Глава 22
Эдвард Бойль допил свою чашку кофе и хотел было уходить из кафе, но его внимание привлек звуковой сигнал электронной почты. Входящее письмо заставило Эдварда задуматься. Помимо интерактивной карты, с отмеченными на ней контрольными точками, оно содержало подробный отчет, из которого следовало, что объект наблюдения с самого утра побывал в разных уголках Берна. Слежку за сыном руководитель швейцарского отделения «кротов» установил сразу же после доклада медсестры Мэри. Роберт явно что-то скрывал, и старшему Бойлю было крайне важно выяснить что именно. Оказалось, что его сын перед их встречей в кафе посетил банк, где открыл на свое имя ячейку камеры хранения. Далее Роберт отправился в отель, в котором проживал Алексей Соловьев до того, как его вывезли на объект. Сын пробыл там пятнадцать минут и вышел со спортивной сумкой в руках. Далее он направился на встречу с отцом, но по пути заскочил в интернет кафе и уже через пять минут покинул его.
Из доклада было ясно — Роберт ведет свою игру, и в ней, похоже, есть место третьим лицам. С кем вступил в контакт этот бестолковый мальчишка? Полиция? Наемники? Или, не дай Бог, Ми 6? В любом случае Эдвард больше не мог ждать у моря погоды. Все, что говорил и делал Роберт, служило оттягиванию времени. И сейчас он был на шаг впереди. Уж не замышляет ли он устроить побег Соловьеву и Кристине? В таком случае придется принимать упреждающие меры. В отеле Соловьева Роберт мог встретиться с кем угодно. Так же он мог захватить с собой и вещи журналиста, так удачно оставленные им при побеге.
Мысленно выругав себя за то, что сам не догадался позаботиться о вещах и документах журналиста, Эдвард решил действовать жестче. Выйдя из кафе, он сел в припаркованный неподалеку черный лимузин.
— На объект! — коротко бросил он водителю, набирая телефонный номер. Длинные гудки оборвались хриплым женским голосом.
— Слушаю.
— Начинаем второй акт.
На другом конце ничего не ответили. Бойль спрятал телефон в карман пиджака и погрузился в раздумья. Лимузин уже мчал его к объекту.
***
Как же неудобно было ехать в багажнике седана. У Элис затекла нога, и сильно болел ушибленный на очередной яме локоть. Роберт, похоже, забыл о том, что едет не один. В очередной раз, чертыхнувшись на кочке, Элис решила мысленно повторить весь план, который, по словам ее подчиненного Озуки, отличался особой безбашенностью.
Когда в головное отделение Ми-6 поступил звонок из Швейцарии, никто не поверил в такую удачу. Работу с информатором тут же передали группе Элис Смитт. Какого же было её удивление, когда выяснилось, что информатор ни кто иной, как Роберт Бойль — сын Эдварда Бойля, одного из руководителей Бернской ячейки «кротов». Роберт вышел с ней на связь со всеми предосторожностями, которые ему были предписаны её лондонскими коллегами. Он приобрел новый телефон с номером, зарегистрированным не на свое имя. Разговаривал только в посторонних местах, где его не могли прослушать. Электронную почту он завёл со всеми полагающимися предосторожностями на сервере, который ему указали, с "ником" и паролем, которые ему опять же сообщили из центра. Таким образом, первичная вербовка произошла даже не группой Смитт, а дистанционно из центра. Когда объект вербовки сам желает быть завербованным, то современный мир предоставляет все возможности для этого.
План был опасен и сопряжен с большим риском разоблачения, как самой Смитт, так и её группы. При помощи Роберта Бойля Элис намеревалась проникнуть на базу «кротов» и похитить Соловьева и Громову. Судя по информации, которую передал Ми-6 Роберт, времени у них было в обрез. Даже если Бойль-старший и купился на игру сына, то не проверить его данные он просто не мог, иначе грош цена его медицинской карьере, пусть даже и подставной. При таком раскладе у Кристины Громовой было не больше суток для того, чтобы покинуть территорию «кротов» и укрыться в безопасном месте. Сами они ни за что на свете не смогли бы сбежать, но если у Элис получится добраться до заложников первой, то у них появится шанс выбраться из этой передряги живыми. Как ни странно, идею проникнуть на базу невольно подбросил Элис сам Роберт. В их короткой беседе в номере отеля, где проживал репортер, он упомянул о том, что ни его машину, ни машину отца никто никогда не досматривает ни при въезде, ни при выезде с базы. После этих слов у Элис в голове уже нарисовалась картинка того, как она проникает в подземный гараж в багажнике автомобиля Роберта и, через некоторое время, сама выбирается оттуда при помощи запасного брелка сигнализации. Затем Элис планировала незамеченной добраться до точки сбора возле потайной двери, ведущей непосредственно в здание. Роберт же пойдет первым, предупредит Соловьева и Громову и доставит их к той самой двери. Дальше в дело должна была вступить она сама и её группа.
Смитт доводилось испытывать трудности и похлеще, а потому она вскоре позабыла о физическом дискомфорте и всецело отдалась настрою на сложную операцию. Она мысленно повторила план всего подземного гаража и пробежалась взглядом по запутанным коридорам укрепленного убежища. Через несколько минут машину затрясло так, что пришлось задействовать практически все группы мышц, чтобы не получить серьезной травмы от ударов о нутро автомобиля. Видимо съехали на грунтовую дорогу, решила Элис и приготовилась к операции. Она вынула свой любимый "Глок" с глушителем из кобуры на бедре и, как только автомобиль остановился, привела его в боевое положение. Хоть ученый и уверял, что ни его машину, ни машину его отца никто не досматривает ситуация могла измениться в любое время. Томительная минута показалась Элис часом, но агент услышала лишь щелчки какого-то механизма и затем, сменивший их, ровный гул грузового лифта. От томительного ожидания угрозы организм Элис получил изрядную дозу адреналина. Она и раньше такое ощущала, и именно это чувство ей нравилось больше всего в её работе. В такие моменты она переставала быть собой и превращалась в идеального солдата — человека со сверхспособностями. В таком состоянии она могла часами выслеживать объект своих интересов. Могла вести бой, используя практически все современные виды оружия и подручные средства. Причем без оружия Элис была не менее опасна. Не знающая усталости, со сверхвысоким порогом болевой чувствительности и в полной боевой готовности, Элис Смитт представляла собой, практически идеальное смертельное оружие. Но в Ми-6 её ценили не столько за физические данные, сколько за способность рационально мыслить в критической ситуации. Именно способность мгновенно принимать решения в экстремальных условиях, выделяла её из общего числа рядовых оперативников. Подготовить путевого боевика для Британской разведки труда не составляло, а вот кадры, способные действовать автономно ценились куда выше. Элис относилась именно к таким агентам. Получая задания из центра, она максимально точно представляла себе суть дела и четко понимала, каких результатов от неё ожидают. Дальнейшие её действия начальство контролировало на расстоянии и, за редким исключением, никогда не вмешивалось в ее работу.
Но скажи ей кто-нибудь в её семнадцать лет, какой она будет в тридцать, скорее всего, она сочла бы этого человека безумцем. Элис росла в семье полицейского и поскольку была единственным ребенком, родители в ней души не чаяли. Элис же в свою очередь обожала отца всей душой. С матерью у нее были такие же теплые отношения, но все же единственным кумиром в ее жизни был отец. К своему совершеннолетию девочка была полна решимости пойти по его стопам. Конечно, патрулировать неспокойные закоулки огромного мегаполиса она не собиралась. Девушка занялась юриспруденцией и, получив соответствующее образование, с блеском прошла все необходимые нормативы и тесты для службы в полиции. Ее жизнь так и пошла бы по ровной колее британской судебной системы, если бы не та трагическая ночь. Ее отец вел дело преступной группировки, терроризировавшей ювелирные салоны Лондона. И когда полиция вышла на след налётчиков, те сделали упреждающий удар. Тот киллер был всего лишь исполнителем чужой воли и особой ненависти к объекту заказа не питал. К делу он отнесся, как к рядовому заказу. Проникнув ночью в дом к Смиттам, он бесшумно поднялся в спальню и хладнокровно выпустил обойму в спящих родителей Элис. К тому времени девушка уже жила отдельно от родителей, что и спасло её в ту ночь. Утром она, как обычно, позвонила домой, но дозвониться не смогла, линия была занята. Мобильные также были вне зоны доступа. Это лишь спустя неделю, следователь по этому громкому заказному убийству открыл ей несколько страниц дела. Почерк исполнителя соответствовал, известному на тот момент в преступном мире Европы, киллеру по кличке Кэбмен. Он скурпулезно выслеживал жертву, притворяясь водителем такси. Такая маскировка давала ему практически полную свободу действий. Он мог стоять часами перед одним и тем же домом, собирая нужную ему информацию и практически никто вокруг не мог заподозрить неладное. Проникая в дом к жертве, Кэбмен первым делом устанавливал устройство, которое глушит всю связь. Далее он обрезал все провода, так или иначе отвечающие за связь, чаще всего это были телефон и интернет. Таким образом, жертва таксиста не могла выйти на связь и позвать на помощь. Это делалось на случай непредвиденных трудностей с исполнением заказа. Затем наёмник выполнял заказ и надолго исчезал из города, а зачастую и из страны. Никто и никогда не видел его лица. Свои услуги он предлагал сам, анализируя преступный рынок и потребность в его услугах, а потому с ним просто невозможно было связаться самостоятельно.
Отгоняя дурные мысли, Элис вызвала такси в то утро и отправилась к родителям домой. Дверь никто не открыл, и девушка вошла в дом, воспользовавшись своими ключами. Уже через несколько минут к дому, где было совершено двойное убийство, подоспели судебные медики и криминалисты. Для Элис Смитт в тот день погибли не только её родители. Она сама утратила всякий интерес к прежней жизни. Она взяла бессрочный отпуск и, первые две недели после трагедии, просто сидела дома одна. Связь она так и не восстановила, мобильный, после трех дней нескончаемых звонков, разрядился. Все хлопоты с похоронами взял на себя начальник её отца. Элис же просто на автомате выполняла все, что ей говорили. Если бы её под руки не вывели из дома и не посадили в траурный кортеж, то и похороны родителей она, скорее всего, пропустила бы. Эти первые две недели её рассудок цеплялся за реальность всеми силами и бесконечно срывался в бездну отчаяния. Девушка беззвучно плакала. Слезы, будто сами по себе, крупными градинами выступали на глазах, застилая собой весь мир, укрывая сознание в детских воспоминаниях. Затем Элис поняла, что дышать ей становится все труднее и труднее. Одна из основных потребностей организма потеряла в один миг весь механизм автоматизма. Девушка ловила себя на мысли, что дышит она исключительно за счет активной дыхательной мускулатуры. В случае, если она забывала делать очередные вдохи, ее сознание туманилось и готово было отключиться, но подобную роскошь Элис не могла себе позволить. И тогда, собравшись с силами, она упорно делала очередной вдох. Она заставляла себя дышать, но пока не знала, ради чего она это делает. К ней в дом приходили какие-то люди, некоторые из них кормили Элис и старались подбодрить. Другие представлялись какими-то, ничего не значащими для сознания Смитт, именами и званиями и подолгу разговаривали с ней. Лишь спустя полгода она поняла, что это были ее друзья и психологи с работы.
И вдруг, в один момент Элис словно включилась. Ее глаза распахнулись в новый, доселе не известный ей мир. Элис Смитт поняла, зачем все это время она заставляла свое тело жить. Она вышла из дома, села в такси и отправилась на работу. В тот же день она уволилась. От родителей ей остался дом и счёт в банке. Денег было не много, но их вполне хватило бы на год безработной жизни. К тому же в тот же месяц Элис продала дом. С тех самых пор Элис пропала. Никто из ее окружения так толком и не понял, куда подевалась девушка. Одни считали, что она уехала в штаты, другие слышали, будто ударилась в религию, но достоверной информации о местонахождении Элис Смитт ни у кого не было.
Грузовой лифт остановился, и двигатель вновь глухо заурчал. Автомобиль проехал ещё какое-то расстояние и вскоре остановился вновь. Роберт Бойль вышел из машины и дважды стукнул по багажнику. Для Элис это был знак, что все чисто и через десять минут ей пора выбираться из багажника.