— …Усыновление детей ранее судимыми лицами противоречит действующему законодательству. И так как Амадео Солитарио ранее приговаривался к четырем годам лишения свободы за убийство, суд постановил лишить его родительских прав.
Удар молотка.
Гул голосов, который Амадео не слышал. Суета в зале заседаний, которой он не замечал.
Люсиль Муэрте, его адвокат, позвонила неделю назад. Сказала, что пришла повестка в суд, но Амадео поначалу не придал ей особого значения, сочтя не таким уж важным делом. Решил, что Беррингтон пошел в наступление в ответ на его обещание подать в суд за нанесение морального ущерба. Конечно, он не думал, что мэр оставит его заявление без внимания, поэтому даже не особо удивился.
— Нет, — перебила его Люсиль. — Помолчи и послушай меня. Это совершенно другое дело.
И вот тогда-то и открылась шокирующая правда. Истцом выступал вовсе не Беррингтон. Департамент по делам семьи и несовершеннолетних намеревался оспорить права Амадео на усыновление Тео.
Амадео не верил ушам: год назад у него не возникло никаких проблем при оформлении документов. Разумеется, свою роль сыграли и деньги — даже в этой сфере без взяток не обошлось. Можно сказать, что их понадобилось еще больше — сама процедура предусматривала длительное общение с органами опеки и попечительства, чего Амадео не хотел. Он терпеть не мог, когда лезли в личную жизнь, поэтому постарался уладить все быстро и тихо. Тео официально стал его сыном, и больше никто из властей их по этому поводу не беспокоил. За годы, прошедшие после ареста Беррингтона, коррумпированность чиновников не упала ни на йоту. Амадео не мог не осознавать горькую иронию, что Беррингтон много лет назад точно так же брал взятки и закрывал глаза на семьи, в которые отправлялись дети из приютов. Семьи, где их избивали, мучили, а иногда даже убивали. Семьи, которые на поверку оказывались фальшивкой, а дети отправлялись на стол палачей, вырезающих органы и сбывавших их на черном рынке.
Люсиль уверяла, что никаких проблем с иском возникнуть не должно — все документы, связанные с родительскими правами на Тео, были в полном порядке. Им просто не к чему придраться, предпосылок на лишение прав нет. Но Люсиль Муэрте, потрясающий адвокат, выигрывавшая практически все дела, за которые бралась, не смогла доказать несущественность такого препятствующего усыновлению факта как судимость. Чертова судимость, из-за которой все и пошло кувырком.
И вот теперь Амадео сидел в зале суда, не слыша, как надрывается мисс Муэрте, которая угрожала подать апелляцию, требовала признать приговор недействительным, вещала о пристрастности судьи… Но не понимал ровным счетом ничего.
Он смотрел прямо перед собой, уставившись в пустоту, не в силах поверить в то, что произошло. Весь мир разбился, разлетелся в стороны на мелкие осколки. Он больше не отец Тео.
— Папа!
Амадео вздрогнул и очнулся. Тео бежал к нему по проходу, в глазах блестели слезы. Он был тут с самого начала заседания, сидел позади вместе с Розой и Кейси, уверенный, что папа защитит его и никому не отдаст. И после объявления приговора он бежал к нему в надежде, что папа скажет, что это всего лишь шутка, и его не заберут прямо сейчас в детский дом к чужим людям.
Амадео хотел что-то сказать, но язык не слушался. Он шагнул навстречу сыну, но ему тут же преградили дорогу.
— Согласно постановлению суда вы не можете приближаться к этому ребенку, — механически отчеканил судебный пристав.
— Вы что, смеетесь?! — вскипела Люсиль Муэрте. — У вас совсем нет сердца?
Тео остановился и, растерянно всхлипывая, смотрел на отца. К нему уже подходила представительница органа опеки, полная женщина с забранными в строгий пучок темными волосами, готовая увезти мальчика в соответствующее учреждение. Амадео с трудом проглотил вставший в горле ком и тронул пристава за плечо.
— Простите. Но могу я с ним хотя бы попрощаться?
Губы Тео задрожали. Пристав некоторое время колебался, затем отступил в сторону.
— Ладно. Только быстро.
Амадео прижал к себе мальчика, чувствуя, как содрогается его тело от рыданий.
— Тише, — шептал он, поглаживая сына по спине. — Тише, малыш, не плачь.
— Но я не хочу, чтобы меня забрали, папа!
Амадео почувствовал, как слезы жгут глаза, норовя вот-вот пролиться. Роза, стоя у стены, вытирала сморщенное лицо платком. Дэвид опустил голову и старательно изучал ботинки.
— Я тебя верну. Обязательно верну, Тео, — слезы все же прочертили дорожки на щеках, и он на мгновение прикусил губу, чтобы совладать с ними. — Обещаю тебе. Ты же мне веришь?
— Но…
— Тео, — Амадео слегка отстранил его и посмотрел в глаза. — Я обещаю, что заберу тебя обратно, чего бы мне это ни стоило. Ты веришь мне?
Мальчик шмыгнул носом и кивнул.
— Хорошо. Не забывай об этом, — он поцеловал мальчика в лоб и с большим трудом заставил себя отпустить его.
Когда Тео увели из зала заседаний, а репортеров спровадили наружу, Роза, уже не сдерживаясь, разрыдалась в голос. Дэвид побагровел от злости, но молчал. Кейси выглядел потерянным, сунув руки в карманы и носком кроссовки ковыряя ковровое покрытие.
— Я им еще устрою веселую жизнь! — бушевала Люсиль, гневно потрясая папкой с делом Тео. — Они у меня еще попляшут, я немедленно подам апелляцию!
— Не надо, Люсиль, — прервал ее тираду Амадео. — Спасибо за помощь, но все уже закончилось. Ты знаешь, что теперь мне не позволят даже подойти к нему, не то что восстановить права.
— Это же твой сын! — вскипела она. — Неужели ты все так оставишь?
— Нет, не оставлю. Но в данный момент никакая апелляция не поможет, поэтому не стоит лезть на рожон.
Амадео приобнял плачущую экономку за плечи и повел на улицу, не обращая внимания на ринувшихся к нему репортеров.
— Дэвид, — негромко проговорил он, когда они оказались за пределами здания суда. Охрана надежно защищала его от посягательств журналистов, жаждущих урвать каждое слетевшее с губ слово. — Проследи, чтобы с Тео хорошо обращались.
— Что ты собираешься делать? — мрачно спросил тот, открывая дверь автомобиля.
На мгновение на губах Амадео мелькнула улыбка, и Дэвида обдало холодом. Еще никогда он не видел на лице хозяина такого жуткого выражения. Так мог бы улыбаться палач, безумно любящий свою работу.
Или человек, которому уже нечего терять.
Совещание было в самом разгаре. Новый начальник Комиссии по азартным играм оказался сущим тюфяком, путался в данных и то и дело шуршал грудой бумаг, в полнейшем беспорядке раскиданных на столе для переговоров. А под конец своего доклада еще и опрокинул стакан с водой. Бумага моментально впитала влагу, и Крейг Беррингтон сделал вид, что не заметил отчаяния в глазах несчастного, еще двое суток назад бывшего всего лишь ни за что не отвечающим заместителем. В Комиссии царствовал Брейди, не давая своим замам и шанса занять его место. Вот и вырастил идиотов, а сам быстренько ушел в отставку. Сказал, что не может возглавлять службу, пока не решит проблему с семьей.
Чертов трус. Если бы история не получила огласку, он сидел бы и не заикался об отставке, продолжая покрывать своего чертова сынка-игромана. С его уходом Беррингтон потерял отличную возможность разделаться с ненавистным, стоящим поперек горла Солитарио. Новичка не натаскаешь за короткий срок, а действовать нужно было быстро, пока он еще не оправился от удара, связанного с потерей сына. Человек, погруженный в отчаяние, способен отдать все, что у него есть, и именно это придется сделать Амадео Солитарио, если он хочет увидеть своего приемыша снова.
Как ему вообще удалось его усыновить с таким-то послужным списком? Даже в структуре, целиком и полностью подотчетной Беррингтону, оказались гнилые звенья.
— Благодарим вас, Лоуренс, — утомленно сказал Беррингтон, когда новый глава наконец замолк. — У кого-нибудь есть, что добавить? Или кто-то хочет высказаться?
Все присутствующие молчали, уткнувшись взглядами в столешницу. Наркоконтроль не продвинулся ни на дюйм в деле Санторо, и их можно было понять: все судебные издержки пришлось нести им. Плюс выплатить немалую сумму материального и морального ущерба. На низших уровнях уже ходили слухи о том, что королевская казна значительно опустела.
Поскольку никто не отозвался, Беррингтон поднялся и одернул пиджак.
— Совещание окончено. Следующее — завтра, в это же время. Все свободны.
Оставшись один, он убрал документы, которые листал для отвода глаз, обратно в шкаф. Нужное впечатление создано, эти слабаки будут беспрекословно исполнять все, что он скажет. До чего просто манипулировать людьми, если у тебя в руках власть!
— Мальчик.
Крейг Беррингтон вздрогнул и повернулся. На мгновение он испытал настоящий ужас, увидев в дверном проеме Ксавьера Санторо. На какую-то долю секунды ему даже показалось, что тот пришел за его головой.
Прекрати, одернул он себя. Убить мэра прямо тут? Не настолько же этот наркоделец глуп. И потом, разве он не на его стороне? Просто впервые они встречаются так, лицом к лицу, без посредников вроде Сезара Лаэрте, и это не может не нервировать.
Он поправил галстук и откашлялся.
— Простите?
— Мальчик, — Ксавьер без приглашения вошел в кабинет и уселся на свободный стул. — На каких условиях вы вернете его отцу?
Первый испуг прошел, и губы Беррингтона разошлись в вежливой и снисходительной улыбке.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, господин Санторо. Какой мальчик?
— Матео Солитарио, — Ксавьер чиркнул зажигалкой, и Беррингтон поморщился. — Я вас слушаю. Каковы условия?
— А с чего вы взяли, что я вообще что-то знаю об этом деле?
— Уж если сам мэр, по указке которого Матео отправился в детский дом, ничего не знает, то я начинаю теряться в догадках, у кого бы еще спросить, — Ксавьер выдохнул дым в лицо оппоненту.
Тот с трудом подавил желание скривиться и помахать ладонью перед носом, чтобы разогнать противный запах. Да что этот тип себе позволяет? Не имея никакого права вести себя здесь, как хозяин, он, тем не менее, делает именно это! Какого черта он вообще защищает Солитарио? Внутри резко вскипела злость, не преминувшая выплеснуться наружу.
— Послушайте меня, Санторо, — Беррингтону больших усилий стоило держать себя в руках. Он сцепил пальцы и до боли сжал их. — Такие, как вы, портите этот город. Поганите его, вливая на улицы тонны наркоты, развращая борделями, выкачивая последние гроши подпольными игровыми притонами! Продаете незарегистрированное оружие, из которого потом убивают честных граждан!
— Вы забыли продажу детей на органы, Крейг, — сигарета зашипела, ткнувшись в край стола. — А также педофилию и чудовищные эксперименты по тестированию новых видов наркотиков. Вы правы, подобным мразям, решающим за других их судьбу, не место в этом городе.
Шрам на лице мэра побагровел. Беррингтон с трудом сдержался, чтобы не ударить кулаком по интеркому и не вызвать охрану. Вместо этого выдохнул, пытаясь успокоиться, и сказал:
— Все же не понимаю, чего вы от меня хотите. Я не имею ни малейшего понятия, почему забрали сына господина Солитарио. И почему он до сих пор не оспорил решение суда? Видимо, не так уж сильно ему нужен этот ребенок…
Ксавьер поднялся. От взгляда, брошенного сверху вниз, по коже Беррингтона прошел холодок, мгновенно остудив гнев.
— Подавать апелляцию не имеет смысла. Все инстанции подотчетны вам, Крейг. Я помогал вам до тех пор, пока вы не решили втянуть в это посторонних лиц. Тем более — ребенка. В игры взрослых не следует вмешивать детей, не согласны?
— Вы знаете, что это очень серьезное обвинение, господин Санторо? — выкрикнул Беррингтон, когда Ксавьер взялся за ручку двери.
— Так подайте на меня в суд, — ледяной тон не изменился ни на йоту. — Но гарантирую, что вы окажетесь на скамье подсудимых куда раньше меня.
Лицо Беррингтона залила краска. Шрам запылал с новой силой, ладони сами собой сжались в кулаки, и он с трудом взял себя в руки. Сейчас не время для скандалов. Он и так повел себя опрометчиво, обвинив Санторо во всех смертных грехах. Терять такого союзника, тем более, сейчас, никак нельзя. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Когда Ксавьер шагнул за порог, окликнул его:
— Господин Санторо! Погодите минуту.
Он думал, что тот не остановится. Слишком гордый, независимый, считающий, что все вокруг, в том числе и мэр — не более чем пешки. Но Санторо замер. Затем повернулся к нему лицом. Непроницаемая маска, на которой Беррингтон не мог прочесть ничего.
Но все же не сдержал улыбки. Все-таки наркобарон по-прежнему на его стороне, раз пришел сюда лично, а не отправил своих головорезов расправиться с ним. Почему Санторо решил озаботиться судьбой этого ребенка и ради этого даже нанес ему визит, так и оставалось загадкой, но Беррингтон решил, что это не так уж важно.
— Давайте поговорим, — тон мэра стал вкрадчивым. Он указал на стул, с которого Ксавьер поднялся минуту назад. — Присаживайтесь. Обсудим создавшееся положение. Возможно, вместе мы сможем найти выход. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
После недолгого колебания Ксавьер принял предложение.
— Имейте в виду, — сказал он, снова закуривая. — Если еще раз втянете в наши дела невинных людей, я тут же разорву все отношения. Мне не нужны неприятности.
— Мне тоже, господин Санторо, — ангельски улыбнулся Беррингтон. Шрам еще сильнее обезобразил лицо. — Мне тоже.
— Ох, Жан, моя голова сейчас лопнет! — стонал Курт Сеймур, расположившись на диване в гостиной особняка. — Ты совершенно обо мне не заботишься, и зачем я только тебя нанял…
— Прекрати, Курт, я помогаю тебе всем, чем могу, — Жан подал ему стакан. — Выпей это.
— Опять бесконечные отвары и порошки! — Сеймур страдальчески закатил глаза, но все же сел и принял из рук Жана лекарство. — Ты совершенно мной не занимаешься, потому что считаешь, что я здоров! А я болен! Болен, Жан! О несчастный я, я так мало жил…
— Пей, Курт, и дай мне спокойно уйти отсюда. Твоя ипохондрия просто не знает границ, — Жан отобрал у него пустой стакан и кивнул Амадео. — Прошу прощения за его поведение, иногда он совершенно невыносим.
Тот лишь рассеянно мотнул головой.
Дом погрузился в тишину, лишь шорох шагов вездесущей охраны нарушал ее. Роза не выходила из кухни, найдя утешение в готовке. Дэвид изредка переговаривался по мобильному с подчиненными. Кейси заперся в своей комнате, и только яростный стук клавиш напоминал о том, что там кто-то есть.
Амадео сделал один звонок, после чего никому не удалось вытянуть из него ни слова. Он стоял у окна, сжимая в руке пару цветных карандашей, забытых Тео в гостиной. Лицо превратилось в ледяную, ничего не выражающую маску, пустой взгляд смотрел на подъездную дорожку, на которой стоял синий велосипед. На раме светилась ярко-желтым пятнышком наклейка с львенком. Тео сам ее приклеил и жутко этим гордился.
Курт Сеймур продолжал вполголоса жаловаться на слабое здоровье и «этого ужасного доктора, которому наплевать на своего единственного пациента», но Амадео едва ли понимал, что тот говорит. Он не мог думать ни о чем, кроме заплаканного личика сына. Как ни старался Амадео его защитить, ничего не вышло. Беррингтон нашел способ добраться до него, и хуже всего то, что Амадео ничего не мог сделать.
Впрочем, нет. Его предыдущая цель совпала с нынешней. Если Беррингтон покинет пост мэра, все проблемы решатся разом: прекратятся бесчинства Скендера, который без поддержки власть имущего всего лишь второразрядный бандит, и освободится путь к руководству департамента по делам семьи — чтобы Амадео мог вернуть Тео. Пока между ним и главой департамента стоял Беррингтон, это было невозможно. Он не позволит и шагу ступить.
Амадео сжал в кулаке карандаши. Беррингтон перешел границу. Бизнес бизнесом, но нельзя вовлекать детей. Мэр привык вести грязные игры, и Амадео был готов к этому, ожидая нападения по всем фронтам, кроме одного. Законного.
Из горла вырвался истерический смешок. Беррингтон не настолько хитер, чтобы придумать такой план. Мозг Скендера работает только в направлении насилия. Тогда кто? Кто додумался до такого простого, но вместе с тем жестокого пути? Амадео знал ответ. И внутри все начинало клокотать от злости при одной только мысли об этом человеке.
По подъездной дорожке зашуршали шины, и минуту спустя дверь гостиной распахнулась. Курт Сеймур удивленно приподнялся на диване, забыв про головную боль.
— Добрый день. Вы позлорадствовать или как?
Ксавьер бросил на него лишь беглый взгляд. Все его внимание было сосредоточено на хозяине дома. Подойдя ближе, он положил руку Амадео на плечо.
— Мне жаль.
Тот даже не пошевелился, но ледяная маска чуть оттаяла.
— Мы доигрались, Ксавьер, — голос был тихим и ничего не выражающим. — Доигрались до того, что Беррингтон пошел на крайние меры.
— Это значит, что мы его достали, — Ксавьер сжал его плечо. — Раз он опустился до такого…
— Тео это никак не поможет, — перебил Амадео. — Я хотел защитить его, а вместо этого…
— Послушай, — Ксавьер развернул друга к себе. — Ты в этом не виноват. Как только мы окончательно разберемся с Беррингтоном, то вернуть Тео будет легче легкого. Это ты понимаешь?
Амадео вздохнул и опустил голову. Волосы скрыли лицо.
— Да.
— Я тебя не слышу.
— Да! — выкрикнул Амадео, вскидывая голову. В глазах полыхали яростные огоньки. — Разумеется, я это понимаю, Ксавьер! И если с Тео что-нибудь случится за это время, я, черт побери, размажу эту чиновничью мразь и его дружка по асфальту катком, а потом пущу туда стаю собак, чтобы сожрали останки!
Карандаши в кулаке хрустнули, ломаясь. Темнота, до поры до времени спавшая глубоко внутри этого всегда сдержанного и спокойного мужчины, наконец прорвалась наружу. Глаза горели неистовой злобой и решимостью во что бы то ни стало дойти до конца. Показать обидчикам, где раки зимуют, загнать их в ловушку, из которой они не смогут выбраться, раздавить их, уничтожить, втоптать в землю. Еще никогда в своей жизни принц так не злился. Вместо того чтобы опустить руки и покориться судьбе, он высоко поднял знамя и готов был ринуться в атаку. И с поля боя уйдет живым либо он, либо никто.
Ксавьер едва заметно усмехнулся и приобнял Амадео за плечи.
— Мой грозный принц. С мальчиком все будет в порядке, Дэвид сказал, что отправил человека присматривать за ним, поэтому расслабься. Давай присядем, нам следует подумать, как действовать дальше.
Амадео провел дрожащей рукой по лицу. Внутри бушевала ярость, равной которой он еще не знал. Хотелось отправиться к мэрии и взорвать к чертям. Вытащить Беррингтона из горящего здания и размозжить голову молотком. Скендер тоже не останется в стороне. И еще кое-кто. При воспоминании об этом человеке Амадео охватывал такой гнев, что он был просто не в состоянии себя контролировать. Ладонь то и дело тянулась к пистолету, спрятанному под пиджаком, и в последний момент он отдергивал руку, понимая, что безрассудство сейчас ничем не поможет.
Усилием воли он заставил себя успокоиться и опустился в кресло, положив обломки карандашей на журнальный столик. Сеймур подвинулся на диване, освобождая место для Ксавьера.
— Погодите, я ничего не понимаю, — решительно заявил он, скрестив руки на груди. — А как же ваша непримиримая вражда?
Ксавьер достал пачку сигарет, с сожалением посмотрел на нее и убрал обратно в карман.
— Все время забываю, что в этом доме курить нельзя. Амадео, ты что, так ничего ему и не рассказал?
Тот покачал головой, откинувшись на спинку кресла.
— Нет. Не успел. Дэвид уже в курсе, поэтому тебя сюда и пустили.
— Вот как? — в глазах Ксавьера мелькнула усмешка. — То есть, будь мы врагами на самом деле, меня бы изрешетили пулями у самого порога?
— На самом деле? — Курт тряхнул головой и скорчил гримасу. — Ай… Совсем забыл про свою мигрень. То есть вы…
Амадео устало прикрыл глаза.
— Потребуется много времени, чтобы все вам объяснить, Сеймур.
— Я никуда не тороплюсь, — тот поерзал на диване, устраиваясь поудобнее. — Жа-а-ан!
— Все прошло как нельзя лучше, — Ксавьер поджег сигарету, плечом прижимая к уху телефон. Дверь кабинета он благоразумно запер. — По пути из ресторана в офис Йохан попытался устроить мне разнос за то, что я несправедливо с тобой обошелся. Даже несмотря на то, что ты в открытую сознался в воровстве, твой друг тщательно тебя выгораживал. И как тебе удается добиваться от людей такой преданности?
— Бедняга, — вздохнул Амадео, заходя в свою спальню. По пути он заглянул в детскую — Тео уже спал, обнимая любимую игрушку. — Но не стоит посвящать его в детали. Я даже Дэвиду ничего не сказал, поэтому всю дорогу до дома мне казалось, что он прожжет меня взглядом через зеркало заднего вида.
— Тем лучше, — Ксавьер откинулся в кресле и выпустил дым к потолку. — Если удалось обмануть верных охранников, которые знают нас как облупленных, то про публику и говорить нечего. Завтра утром Ребекка напечатает крикливую статью о нашей ссоре, чтобы окончательно убедить всех, что между нами все кончено.
— Великолепно, — Амадео растянулся на кровати и уставился в потолок, вертя в свободной руке листок с липовым обвинением, который в ресторане швырнул ему Ксавьер. — Чтобы лишить Беррингтона поддержки, нужно прежде всего уничтожить его вассалов. И самый мощный из них — Наркоконтроль. Его отстранение от дел развяжет тебе руки.
— Контакт с ними имеешь ты, а не я. И готов спорить, узнав о нашей размолвке, они активизируются. Ожидай появления детектива. Возможно, это будет Байлес, и если так…
— То это будет идеально, — Амадео сунул листок под подушку и запустил пальцы в волосы. — Байлес ухватится за любую ниточку, которая поможет арестовать тебя. Он объявится довольно скоро, ставлю на ближайшие пару дней. Не думаю, что будет сильно тянуть. На какое число назначена твоя крупная поставка?
— Пятое июня. Вечером. Байлес со всех ног побежит в порт, уж будь уверен. Узнай, скольких людей он с собой возьмет и кого именно. Не забудь, что одного нужно подкупить, чтобы выстрелил в нужный момент.
Амадео недовольно поморщился. Единственная часть плана, которая была ему не по душе.
— Ты твердо решил избавиться от Прескотта?
— Он крупно прокололся два месяца назад. Из-за него я чуть не лишился большой партии товара и мою торговую линию едва не обрезали, — Ксавьер затянулся последний раз и ткнул сигарету в пепельницу. — Ты прекрасно знаешь, что я не прощаю подобных вольностей. Если я просто вытолкаю его в шею из организации, он пойдет к Наркоконтролю — за ним уже замечали подобные побуждения, пусть и в шутку, но он частенько говаривал о том, что свидетелей хорошо защищают. Мне не нужен лишний риск. Я временно перевел его на легальную работу, чтобы не вызывать подозрений, и мне только на руку, если один из детективов Байлеса его прикончит. Мертвые не говорят.
Амадео потер лоб.
— Как знаешь. Спорить не буду.
Все прошло как нельзя лучше. Байлеса отправили в бессрочный отпуск, а Наркоконтроль получил распоряжение держаться подальше от Ксавьера Санторо. Доказательств незаконной деятельности добыть так и не удалось, и расследование по-быстрому свернули во избежание нового скандала. Прескотт, который мог бы запросто развязать язык под давлением властей, был мертв, и Ксавьеру ничего не грозило.
Одна проблема была решена.
Еще до ссоры Ксавьер начал вести дела с Сезаром Лаэрте, что и послужило одной из причин разрыва с Амадео. Генеральный директор «Вентины» не помнил себя от радости — относительно недавно ему пришлось прогнуться под мэра, требовавшего грабительский процент за ведение деятельности, и он надеялся, что новый партнер поможет выбраться из той ямы, куда его загнали.
И поначалу Ксавьер действительно помогал ему, на самом деле ожидая одного-единственного события, а именно — ежемесячной проверки игорных домов Комиссией по азартным играм.
И оно не замедлило случиться. Сезар явился к нему в полнейшем расстройстве из-за возникших проблем с Комиссией. Ксавьер уверил его, что немедленно займется этим, а также, чтобы успокоить партнера, выдал одну из точек «Азар». Ту самую, которая пользовалась популярностью у сына Аарона Брейди. Когда-то Амадео упоминал о том, что одно из его подпольных казино посещает отпрыск какого-то чиновника, но кто бы мог подумать, что его папа окажется такой важной птицей? И такой нужной в их плане.
Когда Лаэрте покинул кабинет, Ксавьер незамедлительно связался с Амадео, чтобы сообщить о готовящейся облаве.
— Ты уверен, что этот парень будет там в пятницу вечером?
— Еще как уверен. Пятница — день двойных ставок. Выигрыш удваивается, а проигрыш уменьшается в два раза.
— Правда? — Ксавьер с сомнением смотрел на свое отражение в окне. Сигарета дымилась в углу рта, затуманивая стекло. — Разве это не разорительно?
— Если ставишь единожды, то имеешь шанс обыграть казино. Но в тебе уже заговорил азарт, и в эйфории от выигранной суммы, тем более удвоенной, уже не можешь остановиться и ставишь снова. Психология игр, — ответил Амадео. — Не представляешь, сколько игроков на это ведутся. За все время существования этой точки Коллен Брейди не пропустил ни одной пятницы. Иллюзия легких денег имеет слишком большую притягательную силу. Тем более, в этот раз я добавил небольшой бонус — бесплатные фишки для первой ставки. Такого шанса он точно не упустит.
— Тебе виднее, — хмыкнул Ксавьер.
И здесь все прошло без сучка, без задоринки. Беррингтон, с подачи Сезара Лаэрте, подлил масла в огонь, заставив Ребекку поехать на место облавы и провести съемку. Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Аарон Брейди не стал дожидаться, пока его вышвырнут с должности, и ушел сам, что стало приятной неожиданностью. Новым главой должен был стать один из заместителей, к которым у Ксавьера давно имелся доступ. Беррингтон терял помощников одного за другим, и ничего не мог с этим поделать. А Ксавьер и Амадео добились свободы действий, избавившись от основных преследователей.
— По-настоящему мы не ссорились, Сеймур, — закончил Амадео. — Небольшой спектакль для окружающих, только и всего. Почему Беррингтон и Скендер так осмелели после нашей размолвки? Считали, что поодиночке мы слабее, поэтому и начали одну за другой раскрывать свои карты.
— Амадео дал наводку детективу из Наркоконтроля. Пришлось пожертвовать поставщиком, но дело того стоило, — Ксавьер взял принесенную Розой чашку. — Я слишком дорого им обхожусь, поэтому меня было решено оставить в покое, — по губам скользнула усмешка, он пригубил чай. — Беррингтон потерял единственную возможность прижать меня, поэтому ему пришлось отступить.
Курт выпрямился, ошарашенно хлопая глазами.
— Так выходит, все это было подстроено, чтобы устранить помощников Беррингтона? О, моя голова! От такого обилия информации она сейчас точно лопнет, как мыльный пузырь! Жа-а-ан!
— Не кричи, Курт, я здесь, — Жан шлепнул на лоб подопечного мокрый платок. — Откинься на спинку дивана и посиди немного так.
— А как же казино? — Сеймур приподнял платок и одним глазом уставился на Амадео. — Ведь вы потеряли довольно прибыльную точку.
— Необходимые жертвы, Сеймур, — ответил тот. — Мелочь по сравнению с тем, что главу Комиссии по азартным играм сняли с должности. Нового человека натаскать за короткое время непросто. Да, я потерял подпольную точку, но доказать, что она принадлежит мне, так и не смогли, поэтому ответственности я не понес. А Коллен Брейди — частый гость в моем заведении и каждый раз проигрывает уйму денег. Я даже иногда давал ему кредит, зная, что в один прекрасный день он может пригодиться. И, как видите, так и вышло, — Амадео пожал плечами. — Сейчас Брейди подал в отставку, и вскоре на его место придет нужный мне человек. Заподозрить нас в сговоре Беррингтон и Скендер не могли — мы оба все-таки пострадали, пусть и незначительно.
— А организация взрыва в «Азарино»?
— Об этом мы не договаривались, — губы Амадео тронула усталая улыбка. — Счастье, что взрыв удалось предотвратить. Но такие топорные действия означают то, что Беррингтон в панике. Может, он и не понял, что мы действуем сообща, но то, что костер инквизиции уже поджаривает ему пятки, почуял отчетливо.
Сеймур снова прикрыл глаза платком.
— Это невыносимо… Как вы вообще додумались до такого дьявольского плана?
— Люди такого склада, как Беррингтон и Скендер, не привыкли полагаться на кого-то, кроме себя, — Ксавьер отпил чай и поставил чашку на блюдце. — В бизнесе друзей нет — вот их главное кредо. Мы не стали их в этом разубеждать, скорее, наоборот. Но деловой язык они понимают куда лучше и знают, что потеря могущественного партнера, с которым сотрудничаешь много лет, хорошо по тебе ударит. Их расчет оказался бы верен, разойдись мы на самом деле. Но сейчас то, что они считали чередой случайностей, вылилось в ощутимые проблемы. Вот только Беррингтон недолго рвал на себе волосы от отчаяния. Он до сих пор считает, что мы в ссоре, но не преминул воспользоваться своими связями и отобрал у Амадео сына, чтобы выбить его из колеи и заставить сдаться.
— Сам он до этого никогда бы не додумался, — Амадео взял чашку. Руки слегка дрожали. — Беррингтон давит через бизнес, личные отношения для него ничего не значат. Равно как и для Скендера. Они скорее попытались бы выкрасть Тео, но у меня много охраны. Поэтому им подсказали вполне законный и куда более действенный способ.
— Но кто? — Курт запустил пальцы в светлые волосы. — Кто предложил такой чудовищный план?
— Это же очевидно, Сеймур. Мой брат, — Амадео отпил чай. — Лукас.
После памятного суда прошло уже несколько дней, и Беррингтон начинал нервничать. Что-то шло не так, и он всем нутром это чуял. Видимых причин для беспокойства не было: Скендер по его же просьбе пока отложил идею с бомбой, ребенка у Солитарио удалось отнять легче, чем конфетку, а Лукас ходил довольным индюком от похвал. Даже сам Ксавьер Санторо теперь был целиком и полностью на его стороне, что вселяло уверенность в том, что честолюбивые планы удастся осуществить без особых проблем.
Но младший Солитарио молчал. Вот что не давало покоя. Никакой реакции на решение суда, ни единой апелляции, ни протеста. Ничего. Будто воды в рот набрал, смирившись с неизбежным.
Но разве так и не должно быть? Разве не этого они добивались? Заставить Солитарио сложить оружие и сдаться? Тогда почему же его не оставляет ощущение, что тут что-то не так? Затишье перед бурей? Возможно, он просто собирается с силами, но что он может?
Ответ напрашивался сам собой: ничего. Эту войну Солитарио заведомо проиграет.
— Ты знаешь своего брата лучше всех, — Беррингтон отбросил в сторону карандаш, которым делал пометки в своей сегодняшней речи и наклонился к Лукасу, восседавшему в кресле напротив. — Что, ты думаешь, он сейчас предпримет?
Тот презрительно фыркнул.
— Он? Ничего. Даже когда я подослал к нему убийцу в тюрьме, он никак не отреагировал, неужели вы думаете, что этот крысеныш на что-то способен?
— А по моим данным, — промурлыкал Скендер, перебирая канцелярские принадлежности, — твой несостоявшийся убийца до сих пор загорает в тюряге и, по словам моих осведомителей, теперь и подойти к новичкам боится, памятуя о том, что сделал с ним один из заключенных около трех лет назад.
— Ничего не слышал об этом, — раздраженно дернул плечом Лукас. — У меня больше не было надобности обращаться к нему.
— А вот и зря. Потому что иначе ты бы знал, что этот твой крысеныш настолько напугал нашего кудрявого мальчика, что тот даже не раскрывает рта на эту тему, — Скендер взял нож для резки бумаги и принялся тщательнейшим образом чистить ногти. — Все еще гадаю, что же Амадео Солитарио с ним такого сделал…
— Если верите слухам, то вы глупее, чем я думал! — самодовольно произнес Лукас. — Этот слабак и мухи обидеть не сможет. Удивляюсь, как он вообще выжил в тюрьме. Я каждое утро просыпался с надеждой, что найду в газете его некролог.
— Это ты глупее, чем я думал, Лукас, — пропел Скендер, откладывая нож в сторону, но в голосе явственно прозвучали угрожающие нотки. — Нельзя недооценивать своего врага, а в случае с Амадео Солитарио — тем более. Признаюсь, я тоже допустил такую ошибку — он показался мне лишь пустоголовым красавчиком, не более того, но сейчас я понимаю, что ухо с ним надо держать востро. По всем параметрам мы должны были уже его прижать — и что в итоге? Он не отступил ни на шаг. Я уже начинаю подумывать, что мы зря тебя послушали.
— Прошло слишком мало времени! — огрызнулся Лукас. — Если раньше он сопротивлялся ради защиты мелкого паршивца, то сейчас у него нет такой цели. У него вообще нет никаких целей! Ему не за что бороться! И в скором времени он сам преподнесет вам свой бизнес. Я знаю его лучше всех, поэтому…
— Но ты все это делал не без выгоды для себя, — резонно заметил Беррингтон. — О твоей плате за помощь мы так и не условились. Что ты хочешь, если дело все же выгорит?
— «Азар», разумеется, — Лукас провел рукой по прилизанным волосам. — До сих пор поверить не могу, что компания в руках этого безродного щенка. Да отец в гробу перевернулся! Я обязан восстановить истинную фамилию Солитарио, и восстановлю, чего бы мне ни стоило.
Беррингтон покачал головой. Этот тип совсем свихнулся на мести и жажде наживы. Тем легче им управлять. Когда компания попадет под его руководство, не составит большого труда затребовать высокий процент за ведение деятельности в этом городе. Лукас многим ему будет обязан и не сможет отказать.
Беррингтон разочарованно поцокал языком. Насчет компетенции Лукаса в управлении Беррингтон иллюзий не строил. Он прекрасно видел, до чего несколько лет назад Лукас довел «Азар». Некогда бывшая могущественной империей, она разваливалась на части. Тут и там закрывались подпольные и легальные точки, пока не осталось одно-единственное здание «Азарино», которое, впрочем, тоже быстро теряло клиентуру. Даже постоянные посетители, и те предпочли «Вентину», оставив недоумевающего Лукаса с горой неоплаченных счетов и кредитов.
Но как взлетела компания, когда ей завладел Ксавьер Санторо! Беррингтон вновь порадовался удаче, позволившей заполучить этого талантливого бизнесмена в союзники. Если все пройдет, как надо, и Амадео Солитарио будет уничтожен, Беррингтон, пожалуй, снова назначит управляющим директором «Азар» его. Главное — сдерживать бурную энергию, чтобы тот не выходил за рамки дозволенного.
Но они уже обо всем договорились. Во время прошлого визита, когда ни Лукаса, ни Скендера не было рядом, Беррингтон сделал Ксавьеру Санторо предложение, от которого тот не смог отказаться. За помощь в уничтожении «Азар» и компании «Алькарас», которая каким-то чудом продолжала держаться на плаву, Беррингтон пообещал Ксавьеру практически безграничную власть над двумя крупнейшими сферами бизнеса: наркоторговлей и азартными играми. Большие деньги и огромная власть не оставили равнодушным этого бизнесмена, и он согласился. Беррингтон не сомневался, что в скором времени путь будет расчищен, и тогда он воцарится подобно богу, управляющему жизнями всех людей в этом городе.
Спокойно, оборвал он себя. Мечты можно оставить на потом, пора решать реально существующие проблемы. Беррингтон надеялся, что после лишения родительских прав Амадео Солитарио мгновенно откажется от борьбы, но этого почему-то до сих пор не произошло. Он ожидал, что Солитарио лично явится к нему на поклон, и с его стороны это было бы разумно — департамент напрямую подчинялся Беррингтону, и решение о восстановлении прав мог принять только он. Но прошло уже несколько дней, а от Солитарио ни единой весточки, ни единой просьбы об аудиенции — и это слегка напрягало. За прошедший год наблюдений за Амадео на различных светских раутах Беррингтону так и не удалось разгадать этого всегда тихого и спокойного мужчину, который не проявлял никаких эмоций на публике и крайне редко высказывался, предпочитая слушать. Никогда не поймешь, что у такого на уме.
Беррингтон вновь перевел взгляд на вальяжно развалившегося в кресле Лукаса. В голове мелькнула мысль: использовать его, а потом отправить на дно морское. Все равно этот неуравновешенный тип не сможет удержать в руках то богатство, которое требует, а профукать его Беррингтону совершенно не хотелось. Что ж, значит, решено: как только Амадео сойдет со сцены, его братец отправится следом.
Рыбам они оба придутся по вкусу.
— Договорились, Лукас, — тепло улыбнулся он, протягивая старшему Солитарио руку. — «Азар» будет твоей.
Горячие, обжигающие струи воды били по коже, скатывались вниз и, кружась, исчезали в водостоке. Амадео стоял, опустив голову, мокрые волосы полностью закрыли лицо тяжелой завесой. Рукой он оперся на стену, глаза были закрыты.
Не шевелясь, он простоял так еще десять минут. Затем, будто очнувшись от сна, откинул волосы назад, взметнув фонтан брызг, выключил воду и потянулся за полотенцем.
От ноутбука он оторвался только когда в окна начал пробиваться серый свет раннего утра, а в стекло забарабанил дождь. Амадео выпрямился в кресле, потер глаза и зевнул. Куча распечаток, которые он сделал, пока искал информацию, россыпью полетели на пол от неосторожного движения. Амадео едва слышно выругался и подобрал их, заодно выудив и несколько листков из-под стола.
Разложив их перед собой, он обнаружил, что это — бумаги из папки, которую некогда оставил тут Лукас. В самой папке, от которой Амадео избавился, оказались образцы контрактов, один из которых Лукас и предлагал тогда подписать. Четыре из забытых листков оказались копиями того же договора, в пятом значились фамилии людей, которых Лукас должен был посетить в тот день. Как и ожидалось, самоуверенности брату было не занимать: в список были включены Курт Сеймур и Бернард Мартинес. Насколько Амадео было известно, Мартинес оказался одним из немногих, кто не прогнулся под новую власть, за что получил несколько далеко не законных разгромных налетов на свои легальные букмекерские конторы. Но все же, несмотря на прямую угрозу бизнесу, до сих пор не сдал позиции. Достойно уважения.
В списке значилось около десятка имен. Следует разузнать, кто из них еще не принял условия Скендера, и заручиться их поддержкой. Если уж идешь против правительства, связи не повредят.
Амадео аккуратно сложил листки вместе и, отложив их на край стола, отправился в душ.
Обернувшись в полотенце, он вернулся в спальню и обнаружил там Ксавьера, который разложил на кровати документы, распечатанные Амадео, и внимательнейшим образом изучал их. Пиджак он снял, бросив его на спинку кресла, в уголке рта подрагивала незажженная сигарета.
— Я думал, в кабинете удобнее, — заметил Амадео.
Ксавьер поднял голову и вынул сигарету изо рта.
— С каких пор офисное кресло удобней кровати?
— Странно слышать это от тебя, — поддел в ответ Амадео. — Ты зачастую ночуешь в офисе, вероятность застать тебя дома близка к нулю.
— Спорить не буду, — Ксавьер взял с тумбочки бутылку с минеральной водой и наполнил стакан. — Ты проделал большую работу. Судя по синякам под глазами, сидел всю ночь.
— Неважно, — Амадео повесил полотенце, которым вытирал волосы, на спинку стула. — Я хочу быстрее с этим покончить, и если ради этого придется пободрствовать ночь, почему бы и нет?
— Загонять себя в гроб тоже смысла не имеет, — Ксавьер прихватил стакан и переместился в кресло. — Не боишься загреметь в больницу от перенапряжения, нежный принц?
— Разве после потери сына я еще чего-то боюсь? — хмыкнул тот.
— Да. Ты боишься больше никогда его не увидеть. Поэтому и мучаешь себя бессонными ночами, не позволяя ни минуты отдыха.
Амадео ошеломленно смотрел на друга. Тот слегка ослабил галстук и глотнул минералки.
— Постарайся сейчас об этом не думать. Мы вернем его, как только разберемся с Беррингтоном — это все, о чем тебе нужно помнить. В конце концов, станет ли Тео легче, если ты накануне его возвращения попадешь на больничную койку? — он указал стаканом на разложенные на кровати листы. — Нашел что-нибудь конкретное?
Амадео провел рукой по мокрым волосам и устало вздохнул. Ксавьер прав, но ему нужно было чем-то себя занять. Иначе в голову непременно лезли предательские мысли и противный, липкий страх. Он не мог себе позволить даже думать о неудаче, поэтому всеми силами старался не оставлять себе ни единой свободной минуты, постоянно размышляя над тем, как выгоднее всего подобраться к Беррингтону.
— Практически ничего. Все его грехи остались в прошлом, прежде чем стать мэром, он от них основательно отмылся. Привлечь за преступную деятельность уже не получится. Нужно что-то посвежее.
— Его связь со Скендером?
— Нет. Тому, что именно он приказал Скендеру убить Валентайна, нет никаких доказательств. С торговлей детьми и пособничеством наркокартелям он завязал сразу после ареста Жаклин, что и позволило ему так быстро продвинуться на высокую должность. Сейчас он чрезмерно печется о своей репутации и даже близко не подходит к незаконным делам, — Амадео взял один из документов, оставленных Лукасом. — Разумеется, это не значит, что он не берет взяток, но это слишком мелко. Вот тут, — он подал Ксавьеру список имен, — указаны наши возможные союзники. Я сегодня намеревался выяснить, кто из них пока не подотчетен Скендеру. Их тоже не устраивает положение дел, но это не значит, что они не могли прогнуться, чтобы не растерять остатки власти.
— Логично. — Ксавьер пробежал глазами список. — Курт Сеймур точно в их число не входит, в этом мы можем быть уверены. Кто еще, по твоему мнению, заслуживает доверия?
— Бернард Мартинес, — Амадео открыл шкаф и потянулся за одеждой. — С ним я встречусь в первую очередь.
— Чего ты надеешься от него добиться? Еще совсем недавно вы были лютыми врагами.
— Как раз перед тем, как Скендер начал беспредельничать, у нас установились деловые отношения, пусть и довольно шаткие. Нелишне будет заручиться поддержкой на случай, если вдруг понадобится его помощь.
— Согласен, — Ксавьер отставил стакан и вертел в руке пачку сигарет. — Мы до сих пор не знаем, на чем можно подловить нашего мэра. Судя по этой информации, — он кивнул на разложенные на кровати бумаги, — ничего существенного нет, и с нелегалом он напрочь завязал. Может, тогда следует дать этой рыбе наживку покрупнее? Предложить ему нечто такое, перед чем даже он не сможет устоять.
— И что же? — Амадео провел расческой по все еще мокрым волосам. — Если я так быстро предложу ему «Азар» после столь яростного сопротивления, это вызовет ненужные подозрения, и дело может не выгореть.
— Нет. Не «Азар», — Ксавьер усмехнулся, в глазах зажегся холодный огонек. — Бери выше.
Крейг Беррингтон пил чай за столиком небольшого, но уютного ресторанчика. Несмотря на середину дня, здесь яблоку негде было упасть: на обеденный перерыв сюда стекались служащие из окрестных фирм. Беррингтон занял кабинку в глубине зала, куда любопытные взгляды проникали редко, и не опасался, что его узнают. Охрана расположилась неподалеку, готовая в случае чего тут же открыть огонь по потенциальному противнику.
Мэр предпочел бы не показываться на публике вот так, но условие встречи было именно таким, и ему ничего не оставалось, кроме как согласиться. Слишком высокие ставки на кону. Зато вполне возможно, что сегодня он наконец покончит с теми немногими противниками, что еще остались. В глубине души он все же хранил небольшое сомнение касательно правдивости слов связавшегося с ним человека, но в любом случае, от встречи отказываться не стал. Соблазн оказаться на коне незамедлительно был огромен.
Скендеру он ничего не сказал. Какой смысл, если этот псих напросится с ним, да еще и возьмет с собой свою не менее пришибленную на голову охрану? Ситуация с Валентайном Алькарасом вполне может повториться, а этого Беррингтон не хотел.
— Добрый день, — перед столиком стоял светловолосый мужчина. Он снял темные очки, и взгляд голубых глаз впился Беррингтона. — Трудно ошибиться, когда ваше лицо так часто мелькает на телеэкранах, господин Беррингтон.
— В особенности этот ужасный шрам, — кивнул тот. — А вы, должно быть, Курт Сеймур. Присаживайтесь, прошу.
— Совершенно верно, — мужчина повесил плащ, который держал в руке, на спинку стула и уселся. — Надеюсь, вас не сильно обеспокоило место, но по-другому я не могу, уж извините. Меры безопасности.
— Встреча среди бела дня в таком людном месте, — Беррингтон не сдержал улыбки. — Неужели вы считаете меня способным…
— На что угодно, — закончил Сеймур, снимая очки. — Смерть моего босса это только подтвердила.
— Позвольте, — запротестовал мэр. — К его гибели я не имею ни малейшего отношения.
— Оставим этот цирк, — оборвал его Сеймур. — Я не собираюсь углубляться в ваши отношения с Луаном Скендером, мне достаточно обещания, что сегодняшняя встреча пройдет без эксцессов. Я пришел сюда как деловой человек, а не как загнанная крыса. У меня есть то, что вам нужно, а вы в свою очередь можете предложить мне наиболее выгодные условия для продажи данных.
Беррингтон навострил уши. Похоже, этот малый не врет, у него действительно есть, что предложить. В конечном счете, Алькарас оказался не так глуп, и теперь за утерянную информацию придется заплатить.
Но это не беда. С денежными средствами проблем не возникнет. Санторо обеспечил нужную поддержку, и сколько бы ни запросил этот прощелыга, все пройдет гладко.
— Прежде всего, — Беррингтон сцепил руки перед собой, чтобы унять вдруг возникшую дрожь нетерпения, — я хотел бы убедиться, что данные у вас действительно есть. Я не собираюсь платить за воздух.
Если он думал, что Сеймур начнет ходить вокруг да около, его ожидания не оправдались. Из футляра, который принес с собой, Сеймур достал ноутбук и раскрыл.
— Взгляните, — он повернул монитор к Беррингтону.
Тот придвинул ноутбук к себе и жадно впился глазами в экран. Все так, данные, которых так не хватало! Он подавил внезапно возникший порыв схватить ноутбук и броситься вон из ресторана.
— Здесь не все, — словно почуяв его желание, осадил Сеймур. — Лишь малая часть того, что у меня есть. Это я вам показываю скорее для ознакомления и доказательства того, что не вру, — он передвинул ноутбук к себе и, закрыв, убрал обратно. — Думаю, нам стоит договориться о цене.
— Сколько вы хотите? — голос вдруг стал хриплым, и Беррингтон отпил уже остывший чай. — Сколько вы хотите за все данные?
— И компанию «Алькарас», полагаю? — слова прозвучали насмешливо, но Беррингтон лишь отмахнулся.
— Ваша компания меня не интересует, господин Сеймур. Я разрешу ей заниматься своей деятельностью, только под моей эгидой. Если вас не устроит такой вариант…
— Он меня устроит, но все же это не очень-то большая цена за такую ценную информацию, — он положил ладонь на футляр. — Я надеялся выручить как минимум…
— Сколько? — Беррингтон подался вперед. За информацию, которой владел преемник Алькараса, он готов был отдать практически все. Подумать только, компромат на весь преступный мир! И каждого он сможет взять в тиски! Каждому будет диктовать свои условия!
Следующие пятнадцать минут они торговались. Беррингтон осторожничал, опасаясь, как бы птичка не упорхнула, а Сеймур, не стесняясь, набивал цену. Нельзя торопиться, уговаривал себя мэр. Ни в коем случае. Скандала с Алькарасом хватило надолго, мало того, что убийство всколыхнуло весь преступный мир, так еще наверняка найдутся охотники отомстить. Удивительно, что до сих пор все вели себя тише воды ниже травы. Беррингтон мысленно похвалил Скендера: все же в запугивании тот толк знал. Но сейчас не хотелось действовать в таком ключе: времена рэкета прошли, и наживать врагов себе дороже. Тем более если есть возможность их попросту купить.
Некстати вспомнился строптивец Солитарио, и Беррингтон не сдержал раздраженного фырканья.
— Что-то не так? — мгновенно отреагировал Сеймур. — Ах да, понимаю, я слишком много запросил…
— Вовсе нет, — поспешил уверить его Беррингтон, хотя сумма и впрямь вчетверо превышала ту, которую он намеревался отдать за информацию. И откуда у этого молодняка такие аппетиты? Впрочем, следовало ожидать от преемника самого Валентайна Алькараса. — Цена высока, но я уверен, данные того стоят.
— Думаете? — Сеймур обезоруживающе улыбнулся. — Впрочем, я согласился бы и на меньшую сумму. Разумеется, если бы вы сделали мне одно одолжение…
Беррингтон навострил уши. Одолжение?
— Видите ли, дело в том, что… — Сеймур помялся, затем махнул рукой. — А, ладно. Все равно вы таким больше не занимаетесь, а втягивать самого мэра во что-то столь вопиющее я не могу. Лучше договоримся о денежном возмещении. Как вам?
— Нет-нет, погодите, — Беррингтон, почуяв возможность сэкономить, наклонился к нему. — О каком одолжении вы говорите? Может быть, я смогу помочь. Если же нет, то выплачу сумму, которую вы требуете. Никто не запрещает нам рассмотреть все варианты, — он улыбнулся, и шрам уродливо сморщился.
Сеймур взял чашку, которую поставила перед ним официантка. Медленно вдохнул аромат и довольно прикрыл глаза.
— Здесь всегда готовили потрясающий кофе.
Беррингтон ждал. Он сцепил руки перед собой и не сводил взгляда с Курта Сеймура, который не спеша потягивал любимый напиток. Надо дать ему время на обдумывание, в таких делах нельзя давить. Пусть взвесит все «за» и «против» и придет к нужному решению: деньги или услуга.
По правде говоря. Беррингтон не сомневался, что тот выберет второй вариант. Крупнейшая компания «Алькарас» в год зарабатывала астрономические суммы и в деньгах недостатка не испытывала. А вот провернуть незаконную операцию под защитой самого мэра… Это куда выгодней. Если Сеймур не дурак, то сам это поймет.
Чашка тихо звякнула о блюдце.
— Ладно, — Сеймур откинул светлые волосы со лба. — Думаю, вам можно доверять.
Беррингтон еле сдержал возмущение. Какого черта он так стелился перед этим сопляком? Чтобы тот высокомерно заявил ему, что, видите ли, ему можно доверять? Пальцы, сцепленные в замок, побелели от напряжения, и Беррингтон с трудом заставил себя расслабиться. Черт с ним, пусть говорит, что хочет, скоро компания перейдет под крыло мэра, и тогда посмотрим, кто и как запоет.
Изобразив на лице внимание, он приготовился слушать.