‒ Что я? ‒ прищурил я глаза.
‒ Ты как Нику трахать начал, так Юльку ревновать стал. Не кажется тебе странным? Эта шмаль тебе в уши ветер дует, а ты введешься, как лох.
‒ За базаром следи, Саш! ‒ злобно произношу. ‒ Она сама сказала, что лучше с ним, чем со мной!
‒ А ты как думаешь, с кем лучше? С тем, кто тебя последний год бьёт и унижает?
‒ Хватит, Сань, хватит! ‒ рычу. ‒ А может ты на нее тоже глаз положил? Постоянно за нее заступаешься.
‒ Вот видишь, ты даже ко мне ревнуешь. У тебя на этой ревности вообще крыша едет. А защищаю, потому что больше некому, мне ее жаль. Если бы не мы с Мамедом, в этот раз ты бы ее убил и сам бы потом мучался от чувства вины, ‒ проговорил он.
‒ Саш, спасибо, ‒ тихо говорю. ‒ Ты прав, в этот раз переборщил, убил бы, не простил бы себя потом. И сейчас на душе паршиво, но злость у меня понимаешь, Акмаль глаз положил на нее.
‒ Так с ним и выясняй! ‒ прикрикнул. ‒ Юлька-то ни при чём. А сейчас ты ее потерял. Она не простит.
‒ Ей деваться некуда, не простит, все равно не отпущу, рядом со мной будет.
‒ Пашка, вспомнишь мои слова, уйдет, не простит тебя. И уйдет так, что ты ничего сделать не сможешь, ‒ и уходит из кабинета, хлопая дверью.
А у меня на душе еще хуже стало.
Часть 11 Юля
Я просыпаюсь, глаза открывать не спешу, щупаю руками на чем лежу, вроде мягко, открываю глаза. До конца не могу открыть, веки опухли и я приоткрываю, как могу. Я в комнате, а вроде на цепь тащил. Пытаюсь привстать, больно, слабость, тело ломит, я немного присела. И тут сразу вспомнилось, что Пашка говорил, что делал со мной, как он мог! По моим щекам потекли слезы. Ненавижу его! А Ника, подруга лучшая, всю жизнь вместе и так со мной поступила. Почему? В голове столько вопросов, а ответов на них нет.
Надо что-то делать, надо бежать от него. Но, как? Я обязательно найду выход, я буду сильной, не сдамся.
Дверь в комнату открывается и заходит Сашка. Замученный, видно, что не спал давно, руки в карманы засунул, смотрит и улыбается.
‒ Очнулась, ‒ радуется. ‒ Привет, как ты себя чувствуешь?
‒ Привет, Саша. Болит все, ‒ пытаюсь улыбнуться, а у самой слезы стекают.
‒ Юльчик, ну не плачь, пройдут раны, ‒ пытается меня успокоить.
‒ На теле пройдут, а вот в душе никогда. Ни за что его не прощу и Нику тоже.
‒ Да, Ника оказалась еще той дрянью. Ему про тебя гадости наговорила, вот он и срывался на тебя. Сам бы убил ее, ‒ злобно говорит.
‒ Саш, а сколько я здесь лежу?
‒ Ты четыре дня в бреду. Маму с папой звала все. Вот мы переживали, чтобы они тебя с собой не забрали, ‒ с волнением в голосе ответил Саша.
‒ Четыре дня? ‒ молчу.
И тут я вспоминаю, что мне виделось, пока я была без сознания. Вокруг меня была только тьма, ни света, ничего, просто все черное. Я стояла, не знала, что делать, куда идти. Мне было ужасно холодно, я молилась, кричала, звала родных. Но никто не появлялся. Сколько я так провела, не знаю, но мне казалось, вечность. А потом, вдруг, я увидела маленький ярко-красный огонек, он был таким красивым, завораживающим, я бежала на него, что есть мочи. И тут, я увидела родителей, они стояли, окружённые ярким светом, хотя, все остальное вокруг поглощала тьма. Они были такими счастливыми, я хотела их обнять, прижаться, мне было так холодно, но мама не позволила, выставила руку вперед:
‒ Доченька, мой милый ангелочек, еще не настало твоё время, запомни только одно ‒ спасение твоё в …, ‒ и она резко замолчала. Их взгляд стал тревожным, они переглянулись и, неожиданно, подул сильный, обжигающий ветер, как будто вокруг нас было сильное пламя огня. Они растворились в воздухе в один миг, как будто их и не было. А я начала проваливаться во тьму, которая вдруг стала согревать меня своим теплом.
Мои мысли прервал голос Саши:
‒ Юль, Юля ты меня слышишь? ‒ переживая, произносит Саша.
‒ Да, просто задумалась, ‒ посмотрела на него. ‒ Саш, а где Паша сейчас?
‒ Он все четыре дня сидел возле твоей кровати, переживал, а буквально сегодня ночью он уехал, хотел меня отправить, но пришлось самому ехать. Что-то с товаром случилось.
‒ С товаром? Что там произошло? ‒ удивляюсь. ‒ У меня вроде все налажено было.
‒ Нет, это не тот товар, их новое дело с Акмалем, расширяют бизнес и все такое. Пашка, когда в последний раз ездил в командировку, вез первый груз, канал налаживал, чтобы дальше поставка шла, но сегодня ночью позвонили, сказали груз на место не прибыл, пропал. Да не заморачивайся ты, пусть сами разбираются.
‒ Ты прав. И хорошо, что он уехал, не хочу его видеть, ‒ отворачиваюсь.
‒ Юль, он тебя от дел отвел, ‒ немного с грустью говорит Саша.
‒ Это очень хорошо, ‒ улыбаюсь. ‒ Буду теперь адвокатом, сама по себе.
‒ Юля, ну ты же понимаешь, что ты совсем не сможешь уйти от дел. Есть люди, которым нравиться с тобой работать и, если ты будешь просто адвокатом, они все равно будут идти к тебе. И поэтому, он решил, что ты вообще не будешь работать.
‒ Как, а что же я буду делать?! ‒ возмутилась я.
На что он пожал плечами. Я не знала, как реагировать на это, во мне просто закипала злость.
‒ Саш, спасибо тебе, если бы не ты …
‒ Не только я и Мамед тоже заступился, ‒ улыбается.
‒ Спасибо вам.
‒ Мы тебя, Юльчик, очень любим, ты нам, как младшая сестра, ты наш Ангел. Ладно отдыхай, не буду мешать.
И открывает дверь, чтобы выйти, а там стоит Мамед.
‒ А тебе чего? ‒ удивился Сашка.
‒ Проведать пришёл, посмотреть очнулась или нет, ‒ произнес виновато. ‒ Переживаю, ‒ глаза опустил.
‒ Очнулась она, славу Богу, ‒ улыбается Сашка, пропуская Мамеда в комнату. ‒ Юль, к тебе еще гость пожаловал.
‒ Не помешаю? ‒ смотрит растерянно Мамед.
‒ Нет, ‒ улыбаюсь я. ‒ Входи, рада тебя видеть.
‒ Ладно, я пошёл, ‒ проговорил Сашка и закрыл за собой дверь.
Мамед подошёл ко мне поближе, встал по левому краю кровати.