Ничего личного... Книга 5 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

1Похищение

Небо разрезала яркая белая молния, и сразу же последовал оглушительный раскат грома. Амадео распахнул глаза и уставился в темноту. На мгновение танцующие на потолке тени почудились пятнами темной крови, размазанными чьей-то огромной кистью.

Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул в попытке унять бешено колотящееся сердце. Все тело облепил пот, перед мысленным взором мелькнули остаточные образы сна, который мучил его до пробуждения: пули, впивающиеся в тело, ярко-красная кровь, брызжущая прямо в лицо Тео, искаженное злобной ухмылкой лицо Виктории…  Прошло уже несколько месяцев после покушения, раны полностью затянулись и призрачными покалываниями давали о себе знать только в непогоду, но кошмары и не думали сбегать.

К правому боку прижалось что-то горячее. Амадео откинул одеяло.

Всполох молнии снова осветил комнату и Тео, свернувшегося калачиком под боком у отца. После покушения мальчик стал бояться грозы — раскаты грома напоминали ему выстрелы, и теперь в грозовые ночи он приоткрывал дверь, ведущую из детской в спальню, и забирался к папе в кровать.

Но сегодня что-то было не так. Амадео протянул руку и коснулся лба сына — тот был обжигающе горячим. Мальчик дрожал, съежившись, лоб был покрыт испариной, к нему липли длинные темные волосы. Светло-зеленая пижама промокла от пота.

Амадео включил лампу на тумбе и нажал на кнопку рядом с кроватью. Не прошло и минуты, как на пороге возник Цзинь Тао, его врач. Он кутался в неизменный белоснежный ханьфу, забыв, однако, повязать пояс, и зевал.

— Что такое, принц? Не можешь уснуть? — в своей обычной ехидной манере мурлыкнул он. — Спеть тебе колыбельную?

Сразу после воцарения в доме Цзинь Тао настоял на установке кнопки экстренного вызова в спальне Амадео, чтобы в любое время дня и ночи находиться на посту. Несмотря на весь свой скептицизм и ехидство, он добросовестно относился к своей работе. Амадео кнопкой не злоупотреблял, но когда бы ни пришлось ей воспользоваться, Цзинь ни разу не пропустил звонок.

— С Тео что-то не так, — Амадео приподнял сына. Тот обвис на его руках, как кукла. — У него сильный жар, и…

Несколькими широкими шагами врач пересек спальню. Полы одеяния скрывали ноги, и со стороны могло показаться, что Цзинь летит. Он склонился над мальчиком, лишенный пояса ханьфу распахнулся, открывая взору тонкое гибкое тело, иссиня-черные волосы, собранные в тяжелый хвост, скользнули на плечо.

— Постарайся его разбудить, — бросил Цзинь, выпрямляясь. — Я сейчас вернусь.

Амадео осторожно усадил мальчика и прислонил спиной к стене. Пальцы ощущали жар даже сквозь пижаму.

— Тео, — прошептал он. — Тео, малыш, просыпайся.

Мальчик что-то пробормотал, но глаз не открыл.

— Малыш, — снова позвал Амадео. — Проснись! Давай же, ну…

Снова никакой реакции. Амадео собрался снова позвать сына, но тот вдруг захныкал, и он вздрогнул от неожиданности.

— Дай мне моего кролика, — пискнул Тео. — Хочу поиграть с ним…

«Хочу мишку…  Хочу искупать его в фонтане».

Сердце Амадео пропустило удар. Он взял мальчика за плечи и слегка встряхнул.

— Тео! Малыш, я здесь. Папа здесь, просыпайся!

Но Тео продолжал бредить, требуя кролика — первую игрушку, которую подарил ему Амадео, и самую любимую. Просьбы перемежались с хныканьем, затем из горла вырвался сухой кашель. Амадео тщетно пытался избавиться от заполонивших разум страшных картин давно забытого прошлого — Тересита мечется в объятиях смертоносного жара и просит купить ей мишку, Микки лихорадочно соображает, что делать, Амадео утром трясет девочку, ее голова свешивается набок…  и больше не поднимается. Никогда.

— Тео! — крикнул Амадео. Горло сдавило от ужаса — только благодаря этому он не перебудил весь дом. Куда, черт побери, запропастился Цзинь?

— Хочу кролика, — хныкал сын. — Кролика…

— Отойди, — Цзинь поставил поднос на тумбу и мягко, но властно положил руку Амадео на плечо. Поскольку тот не тронулся с места, врач сжал пальцы и потянул его назад. — Оттай, ледяной принц, мне нужно место.

Амадео подчинился. Он встал у стены, не сводя взгляда с сына и стараясь избавиться от страшных видений. Какой ужас он тогда испытал, обнаружив, что Тересита мертва! Всего несколько часов — и она сгорела, как спичка. Амадео пинками гнал от себя отвратительные мысли о том, сколько времени сын проспал рядом, а он даже не почувствовал его присутствия и преспокойно спал.

Глядя на суетящегося Цзиня, Амадео постепенно успокоился. Тогда, в детстве, он был один. Микки ушел и не вернулся, сам он тяжело заболел и ничего не мог предпринять. Сейчас же рядом с Тео много людей, включая профессионального врача.

Но все же тревога сдавливала грудь. И даже когда Цзинь ушел, сообщив, что температура начала спадать, Амадео не мог избавиться от нее.

* * *

Следующие три дня Амадео почти не спал и круглосуточно нес дежурство у постели Тео. Цзинь ворчал, ругался, даже грозился, но никакими способами не мог заставить Амадео отойти от сына.

Он отменил почти все запланированные встречи, некоторые перепоручил Чилли и Ричарду Крамеру, финансовому директору «Азар». Вопросы, которые можно было решить по телефону, оставил на себе, но все равно не мог сосредоточиться на работе — едкий страх точил изнутри, путал мысли. Странно, раньше события более чем двадцатилетней давности давали знать о себе только клаустрофобией, но такого всепоглощающего ужаса Амадео еще не испытывал.

И только когда на третий день Цзинь объявил, что мальчик чувствует себя лучше, ледяные пальцы страха наконец ослабили хватку. Тревога никуда не делась — парнишка все еще был слаб, но Цзинь заверил, что за жизнь Тео можно не волноваться.

— Не было никаких оснований волноваться вообще, — ворчал он. — Обычная простуда, а ты — папаша-паникер.

— Цзинь, умоляю, не полощи мне мозги. Лучше бы я сам болел, честное слово…

— Если заболеешь, я тебя сразу убью, — милой улыбке Цзиня могла бы позавидовать Джоконда. — Не смей лишать меня заработка.

— С таким характером работу и правда сложно найти, — Амадео увернулся от диванной подушки. Та пролетела через гостиную и врезалась в грудь начальника охраны.

— Ты! — побагровел тот. — Какого черта швыряешься мебелью?!

Цзинь скрестил тонкие руки и бросил на Дэвида надменный взгляд.

— Я? Это твой хозяин не принял положенное наказание.

Амадео поспешил наверх, чтобы не попасть под перекрестный огонь.

— Пап, а почитай мне еще, — попросил Тео, заправив за ухо прядь отросших до плеч волос. — Ту часть, где Бильбо сражался с пауками и спасал гномов.

У Амадео защемило сердце — этот жест слишком походил на его собственный. Мальчик попросил разрешения отрастить волосы еще год назад, и Амадео не стал возражать, однако предупредил о неоднозначной реакции окружающих — сам он в детстве натерпелся достаточно издевок. Однако Тео лишь весело отмахнулся — отца он боготворил и во всем хотел походить на него.

— Конечно, малыш, — Амадео раскрыл книгу. — Сейчас Цзинь принесет лекарство, ты его выпьешь, а потом…

— Ну пап, — сморщил нос сын. — Эти лекарства такие противные…

— Не такие противные, как начальник охраны, — Цзинь протянул мальчику кружку с муми-троллем. — Только попробуй оставить хоть каплю. Приготовлю еще порцию и заставлю выпить.

Тео с тяжелым вздохом протянул руку.

— Сильно поругались с Дэвидом? — разумеется, Амадео слышал разносящиеся на весь дом вопли, и изо всех сил старался не улыбаться — ссоры Цзиня и начальника охраны уже стали притчей во языцех. После каждой лексикон остальных обитателей дома пополнялся новыми словами и выражениями, половина из которых была на китайском.

— Совершенно невыносим. Я скоро решу, что ему требуются ежедневные клизмы, — Цзинь забрал у Тео кружку и ласково потрепал его по волосам. — Умница. А теперь ложись и засыпай.

— После того, как папа мне почитает, — рискнул пискнуть тот, по уши укутавшись в одеяло.

К удивлению Амадео Цзинь не разозлился, хотя обычно остро реагировал на непослушание пациентов. Похоже, что Дэвид спустил ему весь пар.

— Хорошо. Но потом — спать.

Спустя двадцать минут Амадео притворил за собой дверь и обнаружил в собственной спальне Цзиня, который ткнул ему в нос мобильник.

— Разрывается уже четверть часа. Я сбрасывал звонки, — на губах появилась лисья улыбочка. — Это был Санторо.

— Ох, — только и выдохнул Амадео. — Если он узнает, что на телефоне был ты, он меня простит.

— Если поверит, что это был я, принц, — лисья улыбка стала шире. — Удачного разговора!

— Ты садист, Цзинь, — проворчал Амадео, нажимая кнопку вызова. — Я знал это с самого начала.

— Что ты знал? — раздался в трубке низкий голос.

— Что врач, которого ты нанял, под стать тебе, — ответил колкостью Амадео. — Прости, не мог подойти к телефону. Что-то случилось?

— Как Матео себя чувствует?

— Лучше, — Амадео зашел в кабинет и закрыл дверь. Только опустившись в кресло, понял, как вымотался. — Температура спала, правда, с кашлем придется помучиться. Но самое страшное позади.

— Сколько ты спал сегодня? У тебя усталый голос.

Амадео закрыл глаза и откинулся на спинку. Ксавьер знал, какой задать вопрос.

— Достаточно. Не беспокойся.

— Если свалишься с переутомлением, помощи не жди. Готов спорить, ты и эти дни с телефона не слезал.

Амадео промолчал. Впрочем, Ксавьеру подтверждения и не требовалось — он слишком хорошо знал друга, чтобы считать, что тот все три дня лежал, закинув ноги на стену, и почитывал книжку.

— Я собирался заехать после работы. В бар тебя все равно не вытянешь, пока Матео болен.

— Без проблем, — Амадео взглянул на часы — без четверти десять. — Когда тебя ждать?

— Через десять минут. Я только что выехал из офиса, но как только Йохан узнает, что я собрался к тебе, то включит турбоускоритель.

Амадео улыбнулся.

— Предупреди его, чтобы не гонял. На дорогах все еще полно машин.

Он попросил Розу сварить кофе и шоколад, вернулся в гостиную и набрал номер Чилли. Она ответила после первого же гудка.

— Добрый вечер, папочка! — весело сказала она. — Ваш врач уже сообщил мне, что Тео стало лучше. Только не смейте сразу же возвращаться на работу!

— Чилли…

— Я отлично справляюсь. И это не хвала самой себе, это уговоры. Цзинь Тао сказал, что вы почти не спали. Плюс-минус день ничего не решит, отдохните как следует. Когда еще у вас выдастся свободный денек?

— Хорошо, уговорила, — сдался Амадео. — Но если потребуется помощь, незамедлительно звони мне.

— Вы же знаете, что не позвоню, — рассмеялась Чилли. — До встречи.

— Что за несносная девчонка, — ругнулся Амадео. Телефон отправился на диван — на сегодня больше никаких звонков.

В гостиную вошел худощавый парнишка, одетый в черную футболку и спортивные штаны. Волосы были подвязаны черным же шнурком, единственным ярким пятном была висящая на шее серебряная подвеска в виде ключа — подарок старшего брата.

— Господин Санторо и Йохан прибыли, господин Амадео, — доложил он. На лице не промелькнуло и тени улыбки, однако Амадео давным-давно к этому привык.

— Благодарю, Киан, — сказал он. — Твоя смена уже окончена, присоединяйся к нам.

Уголки губ слегка приподнялись.

— Конечно, господин Амадео. Спасибо.

Этьен Тевье, приемный отец Киана, сильно удивился, когда после новогодних праздников Амадео позвонил и предложил его сыну работу телохранителя. Сам Киан был удивлен не меньше и даже сделал попытку отказаться, но Амадео быстро догадался, что парня мучает чувство вины — до того, как вернуться в семью Тевье, он шпионил в «Азар». Амадео потратил немало времени, чтобы убедить Киана, но в конце концов ему это удалось. Однако они сразу договорились, что старший Тевье не должен ничего знать об их первоначальном знакомстве, и посвятили в это только старшего брата Киана — Анри. Он-то и придумал правдоподобную историю для отца: согласно ей, Амадео узнал о непревзойденных боевых навыках Киана именно от Анри, которому никогда не нужен был повод расхвалить любимого братика.

Тевье с большой неохотой отпустил младшего сына. Но пообещал, что в скором времени оставит Францию и переедет жить сюда, чтобы быть к нему ближе. При этих словах Киан просиял — впервые за все время Амадео увидел его действительно счастливым.

Киан никогда не говорил о том, как ему удалось избежать наказания организации, которой он служил, и вернуться в семью, но Амадео это не интересовало. Он доверял Киану и безоговорочно принял его назад.

Чего нельзя было сказать о Дэвиде. Начальник охраны едва не снес крышу особняка потоком ругательств, когда узнал, кого Амадео собирается поставить на пустующее с самого покушения место.

— Ничему тебя жизнь не учит, мальчишка! — разорялся он. — Мало тебе было трех пуль в спине?! В голову захотел? Дурачина!

Амадео отлично понимал его чувства — именно Дэвид первым заподозрил, что с Кианом что-то неладно. И даже несмотря на то, что Киан полностью реабилитировал себя в отношении Амадео и «Азар» и даже спас начальнику охраны жизнь, когда у того внезапно остановилось сердце, теплее их отношения не стали.

Йохан первым влетел в гостиную и горячо пожал Амадео руку. Похоже, что Ксавьер дал ему выходной на этот вечер — в рабочие дни он не смел вести себя неформально даже с лучшим другом.

— Как пацан? Все хорошо? — выпалил он, плюхаясь на излюбленный диван.

— Да, все в порядке, — Амадео пожал руку Ксавьеру. — Кофе?

— Не откажусь, — друг стянул пиджак и бросил его на спинку кресла. — Ты оставил компанию на целых три дня. Совесть не мучает?

— Да ну тебя, — фыркнул Амадео. — Чилли и Крамер отлично справляются и без меня, тем более, послезавтра я возвращаюсь на работу.

— Четыре дня! Беспрецедентно, — Ксавьер с благодарностью взял у Розы чашку кофе. — Ты вернешься на руины своего королевства, принц, помяни мое слово.

— Отстань, — отмахнулся Амадео. Ксавьер частенько подшучивал над его трудоголизмом, но иногда становилось не до смеха — в прошлом году принц довел себя до обмороков, пытаясь вытянуть «Азар» из финансовой ямы, в которую сам же и загнал. — Как дела у «Камальон»? Еще не нашел постоянного перевозчика?

После предательства Арчибальда Беннета из компании «Сиеста» Ксавьер разорвал с ним все деловые отношения. Замена нашлась быстро, но увы, не оправдала ожиданий. В результате Ксавьер предпочел заключать контракты на одну-две перевозки во избежание рисков и соблазна партнеров сдать его Наркоконтролю.

— Нет, — ответил он. — Ни одной компании, которой я могу полностью доверять. У Беннета были связи на таможне, у местных перевозчиков их нет. Любая повторная поездка — огромный риск. Постоянные партнеры создают постоянную опасность. У меня нет твоего таланта привлекать преданных людей, — он отсалютовал чашкой просочившемуся в гостиную Киану.

Парень в смущении присел на край дивана и, стащив с тарелки свежеиспеченную булочку, спрятался за горячим шоколадом. Ксавьер до сих пор не понимал, какого черта принц тогда отпустил его, и уж тем более — зачем повторно нанял телохранителем. Сам он никогда не стал бы подставлять спину однажды предавшему человеку. Однако мальчишка работу выполнял добросовестно, а все связи с «Апани» разорвал. По крайней мере, Ксавьер надеялся, что об этом он не солгал.

Что ж, раз принц ему доверяет, значит, паренек действительно того заслуживает. В конце концов, его стараниями Ксавьер избежал подставы Беннета и тюремного заключения.

— От Джо есть что-нибудь? — спросил Амадео и отпил шоколада. — Я давно у него не был.

— Всякие мелочи, — Ксавьер поставил опустевшую чашку на журнальный столик. — В Старом квартале пропадают люди, но это давно уже не новость.

— Я бы сказал, с самого его основания, — усмехнулся Амадео. — Полиция тут бессильна, но, полагаю, Джо все же сообщает куда следует.

— Не настолько он законопослушен. Однако лично для тебя у него есть более интересная информация, — Ксавьер достал из внутреннего кармана пиджака визитку и передал ее Амадео.

Красные буквы на черном фоне призывали посетить новый ночной клуб «Чабакано». В левом верхнем углу глянцево блестело сомбреро, на обороте кактус танцевал у шеста.

— Почему Джо решил, что меня это заинтересует? — он передал визитку вытягивающему шею Йохану.

— В подвале этого злачного места располагается другое. Букмекерская контора и несколько покерных столов. Уже горячее?

Амадео нахмурился. Весь игорный бизнес в городе находился под его началом — именно об этом он договорился с главой Комиссии по азартным играм. Конкуренции больше не было места. «Вентина» оказалась в руках Амадео, держатель букмекерских контор Бернард Мартинес предпочел заключить взаимовыгодный партнерский контракт и не лезть на рожон. И теперь любой, кто осмеливался вести бизнес на территории Амадео, обязан был доложить об этом ему или отправлялся прямиком в голодную пасть Комиссии. Поначалу нарушителей было полным-полно, однако стоило парочке особо наглых показать, кто тут хозяин, как остальные исчезли сами собой.

И вот сейчас еще один. Смелый: во-первых, открыл клуб в Старом квартале, а во-вторых — под носом у Амадео. Неужели его никто не предупредил?

— Любопытно, — протянул он. — Пожалуй, стоит съездить и поболтать с владельцем.

— Отправь кого-то другого, — предостерег Ксавьер. — Я уже вижу нехороший огонек в твоих глазах. Помни, что завтра — выходной.

— Ближе к вечеру увидим, — мыслями Амадео уже был далеко отсюда.

* * *

Весь следующий день он сгорал от нетерпения. Три дня вынужденного отпуска даром не прошли — Амадео готов был с самого утра мчаться в пресловутый клуб, но понимал, что в такую рань там делать нечего. «Чабакано» открывался в пять вечера. Ребекка прислала информацию о владельце, и Амадео убивал время, перечитывая досье. Рикардо Торрес, двадцать четыре года, приехал из Мексики. Здесь владеет шестью клубами в разных городах. «Чабакано» открылся пару недель назад, и если бы не случайный посетитель в баре «У Джо», Амадео мог бы еще долго не знать о нелегальном игровом клубе.

Никаких проблем не предвиделось, любой новичок должен понимать, что вставание на дыбы не приведет ни к чему хорошему, но Амадео не отпускало нехорошее чувство. Оно появилось в ночь, когда заболел Тео, практически исчезло, когда мальчику стало лучше, но появилось снова после разговора с Ксавьером. Нелегальный клуб вызывал у него необъяснимое беспокойство. Пару раз Амадео даже подумывал отложить или вовсе отменить визит, но быстро отказался от этой мысли — все же он взял на себя обязательство разбираться с новичками, это его работа. Тем более Старый квартал он знал, как свои пять пальцев. Что могло случиться?

И сейчас, сидя в автомобиле, мчащем его вдоль набережной, он нетерпеливо ерзал на сиденье. Было около десяти вечера — Цзинь со свойственной ему проницательностью заметил, что Амадео не в своей тарелке, заставил выпить странное на запах и вкус лекарство и продержал под надзором несколько часов. Амадео старательно делал вид, что чувствует себя хорошо, хотя в горле подозрительно першило, а в носу щекотало. Однако Цзиня удалось облапошить, и наконец он смог беспрепятственно выехать из дома.

Киан поглядывал на босса в зеркало заднего вида, но ничего не говорил. Сам район, в котором он неоднократно бывал с Амадео, источал опасность — где-то больше, где-то меньше, но не было ни единого уголка, за исключением бара «У Джо», где он мог бы немного расслабиться. Если бы Амадео спросил его мнение, Киан бы ответил, что ехать в клуб вдвоем — плохая идея. Но тот молчал, задумавшись о чем-то.

Клуб находился на самой окраине города, неподалеку от Старого квартала. Когда Амадео был маленьким, этот район и так считался неблагополучным, однако сейчас пришел в полнейшее запустение — дома облупились, кое-где крошилась кладка, по грязным улицам бегала разного рода живность. Если днем здесь кипела относительно нормальная жизнь, то ночью район превращался в рассадник наркомании, грабежей и убийств.

Парадоксально, но здесь находились три подпольных игровых клуба самого Амадео. Один, в бывшей аптеке Боунса, пришлось устранить полтора года назад — по стечению обстоятельств именно там нашел прибежище страдающий игроманией сын бывшего главы Комиссии. Сейчас здание было заколочено, но в скором времени Амадео намеревался вернуть точку на место.

Новенькая неоновая вывеска мигала, асфальт вибрировал от басов, глухим набатом раздававшихся изнутри, у дверей толпился народ. Здоровенный вышибала на первый взгляд даже не шевелился, но на самом деле пронизывал каждого посетителя рентгеновским взглядом сквозь черные очки.

— Где бы ни находился клуб, насколько бы элитным или захудалым ни был, вышибалы везде одинаковы, — пробормотал Амадео.

— Что вы сказали? — Киан припарковался в переулке, чтобы машину не было видно от входа, заглушил мотор и вынул ключи из замка зажигания.

— Ничего. Идем.

Вблизи толпа оказалась довольно организованной очередью. Не обращая внимания на возмущенные выкрики, Амадео прошествовал прямиком к вышибале.

Огромная рука уперлась ему в грудь, и Киан моментально оказался рядом, однако Амадео поднял ладонь.

— Все в порядке, — поскольку вышибала явно ждал продолжения, он не заставил себя ждать. — Владелец. Мне нужен владелец.

— Очередной любитель халявы? — прогрохотал вышибала. — Типа знаешь владельца, и можно переться без очереди? Кто ты такой, чтобы…  — он поймал взгляд Киана и осекся.

— Владелец, — повторил Амадео. — Я не развлекаться пришел. С дороги.

Вышибала в полнейшей растерянности отступил в сторону, и Амадео толкнул выкрашенную флуоресцентной краской дверь.

Внутри грохотала музыка, лазерные лучи бесновались под потолком и на танцплощадке, где бурлящей массой скакал народ. Между танцующими ловко скользили официантки в донельзя коротеньких юбочках, на круглых подносах балансировали бокалы с напитками.

— Веселье в самом разгаре! — чтобы Киан услышал его, Амадео пришлось кричать. — Давай проберемся к сцене, обычно кабинет управляющего где-то за ней!

Киан согласно кивнул и устремился вперед, прокладывая дорогу. Амадео не отставал — толпа моментально смыкалась за ним, и требовалась вся сноровка, чтобы успеть проскользнуть в образовавшуюся за Кианом брешь. Было жутко жарко, и Амадео ощутил первые признаки надвигающейся клаустрофобии. Какого черта он влез в эту дыру? Можно было просто приказать — и владельца доставили бы на склад Ксавьера в этот же вечер.

Но это не его методы. Прежде чем прибегать к радикальным мерам, Амадео привык проводить переговоры. Если дипломатия не возымела действия, дело принимало совершенно иной оборот, но такое случалось очень редко. И даже тогда Амадео предпочитал действовать законными способами, к примеру, натравить на непослушного доморощенного бизнесмена Комиссию по азартным играм или соответствующий статусу заведения государственный орган. Излюбленный метод своего брата — угрозы, он считал абсолютно неприемлемым.

Грудь ожгло холодом. Пританцовывающая рядом девушка игриво подмигнула.

— Я верю в твою победу, красавчик! — крикнула она, помахивая пустым бокалом, ледяное содержимое которого оказалось на белой рубашке Амадео. Она явно сделала это специально. — Главное не забудь про меня, когда будешь получать приз!

— Простите, господин Амадео, — Киан оттеснил девушку подальше, вызвав возмущенный вскрик. — Здесь просто сумасшедший дом, не стоило вам приезжать вот так…

— Насчет сумасшедшего дома я с тобой согласен, — Амадео оттянул мокрую рубашку от груди, но она тут же снова прилипла к коже. Он совершенно не замечал направленных на него восторженных взглядов. — Давай найдем владельца и уедем из этой психушки.

Музыка становилась все громче, тут и там прыгали парни в промокших насквозь майках и футболках, а девушки извивались в танце вокруг них. Киан неумолимо отталкивал в сторону всех, кто пытался прилипнуть к Амадео, и вел его к сцене.

Оставалось пройти всего ничего, как вдруг из динамиков раздался оглушительный рев. Амадео вздрогнул. На круглой сцене в припадке неудержимого веселья и наркотического опьянения дергался ведущий в блестящем розовом пиджаке и орал в микрофон, как бешеная обезьяна.

— Вчера мы любовались отменными цыпочками нашего захудалого городишки, а сегодня выберем САМОГО СЕКСУАЛЬНОГО МУЖЧИНУ В МОКРОЙ МАЙКЕ! — вопил он, прыгая, как бабуин. Толпа отозвалась могучим «ДА!». — Давайте, давайте!

— Что за бред, — Амадео наконец выбрался на более-менее свободное место. — Развлечения становятся все примитив…

— И У НАС ЕСТЬ ПОБЕДИТЕЛЬ! Длинноволосый красавчик в белой рубашке, давай, поднимись к нам и стяни наконец этот бесполезный кусок мокрой ткани!

Толпа восторженно загудела. От Амадео к сцене образовался коридор рукоплещущих девушек и завистливо посвистывающих парней.

— Господин Амадео, — прошипел Киан. Поскольку тот не среагировал, повторил громче прямо ему в ухо. — Господин Амадео!

— Что?

— Кажется, вы победили!

— Прекрасный принц! — тем временем взывал ведущий. — Идите же сюда, ваше высочество! Сегодня любая из этих девушек готова стать вашей королевой!

— Господи, — поморщился Амадео. От ярмарки идиотизма разболелась голова, к тому же клаустрофобия только усилилась. — Хоть одна польза от этой ерунды — нам открыли проход к сцене. Идем, Киан.

Телохранитель безропотно двинулся следом.

Подниматься на сцену Амадео не стал. Ведущий ждал, растянув толстые губы в голливудской улыбке, но, не дождавшись, сам спрыгнул в зал и пошагал к Амадео, вытянув руку.

— А вот и наш победи…  ай!

— Ближе не подходить, — предупредил Киан и чуть повернул кисть. Запястье ведущего повернулось всего на миллиметр, но тот отчаянно взвыл.

— Где владелец этого балагана? — спросил Амадео, глядя сверху вниз на корчащегося от боли мужчину.

— Та…  там…  — чуть не плача, ответил тот и указал свободной рукой за спину. — На сцене…  Отпустите, пожалуйста…

Амадео кивнул, и Киан выпустил несчастного. К ним уже спешила охрана, расшвыривая в стороны танцующих. Киан приготовился к драке, но тут из динамиков раздался окрик, и охрана застыла, как вкопанная.

На краю сцены стоял ослепительный молодой человек. Вьющиеся от воды черные волосы спускались до плеч, голубая полупрозрачная рубашка липла к мускулистому смуглому телу. Полные губы кривились в издевательской усмешке, но глаза метали молнии. В руке он сжимал микрофон так, будто готов был швырнуть его Амадео в голову.

— Надо же, — он смерил Амадео взглядом, в котором не было ничего, кроме презрения. — Ну что же, дамы и господа, у нас есть победитель! Самый красивый мужчина в этом заведении!

Толпа восторженно взревела.

— Готов спорить, этот тип рассчитывал на победу, — фыркнул Амадео, чем вызвал у Киана подобие улыбки, и повысил голос. Немалых усилий ему стоило перекричать музыку, которая и не думала становиться тише. Горло отозвалось скребущей болью. — Рикардо Торрес, если не ошибаюсь?

Молодой человек спрыгнул со сцены и подошел ближе.

— Не ошибаешься, — прокричал он в ответ. — Кто ты такой и что тебе нужно?

— Амадео Солитарио. У меня к вам разговор. Здесь есть место потише?

Торрес хмыкнул и махнул рукой за сцену.

— И почему толпа выбрала тебя? — он отпер дверь без таблички и первым зашел в неказистый кабинет. Стол, два стула, прибитая к стене полка, на которой громоздились бумаги, и притулившийся в углу сейф — больше ничего. — Ты же старый. Сколько тебе? Тридцать?

— Мой возраст значения не имеет, — Амадео уселся на предложенный стул. Киан застыл у двери под пристальным взором здоровенного бугая, неотступно следовавшего за хозяином от самой сцены.

— Ладно, — Рикардо уселся прямо на стол, сдвинув в сторону кучу карандашей и прочей канцелярии. — Я тебя внимательно слушаю, мистер Мокрая рубашка.

Амадео подавил вспыхнувшее раздражение. Ему уже изрядно поднадоел этот цирк. Он протянул Торресу визитку, которую тот неохотно взял.

— Твое имя мне ничего не говорит, красавчик, — пожал он плечами, швыряя визитку в кучу мусора на столе. — «Азар»…  Нет, что-то припоминаю. Так ты ее директор? Высоко забрался, хотя сегодня даже меня обскакал, а это нонсенс.

— Вы не местный, поэтому я могу списать вашу наглость на незнание здешних порядков, — Амадео пропустил издевку мимо ушей. — Чтобы открыть подобное заведение на подотчетной мне территории…

— А ты что, здешний мэр? — бесцеремонно перебил Торрес. — Каждая продуктовая лавочка и общественный туалет открывается под твоим пристальным надзором? Не смеши меня, местный рэкетир, — он нацелил на Амадео сломанный карандаш. — Хочешь выжать деньги из новичка? Ночных клубов тут пруд пруди, почему решил прыгнуть именно на меня? Посчитал легкой добычей? Так вот — зубы пообломаешь.

— Самоуправствовать я не позволю, — голос Амадео заледенел. — Думаете, мне неизвестно, что в подвале вашего заведения скрывается покерный клуб и букмекерская контора? Весь игорный бизнес в этом городе — под моим началом. Если хотите вести здесь дела, будьте добры согласовать их со мной, — на губах мелькнула жесткая усмешка. — Хотя после вашей выходки я сомневаюсь, что вам это удастся.

— Ах вот в чем дело! — Торрес без всякого стеснения стянул мокрую рубашку, затем отыскал в завалах на столе пачку бумажных салфеток. — Черт побери, я весь липкий…  В следующий раз обойдусь коктейлем без сладкого сиропа…  — он остервенело потер грудь. Комки бумаги прилипли к коже. Выругавшись по-испански, он стряхнул их ладонью. — Боишься, что мимо тебя пройдет малая крупица халявных денег? Ужасная меркантильность.

Амадео снисходительно улыбнулся.

— Разумеется, вы не стали утруждать себя знакомством с главой Комиссии по азартным играм. Вам бы оно пошло на пользу. Не могу не доставить вам такое удовольствие, раз не хотите иметь дела со мной, — он поднялся, шаткий стул скрипнул. — Если все же решите не артачиться, то жду вас завтра в офисе «Азар». В противном случае я вынужден буду применить меры, которые вам вряд ли понравятся. Всего доброго.

— Забери на сцене свою награду, мистер Мокрая рубашка! — полетело ему в спину издевательское прощание.

* * *

— Что думаете о Торресе? — спросил Киан, когда они в гуще восхищенных взглядов и гвалте поздравлений протолкались к выходу и выбрались на улицу.

Амадео с наслаждением вдохнул полной грудью. Ужасное ощущение тесноты и удушья наконец отступило. Цзинь регулярно проводил сеансы в попытке избавить его от боязни замкнутых пространств, но пока ощутимых результатов не добился.

— Молодой и честолюбивый, — ответил он. — Трудно с ним придется. Если завтра не явится в «Азар», позвоню Стерлингу, пусть прищучит его. До того времени следует быть начеку, мало ли что взбредет в голову этому взбалмошному мальчишке.

Слишком много в последнее время развелось юных предпринимателей, считающих, что в игорном бизнесе нет ничего сложного. Разумеется, найти помещение, приволочь туда пару игорных столов и десяток карточных колод может каждый, но много на этом не заработаешь, поэтому рано или поздно они переступают запретную черту. По счастью, тех, кто мог доставить реальные проблемы, практически не осталось — любого новичка в той или иной форме предупреждали, какие неприятности его ждут, посмей он позволить себе лишнее. Рикардо Торрес решил взбрыкнуть, но тем хуже для него — если с Амадео он еще мог договориться, Линдон Стерлинг смешает его с мусором и выкинет из города.

Впрочем, Амадео сомневался, что Торрес не прислушается к его совету. Пусть сегодня он и вел себя, как хозяин мира, дураком он не выглядел. Торрес прекрасно понимал, что влез на чужую территорию, и разводить конфликт, в котором заведомо неправ, не станет.

До автомобиля оставалось несколько метров, как вдруг и без того темная ночь стала еще темнее. По лицу заскребла грубая ткань, руки скрутили за спиной, запястья обожгла веревка. Амадео услышал чей-то вскрик:

— У него пушка!

Грохнул выстрел. Амадео отчаянно вырывался, но держали его крепко. Он ничего не видел, но отчетливо услышал стук упавшего на асфальт тела.

— Киан, — прохрипел он. — Киан!

Телохранитель не отвечал. Амадео продолжал отчаянно звать Киана, но услышал лишь топот тяжелых ботинок. Миг — и его куда-то потащили. Он изо всех сил упирался, ноги волочились по земле, под туфлями хрустело битое стекло, шелестел мусор. Раздался металлический скрежет, затем голос:

— Давайте сюда.

Его подняли, как мешок с картошкой, и куда-то швырнули. Попутно он ударился головой о перекладину так, что из глаз посыпались искры. Снова тот же скрежет, затем хлопок. Пол пришел в движение — по всей видимости, его зашвырнули в фургон.

Из-за мешка было трудно дышать, ушибленный лоб пульсировал болью. Паника замкнутого пространства давила, мешая нормально соображать. Амадео перекатился на спину и врезался в чьи-то ноги.

— Лежи спокойно, — тяжелый ботинок пнул его в ребра. — Будешь дрыгаться — получишь успокоительное. Дубинкой по башке.

— Сни…  снимите, — прохрипел он. — Снимите мешок…

— Чего? — голос стал ближе — похититель наклонился. — Мешок снять? Слышь, Скай, я проиграл тебе двадцатку. Я думал, он позовет мамочку.

Взрыв хохота, который Амадео уже не слышал. В висках стучало все громче, грудь сдавило. Воздуха с каждым судорожным вдохом становилось все меньше. Он потерял сознание.

* * *

Около полуночи Ксавьер наконец добрался до дома. Отпустив Йохана, зашел в подъезд, каблуки дорогих туфель застучали по выложенному мрамором полу. Консьерж приветственно кивнул Ксавьеру, тот ответил тем же и нажал кнопку вызова лифта.

Большая, но совершенно лишенная уюта квартира располагалась на последнем этаже элитного жилого комплекса. В прихожей Ксавьер скинул плащ и повесил на крючок, затем, прихватив кейс, прошел в спальню, мимоходом отметив идеальный порядок. Согласно расписанию, горничная приходила дважды в неделю, но он ни разу ее не видел — днем его практически никогда не бывало дома.

Положив кейс на кровать, Ксавьер стянул пиджак и с наслаждением потянулся. Завтра предстоит заключать договор с очередным одноразовым поставщиком, нелишним будет еще раз проверить бумаги. Он посмотрел на часы — десять минут первого. Рабочий день выдался долгим, но привыкший к повышенным нагрузкам организм стойко перенес очередную атаку работой. Потерпит еще немного.

Он прошел на сверкавшую дорогой техникой кухню и нажал кнопку кофемашины. Та негромко загудела. Амадео частенько замечал, что, несмотря на их тесную дружбу, ни разу не был у Ксавьера дома, но тот не видел в этом необходимости — квартира нужна была лишь для того, чтобы переночевать, не более, и принцу, привыкшему к домашней обстановке, здесь не понравилось бы. Дорогая строгая мебель, пара абстрактных картин на стенах идеально гармонировали с ней. Ни одного ковра, в блестящем полу отражался свет утопленных в потолке светодиодных ламп, освещавших помещение, как операционную. Да, принц совершенно точно сморщил бы свой аристократический носик и заявил, что жилище влиятельного наркобарона больше напоминает офис, и был бы прав. Ксавьер усмехнулся. Нет, не так, скорее, в офисе было больше жизни, чем здесь.

Вспомнив о чем-то, Ксавьер открыл один из многочисленных, но в большинстве своем совершенно бесполезных шкафов и достал упаковку дорогого кошачьего корма. Затем набрал в небольшой стеклянный кувшин воды и, зажав бело-золотую пачку под мышкой, отодвинул в сторону дверь балкона.

В комнату тут же ворвался мокрый ветер — на такой высоте он гулял беспрерывно, даже когда внизу был полный штиль. Тяжелые шторы неохотно заворочались. Не обращая никакого внимания на пронизывающую рубашку морось, Ксавьер поднялся на крышу.

Здесь высокий парапет защищал от ветра. Ксавьер присел возле двух мисок и насыпал в одну из них корм, а в другую налил воды. Не успело стихнуть шуршание пакета, как откуда ни возьмись появился огромный серый кот. Он неспешно подошел к мискам и чинно уселся перед ними, ожидая приглашения.

— Давай, ешь, — поторопил его Ксавьер. — У меня нет времени рассиживаться тут с тобой.

Кот смерил его поистине королевским взглядом и принялся за еду. Ксавьер сидел на корточках рядом и рассматривал его. Одно ухо было разорвано в уличной драке, над глазом не росла шерсть — чьи-то когти или зубы оставили знатный шрам. Настоящий уличный бандит, гроза кошачьего района — и тихо-мирно ужинает рядом с человеком. Иногда даже позволяет себя погладить, но далеко не каждому выпадает такая привилегия. Ксавьер не сдержал усмешки и продолжил наблюдать.

Закончив трапезу, кот уселся, обернув лапы хвостом, и принялся умываться. Было в этом зрелище что-то умиротворяющее. Ксавьер машинально протянул руку, и серый красавец на мгновение прижал уши к голове, намереваясь запретить сие бесцеремонное отношение, но тут же расслабился и позволил погладить себя.

Вернувшись, Ксавьер включил душ, стянул рубашку и какое-то время просто стоял, слушая шум льющейся воды. Еще там, на крыше, внутри зародилось смутное беспокойство, и он старался понять его причину. Он что-то сделал не так? Партнер ненадежен? Или снова интуиция решила дать хорошенькую встряску? Так и не найдя ответ, Ксавьер разделся и встал под душ.

Десятью минутами позже он сварил кофе и устроился в гостиной, разложив перед собой бумаги. Вытянув из пачки сигарету, закурил, наблюдая за устремившимися к потолку завитками дыма. Даже после бодрящего душа ощущение беспокойства не ушло, скорее, усилилось, и он не мог понять, в чем дело. Ксавьер ткнул сигарету в пепельницу — красивую, глубокого черного цвета, с полыхающими внутри багровыми отсветами. Подарок Амадео на его прошлый день рождения.

Принц так и не позвонил. Он собирался ехать в тот клуб со странным названием — Ксавьер видел, как зажглись его глаза, когда вручил принцу визитку. Но разве Амадео обязан отчитываться о своих делах? Игорный бизнес его ни в коей мере не касается, вот принц и посчитал излишним информировать Ксавьера о каждом своем чихе.

Но почему так неспокойно?

Ксавьер потянулся за телефоном и столкнул тяжелую пепельницу со стола. Ругнувшись под нос, поднял ее и осмотрел — с одной стороны откололся небольшой кусочек, на паркете образовалась вмятина. Пепел разлетелся в стороны.

— Придется тебе подарить мне еще одну, принц, — хмыкнул он. Затем отыскал в телефоне нужный контакт, но нажать кнопку вызова не успел.

Вибрация защекотала руку, и нехорошее предчувствие стало еще сильней.

— Если принц напился до такого состояния, что не может идти сам, Джо, вызови его телохранителя.

— Не могу, мистер Санторо, — раздался неуверенный голос. — Кажется, его телохранитель мертв.

* * *

— Подъем, красавчик, твой лайнер прибыл.

Тяжелый сапог снова встретился с ребрами, и Амадео дернулся. Соленый воздух щекотал ноздри, лицо обвевал легкий ветерок. Он открыл глаза — мешок сняли, но светлее не стало. На улице стояла глубокая ночь.

В лицо ударил свет фонаря. Чья-то рука схватила его за волосы и приподняла над асфальтом.

— Хорош, — пробасил кто-то. — Как там у нас с комплектацией?

— Полная загрузка, — донеся слева ответ. — Отплыли бы сегодня в любом случае, даже без улова.

— Этого взять обязательно. Хорошие бабки выручим.

— За такой товар много не дают, — в голосе говорившего слышалось сомнение. — То ли дело молоденькие девчушки…

— Ты его харю видел? С руками оторвут. Хватит трепаться, швыряй его в трюм, времени в обрез.

Амадео подняли и куда-то поволокли. Он попытался сопротивляться, но после нескольких сокрушительных ударов в солнечное сплетение оставил попытки. В голове все плыло, дышать было трудно и почему-то морозило, хотя ночь была теплая.

— Ваша каюта, сеньор, — чья-то рука втолкнула его в трюм. В темноте Амадео споткнулся и упал — руки по-прежнему были связаны за спиной — и врезался лбом во что-то твердое.

Послышалось недовольное бухтение.

— Смотри, куда прешь. Чуть коленную чашечку мне не выбил, кретин…

— Простите, — пробормотал он, с трудом садясь. Куда бы он ни двинулся, обязательно натыкался на чьи-то руки и ноги. Да сколько же тут людей?..

Темнота давила, доносящиеся отовсюду вздохи, шепотки и бормотание сводили с ума. Амадео подтянул колени к груди, стараясь занимать как можно меньше места, и втянул голову в плечи. Клаустрофобия неумолимо наступала, грозя снова похоронить под своим гнетом, и ему ничего не оставалось кроме как уступить ей в надежде снова отрубиться.

Но долгожданное облегчение все не наступало. Вокруг становилось теснее — еще нескольких человек забросили в трюм, один из них приземлился прямиком на Амадео, заставив того потерять и без того хрупкое равновесие. Он ударился головой о переборку и зажмурился, борясь с головокружением. Люди вокруг роптали, но никто не помог ему подняться. Свалившийся на него тип отполз куда-то и съежился. Из его груди рвались глухие рыдания.

— А ну заткнись! — прикрикнул на него кто-то. Кажется, это был тот, в чье колено минутой раньше влетел Амадео. — Еще твоего хныканья тут не хватало!

Однако пленник не прекращал. Вдруг раздался глухой удар, затем стон. И за ним — тишина.

— Чем ты его, Марко? — спросил недовольный голос.

— Ногами, чем ж еще, — неизвестный отхаркнул и сплюнул. — Ручки-то вот они, за спиной.

Гогот. Амадео закрыл глаза, пытаясь справиться с накатившей тошнотой. Оставив попытки провалиться в благословенное забытье, он запретил себе думать о том, сколько продлится морское путешествие. Паника и без того продолжала наступление, и если он не возьмет себя в руки, то рискует сойти с ума.

— Это последний, — услышал он уже знакомый голос одного из оставшихся наверху людей.

С гулким звуком захлопнулась тяжелая дверь.

* * *

Это плавание Амадео запомнил на всю жизнь.

Он не считал дни и ночи — чувство времени попросту стерлось, когда он то выныривал, то снова погружался в бездну ужаса. Его трясло в лихорадке, бросало то в жар, то в холод, зуб на зуб не попадал. Горло скребло наждачкой, душил жуткий кашель. Он все-таки заразился от Тео, и Цзинь был тысячу раз прав, когда не хотел отпускать его в эту чертову поездку. В глубине темного колодца клаустрофобии было тесно и нечем дышать, но на поверхности было еще хуже. В тусклом свете еле горящих лампочек всплывали лица, много лиц — уродливые, красивые, бородатые и гладкие, изрезанные морщинами и молодые, совсем мальчишеские. Все они склонялись над ним, кто-то — с выражением беспокойства, но большинство — равнодушно, а некоторые с ухмылкой.

— Когда ж ты сдохнешь, — выплюнуло одно лицо, молодое, перекошенное злобой. Во рту недоставало нескольких зубов.

— Ставку сделать хочешь? — спросило лицо постарше и расхохоталось.

Смех подхватили остальные. Никто к нему не прикасался — у всех руки были крепко связаны за спиной. Их освобождали только в одном случае: когда пленных по одному водили за переборку, где стояло большое эмалированное ведро. Затем узлы затягивались по новой. Дважды в день человек, одетый в матросский бушлат, оставлял посреди трюма поднос с хлебом и жбан с ржавой водой. Не проходило и нескольких минут, как на подносе не оставалось ни крошки, а вокруг жбана толпились заключенные. Они по очереди погружали рты в воду и пили, как звери на водопое. Никто никого не толкал, все терпеливо ждали своей очереди, зная, что это единственный шанс на выживание. Вот только и не помогали никому — каждый сам за себя.

Амадео и не пытался вставать — борьба с паникой, страхом и болезнью отнимала все силы. Вдобавок во время общей трапезы вокруг ненадолго образовывалось пустое пространство, и он использовал эту передышку, чтобы собраться с мыслями, хотя в голове все плыло из-за температуры, и накатывала тошнота. Из обрывков разговоров он понял, что похитившие его люди — работорговцы, но куда направляется корабль, никто не знал. В любом случае, сейчас он был бессилен что-либо предпринять — из трюма их не выпускали, и Амадео прилагал все усилия, чтобы не сойти с ума до того, как судно причалит в каком-нибудь порту.

— Жив еще?

Амадео очнулся от забытья и мутным взглядом уставился на тяжелые армейские ботинки перед носом. Рядом нацелилось в пол дуло автомата.

— Жив, ага. Шевелится. Хрена его припечатало, знал бы, что больной, не тащил бы сюда. Перезаражает всех.

— Да плевать, подумаешь, сдохнет парочка. Главное, чтобы этот выжил. Босс не простит, если такой красавчик скопытится.

Смех.

— Сунь ему аспирин, авось доживет.

Чья-то рука стиснула челюсть. Между зубов проскользнула таблетка, и рот наполнился горечью. Тюремщик, нижняя половина лица которого заросла кучерявой бородой, дал Амадео отпить пару глотков из фляжки.

— Хватит, тебе и так нехилая привилегия. Если бы не босс, выкинул бы тебя за борт, отброс, — он сжал лицо Амадео сильнее. — Не люблю красивых мужиков.

— Предпочитаешь страшных? — не удержался от колкости Амадео. Несколько глотков воды оживили злость, похороненную глубоко внутри, и теперь она рвалась наружу.

Глаза бородатого сузились.

— Шутить удумал? Видать, не сильно-то ты и болен, раз рискуешь мне хамить.

Амадео молча смотрел на него. На потрескавшихся губах заиграла легкая усмешка.

— Ты глянь, — присвистнул тюремщик. — Кто там говорил, что он подохнуть собирается? Да он меня сейчас своими прекрасными глазами сожжет на месте!

— Если предпочитаешь кремацию, так тому и быть.

— Ах ты…

Бородатый замахнулся, но второй перехватил его руку.

— Нельзя. Босс тебя за порчу товара по головке не погладит. Идем.

Амадео снова грохнулся на пол. Бородатый напоследок все же поддел его носком ботинка в бок, но боль отозвалась где-то на краю сознания и тут же замолкла.

Снова принесли еду, но Амадео даже не поднялся. Схватка с тюремщиком, пусть и словесная, полностью лишила его сил. Он не слышал шепотков вокруг, не видел, как узники поглядывают на него.

— Держи, — перед носом плюхнулся кусок хлеба. — Ты уже четвертый день ничего не ешь, так и подохнуть недолго.

Амадео приподнял голову с холодного жестяного пола. Темноволосый человек лет сорока, лицо заросло жесткой щетиной. Рубашка разорвана в нескольких местах, обнажая худое бледное тело. Амадео припомнил, что видел его пару раз, склонившегося над ним. Он никогда не смеялся, но глаза смотрели отнюдь не сочувствующе. Так почему он сейчас…

— Жри давай, — буркнул мужчина. — Мы все должны выжить назло этим гнидам. А у тебя, сдается мне, это лучше других должно получиться.

— Почему? — прохрипел Амадео. Горло совершенно пересохло, пара глотков воды только раздразнила жажду.

Мужчина на мгновение отвернулся.

— Ты в бреду все время какого-то Тео звал. Повторял: малыш, Тео, малыш…  Я так понял, сынок это твой. У многих тут ни семьи, никого не осталось, а тебе есть, к кому вернуться. Считай это услугой, хотя вряд ли ты когда за нее отплатишь. Хватит пыриться! — прикрикнул он. — Жри, а потом я отведу тебя попить. Сам ты ни в жисть не встанешь.

Амадео не стал более задавать вопросов.

От Лоренцо — так звали этого мужчину — Амадео узнал, что плывут они уже четыре дня, пункт назначения неизвестен. Охрана никогда об этом не говорила между собой, да и услышать здесь что-то было сложно — рядом с трюмом находилось машинное отделение. Многих из пленников, подобно Амадео, схватили прямо на улице. Кого-то сманили предложением работы по объявлению в местных газетах. Редкозубый молодой тип напился до беспамятства в ночном клубе, а проснулся уже здесь. Разные истории, но итог один — все плывут в неизвестность, и вряд ли получат обещанные гонорары.

— Это еще что, — Лоренцо хмуро пытался растереть затекшие запястья. — Тут одни мужики, заметил? Я слышал, в ту же ночь отчалило еще одно судно, на этот раз с женщинами. Что с ними будет, думаю, сам догадаешься.

Лоренцо поговорил с остальными, и те теперь не приближались к Амадео, обеспечивая ему максимум свободного пространства. От злобы не осталось и следа, ее сменила отупляющая усталость. Даже юноша, пожелавший Амадео сдохнуть, и тот угрюмо молчал, уткнувшись в переборку. Если поначалу злость помогала людям держаться, то сейчас многие ждали своей участи с безнадежным смирением.

Через шесть дней, незадолго до того, как они причалили, Лоренцо подсел к Амадео, только-только пришедшему в себя после очередного приступа, и завел странный разговор.

— Слышал, что эти ублюдки про тебя сказали? — он кивнул на лестницу, ведущую наверх. — Что ты для босса. Это мы — чернь, которую скорей всего распродадут по сто долларов за штуку, а вот у тебя появится нехилый шанс этот гадючник разворошить.

— И получить укус ядовитой твари? — Амадео слабо улыбнулся. — Я не знаю, куда нас везут, не знаю, удастся ли мне выбраться оттуда и вернуться домой, а ты предлагаешь мне войну?

Лоренцо пожал плечами.

— По крайней мере, подберешься достаточно близко. Когда мангусту некуда бежать, ничего не остается, кроме как драться. И в конце концов он перекусывает шею змеи. Парни в тебя верят, неужто ты их подведешь?

Амадео же подумал, что все эти люди зря питают ложные надежды о чудесном спасении. Скорей всего, по прибытии их просто раскидают по грузовикам и развезут по разным концам страны, а кого-то и вовсе продадут за границу. Очень нужна им эта эфемерная сказка о мире во всем мире.

— Хочешь сказать, они избрали меня спасителем? — он криво усмехнулся, пытаясь справиться с тошнотой. — Брось. Какой нормальный человек в такой ситуации будет размышлять в широких масштабах? Все они беспокоятся только о своей шкуре, ни о чем больше. Вон тот, редкозубый, так и мечтает удушить меня во сне. Хотят, чтобы я сокрушил большого босса? Не смеши.

Лоренцо рассмеялся.

— Мозги не совсем отключились, соображаешь! Твоя правда, я соврал. Зато ты вон как взбодрился! Держись, ты и правда редкий экземпляр. От души надеюсь, что твой сын еще тебя увидит.

Разговор прервал скрежет двери. В проеме стоял тюремщик, направив на них автомат. Лица из-за бьющего в глаза света было не разглядеть, но Амадео и так знал, что это тот самый бородатый, желавший начистить ему личико несколько дней назад.

— Ну что, крысы! — радостно рявкнул он. — Bienvenidos a Mexico!