство для чертовых психов! — Рычала она, перебирая между пальцев наволочку на подушке. — И что с тебя теперь проку? — Подхватила подушку и подняла ее над моей головой. Я слышал каким тяжёлым стало ее дыхание. Больше было не до притворства. Сработали рефлексы. Распахнул глаза и уставился на неё, забыв напрочь все существующие слова. Просто… Безмолвно молил о пощаде. Мне девять… Я ещё ребенок… И совсем не хочу умирать.
Она не шелохнется. Несколько секунд смотрит на меня в упор. И начинает опускать подушку…
— Тише… Маленький… Это не больно. Это совсем совсем не больно. — Больше я не сдерживал слёзы. И двинуться, бежать — тоже не мог.
Ждал приговор от матери… И, видимо, сегодня фортуна была на моей стороне. Она резко отбросила подушку прочь, и стала судорожно тереть покрасневшие веки. Не обронив в мой адрес больше ни одного слова…
— Такой была моя семья… Великолепный врач и его преданная ассистентка. Счастливая семья, и их сын. Так думали все. Такими мы казались всему миру. Тем, кто не бывал в отцовском подвале. Тем, кто той ночью не видел безумные глаза моей матери. — Артем не отводил взгляд от языков пламени в камине. Наверное, они успокаивали его… А я смотрела на него в упор и не могла поверить… Вот значит какой была его жизнь… Не сразу заметила, что по щекам стекали слёзы. Наклонилась ближе, и коснулась заросшей щеки поцелуем…
— Я люблю тебя… Люблю… Все плохое закончилось. Все плохое уже позади. — Шептала, уткнувшись носом в теплую кожу, и гладила его по затылку. Он перехватил мою ладонь, провел губами по костяшкам.
— Эви… Если бы ты знала, как я на это надеюсь…