— Это нашли за хозяйственным комплексом. — Элис Тернер, учительница Тео, протянула Амадео пыльную книгу с измятыми страницами.
«Тим Талер, или Проданный смех».
Именно ее Тео утром попросил разрешения взять на урок. Амадео проглотил вставший в горле ком.
— Как мог посторонний проникнуть на территорию?
— Этот вопрос сейчас выясняет охрана.
— Видеокамеры?
— За хозяйственным комплексом их нет, — извиняющимся тоном ответил директор, господин Эдисон Брейди. — Детям запрещено туда ходить, и…
— Где вы видели детей, на которых запреты не действуют с точностью до наоборот?
Брейди совсем сник. Впервые с подотчетной ему территории пропал ребенок, и он просто не знал, куда себя девать. И какой ребенок!
На последний урок Тео не пришел, что встревожило учительницу. Этот мальчик был прилежным учеником и никогда не пропускал занятия… Разумеется, она незамедлительно позвонила Амадео, осторожно интересуясь, не он ли забрал сына. Но чтобы господин Солитарио об этом не предупредил… Такого она тоже не могла вообразить.
Полиция прочесывала территорию школы и близлежащие кварталы, но пока ничем похвастаться не могла. Кроме книжки, которую Амадео сейчас сжимал в руках. Тео бросил книгу в пыль и куда-то убежал с новыми друзьями? Амадео не мог себе такого представить, поэтому сходу отмел предположение полицейского о том, что «с детьми иногда бывает тяжело, а у вас дома все в порядке?».
Мобильник сына был отключен, вскоре его нашли за школой в мусорном баке. Рюкзак валялся там же, и Киан достал из подкладки уже бесполезный «жучок». Отследить Тео не было никакой возможности.
В коридоре послышался шум. Кто-то пытался пробиться внутрь, но охранник, который наконец вспомнил о своих обязанностях, ни в какую не соглашался пропустить визитера.
Директор Брейди, только чтобы уйти от пронизывающего взгляда Амадео, поднялся и распахнул дверь.
— Что тут происхо…
Паоло стрелой проскочил внутрь и бросился к Амадео, но директор схватил его за ворот рубашки.
— Здесь вам не футбольное поле! Марш отсюда!
— Погодите. — Амадео шагнул вперед и заставил Брейди разжать руку. — Я его знаю. Что такое, Паоло? Ты что-то видел? Или слышал?
— Дядя Амадео! — Паоло едва не плакал. — Простите, это я виноват! У меня уроки позже закончились, и я…
— Ты тут ни при чем. — Амадео проглотил ком в горле. — Ты знаешь, кто забрал Тео?
Паоло замотал головой, вытирая слезы с грязных щек.
— Но я знаю, с кем он там был! Знаю, с кем он туда пошел! Это Ральф Эйкридж со своим дружком Кенни, они его задирали… А у меня урок был, и я не смог…
— Погоди, Паоло, — мягко сказал Амадео, стиснув его плечи. — Ты не виноват. Лучше расскажи о тех хулиганах, поподробней.
— Кенни учится в моем классе, а Ральфа оставили на второй год. — Паоло вытер нос заботливо протянутой мисс Тернер салфеткой. — Он в классе Тео. Это они его туда притащили, сам бы он ни за что не пошел!
Амадео кивнул. Картина складывалась ясная: хулиганы забрали книжку, и Тео побежал за ними, чтобы ее вернуть. А там его уже поджидал похититель.
— Где эти мальчики? — спросил он, поднимаясь. — Я хочу с ними поговорить.
— Наверное, ушли домой… — неуверенно ответил Брейди. — Занятия закончились, и…
— Мне нужны их адреса.
— Что? — оторопело уставился на Амадео директор. — Я не могу, это конфиден…
— Послушайте меня. — Амадео шагнул к нему и аккуратно, почти нежно взял за галстук. — Из-за вашего халатного отношения к своим обязанностям, сломанного видеооборудования и ужасной работы охраны на территорию школы проник посторонний человек. Как результат — пропал мой ребенок. И если хотите, чтобы я организовал вам десятилетнюю экскурсию в тюрьму — так тому и быть. — Он наклонился к самому лицу Брейди и шепнул: — И уж поверьте, я лично позабочусь о том, чтобы вам там не понравилось.
Директор побледнел, как мел, и судорожно сглотнул. Схватился за галстук и вырвал его из пальцев Амадео.
— Ла… ладно, сейчас… Мисс Тернер! Где у нас личные карточки учеников?!
— Почему не подождать полицию, принц? — спрашивал Ксавьер. — Ты вообще ее вызвал?
— Конечно. — Амадео приказал Киану остановиться и вышел из машины. — Посты выставлены на всех дорогах, ведущих из города, но пока никакого результата. — Он помолчал. — Требований о выкупе пока не поступало.
Он упорно гнал от себя мысль о том, что похищение имеет другую цель.
— Мне нужно поговорить с мальчишками до того, как полиция до них доберется.
— Чего ради? Думаешь, они вот так сразу раскроют тебе, с кем якшались?
— Полиции они скажут и того меньше. Позвоню позже, мне нужно идти.
На другой стороне улицы стоял многоквартирный дом. Ему явно не помешал бы ремонт и новые пожарные лестницы. Дверь подъезда противно заскрипела, когда Киан распахнул ее.
Внутри пахло далеко не духами, стены облупились, кое-где краска совсем слезла. Ее отсутствие заменяли вырвиглазные граффити. Вместо лифта зияла черная пустота шахты. Каким образом Ральф Эйкридж попал в школу директора Брейди, гордившегося положением родителей своих учеников в обществе и морщившего нос при слове «задница», оставалось загадкой.
Амадео и Киан поднялись на четвертый этаж. Ближайшая дверь была распахнута настежь, источая запахи горелого масла и застиранной одежды. А еще оттуда неслись проклятия и нецензурная брань в адрес кого-то с именем Ральфи.
Амадео кивнул Киану и шагнул внутрь.
Дорогу ему преградил мужчина в вылинявших спортивных штанах и растянутой футболке. Разило от него, как из помойной ямы, в которой умер алкоголик.
— Ты. — Он ткнул пальцем в Амадео. — Че те надо в моей хате?
Киан схватил мужчину за палец и слегка вывернул. Этого хватило, чтобы тот заскулил и упал на колени.
— Вы чо! — выл он. — Вы чо! Помогите, убивают!
Амадео перешагнул через него и двинулся дальше.
На кухне хлопотала дородная женщина в зеленом фартуке. Похоже, она даже не услышала воплей мужа, а может, не обратила внимания. Обернувшись через плечо, она с хмурым видом кивнула на грязный табурет.
— Вы из школы? Чего опять этот засранец натворил?
Амадео проигнорировал сомнительное приглашение.
— Где ваш сын? Мне нужно с ним поговорить.
Женщина пожала плечами.
— А черт его знает. Прискакал со своим дружком весь в мыле и с дикими глазами, заперся в комнате и даже жрать не идет. Может, уже через окно сбежал, с него станется. Так чего он натворил-то?
— Способствовал похищению ребенка.
Это наконец привлекло ее внимание. Женщина выронила металлическую лопатку, которой скребла по сковородке, и всем телом повернулась к Амадео.
— Ты мне тут шутки не шути, красавчик! — вдруг зарычала она. — Чтобы мой Ральфи кого похитил! Он ребенок еще, а не мафиози какой!
— Я не сказал «похитил». Я сказал «способствовал похищению». И пока здесь не появилась полиция, мне нужно с ним поговорить.
— Господин Амадео, — позвал Киан.
Он держал за шиворот упирающегося мальчишку, который выглядел старше своих восьми лет. Он был на голову выше другого мальчика, которого Киан держал за плечо левой рукой. В отличие от своего друга, вырываться тот и не думал, а виновато изучал пол.
— Пытались сбежать по пожарной лестнице, — сухо прокомментировал Киан испачканную ржавчиной одежду.
— Отлично. Веди их в комнату, я сейчас. — Амадео повернулся к женщине, которая уже подобрала лопатку и держала ее перед грудью, как нож. — Можете присутствовать, если хотите. Но попробуете вмешаться, вам же будет хуже. Решите вызвать полицию — пожалуйста, они тоже не прочь поболтать с Ральфи.
Та осталась стоять столбом, прижимая лопатку к груди, но спустя мгновение ступор прошел, и она последовала за Амадео в комнату, тряся толстым задом. Тон ее из угрожающего стал заискивающим.
— Да чтобы мой мальчик кого подставил, да никогда, вы что, господин… Ну хулиганил в школе, ну оценки у него не фонтан, так не всем же быть гениями…
— Не всем, — согласился Амадео. — Но правил приличия никто не отменял.
Ральф сидел на стуле, косясь на застывшего рядом Киана, и вытирал сопли рукавом.
— Это не я! — первым делом заявил он. — Это Кенни! Я просто там был, но ничегошеньки не делал!
Второй мальчик задохнулся от возмущения, но ничего не сказал. В их компании именно Ральф был заводилой, и перечить ему было чревато неприятностями.
— А у меня другая информация, Ральф. — Амадео присел на корточки перед мальчишкой. — У тебя несколько раз были стычки с Матео, разве не так? И я скорее поверю, что на Луне живут лемуры, чем в то, что зачинщиком был мой сын.
Ральф хмуро смотрел на него из-под неровно остриженной челки, затем губы его задрожали.
— Чего вы на него давите! — крикнула его мать. — Видите, мальчику плохо! Да я на вас в суд подам за грубое обращение!
— Киан.
Телохранитель, ни слова не говоря, вывел вопящую женщину из комнаты.
— Ральф. — Амадео заглянул мальчику в глаза, но он тут же их отвел. — Пропал мой сын. Ты в этом не виноват, просто выполнил чью-то просьбу, не понимая, к чему это может привести. Я прав?
Черта с два, Амадео сам не верил в то, что говорил. Этот мелкий засранец наверняка получил деньги, показавшиеся ему целым состоянием, и привел Тео на место, куда легче всего было проникнуть постороннему. Хотелось дать мальчишке хороший подзатыльник и выбить все, что ему известно, но нечеловеческим усилием Амадео сдержался. Ральф мог замкнуться и вообще ничего не рассказать, как не расскажет полиции. У подобных людей стражи порядка всегда вызывают протест и нежелание сотрудничать.
Мальчишка начал кусать губу. Хороший признак.
— Я прав, Ральфи? — повторил Амадео.
Тот неуверенно кивнул.
— Кто попросил тебя привести Матео за хозяйственный комплекс?
— Это не я! — заявил мальчишка в последнем приступе упрямства. — Это Кенни!
Врет как дышит, но это неважно. Амадео сейчас интересовало только одно — чтобы Ральф дал описание похитителя. На Кенни никакого расчета — он будет молчать, пока не расколется его босс.
— Хорошо, пусть это Кенни, — тот продолжал возмущенно пыхтеть, — но ты тоже там был и наверняка видел того человека. Ведь так?
Снова кивок.
— Как он выглядел?
Молчание, показавшееся вечностью. Ральф облизывал губы, мял засаленную футболку. Кенни переминался с ноги на ногу, пуская пузыри из носа. Амадео стискивал кулаки до боли, подавляя желание схватить обоих мальчишек и трясти, пока не выложат все, что знают.
— Как он выглядел, Ральфи?
Но неожиданно заговорил Кенни.
— Та… такой большой… Громила настоящий… Глаза злые, но денег у него… Дал Ральфу целую свертку купюр, вы представляете, сколько это?! А этот козел, — уничтожающий взгляд на друга, — дал мне только три бумажки.
Амадео кивнул.
— Он дал вам денег, чтобы вы привели Тео?
— Угу. — Ральф всосал выкатившуюся на губу соплю в нос. — Сказал, что он его дядюшка, приехал из другого города и хочет повидаться.
— Ну какой дядюшка! — взвился Кенни в стремлении заработать очки в глазах Амадео и избежать наказания. — Они совсем непохожи…
Вот оно.
— Совсем непохожи? — переспросил Амадео.
— Конечно, у Матео темные волосы, зеленые глаза, а этот белый такой, светловолосый, и глаза голубые, — затараторил Кенни. — Улыбка жуткая, вроде все зубы на месте, а кажется, что нескольких недостает. В чем тут похожесть?
Весь мир почернел, глаза застлала пелена. Амадео, выдавив улыбку, похлопал Кенни по плечу и поднялся.
— Я не знал, что он его похитит! — в отчаянии выкрикнул Ральф. — Не знал! Я думал, он правда его дядя!
Эта козявка, в отличие от своего друга, продолжала врать в стремлении снять с себя вину, но сейчас Амадео это нисколько не волновало. Даже желание надавать мелкой сволочи по заднице бесследно пропало. Все мысли заняло только одно.
Его сына забрал Генри Хендриксон.
Томас полулежал в драном кресле и, приложив ко лбу ледяную банку пива, стонал, будто от невыносимой боли.
— Твою мать, Генри! Зачем ты притащил его сюда? Ты хоть знаешь, кого украл?!
— Конечно, знаю. — Генри скалился в сторону Тео, который сидел в уголке, подтянув колени к груди. — Это моя собственность, которую внаглую украли, а я вернул в законное пользование!
— Законное?! — Томас выпрямился и хотел было швырнуть банку в Генри, но передумал и с щелчком откупорил ее. — Я тебе скажу, кто имеет на него законное право! Его приемный отец! А ты сейчас — похититель! И если тебя поймают, то засадят в тюрягу лет на десять, если не больше!
— Никто меня не засадит. — Генри отмахнулся от брата, как от надоедливой мошки. — Никто и не узнает, что он здесь. Если ты меня не сдашь. — Он громогласно расхохотался собственной шутке.
Томас кисло улыбнулся и за один присест ополовинил банку.
— Я-то тебя не сдам, но кто знает, засекли тебя или нет. В любом случае, это плохая идея! Не смей оставлять его здесь!
— Тут его никто не будет искать. — Генри пожал плечами. — Посидит тут малясь, пока не найду ему нового папу.
Тео вздрогнул и спрятал лицо в коленях.
Томас допил пиво и смял банку в руке. До чего же он ненавидел бизнес брата! Его тошнило при одной мысли о том, куда отправляются несчастные дети, когда их выкупит какой-нибудь богатый мужик, а Генри снова хочет втянуть его в это отвратительное предприятие!
— Генри, его портрет в каждой, даже в самой вшивой газетенке! — рявкнул он. — На всех телеканалах передают о его похищении! Ни один богач не станет так рисковать! И повторяю, не оставляй его тут! Если Солитарио пронюхает, что ребенка украл ты, он первым делом явится сюда, что непонятного?!
— Твоя компания зарегистрирована на того мексикашку. — Генри сунул в рот дешевую сигару. — С какой стати ему переться сюда? Он скорее поедет по адресу, который я оставил, когда устраивался телохранителем к тому богатому хлыщу. А там меня уже давно нет! — Он с видимым удовольствием затянулся и осклабил в улыбке редкие зубы. — Но меня никто не видел, расслабься, а детишки — неважные свидетели.
— И все же я не хочу, чтобы ты впутывал меня во всю эту хрень. — отрезал Томас. — Мне хватило приключений! До завтрашнего дня придумай, куда его перепрятать, или я отвезу его назад.
— Да уж прям. — Генри снова лениво отмахнулся, но в глазах зажегся опасный огонек. — Я тебя как бог черепаху отделаю, если посмеешь мне помешать. Сечешь?
— Секу. — Томас подавил желание поежиться. Он и не собирался лезть в дела брата, нафиг надо. Если Солитарио в результате подвесит Генри, как мясную тушу, и сожжет заживо, так тому и быть, но пусть ищет его сам.
Глядя на съежившегося мальчишку, он почувствовал укол совести. Каковы бы ни были разногласия между взрослыми, дети-то при чем? Генри наконец дорвался до мести, и это только его дело, но пацана все равно было необъяснимо жалко.
Томас с меткостью баскетболиста запустил смятую банку в мусорное ведро. Это не его дело, повторял он себе. Совершенно не его. И жалеть кого-то — значит, проявить слабость, что в нынешней ситуации, когда он только-только набрал обороты, просто непозволительно.
Генри, докурив сигару, ушел, но даже тогда пацан не вылез из угла. Он что, и спать там собирается, что ли? Томас, держась за поясницу, поднялся и распахнул дверцу холодильника.
— Ты это… Как там тебя… Матео. Есть хочешь? — спросил он. — Вот тут есть сыр, ветчина, сварганить тебе сэндвич?
Мальчик поднял голову и кивнул.
— И попить, пожалуйста, — тихо попросил он.
— Держи. — Томас достал бутылку воды и бросил ему.
Тео поймал ее и, быстро свинтив пробку, жадно приник к горлышку. Сколько же Генри продержал его без еды и питья? Томас покачал головой, не понимая, как его брату удается быть настолько безжалостным.
— Послушай, — сказал он, когда Тео оторвался от бутылки. — Незачем сидеть в углу, иди лучше на диван. Иначе твой папа подумает, что тут с тобой плохо обращались.
Тео глянул на него исподлобья.
— Какой именно папа? Новый?
Томас едва язык не проглотил. Надо же, его уел малолетний пацан!
— Так, ладно. — Он захлопнул холодильник, брякнул продукты на стол и выдернул из столешницы нож. — Иди-ка на диван, хоть поспишь нормально. А я пока пожрать приготовлю. Ты пойми, мы вовсе не звери какие… Ну, я по крайней мере. Я тебя обижать не хочу.
— А ваш брат…
— За брата я не в ответе. — Томас указал ножом на диван. — Шуруй.
На этот раз Тео перечить не стал и минуту спустя уже крепко спал на облезлом диване. Томас мрачно посматривал на него, пока, нарезая сыр, едва не отхватил себе палец, потом вздохнул, отложил нож и накрыл мальчика своей старой курткой. Одеял у него тут не водилось.
— Подкинул ты проблем, Генри, — прошептал он, откупоривая очередную банку пива. — Ох, подкинул.
— Проверь все камеры у входа, — приказал Амадео. — Внутрь он вряд ли заходил, но поблизости околачиваться мог.
Начальник охраны Энди Ньюман послушно защелкал клавишами.
— Хотите найти того парня? — Он кивнул на светящееся на другом мониторе изображение Генри.
— Да. Он должен был так или иначе появиться у «Азарино», если следил за мной и Тео. — Амадео накручивал прядь волос на палец, напряженно всматриваясь в экран. — Вряд ли он действовал на чистой интуиции.
Фотография Генри Хендриксона из полицейского досье (несколько лет назад он привлекался за пьяное вождение) была везде: в газетах, на телевидении, в интернете. Стоит ему вылезти из норы, как его сразу засекут. Также полиция разыскивала и его брата. Пусть Амадео и сомневался, что тот имел отношение к похищению — в прошлом году он составил однозначное мнение, что Томасу не по душе бизнес Генри — но мог что-то знать.
На часах была почти полночь. Этот бесконечный день длился и длился, но Амадео не чувствовал усталости. Он должен найти Тео как можно скорее, а отдохнет потом.
Чилли вбежала в кабинет начальника охраны и бесцеремонно оттеснила Ньюмана от пульта.
— Позволь-ка мне.
Она быстро нашла нужную папку с датой: «21 апреля».
— Вы наводили справки о Себастьяне Арройо, потому я и запомнила, — проговорила она. — Он прибыл в тот день. Посмотрите, это запись его регистрации, камера находится как раз за стойкой.
Амадео наклонился вперед, едва не уткнувшись лбом в монитор. Вот Арройо, заполняет необходимые документы, девушка-служащая делает копию его удостоверения личности. А на заднем плане…
— Это он. — Голос Амадео хрипел от едва сдерживаемой ярости. — Это Хендриксон.
Ошибиться было трудно — в «Азарино» были установлены камеры с высоким разрешением. За спинами двоих мужчин в строгих костюмах маячила знакомая массивная фигура.
— Он останавливался здесь?
— Да, он один из свиты Арройо. Его охрана. Они все зарегистрировались. Я найду вам регистрационные данные…
— Не надо. Я знаю, кто он. — Амадео выпрямился, все тело горело. — Арройо еще не выписался?
— Я проверю. — Чилли, стуча каблучками, вылетела из кабинета.
— Кто это такой? — спросил Ньюман. — Я могу пробить его по своим базам, отследить, когда он выходил, и…
— Сказал же, нет нужды. — Голос Амадео оставался на удивление спокойным. — Он все равно уже съехал.
Он вернулся в кабинет. Хендриксон был здесь, прямо у него под носом! Не побоялся рискнуть ради того, чтобы свершить мелочную месть! Черт побери, неужели он настолько бесстрашный, что его не напугала даже перспектива загреметь в тюрьму?
Амадео схватил со стола первую попавшуюся бумагу, скомкал и запустил в стену. Из-за поднявшейся шумихи Генри будет сидеть тише воды ниже травы и не осмелится куда-либо перевозить Тео. И уж совершенно точно не сумеет быстро найти покупателя. Нужно как можно эффективней использовать это время. И если Арройо знает хоть что-то, это окажется огромным подспорьем в поисках.
— Господин Амадео! — Чилли протянула ему стикер. — Арройо еще не выписался. Вот номер его комнаты.
— Полагаю, его свита не в полном составе.
— Да, один из них… Тот, кто вам нужен, съехал позавчера. Кстати зарегистрировался он под другой фамилией.
— Не сомневался. Не такой он идиот, знал, что я могу обратить внимание на знакомое имя. — Амадео сунул стикер в карман пиджака и пошагал к двери. — Спасибо, Чилли.
Поблагодарил он чисто механически. Мысленно он уже сдирал кожу с Генри Хендриксона. Живьем.
Вернувшись из казино, где оставил приличную сумму, Себастьян насладился великолепной ванной. Сегодняшний вечер, в отличие от предыдущего, когда противником в игре был Санторо, оказался настолько приятным, что проигрыш его ничуть не расстроил. Он любил риск и осознавал последствия, поэтому не придавал большого значения временным неурядицам. Не повезло сегодня — повезет завтра.
Себастьян читал вечерние новости на планшете и пил дорогой коньяк из пузатого бокала, когда в дверь постучали. Мысленно он поставил гостинице минус — какие посетители в такое время? В любом случае его должны были предупредить заранее, если кто-то собирался с ним встретиться. Непрошеных гостей он не любил.
— И вообще, там висит табличка «Не беспокоить»! — сказал он громче, чем следовало.
Стук раздался снова. Да кто там такой настырный, в самом деле? Себастьян поставил недопитый бокал на столик и, поправив халат, отпер дверь.
На пороге стоял мужчина с длинными, забранными в небрежный хвост волосами. Он выглядел смертельно уставшим, красивое лицо было бледным. Себастьян сразу его узнал.
— Надо же, ко мне пожаловал сам владелец этой замечательной гостиницы, — стараясь скрыть ехидцу, заметил он. — Догадываюсь, чем обязан вашему визиту. Прошу, заходите.
Амадео шагнул в номер и протянул руку. Себастьян ее пожал.
— Меня зовут Амадео Солитарио. Впрочем, вам это известно, господин Арройо.
— Разумеется, равно как и для вас мое имя тоже не тайна. — Себастьян вернулся в кресло и жестом пригласил собеседника сесть в соседнее. — Я слышал, что произошло, и это… ужасно. Позвольте выразить вам сочувствие и поддержку.
— Благодарю. — Амадео кивнул. — Вы знаете, как много значит время в таких ситуациях, поэтому перейду сразу к делу, господин Арройо…
— Себастьян.
Между бровями Амадео мелькнула складка.
— Что, простите?
— Зовите меня Себастьяном. Ваше казино заслуживает самых высоких похвал, именно поэтому я все еще здесь. Но я не мог и предположить, что мой подчиненный окажется в центре этого… скандала.
— Почему вы не сообщили в полицию, что подозреваемый — сотрудник вашей службы безопасности?
— Вечерние новости вышли буквально только что. — Себастьян развел руками и продемонстрировал планшет с открытым новостным сайтом. — Я просто не успел. Но, уверяю вас, с самого утра я бы направился в полицию.
Амадео в этом сильно сомневался. Никакому бизнесмену не хочется быть втянутым в скандал и попасть в число подозреваемых. Если бы не запись камеры видеонаблюдения, никто бы не узнал, кому прислуживал Генри, а Арройо производил впечатление человека не слишком совестливого, чтобы сдаваться с повинной.
— Вы знали, кого нанимали в охрану? — задал Амадео совершенно бесцеремонный вопрос. — Этот человек — профессиональный торговец людьми. На его счету множество детей, которых он продал на органы или куда-то еще. Мой сын должен был стать таким товаром, но мне посчастливилось вовремя забрать его из лап этого ублюдка! И вы с вашим влиянием и положением в обществе наняли человека, не озаботившись проверить его прошлое?
Вот это номер! Себастьян едва не рассмеялся, но счел это неуместным. Да и убитый горем отец вряд ли его поймет. Разумеется, он знал, чем промышлял Генри до того, как прибился к нему, как и знал, что он по-прежнему не оставил мечты стать королем поставок «живого товара», но чтобы он замахнулся на сына самого Солитарио, пусть и из мелочной мести… Это интриговало.
Себастьян не стал возмущаться обвинениям собеседника. Напротив, когда он наклонился к Амадео, во взгляде сквозила искренняя озабоченность.
— Скажем, я кое-что подозревал. Так всегда происходит, когда нанимаешь людей с нечистым прошлым. Но не стал копать и не знал, что он занимается подобными вещами.
Амадео начал терять терпение. Его и так оставалось совсем немного, но этот заядлый игрок вздумал поиграть с ним!
— Вы, директор кадрового агентства, не выяснили ничего о прошлом своего же сотрудника? Тогда я удивлен, что на ваши услуги такой большой спрос. Каких же «профессионалов» вы предлагаете другим организациям!
Шпильку в свой адрес Себастьян воспринял совершенно спокойно.
— Если вы имели в виду недавний случай в «Камальон», то я не несу ответственности за перебежчиков. И уже объяснил это вашему другу. Даже согласился поделиться конфиденциальной информацией, чего обычно не делаю. Но Ксавьер Санторо — уважаемый бизнесмен, и подобная уступка — жест вежливости и уважения.
Амадео вовремя прикусил язык, чтобы не брякнуть, что он в курсе разговора.
— Мне нужен только Генри Хендриксон. Скажите, где он, и в качестве компенсации я найду вам нового сотрудника.
Себастьян снова едва не прыснул. Предложить директору кадрового агентства найти сотрудника! Забавно, весьма. Но Солитарио оставался совершенно серьезен. Из определенных источников Себастьян знал, что своих людей тот набирает из охранного агентства одного французского бизнесмена, и фактически предложение было весьма неплохим.
— Позвольте узнать, почему вы решили, что вашего сына похитил именно… Как вы сказали — Генри? Мне он представился совершенно иным именем…
— Его видели во время похищения. — Амадео стиснул кулаки, с трудом обуздав гнев. — Это есть в новостях, вы так и будете задавать ненужные вопросы? Решили тянуть время?
— Вовсе нет, — спасовал Себастьян, решив больше не дергать тигра за хвост. — Простое любопытство. Не думайте, что мне все равно, господин Солитарио. — Он взял планшет и застучал по экрану длинными пальцами. — Если вы соизволите немного подождать, я дам вам адрес.
Амадео кое-как заставил себя успокоиться. Арройо не имеет к похищению никакого отношения, это личная месть Генри. Бизнесмену незачем рисковать репутацией и вставлять палки в колеса расследования. Но позлить он мастер, этого не отнимешь.
Себастьян потянулся за ручкой и изящным блокнотом, которые были во всех номерах, чтобы оставлять распоряжения для обслуживающего персонала, и переписал что-то с экрана.
— Вот, это адрес, который он предоставил при устройстве на работу. Но не думаю, что он вернется домой.
Амадео тоже в этом сомневался. Но с чего-то нужно было начинать. Он взял листок у Себастьяна и, сложив, сунул в нагрудный карман пиджака.
— Спасибо.
— Господин Солитарио! — остановил его Себастьян у самой двери. — Будьте добры, сообщите, когда ваш сын найдется. Как-никак дело касается моего сотрудника… Впрочем, думаю, уже бывшего. — Он горько усмехнулся.
— Я тоже так считаю, — ответил Амадео ровным голосом и повернул ручку двери. — Буду держать вас в курсе. Еще раз благодарю.
Когда дверь за ним закрылась, Себастьян швырнул планшет в кресло. Тот ударился о подлокотник и брякнулся на пол, по экрану зазмеилась трещина, наискось пересекая физиономию преступника.
— А у тебя есть яйца, Генри, — прошипел Себастьян. — Жаль, что нет мозгов.
Томас вышел на парковку, нагруженный по самое горло коробками с травой и, остановившись у потрепанного «бьюика», попытался отпереть багажник, не опуская груз на землю. Вот же трюк, достойный циркача! Хорошо, что коробки легкие, это тебе не порошок…
Чья-то рука подняла крышку, и Томас едва успел выдавить «спасибо», как ощутил на затылке ладонь и уткнулся носом в грязное ковровое покрытие. Коробки разлетелись вокруг, одна угодила в багажник вместе с ним.
Не успев издать ни звука, Томас оказался заперт внутри. Он принялся колотить руками и ногами, но ответом ему был лишь звук мотора. Черт, его куда-то везут в собственной машине! И хорошо, если не на морское дно, а то знавал он одного наркодилера, так тот особо не церемонился…
Томас попытался открыть багажник изнутри и не смог — механизм заклинило. Чертова старая колымага! Он раздраженно треснул кулаками по крышке и попытался сообразить, кому он успел насолить за такое короткое время. Список получился длинным, и примерно в половине случаев не оставалось никакой надежды выбраться из передряги живым.
Наконец автомобиль остановился. Хлопнули дверцы, раздались шаги. Как минимум двое. Если согнуть ноги в коленях, то можно оглушить одного, а во второго швырнуть уцелевшую коробку…
Багажник распахнулся, и Томас зажмурился от яркого солнечного света. Он не сообразил, что глаза отвыкнут, и шанс сбежать был упущен. Его вытащили, как котенка, и поставили на ноги. Тонкий паренек в черной футболке и широкоплечий мужчина с хмурым выражением на лице заботливо отряхнули его одежду от скопившегося в багажнике мусора.
— Спасибо, — пробормотал Томас. — Отличный сервис!
Он осекся, заметив мужчин, прислонившихся к капоту стоящего позади «бьюика» джипа. Томас больше не пожелал бы их увидеть в самом страшном сне, но вот они здесь, наяву, стоят прямо посреди раздолбанной загородной дороги, и кажется, ему сейчас будет очень больно.
Первым заговорил Ксавьер Санторо.
— Не рановато ли ты достал его из багажника, Йохан? Кажется, он еще не дошел до кондиции.
Томас, с всклокоченными волосами и совершенно охреневшим выражением лица, с ним бы поспорил.
— Чтобы довести его до кондиции, потребуется твой склад, не меньше. — Амадео Солитарио снял темные очки и аккуратно протер стекла платочком. — Но надеюсь, до этого не дойдет. Правда, Томас?
— В зависимости… — Томас судорожно сглотнул и уперся задом в багажник «бьюика». Бежать мешала все та же парочка, которая не отходила от него ни на шаг. Да и куда тут бежать, кругом пустошь! — В зависимости от того, что вам нужно узнать. Я пообещал больше не баловаться кокаином, я свое обещание сдержал. В тех коробках…
— Что в тех коробках, нас не волнует, — прервал его Ксавьер. — Торгуй чем хочешь, ты достаточно умный, чтобы не переходить мне дорогу. — Он в упор смотрел на Томаса, поигрывая зажигалкой. — Ведь так?
— Т-так. — Томас глянул на Амадео, который бесстрастно наблюдал за ним, и решил больше не юлить. — Вы ведь из-за мальчика, да?
Амадео снова надел очки, но Томас успел заметить злобный огонек, зажегшийся в глазах.
— Вот видишь, ты и правда умный. — Солитарио шагнул к нему, и у Томаса противно засосало под ложечкой. Черт побери, не думал он, что красавчик может быть таким пугающим! — Не сомневаюсь, твоего ума хватит, чтобы ответить до того, как тебя спросят.
— Я не знаю, где Генри! — выпалил Томас.
Амадео вздохнул.
— Уточню: ответить правильно.
— Я правда не знаю. — Томас выпрямился и захлопнул багажник, едва не прищемив пальцы. — Врать не буду, он приезжал с твоим пацаном, но пробыл недолго. А куда потом умчался, без понятия.
Лицо Амадео закаменело.
— Он был у тебя?
— Ну да. Говорю ж, приехал, пацана мне всучил на пару часов… — Он осекся, поняв, что Амадео спрашивает не о Генри.
Голос принца стал гораздо тише, лицо смягчилось. Губы чуть дрогнули, и Томас готов был поклясться, что за темными очками блеснули слезы.
— Как он?
— Нормально. — Томас обнадеживающе кивнул. — Жив, здоров, Генри его даже не бил. По крайней мере, при мне. Потом брат его забрал, а куда повез, я не в курсе.
Он и правда не знал. Генри забрал мальчишку сегодня утром, а не через пару часов, как он сообщил Солитарио, но большого значения это не имело. Брат все же внял совету найти другое убежище и не впутывать «Экспресс «Чух-чух»» в это дерьмо, но сейчас Томас не особо этому радовался. Как было бы просто всучить им пацана, обвязав его ленточкой! Но попробуй тогда отбрехаться от соучастия…
— Принц, — снова вступил в разговор Санторо. — Может быть, все же склад?
Томас уже мысленно приготовился снова нырнуть в багажник и запереться изнутри — плевать на сломанный механизм, он будет держать крышку руками! — но Амадео внезапно отступил и зашагал к джипу.
— Нет. Томас и в самом деле ничего не знает. А Генри вряд ли подставится под удар, чтобы спасти брата. Такие, как он, неспособны жертвовать собой даже ради родной крови. — Взявшись за ручку дверцы, он окинул Томаса долгим взглядом. — Генри даже труп из городского морга не приедет забрать, чтобы не попасться.
Ксавьер не согласился с решением Амадео уехать, он считал, что стоит чуть надавить, и Томас выдаст нужную информацию, но промолчал и сел рядом с другом на заднее сиденье. Тонкий паренек вручил Томасу ключи от «бьюика» и сел за руль джипа, второй телохранитель устроился рядом. Через минуту Томас остался на загородной дороге один.
Только сейчас ноги у него подкосились, и он схватился за машину, чтобы не упасть. Только сейчас он осознал, что вполне мог закончить свою жизнь здесь, на безлюдной дороге, с дырой от пули в затылке, и никто не стал бы его искать. Генри наверняка свалил из города, а те ребята, что на него работали, не захотят связываться с копами и растворятся на городских улицах быстрее сахара в чае.
— Вот тебе и наркокороль. — Он провел дрожащей рукой по вспотевшему лбу. — Вот тебе и нарковойна.
В машине Ксавьер спросил:
— Почему ты его отпустил? Уверен, какую-то информацию он смог бы нам дать.
Амадео смотрел в окно. Сердце сжималось от тоски, какая-то часть горячо хотела последовать совету Ксавьера: вернуться назад, схватить Томаса и пытать, пока не выдаст все. Но он понимал, что этим мало чего добьется. Да, оставался шанс, что Томас покрывает брата, и ему известно, где скрывается Генри, но если нет, они зря потратят время. И потеряют возможного союзника.
Но объяснить это другу, который предпочитал действовать напрямую и силой, он не мог. Как не мог объяснить, почему два года назад отпустил Киана, который шпионил в «Азар». Почему оставил в живых Бернардо, предводителя банды, похитившей его, чтобы отомстить за Флавио. Но он знал, что, даже не понимая мотивов, Ксавьер все равно доверится ему и примет его решение.
— Продолжаются поиски похищенного два дня назад Матео Солитарио. — говорила хорошенькая телеведущая. На кукольном личике застыло выражение крайней озабоченности, хотя ей, скорее всего, было до фонаря, хоть сколько детишек пропади пропадом. — Мальчик исчез с территории школы, против директора которой заведено уголовное дело о халатности. Требований о выкупе все еще не поступило. Подозреваемый: Генри Хендрикс…
Генри переключил канал, до упора вдавив кнопку в пульт. Задрали, одно и то же! Он конечно планировал прославиться, но немного в другом качестве, а скрываться в клоповнике, боясь высунуть нос наружу, в его планы никак не входило. Преступник! Похититель детей! Пха!
Он допил банку пива и громко рыгнул. Ничего, скоро шумиха уляжется, и он преспокойно продаст пацана. Учитывая громкое имя, покупателей на него найдется предостаточно. Это сейчас все прижали задницы, боятся, что их обвинят в соучастии, а потом отбою от желающих не будет, у этого длинноволосого говнюка полно врагов.
Правда, Генри предпочел бы впарить его побыстрее. Только тогда его месть можно считать завершенной. О том, чтобы прихлопнуть мелкоту, как мошку, он даже не думал. В чем удовольствие? Лучше он продаст его в рабство, это куда мучительней быстрой смерти. Или на органы! Еще круче, и бабла можно поднять хренову гору. Да Солитарио с ума сойдет, когда узнает, что стало с его драгоценностью!
Драгоценность зашевелилась в углу. Проснулась. Генри не подумал даже повернуть голову. Время кормежки еще не настало, пусть терпит. Жаль, что приходится тратиться на содержание паразита, но раз дело обернулось так, деваться некуда, помрет от голода — никакого проку.
Тео сел, прижавшись спиной к стене, и сонно осмотрелся. Уже два дня не мытые волосы висели сосульками, рубашка стала серой. Бок болел от твердой поверхности пола, Генри, в отличие от Томаса, о его комфорте не думал. Во рту пересохло, но Тео не стал просить воды — знал, что от этого зверя ничего не добьется, а унижаться перед ним не собирался.
Поэтому просто сидел и таращился в стену. Он мог только ждать, когда папа его спасет, потому что вчерашняя попытка бегства не удалась, а пробовать снова Тео не хотел.
Когда Генри вывел его из машины у ночлежки, Тео сделал попытку улизнуть, но потерпел сокрушительное поражение. Генри, несмотря на свои габариты, оказался достаточно проворен и схватил мальчика за волосы огромной ручищей. Тео вскрикнул от боли и получил мощную оплеуху. Левая часть лица мгновенно онемела, но вскоре заявила о себе такой дикой болью, что Тео не сдержал слез. Они катились и катились по лицу, причиняя еще большую боль, и Тео не мог их остановить. Но не издал ни звука. Он уже решил, что кричать перед этим монстром не будет, что бы тот ни делал.
И просить о чем-либо — тоже. Поэтому Тео сидел, страдал от жажды и голода, но не шевелился. Левый глаз открывался плохо, нижняя губа раздулась, как подушка. Наверняка щека превратилась в сплошной синяк. Ну ничего, вот папа устроит этому гаду…
В голове роились смутные воспоминания. Прошло всего три года с тех пор, как папа забрал его у этого психа, но Тео уже практически ничего не помнил о своем детстве. Грязные улицы, мусорные баки, в которых иногда находилось что-то съедобное… Здоровенные крысы, от которых он в страхе убегал — кто-то сказал ему, что от них можно заразиться и умереть. Люди в хорошей, теплой одежде, которые презрительно отворачивались, когда он подходил ближе, словно боялись, что он тоже заразный, как те крысы. И этот страшный человек-гора, который однажды просто схватил его и засунул под мышку, как куклу. Больше Тео улиц не видел.
Он видел только темную пустую комнату, где чудовище заперло его. Видел только свертки с не первой свежести едой и помятые бутылки с мутной водой. И однажды, когда большой и страшный монстр зачем-то вытащил его на свет, увидел красивого человека, который не отвернулся от него, как это делали хорошо одетые люди на грязных улицах. Этот человек впервые дотронулся до него, спросил, все ли у него в порядке. Впервые в жизни мальчик, не знающий своего имени, стал кому-то небезразличен.
Впервые в его жизни появился свет и чистота, которых у него никогда не было. Впервые его звали по имени, новому имени. Он забыл о прошлом, забыл о грязи, нищете и голоде. Впервые его кто-то полюбил просто за то, что он есть.
Конечно, поначалу он настороженно относился к подобной доброте, каждый день ожидая, что его выбросят обратно, как щенка, с которым наигрались. Но шли дни и недели, и вскоре человек, спасший его из грязного плена, показал ему документы об усыновлении. Тео тогда не знал, что это такое, и Амадео объяснил. И вот тогда Тео окончательно поверил в то, что он теперь не один. В то, что у него теперь есть семья, настоящая семья.
Тогда он впервые назвал Амадео папой.
Тео сердито вытер слезы, выступившие на глазах. Не время раскисать. Он обязательно увидится с папой, обязательно. Папа его не бросит, по телевизору только и твердят, что о его похищении, значит, папа ищет его любыми способами и обязательно найдет. Не такому остолопу, как Генри, тягаться с ним.
Через час Генри отвел его в туалет. Даже в этой тесной комнатушке, в которой не было окна, похититель не оставлял его одного. Своей попыткой побега Тео сделал только хуже. Но он должен был попытаться, пусть и неудачно.
Когда Тео начал думать, что вот-вот упадет в обморок от голода и жажды, Генри соизволил принести ему поесть. Тео жадно ополовинил большой стакан кока-колы, с большим трудом заставив себя оторваться — нужно было оставить немного на потом, когда поест. Он не заметил, как проглотил гамбургер, обжегся картошкой фри и запихнул сладкий пирожок в рот целиком. Генри равнодушно смотрел на него, потом собрал оставшиеся обертки в бумажный пакет и, ни слова не говоря, вышел.
Тео и не пытался выползти из угла. Он уже выяснил, что отсюда нет выхода — на единственном окне была приварена толстая решетка, снаружи его закрывали ставни, а дверь Генри запер на ключ. Пока никакой возможности выбраться он не видел, поэтому оставалось только ждать либо благоприятной ситуации, либо папу.
Тео подтянул колени к груди. Папа наверное с ума сходит. А ведь Тео обещал ему быть осторожней! Как он мог повестись на провокацию Ральфа? Этот гаденыш!
— Вот выберусь отсюда, — прошептал он, — и такую взбучку задам тебе и Кенни, никогда не забудете!
Это смелое заявление приободрило его. Он обязательно выживет! Он сможет!
Генри вернулся спустя час. В руке он держал мобильник, которого раньше Тео у него не видел — старый кнопочный «кирпич». Из шпионских романов, которые он таскал из библиотеки тайком от папы, Тео знал, что это так называемый «одноразовый» телефон, который невозможно отследить.
Генри уселся в кресло, положил телефон на подлокотник и уставился в стену. Телевизор он не включал, и Тео догадался, что он чего-то ждет.
Так и оказалось — спустя несколько минут телефон издал пронзительную трель. Нажав на большую зеленую кнопку, Генри поднес трубку к уху.
— Да, — пробасил он. — Как договаривались. Че делать дальше, ждать тут?
Динамик у телефона оказался мощный — Тео слышал голос собеседника, будто Генри включил громкую связь.
— Ждать не нужно. Сегодня вечером позвони брату и договорись о встрече.
— Нет, погодите! — Генри вскочил и принялся бегать от стены к стене. Сидя разговаривать он не умел. Тео испуганно вжался в угол — комнатенка была совсем крошечной, и Генри вполне мог на него наступить во время очередного виража. — На кой хрен?
— На тот, что я так сказал. Или ты намерен со мной спорить?
— Нет, я просто не понимаю! — продолжал орать Генри. — Вы ж мне сами сказали оттуда валить, нафига снова с ним связываться? Томаса наверняка пасут, меня ж сразу поймают!
— Значит, постарайся, чтобы не поймали. Чтоб ни одна собака не унюхала. Завтра у Томаса планируется поставка товара, он должен отправить мальчишку обратным рейсом.
— Куда? — Генри плюхнулся в кресло, которое жалобно заскрипело под его тушей.
— К покупателю.
Генри резко выпрямился, лицо засияло, как медный таз.
— Серьезно?! Сами же говорили, что пока желающих не найдется, и надо отсидеться!
— У меня свои связи. Сам понимаешь, мальчонка непростой. — Собеседник издал низкий смешок, и у Тео неприятно заворочался желудок. — Тех, кто готов отвалить за него кругленькую сумму, не так уж мало. И среди них есть смельчаки, которые не побоятся его знаменитого папаши. Делай, что тебе говорят, Генри, и обещаю, скоро ты будешь купаться в деньгах.
Телефон замолчал. Генри сунул его в карман и повернулся к Тео с самой жуткой улыбкой, которую только мальчик мог себе вообразить.
— Повезло тебе, мелюзга, — сказал он, потирая руки в предвкушении скорой сделки. — Скоро у тебя будет новый папочка!
— Прошло более пятидесяти часов, — несмело докладывал детектив из отдела по розыску пропавших. — Но никаких следов…
— Первые сорок восемь часов для поисков — самые важные, если не ошибаюсь, — холодно ответил Ксавьер. — Затем вероятность найти ребенка живым резко снижается. Вся ответственность ляжет на вас, если с Матео что-нибудь случится.
Детектив (к лацкану пиджака было прицеплено удостоверение с фамилией «Байлес») помялся с ноги на ногу. Он терпеть не мог пресмыкаться, особенно перед этим типом, да он десять лет службы посвятил, чтобы поймать его за руку с зажатым в ней пакетом кокаина! Но после очередной неудачи его выпнули из отдела по борьбе с наркотиками и прикрепили к розыскной службе. Еще и заставили использовать три месяца отпуска! Именно столько он накопил, гоняясь за чертовым Санторо.
Все три месяца он ни черта не делал, только курил, беспрестанно кашляя, ел еду навынос и смотрел старые полицейские сериалы. Вот там-то добро всегда побеждало зло! Каким бы могущественным ни был преступник, кто бы за ним ни стоял, хоть сам президент — в конце серии на него всегда надевали наручники. Всегда.
О том, что позже уголовника наверняка освобождали под залог, и он по-быстрому сваливал из страны, Байлес старался не думать.
Но чертова жизнь на то и жизнь, чтобы разочаровывать. Вот и Санторо по-прежнему торгует отравой как ни в чем не бывало, а он, Байлес, вынужден искать сбежавших из дома детишек. Другое дело, что он внезапно проникся к новой работе — в самом начале карьеры он частенько работал на улицах и видел беспризорников, грязных, худых, как скелеты из-за вечного недоедания. Многие из них остались без родителей и крыши над головой, а определенный процент состоял из сбежавших из дома. Вот их-то Байлес всеми доступными способами и возвращал домой. Правда, в большинстве случаев, увидев жилище, которое они предпочли покинуть, и родителей, еле открывающих заплывшие от беспробудного пьянства глаза, немедленно жалел о своем решении. Но дом есть дом, родители есть родители, какими бы они ни были. У него самого папаша упивался до зеленых фей, так разве Байлес вырос плохим человеком?
Но в то, что Матео Солитарио сбежал, он никак не верил. Официально нигде не объявлялось, но все вокруг знали, что мальчишка усыновленный, и подобрал его красавчик-богач как раз с улицы (подробностей Байлес не знал). По словам всех вокруг Матео своего отца просто обожал, а до подросткового бунтарства было еще далеко. Тем не менее, Байлес прочесал весь Старый квартал, куда обычно стекались беспризорники, но безрезультатно.
Еще одним аргументом против побега было то, что отец знал подозреваемого. Сразу заработала версия о мести, тем более никаких требований о выкупе до сих пор выдвинуто не было. А это ох как усложняло дело и заставляло торопиться — никто не знал, что именно может произойти с мальчиком.
По адресу, который предоставил Солитарио (бог знает, где он его взял) обнаружилась лишь пустая неопрятная квартира. Байлес распорядился установить за ней наблюдение, но считал, что похититель вряд ли там появится. За его братом Томасом Хендриксоном, мелким предпринимателем, тоже следили, опять же, совершенно безрезультатно. Генри вместе с мальчонкой будто испарились.
— Я понимаю, — промямлил он в ответ на выпад Санторо. — Мы делаем все возможное, все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы задействованы в поисках…
Байлес глянул на Амадео, который не участвовал в разговоре. Он сидел за столом детектива и цедил кофе из пластикового стаканчика. Лицо его было пустым, казалось, он вообще не слышал ничего, о чем тут говорили. Переживает, подумал Байлес. Или до сих пор в состоянии шока. Такое среди родителей пропавших детишек тоже не редкость, как бы в кататонию не впал этот хрупкий принцесс…
Амадео отставил стаканчик и поднял на Байлеса усталый взгляд. Тот едва не отшатнулся — такая глубокая чернота плескалась в глазах. Байлес даже представлять не хотел, что будет, если она обернется не против похитителя, а против не способного ничего сделать детектива из розыскного отдела.
— Вы уж постарайтесь, — произнес Амадео. Голос его был тихим, равнодушным, но это в сочетании с убийственным взглядом только больше пугало. — Постарайтесь, детектив.
Он поднялся и вместе с Ксавьером покинул кабинет. И только сев в машину позволил себе выпустить злость. Зажмурился, стиснул зубы и со всей силы ударил кулаками по спинке переднего сиденья.
— Какого черта, — голос дрожал, волосы упали на лицо, но он не потрудился их убрать. — Какого черта я не могу найти эту сволочь, не могу загнать ее в угол и уничтожить! Почему этот таракан прячется так, что никто не может его найти! Он всего лишь жалкий и не слишком умный громила, как ему удается?!..
Голос сорвался, и Амадео с шумом втянул в себя воздух. Легкие горели, глаза жгло, костяшки болели от удара по сиденью, но он хотел бить еще и еще, хотел бить по физиономии Генри, пока та не превратится в кровавую кашу!
Ксавьер стиснул плечо друга. За последние два дня Амадео здорово сдал. Прекрасное лицо осунулось, побледнело, под усталыми глазами темнели круги. И пусть на людях он держался спокойно и сдержанно, ничем не выдавая своего состояния, Ксавьер видел, каких усилий ему стоит не сорваться.
— Я вижу только одну причину — кто-то ему помогает, — сказал он. — Сам Генри смог бы организовать похищение, он нарабатывал практику годами, но исчезать он не умеет. У него просто не было необходимости — все, кого он продавал, были беспризорниками. А значит, сейчас его кто-то прикрывает. Какие из твоих врагов наиболее бесстрашные, принц?
Амадео откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, размеренно дыша. Через пару минут он мог говорить без дрожи в голосе.
— В первую очередь я подумал бы на Арройо. Все-таки Генри работал на него и вместе с ним прибыл в город. А значит, тот запросто мог прикрыть его зад. Но тут нет главного — мотива.
Ксавьер кивнул.
— Ты прав. Не вижу причин с его стороны прижимать тебя. Ваши сферы никак не пересекаются, вы не конкуренты. Кто-то еще?
Амадео подумал, затем покачал головой.
— У меня много недоброжелателей, но о стычке с Генри практически никто не знал. Здесь работал человек хорошо осведомленный. Генри всего лишь пешка, которую после использования утилизируют. Его сделают крайним в этом деле. — Он оперся локтями на колени и закрыл лицо руками. — Но почему тогда до сих пор никаких требований? Что я, черт побери, должен сделать, чтобы вернуть Тео? Что?
Ксавьер промолчал. Он не сомневался, что за сына Амадео отдаст даже свою компанию со всеми филиалами, но боялся говорить принцу, что требований может и не быть. Что совсем необязательно похитителю что-то нужно. Что мотивом похищения Тео может быть попытка сломить его единственно верным способом.
И тогда принц попросту соскользнет во тьму, откуда нет возврата. Ксавьер отлично помнил куклу, которая встала на место Амадео, когда Тео похитили в первый раз. Помнил пустые глаза, бесстрастное выражение лица, совершенное неузнавание окружающих. И дремавшую глубоко внутри, но неожиданно пробудившуюся нечеловеческую жестокость. Истерзанное тело Флавио до сих пор стояло перед глазами.
Он коснулся мочки уха и ощутил под пальцами едва заметный шрам. След от пули, которой в него выстрелил принц. Он не узнал даже лучшего друга, пребывая в состоянии всепоглощающей, чистой, беспримесной ярости. Из маленького ангела, каковым когда-то назвал его Кристоф Солитарио, вырос настоящий демон.
Нет, поклялся Ксавьер самому себе. Он ни за что не позволит принцу стать таким. Он найдет Матео живым во что бы то ни стало.
И сам позаботится о Генри Хендриксоне и его сообщнике.
— Ты с ума сошел, — констатировал Томас, выслушав собеседника.
Он хотел бросить трубку, но природная трусость ему не позволила. Ну бросит он, и что дальше? Эрнандо Гомес, его новый партнер из Мексики просто-напросто откажется поставлять ему товар.
— Ты с ума сошел, — повторил он. — Я не хочу способствовать киднеппингу и тем более торговле детьми.
— Придется. Видишь ли, — продолжал Эрнандо Гомес, — твой брат очень хочет вернуться в бизнес. Так помоги ему хоть немного.
— Я торгую травой. — Томас хихикнул. — Не впутывай меня в свои дела, я об этом и Генри просил, и он, кажется, согласился.
— Это не мои дела, — усмехнулся Эрнандо. — Я таким тоже не занимаюсь, меня попросили вернуть старый должок. На мальчишку нашелся покупатель, а самый быстрый способ переправить его сюда…
— Самолет, знаю я, — раздраженно отмахнулся Томас. Ему ли не знать, сам в прошлом году летал через океан. — Ладно, но это в последний раз. Больше я делами Генри заниматься не собираюсь!
— Конечно-конечно, — миролюбиво ответил Эрнандо и положил трубку.
Томас едва не швырнул мобильник о стену. Это же сумасшествие какое-то! После происшествия на стоянке его наверняка пасут люди Солитарио, придется стыковаться с Генри так, чтобы их обоих не замели. Самоубийство, чистое самоубийство.
Телефон в руке завибрировал, и Томас с перепугу едва не уронил его. Генри. Только вспомни гада…
— Можешь ничего не объяснять, мне уже позвонили, — недовольно проворчал он.
— Вот и отлично! — голос Генри звучал необычайно бодро, и это напугало Томаса. Когда он в таком энтузиазме, жди беды. — Где встретимся?
Он даже не поинтересовался, согласен ли брат, для него согласие было само собой разумеющимся. Томас помолчал, прикидывая. Самолет с марихуаной должен приземлиться в полпервого ночи в километре от той пустоши, где он едва не окончил свои дни в багажнике машины. Там же у Томаса был небольшой сарай, где под стогами сена хранился товар. Не все он мог получать по торговым путям в ящиках с порнографией, иногда приходилось пользоваться и нелегальными каналами, особенно если требовалась партия покрупнее, как сегодня.
Но откуда Генри узнал о поставке? Он вообще не интересовался делами наркооборота!
— Але, братец, — угрожающе позвал Генри. — Ты там, часом, не передумал?
— Нет-нет, — поспешил заверить Томас. — Думаю, где нам лучше всего встретиться.
И как, черт побери, оторваться от преследования. Впрочем, слежки Томас вообще за собой не замечал. Или шпионы Солитарио работают на ура, или ее как таковой и нет, что внушало подозрения. Не такой же Солитарио дурак, в самом деле…
— Привози мальчишку к одиннадцати часам, — наконец сказал он. — Старая ферма на пятнадцатой дороге, она там одна, не заблудишься. Оставишь пацана и вали оттуда, за мной могут следить.
— Да знаю я. — Генри, судя по звуку, что-то выплюнул. — Ты тоже там осмотрительней. Лишусь товара — прибью нафиг.
— Ага, встань в очередь, — уныло ответил Томас и положил трубку.
Как он ни сопротивлялся, ему все же придется приложиться. Ну какого черта?! Будь это кто другой, а не Генри, Томас послал бы его к чертям, не задумываясь. Но Генри как-никак был его братом.
«Лишусь товара — прибью нафиг». Томас почувствовал укол обиды. Только о товаре и заботится, а как же брат, которого ждет тюрьма за соучастие?
Генри всегда был сволочью по отношению к нему, и вся его любовь заключалась в тычках да подколках. Но он не бросил брата после смерти матери, хотя запросто мог бы слинять, чтобы не возиться с пускающим слюни мальцом.
Томас стукнулся лбом о стол и издал протяжный стон. Проще смириться с тем, что ему все же придется поучаствовать в непотребном дельце, чем барахтаться и в конце концов утопить самого себя.
Чем скорее вся эта канитель закончится, тем лучше.