"Природа - все сущее, весь мир в многообразии его форм. Объект науки... предельная абстракция, основными характеристиками которой являются универсальность, законообразность и самодостаточность. Общее понятие, задающее принципиальную схему понимания и объяснение того или иного конкретного предмета изучения... совокупность конкретного предмета изучения... Совокупность естественных условий существования человеческого общества... потребление заменяется покорением природы... отношения глобального управления... границы допустимого воздействия... капитализм хищническое отношение к природе... Сама сущность социализма активноблагоприятствует рационализации отношения к природе... на Западе -экологический пессимизм... социализм показывает, что общество,основанное на общественной собственности, в состоянии разумно регулировать свои отношения с природой".
Советский энциклопедический словарь (1990):
"...все сущее, весь мир в многообразии его форм - материя, универсум, Вселенная. Объект естествознания. Совокупность естественных условий существования человеческого об-ва. Осуществление обмена веществ между человеком и П. ...Совокупная деятельность об-ва оказывает все более заметное влияние на П., что требует установления их гармоничного взаимодействия. См. Охрана природы".
Голубев посмотрел:
"Охрана природы - комплекс мер по рациональному (неистощительному) использованию живой и неживой природы... В постановлении ЦК КПСС и СМ СССР в 1988 г. определены главные задачи и основные направления природоохранной деятельности. Создан союзно-республиканский Гос. комитет СССР по охране природы".
Надо же, а он, Голубев, и не помнил этого постановления. Ах, нехорошо, ах, нехорошо! Впрочем?
Впрочем, сойдет: СССР уже нет!
Слишком мало случаев и эпизодов, соединяющих человека с человечеством, а человечество с природой. Природа, ее живое вещество, - тоже ведь общество, а не только среда обитания. Какая же это среда обитания, если любое живое вещество более требовательно к условиям своего существования, чем человек? Южные бактерии, и червячки, и животные не живут на полюсах, но человек живет везде. Это по Адаму Смиту, Марксу, Ленину, Сталину природа не более чем одна из трех составляющих производственной деятельности человека (две других - труд и капитал).
Лето шло вокруг дождливое, ненастное, грозовое, но это уже не касалось Голубева, не его это было дело... Единственно что он воспринимал отчетливо и с удовольствием, это громы: они гремели натурально, без участия художественной литературы, ядерной науки и политики, сами по себе.
Очень приятно! Природа, слава Богу, не забывала его, забытого человека,жизнь которого была тревогой за жизнь.
Голубев был не прочь спрятаться от многих-многих проблем, но прятаться надо вовремя, а не после того как проблема рассмотрит тебя со всех сторон и во всех деталях. Он опаздывал неизменно.
Ядерное оружие безобидно в режиме хранения, но складирование искусственных радиоизлучающих отходов (в том числе и сами АЭС, проработавшие свыше тридцати лет) может разорить самую богатую страну.
"Атомные станции - позорное прошлое человечества", - когда-топрочел Голубев.
Сорок килограммов ядерного урана изымается в Ираке. Этого достаточно, чтобы изменить лик планеты, вес которой составляет 5976 1021 килограммов, а площадь поверхности 510,2 миллиона квадратных километров.
В России первых лет XX века было двенадцать инженеров-гидротехников сельского хозяйства, но один только Жилинский Иосиф Ипполитовичосушил-оросил-обводнил больше миллиона десятин и ни одной десятиныпри этом не испортил. В кадрах Минводхоза два миллиона человек, тысячиинженеров, и они списывают и списывают миллионы гектаров "улучшенных" земель.
Уже Платон был социалистом, уже Аристотель, ученик Платона, социализм не признавал, уже большевики отлучили Платона от социализма: он не выбросил лозунга "рабы всех стран, соединяйтесь!".
Пока двигателями для человека были животные - лошади, буйволы,ослы, верблюды, собаки, олени, - которые двигались со скоростью, присущей им от природы, человек и не вступал в противоречие с природой, но паровая машина, знаменитые Ползунов и Уатт, вывели человека в исходную точку антиприродного движения.
Земледелие, правда, и до сих пор остается природным промыслом, потомучто почвы и растения не допускают скоростей пахотных и уборочныхагрегатов выше вполне определенного предела, близкого к скорости движения лошади, запряженной в плуг либо в жатку. Стоит превысить этускорость - и почвы уплотнятся, как уплотняется дорожный грунт, распылятся, как распыляется дорожная пыль, а стебли растений полягут наземь,минуя жатвенный аппарат, либо вместе с семенами превратятся в бесформенное месиво. Это значило, что земля ставит свои условия земледелию.
Если бы Ельцин и Хасбулатов знали, как надоели они Голубеву! Природыдля них уже не существовало.
При жизни Голубева не было в России такого правительства, которое необманывало бы его, выполняло бы свои обещания: Николай II, Львов,Керенский, Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Горбачев.
Правда, к троим из этих девятерых у Голубева было особое отношение пусть и под давлением обстоятельств, а все-таки они ушли от властисами и объяснили, почему ушли.
Эти трое: Николай II, Львов, Горбачев.
Но все бы перенес Голубев, если бы не чернобыльская катастрофа, ужочень она долговечна! Более долговечных проблем, может быть, и не было.
Да здравствуют экологические правительства всех государств и народов! (Таковых все еще нет, но если в ближайшем будущем не будет -человечества тоже не будет.)
Все дело в отношениях между целым и частью. Между системой и еесоставляющими.
Вот он человек - член семьи. Семья как составляющая общества.Множество различных обществ, составляющих человечество. Человечество иживое вещество Земли (и неживое тоже). Земля и Солнечная система - вездечасть и целое.
По поводу Земли Голубев проделывал - и ему казалось, будто удастся, -мысленный опыт: одну за другой лишал Землю частностей, прежде всегочисел. Чисел веса Земли, ее объема, размеров, ее орбиты и ее времен - и чтоже? От Земли ничего не оставалось, кроме нечисленной бесконечности.Нынче Голубев и сам себя запросто представлял уходящим в бесконечность.Еще недавно он предполагал - изойдет в нуль, но нет, ничего подобного,теперь уже было ясно как день; его ждет бесконечность! С нетерпением ждет.И у него тоже проявлялось нетерпение: ведь в принципе бесконечность начало всего, поскольку в ней существует бесконечное количество космических тел, одно из которых в конце концов может стать Землей. Вернее всего, это может случиться не без участия некой Высшей силы, думал Голубев, онбыл согласен с принципом Высшего созидания, но сомневался в том, чтоТворец может проследить за эволюцией и поведением всего того, что Имсоздано. Впрочем, это другой вопрос, но так или иначе, а только Земляприобрела собственные, ей одной присущие числа, ей одной свойственныеусловия, необходимые для существования живого вещества. Нужны условия,а тогда будет все, что в этих условиях может быть, вот и жизнь стала естьтолько потому, что могла быть. Любопытно, как никогда прежде в жизниГолубева, и, значит, так: Земля третья от Солнца планета (148 миллионовкилометров), а попробуй поживи и поразмножайся на планете второй, Венере (108 миллионов километров), если там температура поверхности 750+ С,а сутки равны 224 суткам земным? Марс (228 миллионов километров) -планета четвертая, температура от -80 - 60 до +43+ С, сутки - что-то около700 (687) земных, тоже не сахар. А вот Земля это не просто она, а райземной. (Такие же рассуждения, думал Голубев, применимы и к Солнцу всистеме галактики, и к галактике в дальнейших системах.)
И все бы хорошо, всем был бы прекрасен тот невероятный Случай,который - Земля, если бы человек не принял роли Антихриста. Конечно,далеко не все живые (да и мертвые тоже) люди с этим согласятся, но Голубевувсегда были близки интересы, физиология и умонастроения всего живоговещества, он точно знал: там другого мнения быть попросту не может. Темболее не может, что там и выбора не было, а здесь выбор был - Христос иАнтихрист.
Но Христос, Магомет, Будда и другие так и не смогли отвратить человека от его антиприродности. Чего же тогда с Голубева-то спрашивать?
Произвол памяти: апрельская 1986 года чернобыльская катастрофа, онаведь в тот раз не кончилась, она (это привлекло внимание лишь немногих)продолжилась 11 октября 1991 года в 20 часов 36 минут, когда на Чернобыльской произошло короткое замыкание, большой пожар. Горела крышамашинного зала, два ее пролета, отключены блоки третий и пятый (четвертыйвзорвался в 1986 году). Все рушится, взрывается, грохот, беготня, паника(В. Ф. Скляров, "Завтра был Чернобыль").
И - пронесло...
Чуть ли не каждый день Голубев узнавал по ТВ: там взрыв, тут поезд долой с рельсов, отравлена река, истреблен лес, где-то пожары, стрельба,ракеты, - но все еще не доходит до катастрофы глобальной, все ещепроносит и проносит, все еще милует Бог.
Наверное, академика Валерия Алексеевича Легасова милость не устраивала, он переживал ужас (многое пережил и Голубев, но ужас - увы! егоминовал), не мог Легасов согласиться с тем, что:
до сих пор даже и не сформулирована концепция создания устойчивыхэкологических систем; до сих пор нет критериев эффективности самовозобновляемых, самой природой к энергетике предназначенных источников энергии (солнца, ветра, приливов-отливов);
до сих пор строим АЭС и только через пятнадцать - двадцать лет убедимся в их бесперспективности.
Академик Легасов Валерий Алексеевич эти пятнадцать - двадцать летпринять не мог, 24 апреля 1988 года он покончил с собой.
Есть люди, для которых чернобыльская действительность оказалась ихсобственной действительностью.
А ведь пора бы уже, пора прикоснуться к чему-то душевному, исповедально-завещательному! Или Голубев был лишен такой способности, или этаспособность выражалась в нем не как у людей?
Когда-то, вернувшись из мира чистой науки, Голубев сказал сыну:
- Знаешь, сын, я и сам не знаю - то ли стоит жить, то ли не стоит? Алешка, совсем еще в то время парнишка, отозвался так;
- У меня, отец, правило: сам выдумал, сам и думай. - Ну все-таки?
- А чего тут думать? Будто ты один такой. Больше или меньше, но всетакие же!
Алеша! Сын!
Как сложилось: я закончил "круглый стол" с самим собой, но с тобой мырасстаемся, так и не повидавшись. Где тебя носит по белу свету?
Алеша! У меня, географа, к тебе, физику, всегда были серьезные вопросы, ноя стеснялся к тебе обратиться. Когда-то мои родители ни на один мой вопросне ответили толком, вот и я не надеялся на себя.
Это такие разные вещи - география и физика, но и то и другое природа.Я природу боготворю, но и у меня всегда была к ней претензия: мне казалось, чтоона скомпрометировала себя ледниковым периодом. Не будь ледникового - илюдям не было бы необходимости бороться за собственное выживание и сприродой и между собой за кусок мяса мамонта, может быть, не было бы иплеменной вражды, провокаций, воровства и взяточничества, а было бы поГолубеву: смыслом всякого существования стало бы содержание природы. Понимай человек ее содержание - и все остальное станет для него на свои места! Атеперь? После ледникового - что за перестройка? И возможна ли в принципеноосфера по Вернадскому, если из бытия природы не исключены ледниковыепериоды?
Я только что сделал выписки из словарей и энциклопедий, но ответов неполучил.
То, что природа - это окружающий нас мир, люди знают и без книг и беззнаний, но почему же не отдать себе отчета в том, что мы тоже окружаемприроду, только гораздо плотнее и более жестоко, чем она нас?! Что мыобустраиваем ее в системе ГУЛАГа, в системе, которую заведомо не переживутни зэки, ни конвоиры - никто? Что мы - среда обитания природы?
Все, что есть, есть только потому, что может быть. Может быть в природе. Чего в ней не может быть, того нет, нет в ней ничего лишнего да и только.Природа - высшая степень реализации возможностей, и весь вопрос в том,насколько природно такое производное природы, как человек.