— Илья, ты ранен? — сообразил, наконец, Андрей, когда я опёрся на его машину руками и опустил голову, переводя дыхание. В глазах темнело. Проклятье. Это же ерундовая царапина, почему такая слабость?
— Илья?
— Всё отлично, — вяло сказал ему я. — Просто немного надо посидеть и пройдёт.
— Я слеп! Великий Иисус! С вас же капает.
Я равнодушно посмотрел на набухшую повязку. Нет, тут дело не в кровопотере точно. Не отравленные ли болты были, а? С людей Свиридова станется. Перед глазами всё плыло. Хотелось спать. Медленно присев на землю, я прислонился спиной к машине. Вот теперь хорошо!
Автомобиль вздрогнул, заводясь, но меня это уже не беспокоило. Сознание кружилось, затаскивая меня в тёплый и приятный сон. Да, чуть отдохну, а потом продолжим. У меня ещё есть дела.
— Вы слышите меня? Илья! Илья! — сквозь пелену прорвался незнакомый мелодичный голос. — Господин Артемьев, вы слышите меня?
Слышу. Но как собака сказать ничего не могу. Меня словно положили в вязкий кокон. Руки-ноги не слушались. Язык тоже ворочался вяло. Что происходит?
— Илья?
— Мнэ… — сложил я непослушными губами, разлепил глаза и зажмурился от яркого света.
— Отлично, господин Артемьев! Теперь всё будет в порядке!
Я подтянул руку к лицу, нащупал подбородок и потёр его. Кожа казалась чужой. Но прикосновение приободрило, значит я могу двигаться и ещё живой. Так, это меня из-за арбалетного болта разложило? Всё-таки отравленный был? Но как же ведьмовской амулет⁈ Непорядок, Вася. У меня появляются вопросики.
Надо вставать. Я попытался сесть, но настойчивые руки мягко уложили меня обратно.
— Пока не надо, господин Артемьев.
Я приоткрыл один глаз и в узкую щёлочку посмотрел на молодую медсестричку. Это что ещё за номер? Я в больнице⁈ Нет, стены не белые. Здесь был хороший ремонт, лежу я не на узкой койке, а на кожаном диване. У стены тикают большие часы с кукушкой, рядом с ними антикварный столик, на котором стоит графин с цветами. Совсем не больничная обстановка. Я перевёл взгляд на улыбающуюся девушку. Брюнетка с изумрудными глазами.
— Вам нужно отдохнуть, — улыбнулась она мне. — Мастер Гарибальди залатал прореху в вашем контуре и теперь всё будет хорошо. Но вам необходимо отдохнуть.
— Где… я?
— Вы в резиденции князя Обухова. Вас привёз Андрюша… — она запнулась, поправилась, — Андрей Владимирович.
— Что со мною?
Голова ещё кружилась, сил не было. Что там про прореху в контуре говорили? Хотя, по-моему, вряд ли эта милашка, груди которой явно тесно в медицинском халатике, понимает что говорит.
— Мастер Гарибальди сказал, что вы надорвались, — она пожала плечиками. — Я не знаю точно. Я приглядываю за Владимиром Андреевичем. Меня попросили побыть с вами пока.
Владимир Андреевич это, видимо, сам князь Обухов, которого разбил инсульт. Прикрыв глаза, я медленно обследовал свой контур. Заплату на нём обнаружил почти сразу. Работа неплохая, но всё равно энергия чуждая и потому хотелось бы поскорее от неё избавиться. Но анализ повреждений показал, что этот Гарибальди спас мне жизнь. Потеряв сознание, я бы истёк сначала силой, а потом и кровью.
Проклятье, я и вправду перенапрягся этим лечением. Да и сделал, наверное, неправильно. Если ты имеешь дар, то ты не становишься всемогущим. У кого-то таланты есть к заживлению, у кого-то к умерщвлению. И вот в первом я не очень хорош. Где-то напортачил. Сложно найти оправдание, но все эти годы я никогда себя не лечил. Всегда рядом был мощный целитель, или же апологет мнения, что рана должна затянуться сама. Последним был мой учитель, подобравший испуганного бездушного в серых краях потустороннего мира. «Жди когда пройдёт, иначе ты обесцениваешь получение раны», — говорил он, когда я после очередной стычки валялся на грязном топчане походного бивака и страдал от боли.
«Ты должен пройти весь путь от страдания к исцелению сам», — напоминал Грайбай Белый. «Это сделает тебя сильнее, мудрее, опаснее. Ты будешь знать когда рисковать, а когда стоит не спешить».
Может быть, если бы учитель свернул с дороги профессионального дуэлянта, то разуверился бы в своих убеждениях. Потому что я предпочитал вставать на ноги при помощи личных целителей, которых и в потустороннем мире хватало.
— Я отойду на минутку, позову мастера Гарибальди, — девушка коснулась моей руки нежными пальчиками. Поднялась и, оставив запах духов, удалилась.
Через пару минут дверь в комнату отворилась, я повернул голову, уже открыв оба глаза. Сухопарый старичок с длиннющими закрученными усами радостно улыбнулся мне.
— Господин Артемьев, дружочек! Что ж вы такую типичную ошибочку-то совершили!
Он бодренько проковылял ко мне. Присел рядом, расфокусировав взгляд. Я почувствовал его осторожные касание моего контура. Вообще-то среди благородных такие действия считаются невежливыми. Но сейчас это был доктор, а я пациент. Тут не для лишних комплексов и предубеждений.
— Преклоняюсь пред вашим талантиком, господин Артемьев, — сказал целитель, — в таком возрасте затянуть ранку это похвально. Но на первом же курсе Академии Медицинских Наук вас бы выпороли за такое. Я бы лично взялся за розги, право.
Он осуждающе покачал пальчиком:
— Дружочек мой, кто же будет закрывать лечебный канал после прокладки? До конца не затянули, плюс нагрузочку себе дали и кровью размыли всё! Оно да и лопни! А ну как Андрюша не довёз бы вас до меня? Ну как поехал бы он в больничку районную? Ранку бы залатали, а силушку бы вы всю растеряли. Вы же только получили дар, отчего сразу захотели его потерять?
Вот оно что. Самоуверенность меня сгубила. Мне казалось что с такой ерундой по лечению мог справиться и сам. Вот оно как выходит-то.
— За заплатку не волнуйтесь, как только окрепнет всё в порванном месте, сама отпадёт. Я многих так врачевал, не беспокойтесь, дружочек вы мой. Хочу отметить, что у вас очень крепкий контур. Необычно крепкий. Надорвать такой можно только по скудоумию или незнанию, — он хитро посмотрел на меня и подкрутил ус. — Полагаю, что ваш выбор незнание? Подсознательно понимаете что делать, но не знаете как?
Я пожал плечами. Слабость раздражала. Ненавижу это чувство.
— Когда я смогу играть на скрипке? — спросил я хрипло.— И танцевать?
— Шутить изволите? — поднял седые брови мастер Гарибальди. — Ценю. Завтра, думаю, вам будет уже немножко полегче. Да что там завтра, к вечеру уже. Рекомендую много тёплого чая с вареньем. Вы же любите варенье? Моя супруга прекрасное малиновое варит. Хотите баночку?
— Благодарю, не откажусь.
— Я бы не рекомендовал вам напрягать каналы ещё пару дней точно. Потом можно по чуть-чуть, понемножку. Но в вашем случае, дорогой вы мой дружочек, это будет сложно, раз вы не почувствовали как сами себя прорвали. Так что запрещаю вам, юноша, любые манипуляции с даром как минимум на неделю. Походите, погуляйте на свежем воздухе.
Он прервался и махнул рукой:
— Хотя что я говорю. Это же нам, старикам, такой досуг есть дивная радость. Вам же тишина не к месту, да?
— Спасибо вам, господин Гарибальди, — произнёс я. То, что говорил целитель, было серьёзно. Я видел тех, кто разрывал свои контуры. Если это происходило незаметно, или же в месте, где не находился ментальный лекарь, то человек вытекал. Дар испарялся. Один могучий демон, сражавшийся на моей стороне, так истёк в дальнем походе в горах Тибета. В итоге на важный бой против одарённых он вышел обычным куском мяса, где и погиб. По-моему, воин сделал так осознанно, понимая что сила уже никогда не вернётся.
— Вам спасибо, дружочек вы мой любезный, — покачал головой старичок. — Вы разогнали воронов, что кружили над этим домом. Я боялся, что всё кончено, и люди Свиридова разорят эту семью. А Обуховы давние друзья моего рода. Эх, если бы я хоть как-то мог помочь Володеньке справиться с его бедой… Но что уже разрушено, то мне не подвластно. Ох, да что я всё болтаю да болтаю. Уж простите старика.
Он медленно поднялся со стула, коснувшись левой рукой поясницы и поморщившись. Старость лекари не лечат, увы.
— Пойду я, пожалуй.
Мастер Гарибальди почти дошёл до двери, как у порога обернулся.
— Хотел спросить, дружочек вы мой… Об одной особенности. Я никогда такого не видел прежде, но ваш контур так тесно сплетён вокруг души. Кто это делал? И зачем?
— Не понимаю, о чём вы, — вымученно соврал я.
— Возможно, это от рождения. Никогда о таком не слышал. Удивительное дельце.
Дверь закрылась. Ментальный лекарь добрался и до моей защиты против похищения души. Будь я в сознании, то, разумеется, спрятал бы это от него. Но я, увы, находился в отключке.
Ладно, хватит валяться.
Когда в комнату вернулась медсестричка — я уже сидел, обалдело глядя по сторонам. Скорее бы это уже прошло это отвратное состояние. Натягивать на себя сползшую простыню я не стал. Стыдиться мне нечего, да и мысли не о том были.
— Вам надо лежать! — наморщила лобик красавица, деликатно отведя взгляд. Ну что за ерунда, ведь сама небось и переодевала да мыла. Вряд ли старик это делал.
— Да належался уже. В одиночку это не так интересно, — неуклюже намекнул я. Тьфу. Лучше и не пробовать, стыдоба.
Девушка чуть зарделась, но быстро с собой справилась. Поправила халатик, будто пыталась его одёрнуть.
— Я пойду, сообщу Андрею Владимировичу…
— Не надо, — сказал вошедший в комнату княжич. — Илья, рад что ты пришёл в себя. Перепугал знатно. Олеся, оставишь нас?
— Конечно, Ваше Высочество, — она выпорхнула наружу. Мы оба проводили взглядом фигурку девушки. Переглянулись, я подмигнул Андрею, а тот стал пунцовым-препунцовым и отвёл глаза. Ну понятно — воздушный эльф, пока ещё слишком обожествляющий слабый пол. Ладно, это его путь. Потом поймёт, что такое отношение быстро наскучивает прежде всего женщинам.
— Напугал ты меня, конечно, Илья! Лежишь у машины, и уезжать нельзя до контроля от Первой Церкви, и лишь Иисус знает, что с тобой и куда тебя везти! Хорошо что патруль быстро приехал и всё зарегистрировал, и у них ещё и архидиакон оказался, который сразу сказал что с тобой.
— Я не хотел доставлять неприятности, честно.
— Да брось ты, какие неприятности. Ты спас нашу землю. Дохода с неё немного, но хоть какой-то прок был. Если бы Свиридов её забрал, то…
Наступила пауза. Он смотрел на меня, будто собирался с силами для чего-то важного, я же спокойно ждал.
— Там три трупа нашли… Из «Оплота», — сказал он, наконец.
— Да, были такие, — кивнул я. — Насилу отбился. Вон, как видишь.
Я посмотрел на рану на плече. Так, её тоже обработали магией и затянули. Хм. Я повёл рукой, ничего не болит. Изумлённо покачал головой.
— Это мастер Гарибальди меня так подлечил?
— Да. Он живёт рядом. Так вот. Об «Оплоте». Они там без регистрации были, но… Они ведь все мертвы!
Он понизил голос до трагического шёпота:
— Урядник приезжал, обещал вернуться с бумагами на арест. Сказал, что теперь-то до тебя доберётся. Кто ты такой, Илья? Что у тебя с ним?
Господин Посвистов, должно быть. Вот ведь хмырь надоедливый.
— Сколько я здесь?
— Почти сутки, — быстро ответил Андрей. — Тебе нужна помощь? Ну, с урядником? Хотя если он приедет с ордером, то я не смогу его опять отослать.
Почти сутки. Так, а где Княгиня?
Должно быть я слишком резко повернулся, оглядывая комнату. Призрака нигде не было. Это тревожно. Особенно в свете услышанного от Гарибальди. Если контур был пропорот и шла утечка силы…Княгиня всё-таки энергию брала мою. Вот ведь проклятье.
— Что-то не так? — насторожился Андрей. Да всё не так. Я беспокойно пошевелился.
— Мне надо вернуться в интернат.
Я медленно встал, ухватился рукой за стену, проморгался. Пол качался так, словно дом Обуховых попал в шторм.
— Зачем? Ты можешь оставаться у меня сколько хочешь. Чего тебе там делать?
— Надо, — отрезал я. Добрёл до двери. Так, вроде бы ходить могу. Так потихонечку и доберусь. Не страшно. Мне надо знать, что Княгиня в порядке. У двери пришлось обыскать карманы. Телефон. Где телефон? И дипломат. И рюкзак!
— Где мои вещи? — повернулся я к Андрею. Он медленно указал на висящий на вешалке костюм, рядом на стуле было аккуратно сложено выстиранное белье. Так, да, голышом мне и правда никуда идти не стоит.
— Я про другие… — буркнул я и принялся осторожно, пошатываясь, одеваться.
— Всё в порядке, Илья. Не волнуйся. Всё здесь, — он прошёл к антикварному сундуку в дальнем краю комнаты. Забрал по дороге стоявший на зарядке телефон.
— Вот. Всё в сохранности. Рюкзак я постирал, очень уж вонял, прости. Но вся твоя добыча на месте!
Я взял мобильный, принялся искать приложение для такси.
— Илья! — Андрей закрыл экран ладонью. — Я отвезу тебя куда скажешь! Моя семья твой должник, помнишь?
Ладно. Пусть побудет благодарным, чего спорить-то.
— Спасибо, — сказал я.
От поместья Обуховых к далёким воротам вела извилистая асфальтовая дорога, по краям которой росли крепкие и пышные дубы. Я привалился головой к стеклу, старательно ожидая когда уйдёт мерзкая вялость в теле. Мысли крутились неохотно, но все вокруг Княгини. Она сама была ослаблена той атакой на стрелка. Почти в ноль потратила силы, а тут ещё и я как источник закрылся.
Андрея хотелось поторопить, но он и сам гнал так быстро, как мог. Княжичу будто бы передалась моя тревога, пусть он и не догадывался о её причине.
— Все же знают о том, что делает Свиридов, — сказал я, когда мы выехали на трассу, и автомобиль взревел, разгоняясь.
— Да. Но кто ему помешает? Всё законно. Подло, но законно. На сильные рода его люди не покушаются, а таким как наш… Да, таким как наш он первейший враг.
Он нахмурился.
— Так вызови его на дуэль, — предложил я, глядя на поля мимо которых летела наша машина. Красиво здесь. Сотни лет без красок кого угодно заставят ценить всё, что имеет цвет.
Андрей тяжело вздохнул, но промолчал. Лишь челюсти сильнее сжал и вцепился суровым взглядом в дорогу. Пальцы на руле побелели от напряжения.
— Понял, это не вариант, — в целом да, барон был крепким малым. Обухов, судя по амулету, малахитовый ученик, тягаться с мастером ему смысла мало. Только если хочет потерять ещё чего-нибудь, если после схватки ему сохранят жизнь.
— Свиридов здесь всё поработил, — сквозь зубы процедил княжич. — Никто против него не выступит. Почти всех демоноборцев под себя забирает, а потом ставит условия, когда на чьей-нибудь земле возникает прорыв, с которым не справляется род-владелец. Никто прямо об его бесчестии не говорит, конечно. Никто же не знает, где демоны в следующий раз атакуют.
— Оплот тоже его?
Андрей кивнул, глаза смотрели зло и решительно.
— Они требовали заложить усадьбу, чтобы оплатить их услуги. Я не мог. Не станет усадьбы… Это конец. Просто конец. Иисус, в какой же преисподней мне пришлось жить последние месяцы.
Я хмыкнул себе под нос. Знал бы ты, княжич, про преисподнюю…
— Они же сильные… Сильные же? — он неуверенно покосился на меня. — Твари эти. Я никогда прежде не пытался отражать вторжения демонов.
Я кивнул, чтобы его поддержать и не расстраивать. Обухов заметно расслабился:
— Мне удалось убить великана раз десять, не меньше. Но он всегда оживал. Иисус-Искупитель, я думал что сойду с ума.
— Ты ведь не воин? — спросил я. — Не демоноборец, верно?
— В наших краях не выбирают. Хочешь сохранить свою землю — становишься демоноборцем. Здесь имперские отряды появляются нечасто. Здесь правят Свиридовы.
— Ну с этим же надо что-то делать. Вы же люди благородные, должна быть гордость какая-то.
— У тебя, Илья, есть все шансы всё исправить, — поморщился недовольно Андрей.
— Кстати да, хорошая идея, — усмехнулся я ему в ответ и подмигнул. — Подумаю, что можно тут сделать.
Когда машина заехала на парковку у интерната, я попрощался с княжичем и, закинув рюкзак за спину, взял дипломат в правую руку. Поездка немного привела меня в порядок. Или же сил придавало волнение за Княгиню, но я почти ни разу не остановился и даже не упал. Хотя когда был у дверей в свою комнату — ноги дрожали от слабости. Ввалившись внутрь, я окинул взглядом помещение и сердце моё сжалось от неприятного предчувствия.
Княгини здесь не было.