— Вот твои вещи, — Роджерс подал небольшую коробку. — Забирай и вали, без тебя тут народу полно.
Амадео поправил пиджак и взял из рук надзирателя коробку, однако открывать не стал.
— Спасибо вам, — сказал он. — Если бы не вы, я давно бы уже сдался.
Обычно каменное лицо Роджерса смягчилось, но он не позволил себе иного проявления чувств, кроме как похлопать Амадео по плечу.
— Надеюсь тебя больше никогда не увидеть, Солитарио. По крайней мере, в чертовой арестантской робе. Костюм тебе идет больше, — он придирчиво оглядел Амадео. — Не забудь надеть пальто, на улице жуткий холод.
Роджерс не заметил, что говорит и ведет себя, как заботливый отец, но у Амадео защемило сердце. Человек, потерявший сына, и человек, потерявший отца, прощались, зная, что больше не увидятся, но не могли сказать друг другу ничего, кроме бессмысленных слов.
— Знаю, — Амадео оглянулся через плечо на падающий на улице снег. — Сегодня праздник. Обещайте, что проведете его не один. Рождество — не лучшее время для одиночества, а я случайно услышал, как Кортес приглашал вас в бар.
— Ах ты, хитрый жук! — Роджерс легко стукнул его кулаком в плечо. — Вот в чем секрет твоего успеха, Солитарио — ты слушаешь и наблюдаешь. Давай, иди уже, пока я не передумал.
Амадео крепко пожал надзирателю руку. И наконец ступил за порог тюрьмы.
На улице валил снег. Амадео на мгновение остановился и прикрыл глаза, ощущая хлопья, тающие на лице и стекающие по коже тяжелыми каплями.
Он взял с надзирателя Роджерса обещание не проводить праздник одному, но сам не мог иначе. За пять месяцев Йохан ни разу не пришел, но Амадео не мог его за это винить — свобода меняет так же, как и тюрьма. Может быть, друг нашел работу, может, переехал в другой город — могло случиться все, что угодно. Амадео оставалось лишь смириться, но чувство горечи никуда не делось.
Отойдя подальше от тюрьмы, он остановил такси. Стряхнув снег с волос, уселся поудобнее и открыл коробку. Внутри лежали ключи от особняка, от джипа, бумажник, три скрученных в цилиндры пачки денег, которые он заработал в тюрьме, мятая визитка Ребекки и пластиковый прямоугольник.
Пропуск в "Азар".
Амадео взял карточку и всмотрелся в свое же лицо. Ясный, незамутненный взгляд, еще не знающий, что такое предательство. Легкая полуулыбка. Совсем не похож на того мужчину, который мелькнул в стекле двери, когда Амадео вышел из здания тюрьмы.
— Куда едем? — спросил водитель. — Вы так и не сказали.
Амадео рассовал содержимое коробки по карманам, раздумывая, куда податься. У него был дом, которого он теперь лишился — Лукас наверняка уже продал особняк. Ксавьер его не ждет, Йохан пропал. Ребекка… Работает на Ксавьера, да и кто он такой, чтобы она помогала, да еще бесплатно.
Пальцы скользнули в карман и наткнулись на карточку. Пропуск жег руку, требовал, чтобы его достали, чтобы им воспользовались. Пусть и в последний раз.
— Компания "Азар", — сказал он терпеливо ожидающему водителю и протянул две купюры. — Напротив Центрального парка.
Через четверть часа он стоял перед зданием "Азар". Вокруг многое изменилось, но напротив так и остался красивый, сейчас заснеженный парк, где они когда-то гуляли с отцом. Сама компания выглядела так же внушительно, как и четыре года назад. И, кажется, охраны стало больше.
Это подтвердилось, когда Амадео зашел внутрь — к нему тут же подошел одетый в черный строгий костюм охранник. Еще трое остались на своих постах, однако вперили в незваного гостя испытующие взгляды.
— Цель визита? — бесстрастно спросил сотрудник службы безопасности.
— Я здесь работаю с сегодняшнего дня, — Амадео достал пропуск и покрутил у носа мужчины в надежде, что пропускная система за четыре года не изменилась. — Только вот не запомнил, как пройти на свое рабочее место.
— В какой отдел?
— Финансового планирования.
— К тому лифту. Четвертый этаж, — он указал нужное направление.
Амадео поблагодарил и пошагал туда. Тут, похоже, ничего не претерпело изменений. Лукасу больше нравилось играть в директора крупной компании, сидя в кожаном кресле с бокалом виски в руке и куря дорогую сигару, чем заниматься реорганизацией компании.
Амадео приложил пропуск к панели рядом с лифтом, и дверцы разъехались в стороны. Значит, систему безопасности не меняли. На табло одна за другой загорались красные цифры, вскоре лифт мелодично просигналил, и Амадео вступил в коридор, в котором был бессчетное множество раз.
Слева располагалась дверь в отдел финансового планирования, которым заправлял Ричард Крамер. Чуть дальше по коридору — кабинет управляющего "Азарино" Эмилио Валиона. Еще дальше — конференц-зал. И в самом конце — массивная дверь с золотой табличкой.
У Амадео замерло сердце. Здесь все осталось по-прежнему, мгновенно оживляя воспоминания. Вот он, одиннадцатилетний, впервые пришел с Кристофом на работу. Высокие люди в строгих костюмах здороваются с ним за руку. Улыбаются, говорят разную чушь, свойственную взрослым и совершенно непонятную мальчику. Но Амадео приятно, что с ним обращаются, как с взрослым, как с равным себе, и ему это льстит. Кристоф гордо улыбается, затем ведет сына к огромной, темного дерева двери, к которой прикреплена золотая табличка с именем и фамилией. Чуть ниже написана должность: генеральный директор.
— Это вы? — спрашивает Амадео. — Вы генеральный директор?
— Да, — улыбаясь, отвечает Кристоф. — Я.
— А что это значит? Вы тут самый главный?
Кристоф смеется и открывает перед ним дверь…
Амадео тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Не время для них. Подойдя ближе, понял, что кое-что все же поменялось — имя. Черным курсивом на табличке было выгравировано: "Ксавьер Санторо, исполнительный директор".
Если бы в Амадео ударила молния, он бы этого не заметил. Он тупо глядел на табличку, не в силах поверить глазам. Протянул руку и дотронулся до букв, пытаясь убедиться в их реальности.
— Быть того не может, — прошептал он и вздрогнул от звука собственного голоса.
Рука сама потянулась в ручке двери. Он нажал на нее и зашел в хорошо знакомую приемную, в которой бывал множество раз с отцом, а потом и без него, когда Кристоф был не в состоянии покинуть дом.
Приемная не особо изменилась. Кристоф всегда отличался отличным вкусом, и, по-видимому, новый хозяин решил ничего не менять. За столом, за которым обычно сидела секретарша, никого не было, хотя Амадео ожидал увидеть там вездесущего Серджио.
Он на мгновение остановился, оперевшись на стол ладонями. В глазах потемнело, и он зажмурился, чтобы унять неожиданный приступ. Возникло острое желание вернуться к двери и снова посмотреть на табличку. Может быть, он ошибся? Может, не так разглядел?
Но нет. Внутренний голос подсказывал, что ничего нового он там не увидит. Ксавьер действительно теперь возглавлял "Азар".
Как во сне, Амадео выпрямился. Ноги сами понесли ко второй двери, которая вела непосредственно в кабинет. Не потрудившись постучать, толкнул ее и вошел.
Ксавьер сидел за столом отца и что-то печатал на клавиатуре, сосредоточенно глядя в монитор. На вошедшего даже не поднял глаз. Амадео знал, что от работы его может отвлечь только атомный взрыв.
Или неожиданно нагрянувший бывший друг.
— Здравствуй, — севшим голосом произнес он.
Стрекот клавиш стих. Пальцы замерли над клавиатурой. Ксавьер поднял голову и уставился на Амадео. В глазах застыло смешанное выражение — впервые за долгое время он не знал, что сказать, как себя повести. Амадео не удержался от горькой усмешки.
— Добрый день, — наконец произнес Ксавьер, отодвигая клавиатуру.
— Вижу, ты все-таки заполучил это кресло, — горечь никуда не ушла, вдобавок накатил невыносимый холод, сжимая сердце, превращая его в кусок льда.
— Ты не…
— Не так все понял? Брось, ты сам тогда сказал, что Жаклин была права. С самого начала ты метил на это место, Ксавьер, — Амадео стиснул зубы, чтобы удержать подступившие слезы. — Извини, что мешал тебе. Я снова пал жертвой собственной наивности. Маленький глупый мальчишка, который когда-то верил тебе.
— Все не так, как ты думаешь, Ама…
— Замолчи, — он зажмурился. — Просто… Не говори ничего. Не надо.
Ксавьер послушно закрыл рот.
— Я верил тебе, как самому себе, Ксавьер. Верил всей душой, всем сердцем, ты был для меня не просто другом. Ты был мне братом. Тем, кем никогда не смог бы стать Лукас. А ты… — Амадео отвернулся. — Прощай.
Он потянул на себя дверь, стараясь не обращать внимания на голос Ксавьера, зовущий его. Такой родной. Такой теперь далекий. Так сильно режущий, будто острым лезвием.
Не оборачивайся, говорил он себе, стараясь заглушить боль внезапно оттаявшего сердца. Не оборачивайся, иначе не сможешь уйти.
— Господин Санторо! — раздался вдруг в приемной еще один знакомый голос.
Амадео застыл, надеясь, что это лишь слуховая галлюцинация. Он слишком погрузился в себя. Слишком зациклился на разочаровании. Но…
Йохан замер напротив, сжимая в руке пачку бумаг. На лице отразилось величайшее потрясение.
— Ама… Господин Со… Солитарио… — наконец выдавил он. — Ты… Вы…
Амадео не мог поверить глазам. Что тут делает сокамерник? Почему он работает на Ксавьера? Одет в строгий костюм, обращается "господин", когда друг успел так измениться? Лишь выражение смешной растерянности осталось тем же, и это окончательно убедило Амадео в том, что его снова предали.
— Что ты тут делаешь, Йохан? — хрипло спросил Амадео. Горло будто выстелили наждачной бумагой, каждое слово причиняло скрежещущую боль.
— Я… Господин Соли…
— С каких пор ты зовешь меня так?! — выкрикнул он. — С каких пор ты работаешь на него?!
— Выслушай, Амадео, — вмешался подоспевший Ксавьер. — Ты…
— Не собираюсь я ничего слушать, — Амадео зло вытер глаза тыльной стороной ладони. — Удачи вам обоим.
Магнитный пропуск, пролетев через приемную, ударился о грудь Ксавьера и шлепнулся на пол. Тяжелая дверь хлопнула о косяк, несмотря на установленный доводчик.
— Стоять, Йохан, — скомандовал Ксавьер, так как тот бросился за другом. — Это бесполезно.
— Но, господин Санторо, он…
— Это бесполезно, — повторил Ксавьер. — Пусть идет, куда ему вздумается.
Амадео смог остановиться только на улице. Легкие жгло от быстрого бега, глаза — от выступающих слез. Он снова вытер их, но слезы продолжали литься. Уже который раз его предают, но менее больно от этого не становилось. Сколько еще предстоит вытерпеть предательств самых близких людей? Сколько?
Хватит. Больше никогда. Никакого доверия.
— Ты пытался сделать из меня бездушного робота, Ксавьер, — выговорил он, не обращая внимания на то, что говорит вслух, и люди, проходящие мимо, оборачиваются. — Поздравляю. Тебе это удалось.
— Налейте мне еще, Джо, — Амадео поставил пустой стакан на подставку. — Того же самого.
— Со льдом, без? — участливо спросил бармен в ослепительно белой футболке. На вид ему было лет тридцать пять, но волосы, торчащие ежиком, уже начали седеть. Неизменная улыбка сияла на лице, сменяясь с радушной на сочувствующую в зависимости от настроения посетителей, которых он обслуживал.
— Без, — коротко ответил Амадео, подперев голову рукой и уставившись в полированное дерево стойки.
Бар "У Джо" находился у границы Старого квартала и являлся единственным приличным местом на многие километры вокруг. Амадео не знал, куда пойти после того, как покинул "Азар", и сейчас сидел за стойкой и глушил виски стакан за стаканом.
Сегодня в баре было многолюдно — проходил один из спортивных вечеров, и группы болельщиков заняли почти все свободные места, выкрикивая оскорбления в адрес противников любимой команды и подбадривающие слоганы. Джо едва успевал наливать пиво, и изредка подходил к одиноко сидящему клиенту у дальнего конца стойки.
— Прошу вас, — он поставил перед Амадео очередную порцию. — Что ж вы не смотрите игру? Не любите спорт?
— Не особо, — Амадео отпил немного.
— Тогда что вас привело сегодня сюда?
— Неважно.
Бармен все понял и не стал задавать вопросов.
Амадео прислонил стакан к пылающему виску. Голова раскалывалась от тупой, пульсирующей боли, грудь сдавливало, пальцы рук холодели.
Он не ожидал, что предательство Ксавьера будет иметь такие последствия. Неужели он и в самом деле с самого начала задумал завладеть компанией и для этого сблизился с Амадео? Как низко. Отец с большим уважением отзывался о нем, неужели это было только притворство? В тюрьме Амадео старательно убеждал себя в этом, однако так до конца и не поверил, что друг способен на такое, но сейчас выходило именно так. Ксавьер все же заполучил "Азар".
Еще и Йохан переметнулся на его сторону. Сердце болезненно сжалось. Единственный друг, который был с ним все эти четыре тяжелых года, не бросал в беде, поддерживал и помогал — и тот предал. Амадео остался совсем один.
Сильный тычок в бок вернул его к реальности. Стакан вылетел из пальцев и, ударившись о край стойки, разбился.
— Ой-ой, — темноволосый парень лет двадцати испуганно округлил глаза. — Извините, я не хотел вас толкать, это случайно!
— Ничего страшного, — пробормотал Амадео, отворачиваясь. — Джо, налейте еще, пожалуйста.
— Сию минуту, — мгновенно отозвался тот. — Только поговорю с этим шалопаем, — он перегнулся через стойку и схватил паренька за шиворот. — Кейси! Что ты опять тут делаешь, я же ясно сказал — не налью!
— Ну дядя Джо, — умильно смотрел на него тот яркими зелеными глазами. — Ну немножечко, мне же уже есть восемнадцать…
— Обойдешься. Не заработал. А за стакан заплатишь.
Парень понуро поплелся собирать осколки, ворча под нос не слишком заковыристые ругательства.
— Простите его, — добродушно сказал Джо, подавая Амадео виски. — Бестолковый, но добрый, специально зла никому не причинит. Он вас сильно толкнул?
— Нет, все в порядке, — Амадео взял стакан и сделал глоток. — Ваш работник?
— Нет-нет, вы что. Просто болтается тут. Мой дальний родственник. Не доверяю я свой бар другим, уж такая у меня ревность просыпается, что просто караул.
— Ревность? Вы так это называете?
— А как же иначе? — бармен обвел рукой пространство за стойкой. — Это же мое детище, и меня прямо дрожь берет, как представлю кого чужого за стойкой.
Амадео невесело усмехнулся и допил виски, ясно представив Ксавьера Санторо за столом Кристофа Солитарио. Болельщики взорвались восторженными воплями: их любимая команда забила гол.
Было далеко за полночь, когда Амадео вышел из бара. Его слегка пошатывало — последний стакан был лишним.
Последние три стакана, поправил он себя. Никогда не умел пить умеренно, да и организм, отвыкший от алкоголя за четыре года, сдался довольно быстро.
Повернув за угол, Амадео на мгновение остановился, прислонившись к стене, и прикрыл глаза, ожидая, пока холодный воздух немного протрезвит.
Куда сейчас отправиться? Где провести ночь? В Старом квартале наверняка есть люди, сдающие комнаты внаем, но Амадео не был тут с восьми лет и понятия не имел, к кому обратиться. Можно спросить у бармена, но тот наверняка уже закрыл заведение — оттуда не доносилось ни звука, последние болельщики разбежались сразу после матча. В непривычной тишине слух уловил какую-то возню, донесшуюся из глубины переулка.
Амадео оттолкнулся от стены и шагнул туда. Из темноты выкатилась пустая бутылка и ударилась о ботинок. Он наклонился и поднял ее.
Возня не прекращалась, до него донеслись глухие звуки, будто кого-то били. Сжав бутылку крепче, Амадео шагнул в темноту.
— Будешь знать, как рыпаться, — пропыхтел чей-то голос, затем снова раздался звук удара и сдавленный хрип. — Смелый нашелся, если я сказал — давай деньги, ты их даешь и не возникаешь! Понял, мелкий?
— Не думаю, что поймет, пока вы его бьете, — громко сказал Амадео.
Тень развернулась, свет из зажегшегося окна соседнего дома упал на высокого, жилистого мужчину с бритой головой. По шее змеилась татуировка. Кожаная куртка распахнута, являя взору впалую грудь — майку или футболку он надеть не удосужился, хотя был конец декабря. Потертые джинсы, на ногах — тяжелые армейские ботинки, которыми он пинал пьяницу, повернувшего при выходе из бара не в ту сторону.
— Ты кто такой еще? — недоуменно смотрел на него бандит. За его спиной маячила еще одна тень — на несчастную жертву напали двое, если не больше. Уличные бандиты никогда по одному не ходят, напомнил себе Амадео. Тем более в Старом квартале.
— Не ваше дело. Просто прекратите бить его, — Амадео кивнул на паренька, свернувшегося в клубочек и тщательно закрывающего голову от ударов.
— Не мое дело? Знаешь, че, — мужчина подошел к Амадео и ткнул его пальцем в грудь. — Кажется, это ты тут лезешь, куда не просят. Хочешь, чтобы и тебе досталось, красавица? Пусть будет так, — он замахнулся.
Амадео перехватил его руку и едва уловимым движением вывернул за спину. Бутылка звякнула об асфальт, изо рта мужчины посыпалась ругань, отскакивая от стен, как теннисные мячи, но он не закричал. Пока не закричал.
Амадео тряхнул головой, чтобы сознание немного прояснилось. Затем чуть сдвинул пальцы, и громкий вопль вознесся к крыше бара.
— Ну так что, уйдешь сам, или тебя проводить? — прошептал он, наклонившись к бандиту. — Имей в виду, я не из терпеливых и долго ждать ответа не стану.
— Са… Сам, — чуть не плача, проговорил тот. — Только отпусти… Больно…
Амадео ослабил захват. Затем, подтащив мужчину к выходу из переулка, отпустил, толкнув напоследок в спину.
— Чтобы больше не появлялся. Увижу еще раз — покажу кое-какие новые приемы. Но они тебе вряд ли понравятся.
Сзади раздался яростный вопль, и Амадео развернулся, подавшись в сторону. Его зашатало, и он едва не упал, чудом успев схватиться за выступ в стене. Нож свистнул мимо, и второй бандит, крякнув, осел на землю.
Паренек, минуту назад не подававший признаков жизни, стоял над ним, тяжело дыша. Пальцы крепко сжимали горлышко пивной бутылки, которая чудом не разбилась о голову нападавшего.
— Вы как, в порядке? — прерывисто дыша, спросил он. — В порядке…
Он сел на асфальт, выпустив оружие, которое, весело звеня, покатилось во тьму переулка. Это оказался тот самый парнишка из бара, расколотивший стакан. Он смотрел на Амадео из-под темной челки так, будто видел впервые в жизни, испуганно и с недоверием. Как же его звали?
— Кейси, — наконец произнес Амадео. — Давай вставай, нечего сидеть на асфальте, как побитая собака.
— А вы… — он осторожно ощупывал бока, будто не веря, что цел. — А откуда вы знаете мое имя?
— Память у тебя, похоже, такая же короткая, как у рыбки в аквариуме, — Амадео подал ему руку и помог встать. — Пойдем, провожу до бара. Твой родственник не сильно обрадуется, увидев тебя в таком состоянии, но это уже не мое дело.
— А… При чем тут… — Кейси сосредоточенно хмурил брови. Затем его лицо озарилось пониманием. — А! Так это вас я толкнул сегодня! Простите, пожалуйста, это правда была случайность…
— Знаю. И давай забудем, — Амадео толкнул дверь бара.
Джо протирал стаканы. Повернувшись на звук открывшейся двери, начал было улыбаться, но при виде Кейси в лицо бросился нешуточный гнев. Он покраснел и отшвырнул полотенце в сторону.
— Кейси! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не брал мое пиво без разрешения!
— Пиво? — Амадео недоуменно посмотрел на ставшее очень и очень виноватым лицо Кейси. Парень юркнул за его спину и вцепился в пальто.
— Да, пиво! Этот мелкий хулиган тырит у меня выпивку, когда я ему не наливаю! Ну в кого ты такой пошел, а? И не стыдно тебе?
— Я… — пискнул Кейси. — Я же оставил деньги в кассе…
— Да на кой они мне, дурья твоя башка! Ты прекрасно знаешь, что с тобой бывает от алкоголя, и продолжаешь втихаря напиваться! Что на этот раз натворил?!
— Ничего, Джо, правда! — выкрикнул Кейси из-за спины Амадео. — Я всего лишь…
— Всего лишь попытался подраться, — Амадео отошел и сел на барный табурет. — Но ничего не вышло, его просто поколотили. Не кричите, Джо, его едва не ограбили и не убили.
Если он надеялся как-то разжалобить бармена, то жестоко ошибся. Тот разозлился еще больше. В несчастного Кейси полетел стакан, от которого мальчишка едва успел увернуться.
— Я держу тебя здесь не за тем, чтобы ты дрался с какими-то гопниками! — орал он. — От тебя никакого проку, но ты хотя бы под присмотром! Что сказала бы моя сестра, мир ее праху, если бы узнала, как ее сын проводит время?! Да она бы тебя сама пришибла, неблагодарный засранец! Пьет, лезет в драки, ладно хоть за бабами особо не волочится, и на том спасибо! Хотя из-за кого ко мне ходят одни мужики, а?! Конечно, из-за Кейси, который постоянно проливает на девушек напитки! Тебе конкурс мокрых маек устроить?!
— Не надо, тут же одни мужчины, — тихо, но ехидно заметил Кейси. Джо, услышав, еще больше распалился.
— Вот специально приглашу кого пожирнее, и посмотрим, как ты их обольешь! Никакого уважения! Никакой совести! Никакой! Черт побери! Ответственности! — стаканы один за другим летели в несчастного Кейси.
Амадео слегка морщился от звона, когда очередной стакан разлетался о стену, разбрызгивая осколки. В голове начинало проясняться, алкогольные пары улетучивались, и первые признаки головной боли не замедлили явиться.
— Джо, — он оперся о стойку. — Вижу, вы собрались закрываться, но, может, нальете виски запоздавшему клиенту?
Бармен мгновенно успокоился и с улыбкой повернулся к нему.
— Надо же, принц, а вы же только что от меня. Неужели уже протрезвели?
— Еще минута — и буду трезв, как стеклышко, — заверил Амадео. — Виски. Две порции.
— Две? — удивился Джо. — Слово клиента закон, — хмыкнул он.
Амадео поманил к себе Кейси. Тот неуверенно опустился на табурет подальше от дяди.
— Держи, — Амадео толкнул к нему стакан. — Заслужил.
— А? — парень недоуменно уставился на него. В зеленых глазах читалось замешательство напополам с радостью. — Чем это я заслужил?
— Тем, что не уполз в угол и треснул тому бугаю по голове бутылкой. Это было храбро, хоть и безрассудно, — ответил Амадео.
Джо подозрительно посматривал на него, но не стал возражать, когда стаканы Амадео и Кейси соприкоснулись с легким звоном.
— Джо, — обратился Амадео к бармену. — Где здесь можно снять комнату на ночь?
— На третьей улице, у аптекаря, — ответил тот, яростно протирая стойку. — Боунс, знаете такого? Хотя откуда вам, вы в Старом квартале впервые, это сразу видно.
Стакан застыл на полпути ко рту.
— Аптекарь? — эхом повторил Амадео.
— Да, он когда-то был аптекарем, но прикрыл свою лавочку после одного происшествия. — Джо наклонился вперед и сделал страшные глаза. — Но об этом лучше спросить его самого, мне жутко об этом рассказывать.
В голове все поплыло, и Амадео схватился за стойку, чтобы не упасть. В памяти одно за другим всплывали страшные воспоминания. Лукас, топающий ногами и кричащий, что Микки больше нет, Кристоф, говорящий, что его друга застрелили при попытке ограбить аптеку…
На плечо легла чья-то ладонь, и картинка перед глазами перестала двоиться.
— Эй, вам нехорошо? — в глазах Кейси читался неподдельный испуг. — Только не надо тут умирать, ладно?
— Я… Я не собирался, — Амадео вытер губы тыльной стороной ладони. — Значит, вы сказали аптекарь Боунс?
— Да, на третьей улице, отсюда недалеко. Пройдете два квартала и свернете налево у бакалейной лавки старика…
— Эдуардо, — Амадео соскользнул с табурета. — Спасибо, Джо.
— Э, так вы тут уже бывали? — бармен внимательно смотрел на него. — Почему я вас не помню?
Амадео оставил этот вопрос без ответа.
До бывшей аптеки он добрался без происшествий. Улицы были темны и пустынны, ни одна живая душа в это время не рисковала высовываться наружу. Обычно вся ночная жизнь Старого квартала крутилась у баров и притонов, но здесь царила тишина, лишь изредка откуда-то доносился приглушенный скрежет. Амадео знал — это качалась на ветру старая вывеска бакалейного магазина Эдуардо. Прошло столько лет, а старик до сих пор не удосужился ее смазать.
Вот и аптека. В треснутой витрине все еще висели плакаты, рекламирующие чудодейственные средства против аллергии и простуды, хотя лекарства тут больше не продавали. На двери висела табличка "Закрыто", но старик Боунс не спал, о чем свидетельствовал еле заметный свет откуда-то из глубины помещения.
Амадео постучал, стараясь не обращать внимания на то, что сердце бешено колотится. Поначалу он не слышал ничего, но вскоре за дверью раздались шаркающие шаги.
— Кто там? — послышался надтреснутый голос.
— Мне… — горло сдавило, и Амадео пришлось откашляться, чтобы продолжить. — Мне сказали, у вас можно снять комнату.
Молчание. Затем дверь с жалостливым скрипом распахнулась, и в нос Амадео уставилось дуло дробовика.
Мороз пробежал по коже — именно этот дробовик оборвал жизнь Микки. Ноги подкосились, и Амадео стоило больших трудов устоять на ногах. Злость вперемешку со страхом заставила голову закружиться, и он постарался взять себя в руки.
— Мистер Боунс, — он поднял ладони, держа их на виду. — Мне нужна комната на сегодняшнюю ночь. В баре у Джо сказали, что я могу обратиться к вам.
Голос звучал мягко, вкрадчиво и почти не дрожал. Старик с минуту смотрел на него, подозрительно ощупывая взглядом, затем опустил ствол.
— Хорошо. Заходите, — он повернулся и пошаркал вглубь аптеки.
— Держи, — старик поставил перед ним жестяную кружку, до краев наполненную каким-то пойлом. — Сегодня Рождество, надо хоть немного промочить горло.
— Спасибо, — Амадео попробовал напиток. Губы и язык обожгло огнем, по горлу будто пробежала кошка, выпустив когти. Приятное тепло разлилось по груди.
— Что это? — спросил он.
— Самопал, — хмыкнул Боунс, садясь напротив. — Сам делаю. Ты пей, праздник же.
За окном падал снег, отчего казалось, будто на улице светлее, чем внутри. Боунс не включал свет, довольствуясь неверно горящей свечой. Комната, которую он предложил Амадео, находилась на втором этаже и больше напоминала шкаф. В ней еле-еле помещалась старая скрипучая кровать и некое подобие тумбы.
Сейчас же они сидели в помещении бывшей аптеки, не слишком просторном, но, даже несмотря на практически полное отсутствие освещения, довольно уютном. Бывший прилавок служил барной стойкой, покрытые пылью пузырьки и флаконы казались богатым ассортиментом выпивки.
— Долго ты тут, парень? — Боунс подлил огня в кружку, снова наполнив ее до краев.
— В Старом квартале? С сегодняшнего дня.
— А я всю жизнь, сынок, всю жизнь, — старик крякнул. — Проклятое место. Ни дня без смертей, ни единого дня. И нет здесь ни одного человека, который хоть раз не замарал бы руки. Таков этот район, парень, или ты, или тебя.
— И вам приходилось? — ни голосом, ни лицом Амадео не выразил эмоций, но внутри все сжалось. Сердце подскочило к горлу, и он сглотнул противный ком, залив его пылающей жидкостью.
Старик вздрогнул. Птичий взгляд вцепился в Амадео.
— Кто тебя сюда послал?
— Джо сказал, что вы сдаете комнаты, мистер Боунс, — невозмутимо ответил Амадео. — Вы не ответили на вопрос.
Скрюченные, в старческих пятнах пальцы сцепились между собой. Старик низко опустил голову, сияя проплешиной на макушке.
— Да, — наконец проговорил он. — Господи Иисусе, да. И мне пришлось однажды замарать руки в невинной крови.
Амадео ждал, ни словом, ни жестом не торопя старика, хотя внутри все кипело от нетерпения.
— В невинной крови, мальчик мой, в самой что ни на есть чистой. Может, ты слышал от Джо, но обычно он не любит разбазаривать свои истории посторонним. Но это неважно. Я должен еще хоть кому-то поведать об этом. Все старожилы, знающие о моем позоре, уже поумирали, так что стыд мне более не страшен. Лишь Джо знает, что произошло в ту ночь, но я больше не в силах взваливать эти воспоминания лишь на него. Ты ведь простишь меня?
Амадео кивнул, храня молчание, а внутри все так и вопило: заканчивай с предисловиями! Расскажи о том, как ты убил Микки! Как выстрелил в него, как ошметки внутренностей размазались по двери! Расскажи!
Боунс залпом выпил адское пойло и налил еще. Узловатые пальцы обхватили кружку, чтобы унять дрожь.
— Несколькими годами ранее этого ужасного происшествия мою аптеку ограбили, избили жену и искалечили меня. С тех самых пор я не расставался с дробовиком. Запирал на все замки двери и окна, клал оружие рядом на подушку, как любимую женщину, и только тогда мог заснуть. Но в ту страшную ночь мне почему-то не спалось. Вероятно, виной тому был дождь, ливший всю ночь напролет. Этот мерный стук не убаюкивал, а лишь раздражал. Именно поэтому я услышал, как кто-то пытается открыть заднюю дверь.
Аптекарь снова замолчал, а Амадео едва не подался вперед в стремлении вырвать слова из глотки старика.
— Я поднялся и схватил дробовик. Жена рядом зашевелилась, но не проснулась. Наша спальня находилась вон там, — он махнул рукой куда-то в темноту. — Я прокрался к двери и убедился, что мне не послышалось — щеколда ходила ходуном, еще немного, и она бы не выдержала. Затем я увидел, как в щель просовывается тонкая проволока и толкает запор вверх. И тогда я… — старик закрыл лицо руками, — я взвел курок и нацелил оружие на дверь. Я хотел выстрелить по ногам, я не собирался никого убивать! Но…
Амадео не мог пошевелиться. Тело будто налилось свинцом, неведомая перегрузка готова была расплющить его о стойку, и больших трудов стоило удержаться в вертикальном положении. Голова снова закружилась, и он кое-как заставил себя слушать.
— Как только дверь открылась, я выстрелил, — тихо закончил Боунс. — Вниз, по ногам, как и собирался. Но это оказался ребенок! И выстрел пришелся точно в грудь. От удара его отбросило назад, он шлепнулся в огромную лужу и… И начал дергаться. Не издал ни звука, только слегка подрагивал. Ничего более ужасного я в своей жизни не видел. Дробовик выпал из рук, да и я сам тут же рухнул на колени, не в силах поверить в то, что совершил.
Амадео молча смотрел на аптекаря. Внутри образовалась странная пустота, будто нечто, мучившее его долгое время, вдруг исчезло, забрав с собой не только боль, но и что-то светлое. Вот как погиб Микки. Это была глупость с его стороны, как и сказал тогда Кристоф. Но тогда Амадео не интересовало, насколько глупо поступил друг, он же пытался спасти Тереситу.
— Ты можешь ненавидеть меня за то, что я сделал, сынок, — Боунс горько усмехнулся. — Я сам себя ненавижу. Не проходило и дня, чтобы я не думал о том, могло ли все сложиться иначе. И всегда задавался вопросом — зачем такому маленькому мальчику забираться в аптеку? Больших денег лекарства никогда не приносили, а для наркомана он оказался слишком юным… Наверное, я никогда не узнаю ответа на этот вопрос.
Он опустил голову, коснувшись лбом стойки и, казалось, задремал. Амадео, не отрываясь, смотрел на пламя свечи. Глаза слезились то ли от яркого света, то ли от нахлынувших воспоминаний. Микки, хохочущий над мокрым с головы до ног Амадео, Микки, загоняющий камешки в пустые консервные банки. Микки, напряженно думающий, как спасти Тереситу. Микки, с решительным видом шагающий навстречу своей смерти.
— Он хотел спасти сестру, — голос не дрожал, но в нем сквозила тихая печаль. — Она серьезно заболела, и он хотел достать лекарства.
Аптекарь вскинул голову. В голубых глазах застыло изумление.
— Но откуда ты знаешь?
— Микки был моим другом, — уголки губ чуть приподнялись в горькой улыбке. — И в ту ночь наша сестричка заболела. Сильно простудилась, у нее был жар, она бредила. Микки вызвался сходить за лекарствами. Да, он поступил глупо, просто не постучав и не попросив вас о помощи. Но он хотя бы попытался что-то сделать.
Боунс потрясенно молчал.
— Он не вернулся, и к утру Тересита умерла. Я заболел тоже, но по непонятной причине справился с болезнью.
— Боже мой, — прошептал Боунс. — Боже мой. Так на моей совести не одна невинная жизнь, а целых две…
— Нет, мистер Боунс, — покачал головой Амадео. — Вы не виноваты. По крайней мере, не в той степени, в какой считаете. И я рассказал вам это не для того, чтобы усугубить чувство вины. Вы сказали, что хотели бы узнать, зачем мальчик залез в аптеку. Я открыл эту тайну.
— Но ты… — Боунс поправил очки. — Ты пришел сюда для того, чтобы… отомстить за друга?
Амадео не удержался от фырканья.
— Вовсе нет, с чего вы взяли такую глупость? Прошло уже девятнадцать лет, Микки сам свалял дурака, да и у меня из-за этого жизнь сложилась совершенно иначе, чем могла бы.
— Но если бы ты мог все вернуть, то отговорил бы твоего друга залезать в аптеку? — неожиданно спросил Боунс.
Амадео с минуту смотрел на него, затем усмехнулся.
— Честно? Я не знаю. Я много потерял в ту ночь, но приобрел не меньше. Это слишком многое изменило в моей жизни, чтобы я мог так просто взять и решить. Не позволь я Микки пойти за лекарствами, Тересита так или иначе умерла бы, но сам Микки остался бы жив. Этот выбор очень дорого бы мне обошелся, и я бы себе никогда этого не простил. Микки попытался спасти ее, хоть и не получилось. Так что, повторись ситуация снова, я бы не стал его отговаривать. Или пошел сам, — он помолчал. — И тем самым спас жизнь еще одного дорогого мне человека.
— Кого же? — пламя свечи отражалось в очках Бонуса.
— Моего отца.
И он одним большим глотком допил жидкий огонь.
Утром Амадео проснулся с такой тяжелой головой, что едва смог оторвать ее от подушки. В висках ухали молоты, тело ломило, будто хорошенько подрался.
— Удивительно, что я не в карцере после такого, — в горле пересохло, и он откашлялся. — Йохан, что я вчера…
Он открыл глаза и в недоумении уставился на незнакомый желтый потолок, весь в трещинах, как кожа старика.
— Йохан, — снова позвал он. Ответом была тишина.
С улицы донесся автомобильный гудок, вызвав вспышку головной боли, и Амадео вспомнил.
Тюрьмы больше нет. Надзирателей, драк и карцера тоже. Так же, как и Йохана. Все в прошлом.
Амадео с тихим стоном сжал голову руками, стремясь удержать осколки сознания. Что вчера было? Сколько он выпил? И — чего? С виски голова так не трещала бы.
Он с трудом сел, заработав приступ тошноты, и, зажмурившись, глубоко вдохнул и выдохнул. Стало немного легче, но горло все равно драли дикие кошки.
Открыв глаза, осмотрелся. Тесная комнатушка, где из мебели стояла лишь кровать и маленькая тумбочка. Сквозь грязные стекла лился дневной свет, на улице валил снег, и сплошная белизна резала глаза, вызывая нестерпимую боль в центре лба. Из щелей между рамой окна и стеной задувал холодный ветер, изредка выплевывая пару-тройку снежинок, которые незамедлительно таяли.
— Аптека, — хрипло пробормотал Амадео, наконец сообразив, где находится. — Ну конечно. Вчера я пришел в аптеку Боунса.
Снизу доносился звон посуды — кажется, аптекарь готовил завтрак или свое адское пойло, которым вчера потчевал Амадео. С улицы неслись звуки, которые он давным-давно позабыл: матери звали детишек завтракать, мужчины переругивались, бродячие собаки сцепились в схватке. Где-то истошно орал кот, у которого посреди зимы вдруг наступил март.
Амадео накинул на плечи пальто и спустился вниз, где Боунс и впрямь готовил завтрак. Завидев постояльца, поднял тощую руку в приветственном жесте.
— Доброе утро, парень. Как самочувствие? Вижу, что не очень. Садись, поешь, к обеду, глядишь, оживешь.
Амадео поблагодарил и устроился у импровизированной барной стойки, покрытой старой пожелтевшей газетой. Боунс поставил перед ним тарелку с яичницей и дымящуюся кружку с чаем.
— А как же вы? — спросил Амадео, приняв завтрак с благодарностью, хотя при одном взгляде на еду начинало мутить.
— Я рано встаю и уже успел позавтракать. А ты давай налегай, не стесняйся. Как бы плохо ни было, поесть нужно. Сразу полегчает. Я знаю, о чем говорю.
Амадео невольно вспомнил Розу, которая вечно ворчала, но никогда не отказывала в помощи. Где она сейчас? Вряд ли работает на Лукаса после того, что произошло. Лишь Роза и Дэвид были убеждены в его невиновности. Но вряд ли он когда-либо их увидит и сможет поблагодарить.
— Кстати, — старик опустился на табурет напротив, наблюдая, как Амадео без особой охоты расправляется с завтраком. — Ты вчера так и не назвал свое имя. Если ты когда-то жил в Старом квартале, я должен тебя помнить.
— Вряд ли, мистер Боунс, — Амадео отложил вилку и обхватил ладонями кружку, согреваясь — в помещении аптеки оказалось не теплее, чем наверху. — Мне было всего восемь.
— Вот и проверим мою стариковскую память. Ну?
— Амадео. Меня зовут Амадео.
— Амадео, — Боунс задумался. — Имя знакомое, но я слышал его относительно недавно. Может, года три или четыре назад. Не припомню, чтобы оно встречалось мне раньше.
— Неважно, — отмахнулся Амадео. — Мое имя ничего вам не говорит, и я этому только рад. На какой срок вы можете сдать комнату?
Старик задумался. Затем снял очки и протер их полой старой изношенной рубахи.
— А ты надолго собрался тут задерживаться? Плохая это идея, мальчик мой, очень плохая. Тут тебя ничего хорошего не ждет.
Амадео отпил чай. Голова по-прежнему болела, и хотелось просто лечь и проспать до завтрашнего утра, но он не мог себе этого позволить.
— Мистер Боунс, а как здесь с работой?
Очки едва не выпали из узловатых пальцев. Аптекарь водрузил их на нос и строго уставился на него.
— Парень, я еще раз говорю: гиблое это дело. Чего ты к этому кварталу привязался, вокруг огромный город! Полно возможностей, почему ты…
— У меня есть причины, мистер Боунс. Если не ответите, я, пожалуй, поищу объявления в колонке "Работа"… — Амадео опустил взгляд на газетную скатерть.
— Да уж конечно, напечатают они тебе вакансию в газете почти трехлетней давности… Сейчас дам таблетку, погоди, а то у тебя такой вид, будто вот-вот в обморок хлопнешься… Парень, чего застыл, как статуя?
Амадео уставился в стойку, не веря глазам. Газетная статья, полускрытая тарелкой, извещала о том, что в "Вентине" наконец-то арестован вор, обкрадывающий компанию на протяжении полугода. Им оказался заместитель начальника службы безопасности, некий Коллен Арденс. Автор статьи язвительно замечал, что начальник службы безопасности Лукас Солитарио с удовольствием дал комментарии по этому поводу. "Уж не покрыл ли Арденс преступления самого Солитарио? — вопрошала газета. — Иначе зачем так радоваться аресту заместителя? Напомним, что Арденса подозревали в краже и сбыте местному подполью фишек, игральных карт, костей и прочих мелочей, без которых работа казино…".
Амадео подавился чаем от внезапно нахлынувшего приступа истерического смеха. Боунс, всерьез обеспокоившись, хлопал его по спине, приговаривая:
— Куда ты так торопишься, на тот свет, что ли?
— Ничего, все в порядке, мистер Боунс, — сипло выговорил Амадео, наконец откашлявшись. — Простите, что напугал.
Смех уже не рвался наружу, но он все равно не мог успокоиться. Подумать только, Лукас поставлял фишки для тюремного казино! Разумеется, Амадео сразу узнал продукцию конкурента, когда получил посылку, хоть логотип и постарались уничтожить, но чтобы это сделал именно Лукас? Разменялся на такую мелочевку? По всей видимости, под крылом Лаэрте живется не так привольно, как кажется со стороны. Когда все вскрылось, Сезар не захотел скандала, и преступление свалили на первого попавшегося сотрудника.
— И чего тебя там так насмешило? — Боунс заглянул в газету. — А, об этой компании столько слухов ходит, некоторые и правда смешные. Чтобы начальник службы безопасности сам стал вором… Это ж надо такое придумать. Он наоборот должен следить, чтобы подчиненные не распускались. Так?
— Разумеется, мистер Боунс, — Амадео взял опустевшую тарелку и кружку. — Где можно помыть посуду?
Через полчаса Амадео добрался до главного здания "Вентины". На улице продолжал идти снег, и он поспешил войти внутрь, не забыв отряхнуть хлопья с пальто и волос. У стойки регистрации посетителей он остановился.
— Добрый день, — пропела девушка в белой блузке. На груди был прицеплен бейдж с именем: "Линда". — У вас назначена встреча?
— Нет, но мне нужен начальник службы безопасности. Он на месте?
— Господин Солитарио? Одну минуту, — она склонилась над ноутбуком. — Да он в своем кабинете. Прошу прощения, мне нужно выписать временный пропуск. Позвольте ваши документы.
Амадео без лишних вопросов протянул паспорт. Изящно очерченные брови Линды взлетели вверх.
— Минуточку, — пролепетала она, наскоро выписывая пропуск. — Прошу прощения за задержку, держите, — она положила карточку и паспорт на стойку и отдернула руку так поспешно, будто те были обжигающе горячими. — Пройдите по тому коридору, на лифте на второй этаж, а затем налево. Всего вам доброго, мистер Солитарио.
— И вам, Линда, — вежливо ответил он, забирая документы.
Оказавшись у кабинета, Амадео на мгновение остановился. Но вовсе не потому, что засомневался в решении навестить брата. В дальнем конце коридора показался Сезар Лаэрте.
Он шагал, по обыкновению задрав нос вверх, и слушал отчет невысокого мужчины в костюме-тройке и начищенных до блеска ботинках. Не смотря по сторонам, они пронеслись мимо Амадео и скрылись в лифте. До него донесся обрывок разговора:
— …мы не можем больше конкурировать с ними, это опасно, господин Лаэрте. Задействовать резерв слишком рискованно, и…
— Меня не интересует, что ты думаешь, выполняй. Мы потопим всех, кто встанет на пути, и в первую очередь Сан…
Дверцы лифта захлопнулись. Амадео задумчиво прищурился, но, вспомнив, зачем пришел, толкнул дверь приемной.
Секретарша, миловидная блондинка в темно-зеленом брючном костюме вскочила с места, едва он вошел.
— Извините, господин Солитарио сейчас никого не принимает, — засуетилась она, бросаясь наперерез. — Если вы назовете свое имя и цель визита…
— Неважно, — ровным голосом произнес Амадео, направляясь к двери, за которой находился непосредственно кабинет. — Меня он примет.
— Но… Но как же… — растерялась она. — Так нельзя…
— Мне можно, поверьте, — он толкнул дверь и вошел.
Кабинет Лукаса не поражал размерами. Яркий свет от люминесцентных ламп, кожаное кресло, небольшой стол светлого дерева. Мигающая настольная лампа, несколько невысоких шкафов с наглухо запертыми дверцами, вмурованный в стену сейф. Куча бумаг, в беспорядке раскиданных по поверхности стола.
Лукас сидел, обхватив голову руками, и, казалось, дремал. Амадео подошел ближе и заметил наполовину пустую бутылку виски. Стакана, однако, не наблюдалось.
— Лукас, — позвал он.
Брат вздрогнул, пробудившись, и уставился на него, словно на привидение. На лице застыла печать неподдельного ужаса и растерянности. Длилось это долю секунды, Лукас почти сразу взял себя в руки, однако Амадео не упустил из виду то, что брат был жутко напуган его появлением.
Секретарша вынырнула из-за спины Амадео и залепетала:
— Я сказала, что вы не принимаете, господин Солитарио, но он не послушал, и…
— Все… Все в порядке, Лейла, — хрипло произнес тот. — Оставь нас.
— Мне вызвать охрану, господин Солита…
— Я сказал, оставь нас! — рявкнул Лукас. — Пошла прочь и не смей входить, пока не прикажу!
Бедная девушка вздрогнула, глаза наполнились слезами.
— Слушаюсь… Господин Солитарио, — прошептала она. Дверь тихо закрылась.
— Не слишком-то вежливо обращаешься с подчиненными, — заметил Амадео, присаживаясь на стол — больше ни единого стула или кресла в кабинете не было.
— Как ты сюда попал? — спросил Лукас, откидываясь на спинку кресла.
Ни приветствия, ни вопроса "Как дела?", ни малейшего беспокойства о брате, который провел четыре года за решеткой. Амадео это покоробило бы, не знай он, что это все вина Лукаса.
— Тебе стоило бы нанять охрану получше, лентяй, — уголки губ чуть приподнялись, но глаза остались холодными. — И как тебе тут? Вижу, муки совести не заедают, — он щелкнул пальцем по бутылке. — Потому что ты их, видимо, запиваешь.
— Что бы ты понимал, — Лукас пригладил всклокоченные волосы. — Зачем пришел?
— Хотел посмотреть, как тебе живется.
— Как видишь, великолепно, — Лукас откашлялся. — Я теперь работаю на Лаэрте, а суд постановил лишить тебя наследства как недостойного этой чести. Так что извини, мне нечего тебе дать, — он поднял руки. — Ах да, дом отца я продал. Тот особняк. Слишком накладно содержать его.
Амадео сжал губы, стараясь удержать возмущение. Если вопрос о праве наследования его не слишком волновал, то новость о продаже дома, где он провел большую часть жизни, разозлила. Разумеется, Амадео знал, что этим закончится, когда Лукас просил подписать отказ от наследства, однако новость все же неприятно поразила его. Для брата не осталось ничего святого.
Он же не постеснялся убить Кристофа. Что ему до какого-то там дома?
— Не думал, что зайдешь настолько далеко, — он сглотнул, и в горле что-то щелкнуло. — Не знаю, чем тебе мешал дом, но ты мог хотя бы не предавать память отца.
— Я уже сказал! — Лукас повысил голос. — На содержание дома уходило очень много средств! Я не мог позволить себе такие траты!
— У тебя была огромная компания во владении, Лукас! — крикнул Амадео. — Куда ты тратишь деньги?!
— А это не твое дело! Мне пришлось ее продать!
— Пришлось? И ты выбрал для этого именно Санторо?
Лукас захлопал глазами, пытаясь прогнать пьяную пелену.
— Санторо? Я продавал "Азар" не ему, как она вообще попала во владение Санторо?
— Не знаю и знать не хочу, — из горла Амадео вырвался смешок. — Тебя обдурили, Лукас. Наивный идиот. Санторо всех нас обвел вокруг пальца, а ты был лишь пешкой. Впрочем, как и я.
Лукас уронил голову на стол. Бутылка едва не упала с края стола. Амадео рефлекторно подхватил ее.
— Выходит, мы все дураки, Амадео, — голос брата звучал глухо. — Полное дурачье. И я, и ты, и оте…
Амадео грохнул бутылку на стол. Руки сами собой сжались в кулаки.
— Ты убил его, чтобы завладеть компанией, Лукас. Я хотел увидеть, что тебя хотя бы немного мучает совесть, но теперь понимаю, что зря надеялся. В тебе не осталось ничего святого. И вряд ли когда-то было.
— Мир бизнеса таков, что приходится идти по головам, — Лукас поднял голову и пьяно усмехнулся. Он изо всех сил старался казаться невозмутимым, однако голос предательски дрогнул. — Даже если подворачиваются близкие люди. Ты мешаешь, Амадео. Лучше держись подальше от моей нынешней компании, иначе я буду вынужден избавиться от тебя.
В кабинете повисла тишина. Амадео не сводил взгляда с упрямо сжавшего губы брата.
— Нет нужды угрожать мне, Лукас. Я лучше умру, чем увижу тебя еще раз, — он развернулся и пошел к двери. Взявшись за ручку, на мгновение остановился. — Ах да. Большое спасибо за фишки и карты. С их помощью я заработал куда больше, чем они стоили.
Секретарша вскрикнула от неожиданности, когда на стол полетел временный пропуск, сбив баночку с лаком для ногтей. Красная густая жидкость медленно расползлась по какому-то документу. Девушка удивленно уставилась на имя, указанное на карточке, и подняла голову, чтобы окликнуть гостя, но он уже скрылся за дверью.
Этим вечером в баре было немноголюдно. Спортивные трансляции закончились, на улице мела метель, редкие прохожие заглядывали погреться. Джо занимался излюбленным делом — полировал стойку, Кейси тихо матерился за дальним ее концом, уткнувшись в старенький ноутбук.
— Что он делает? — спросил Амадео, кивнув в сторону парня.
Джо нахмурился и бросил мрачный взгляд на племянника.
— Ерундой страдает. Лазит в своей машинке, а потом за ним полиция приходит.
— Полиция? — удивился Амадео. — По какому поводу?
— Я взломал сайт! — радостно возвестил Кейси из-за монитора. — Не знаю, чего они так разозлились, это же была шутка…
— Вот как? Шутка?! — в Кейси полетело полотенце. — А сколько нервов мне твоя шутка стоила, ты помнишь? Идиот! — Джо, выдохнув, повернулся к Амадео. — Этот дурак умудрился взломать сервер полицейского управления и разослал им похабные картинки.
— Если им не понравились девушки-полицейские, то я не виноват!
— Заткнись! Хорошо, что они не узнали о второй твоей шуточке, юморист хренов!
— А что было во второй раз? — заинтересовался Амадео.
— В прошлый раз… — Джо оглядел бар. Трое посетителей смотрели телевизор, по которому шел какой-то концерт, еще двое разговаривали за дальним столиком в углу. Он наклонился ближе к Амадео и театральным шепотом поведал. — В прошлый раз он взломал чей-то счет и спер оттуда значительную сумму денег.
— Я же вернул! — возмутился племянник. — И не нужны они мне были, просто шутка…
— Потому что я заставил вернуть! — рявкнул Джо. — Этот идиот прибежал ко мне хвастаться. Я ему всыпал хорошенько, и он сделал, как было.
— Выходит, Кейси, ты хакер? — Амадео отбросил волосы за спину. — Как интересно…
Тот зарделся и спрятался за ноутбуком.
— Правда интересно? Ну не то чтобы хакер, так, балуюсь…
— И любой сайт можешь взломать?
— Эй, эй, ты на что это его подбиваешь, а? — насупился Джо. — Мало ему приводов в полицию из-за всякой ерунды, еще и киберпреступлений не хватало!
— Да кто меня засечет, дядя? — возмутился Кейси. — Я научился использовать…
— А меня не волнует! А ну пошел живо отсюда, пока я снова тебе не вмазал! И чтобы до завтрашнего утра я тебя тут не видел!
Кейси захлопнул ноутбук и, сунув его под мышку, ретировался, тихо ворча. Амадео ободряюще кивнул и похлопал парня по плечу, когда тот проходил мимо.
— Проблем с ним не оберешься, — фыркнул Джо, поднимая полотенце. — Вечно залезет в какую-нибудь задницу, а мне приходится бросать бар, чтобы его вытащить…
— Почему вы не хотите нанять еще одного бармена, Джо? — спросил Амадео. — Вам самому было бы проще, можно куда-то отлучаться, работать посменно…
Тот презрительно фыркнул.
— Да ни за что. Мне нравится моя работа, и поручать ее кому-то другому выше моих сил. Как представлю кого-нибудь за стойкой, кроме меня, так мороз по коже дерет.
— Понимаю, — кивнул Амадео. — Сложно отдать то, что принадлежит тебе. Даже на время.
Джо схватил тряпку и принялся полировать стойку. За эти несколько дней Амадео подметил, что это одна из его любимых привычек. На втором месте стояло протирание стаканов, а на третьем — выслушивание жалоб посетителей.
— И откуда ты такой умный взялся, а? — как бы невзначай вырвалось у бармена. — Приходишь уже второй вечер, заказываешь виски, а потом сидишь до закрытия.
Амадео моментально понял намек.
— Это долгая история, Джо. И потребует много сил. Вот если бы вы предложили мне работу, я бы подумал, рассказать или нет.
Ход сработал. В глазах Джо мелькнул злобный и одновременно заинтересованный огонек.
— Ах ты, хитрый койот. Решил таким образом меня развести? Я же сказал, что…
Бармен схватился за карман и секундой позже выудил телефон, который бешено мигал разноцветными огнями и требовательно орал.
— Да! — рявкнул он в трубку. — Куда тебя черти унесли, малец, я тебя…
Амадео поднял голову и без малейшего удивления увидел, как лицо Джо становится все краснее и краснее. Казалось, он сейчас взорвется.
— Да ты. Ты знаешь. Что я с тобой сделаю. Мелкий ты паршивец, — голос звучал почти ласково, однако Амадео уже знал, к чему это приведет. Джо был очень и очень зол. — Я не могу оставить бар, у меня тут куча народу! А ты требуешь, чтобы я из-за одного мелкого хомяка все бросил? Да ты…
Похоже, что связь оборвалась. Джо зло подпрыгнул, сжимая телефон так, будто хотел раздавить его.
— Мелкий гаденыш! — шипел он под нос. Орать мешали посетители. — Да чтоб ты провалился, да как ты вообще…
— Что случилось, Джо? — спросил Амадео.
Произошла мгновенная метаморфоза. Из разъяренного быка Джо снова превратился в улыбчивого доброго бармена.
— Ничего-ничего, все в полном порядке, дорогой клиент, — залебезил он. — Налить вам еще виски?
— Нет, спасибо, лучше расскажите, что произошло. Снова Кейси напортачил?
При упоминании имени племянника на шее Джо вздулась вена, хотя он всем своим видом показывал искреннее дружелюбие.
— Да подумаешь, опять попал в полицию, ничего серьезного. К утру его отпустят, точно говорю…
— Я вижу, как вы переживаете, Джо, — спокойно проговорил Амадео. — Идите за ним.
— Не могу, — руки Джо устало опустились, голова поникла. — Как я оставлю бар, не выгонять же посетителей! Знаю, что надо, но…
— Если хотите, могу постоять за стойкой минут пятнадцать, пока вас не будет, — небрежно предложил Амадео, сделав глоток виски.
Джо удивленно уставился на него, собираясь было отказать, но в следующее мгновение закрыл рот. В голове щелкали счеты, просчитывая возможные убытки, которые он понесет, если бар останется на некоторое время без бармена, и возможную выгоду, если за стойку встанет этот парень. Видимо, выгода перевесила, потому что он кивнул и жестом пригласил Амадео занять его место.
— Тут одни мужчины, пьют в основном пиво. Сложные коктейли вряд ли кто закажет, поэтому даже говорить об этом не стоит. Виски стоит здесь, бутылочное пиво в холодильнике, разливное наливается так, — он дернул ручку, в стакан полилась пенная жидкость. — Наклоняй стакан, чтобы пены было поменьше. Все понял?
— Да, — кивнул Амадео, собирая волосы в хвост. — Идите, Джо, ваше дело не терпит отлагательств.
— Не думаю, что придется делать что-то сверхъестественное, парень. Но на всякий случай ссылайся на то, что я сейчас подойду. Не провоцируй конфликты. Если кто-то начнет спорить, потрезвонь с ним, пока не вернусь, все ясно?
— Идите, Джо, — Амадео ободряюще кивнул. — Я справлюсь.
Джо волоком втащил Кейси в бар, ругая на чем свет стоит. Тот съежился в комочек и боялся даже пикнуть. Бармен был очень зол, тем более ожидая увидеть в своем баре полный раздрай, однако то, что предстало его глазам, совершенно выбило из колеи и заставило замолчать.
Три девушки сидели у стойки и хихикали, потягивая мартини. Амадео отвечал им с вежливой полуулыбкой, наливая пиво еще нескольким клиентам, ждущим рядом.
— Дядь, чего застыл? — робко подал голос Кейси, безуспешно пытаясь выкрутиться из мощных рук.
— Замолкни, — лаконично ответил Джо, швыряя племянника, как котенка, на ближайший стул. — Сидеть тут.
— Уже вернулись, Джо? — приветливо сказал Амадео. — Налить вам чего-нибудь?
Джо бросил оценивающий взгляд на трех подружек, которые то и дело стреляли в красавца-бармена соблазняющими взглядами. Тот держался дружелюбно, однако вместе с тем отстраненно. Джо это понравилось.
— Как тебе удалось? — спросил он, понизив голос. — В моем баре женщин не было уже полгода минимум, не считая случайно зашедшей бабульки.
Амадео пожал плечами.
— Я на минуту выглянул на улицу, чтобы поправить рекламный щит. Его сдуло ветром.
Джо с минуту изучающе таращился на него, затем в голос расхохотался.
— Ах ты, плут! Щит он поправил, видите ли! Каков хитрец! — затем снова понизил голос. — Бьюсь об заклад, эти дамочки как только тебя углядели, сразу же помчались сюда быстрее того самого ветра.
— Это мне неизвестно, Джо, — невозмутимо отвечал тот. — Так что будете пить?
Так Амадео нашел работу. Джо учил его всему, что знал, и нарадоваться не мог на талантливого ученика: тот схватывал на лету и вскоре научился довольно ловко управляться с бутылками, бокалами, стаканами и прочими атрибутами профессии бармена.
— Ты настоящее сокровище, парень, — восхищенно говорил Джо. — И что ты со своими талантами забыл в баре? Тебе бы быть главой какой-нибудь корпорации.
— Был. Не понравилось, — на полном серьезе отвечал Амадео, а Джо лишь смеялся.
Слухи быстро разносились, и вскоре в бар начали чаще захаживать существа женского пола, что несказанно радовало и хозяина, и, в особенности, Кейси. Он теперь все свободное время торчал в баре, либо околачиваясь у стойки, либо, когда клиентов было мало, ковыряясь в ноутбуке, который всюду таскал с собой. Время от времени до Амадео доносились проклятия, состоящие из специфических терминов, значения которых он не понимал. Ругательства сопровождались ударами кулаком по стойке, и тогда Джо прикрикивал на не в меру разошедшегося племянника.
— Что ты делаешь? — однажды поинтересовался Амадео, протирая стойку.
— Да никак не могу всунуть этот чертов эксплойт, чтоб его… Файрволлов понаставят, и хрен пробьешься. Попробовать брутфорс, что ли, хоть это уже устарело и муторно, но я смогу…
— А не сатанинским языком? — взмолился Амадео, заставив Кейси захихикать.
— Говоря проще, я запустил вирус, чтобы взломать один сайт, а он не пашет. Наверное, наткнулся на… А, какая разница, ты все равно не поймешь. В общем, хочу сейчас попробовать метод перебора паролей, вдруг сработает.
— Будешь подбирать пароли один за другим? И сколько времени на это уйдет?
— Целый вечер, а может, и ночь, — Кейси обреченно стукнулся лбом о полированное дерево. — Но я должен это сделать!
— Выходит, ты мастер по взлому?
— Угу, — глухо отозвался парень. — Но, видимо, фиговый, раз не могу влезть в эту систему.
— Кейси, хватит стенать, от твоих воплей разочарования клиенты разбегаются! — Джо швырнул в него полотенцем. — Просто невыносимый парень, говорил я: найди нормальную работу. А он только и делает, что за своим компьютером сидит. Правильно говорят, что от этого тупеют.
Амадео пожелал Кейси удачи и отошел. Но время от времени бросал любопытные взгляды на горе-хакера.
В один из вечеров, когда основная масса посетителей уже схлынула, а Джо с интересом слушал рассказ какого-то парня (еще одна слабость бармена), Амадео сел напротив Кейси и протянул кружку пива.
— Целый день работаешь. Не пора ли отдохнуть? Твой дядя говорит, что ты испортишь себе зрение, если будешь столько времени сидеть за компьютером.
— Да что он понимает? — фыркнул Кейси, мечтательно глядя на запотевшую кружку. — В моем возрасте это уже невозможно. И потом, что мне делать? За стойку он меня все равно не пускает, я лишь мусор убираю, а уборка только после закрытия или завтра утром.
— Тоже верно. И все же, — Амадео подвинул ему пиво, — от глотка ты не откажешься?
Кейси радостно схватил кружку обеими руками и разом опустошил наполовину.
— Вкуснота-а-а, — довольно протянул он. — А этот злобный амбал не дает мне пить! А я уже совершеннолетний, между прочим! — в голосе звучала детская обида.
— Значит, у него на это есть причины, Кейси, — Амадео перегнулся через стол, пытаясь заглянуть в экран ноутбука. — Над чем на этот раз трудишься?
Кейси допил пиво и отодвинул кружку. Глаза засияли, он с готовностью повернул ноутбук к Амадео.
— Вот, смотри, я пытаюсь взломать этот сайт. У него три степени защиты, и две из них я уже прошел, осталось совсем чуть-чуть.
— Ты можешь ломать даже такие системы? — удивился Амадео. — Парень, ты просто гений.
Кейси покраснел от похвалы.
— Да не, не то чтобы…
— Но я уверен, один сервер даже самый лучший хакер не взломал бы, — Амадео откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
Зеленые глаза Кейси моментально вспыхнули интересом.
— Да? Это какой?
— Забудь, слишком сложно. Еще никому не удавалось проникнуть за эту систему защиты. Уж там-то применяются совершенно новые технологии, куда тебе со своими эксплойтами и брутфорсами…
Кейси выпятил нижнюю губу и обиженно засопел.
— Ты бы хоть сказал, что за сервак! Я хочу попробовать, давно пора переходить на новый уровень!
Амадео хмыкнул.
— Кейси, я же сказал: для тебя слишком сложно, — он поднялся. — Все, чего ты добьешься, это хорошего пинка под зад.
— А мне не привыкать! — запальчиво воскликнул парень. — Спорим на пиво, что смогу!
Амадео покачал головой.
— Чтобы твой дядя мне потом голову открутил? — он задумался на мгновение, а затем заговорщически подмигнул. — Три пива.
— Отлично! — Кейси размял пальцы. — Так куда надо залезть?
Амадео сел напротив и подпер подбородок ладонью, будто все еще раздумывал. Кейси нетерпеливо подпрыгивал на стуле.
— Ладно, раз уж я это предложил, отступать не буду, — Амадео наклонился ближе, словно боялся, что кто-то подслушает. — Главный сервер телеканала "Новости и факты".
Ребекка сидела за своим рабочим столом и курила сигарету за сигаретой. Сегодняшняя ночка выдастся напряженной: завтра Беррингтон снова официально вступает в должность министра. И какие идиоты за него голосовали? Какими нужно быть слепцами, чтобы избрать это чудовище?
Ребекка устало отшвырнула пачку документов и подожгла очередную сигарету. Никакие изобличительные статьи не помогли, Беррингтон вовсю распевал приятные песенки о ложности обвинений, о любви к детишкам и прочей ерунде. Врал и даже не краснел, лишь шрам, который оставила ему приемная дочь, пламенел поперек лица. А он еще имел совесть сказать, что заполучил его, когда катался на велосипеде и попал под ветку!
Тогда, много лет назад, после этой истории Ребекка приложила все усилия для того, чтобы Беррингтон попал за решетку. Именно ей пришел толстый пакет документов в неподписанном конверте, в котором оказалось достаточно материалов, чтобы надолго упечь Беррингтона в тюрьму: доказательства связей с наркокартелями, подложные документы об установлении опеки над детьми из детских домов (на самом деле их отправляли, как скот на убой, на зверские эксперименты) — достаточно, чтобы этот монстр больше никогда не увидел дневного света. И тут, как гром среди ясного неба, приходит сообщение о том, что Крейг Беррингтон выходит из тюрьмы, так как найдены доказательства его невиновности! Что, черт побери, за бред?
Позже, когда всплыла связь Беррингтона с некой Жаклин Коллинз, все встало на свои места. Без поддержки Беррингтона Жаклин очень быстро опустилась на самое дно колодца, куда ее столкнул бывший подопечный. И, собрав последние силы, эта змея смогла вытащить партнера из тюрьмы в обмен на то, что он поможет расправиться с предателем.
— Какого черта ты меня-то вмешал в это дело, Ксавьер? — пробормотала она, вновь собирая раскиданные по столу документы.
А она бы отказалась? Смогла бы, после того, что Ксавьер для нее сделал? Своим положением, своим креслом Ребекка была обязана ему. Именно он помог ей, тогда совсем неопытной, но запальчивой девчонке скинуть с места прошлого директора и водворить свою персону во главе телеканала. Ксавьер Санторо не требовал денег. Он требовал информацию. В любое время дня и ночи, когда потребуется, она обязалась держать его в курсе событий.
И он помог. Сдержал слово. А теперь она должна держать свое. Ребекка не строила иллюзий насчет своей неуязвимости и понимала, что может лишиться своего кресла так же легко, как получила его. Но пока Ксавьер на ее стороне, этого нечего опасаться.
— Мисс Кэмпбелл! — вдруг прорезал тишину голос верного помощника.
— В чем дело, Марко? — раздраженно рявкнула Ребекка, хватаясь за пепельницу.
Тот непроизвольно присел, хотя она не собиралась ее швырять.
— Мисс Кэмпбелл, у нас происшествие.
Начинается.
— Что там еще? Беррингтон пришел собственной персоной давать интервью?
— Нет, мисс, Кэмпбелл. Лучше посмотрите сами, — помощник указал на тонкий монитор на столе Ребекки.
Она, непонимающе сдвинув брови, шевельнула мышкой. Заставка исчезла, и во весь экран высветилась черная надпись на белом фоне.
Ребекка выронила сигарету прямо на бумаги, не веря глазам. Беррингтон мгновенно вылетел из головы, невеселые мысли выдворила злость и невесть откуда взявшееся веселье. Ребекка крепко сжала губы, чтобы не рассмеяться. Надо же, как забавно.
— Это на всех компьютерах, мисс Кэмпбелл, — пролепетал несчастный помощник, аккуратно подцепив сигарету двумя пальцами и отправляя в мусорку. — Что прикажете делать?
— Отследить пробовали?
— Да, но хакер использует прокси. Дайте еще несколько минут, и мы его найдем.
— Понятно, отставить, — скомандовала она, поднимаясь. Собранные было документы снова разлетелись веером по столу.
— Отставить? — выдохнул Марко. — Но как же…
— Это чья-то глупая шутка, не более, — губы искривились в усмешке. — И бьюсь об заклад, что знаю виновника.
— Чего это Кейси довольный, как сто индейцев? — Джо подозрительно косился на племянника, который потирал ладони, таращась в неизменный ноутбук.
Амадео пожал плечами и поставил перед посетителем высокий стакан с пивом. Была пятница, на Старый квартал опускался вечер, и народу прибавлялось. Джо припоминал, что не видал такой посещаемости с самого открытия, и довольно тыкал Амадео локтем в бок, когда какая-нибудь девушка, одна или в компании подружек, усаживалась за стойку, а не за столик.
— Понятия не имею, — Амадео приветливо кивнул компании молодых людей, вошедших в бар. — Наверняка опять что-то замыслил. Ладно вам, Джо, он ничего криминального пока не совершил.
— Пока! — Джо ткнул пальцем в нос Амадео. — Ключевое слово — пока. Если так и дальше пойдет, обязательно загремит за решетку, и что я тогда буду делать?
— Он не настолько глуп. Конечно, амбиций у него море, но о последствиях думает. Пусть и немного.
— Ага. Думает он, — проворчал Джо. — Бестолковка. И свалилось же мне на голову такое счастье…
Изо дня в день бармен ворчал на нерадивого племянника, гонял по поручениям, швырялся полотенцем (стаканы шли в ход только в самом крайнем случае), но Амадео не мог не видеть, как сильно Джо любит Кейси — единственного родного человека, оставшегося у него после смерти сестры. Хоть где-то родственные связи действительно имеют значение, горько усмехнулся про себя он, смешивая коктейль.
С того дня, как он покинул "Вентину", о брате ничего не было слышно, и Амадео этому только радовался. Он закрыл эту страницу своей жизни, теперь уже навсегда. Больше ничего не связывало его с Лукасом.
— Женщина, — восхищенно выдохнул Джо. Несмотря на то, что девушки тут бывали регулярно, он все никак не мог перестать удивляться каждой бабочке, залетевшей на огонек. — В моем баре снова женщина! И какая!
Амадео поднял голову. В зеркале, висящем над стойкой, отразилась блондинка с точеной фигурой, шагающая прямиком к нему. Дорогое пальто распахнуто, будто она вышла из автомобиля прямо у дверей бара, на светлых волосах ни снежинки. Она остановилась за спиной Амадео, сверля его взглядом.
— Какого, прости, черта ты делаешь в этой дыре? — резко спросила она, сдергивая пальто и швыряя на стойку.
Амадео даже не обернулся.
— И я рад тебя видеть, Ребекка.
— А я нет! — она плюхнулась на табурет. — Мне текилу и поживее!
Амадео все еще не смотрел на нее, продолжая работу. Она же изучала его цепким, внимательным взглядом.
Волосы, обрезанные Лукасом, снова отросли, разве что стали чуть короче. На красивом лице застыло жесткое выражение. В глазах… Ребекка чуть изогнулась, стремясь поймать его взгляд, но ей не удавалось — Амадео все время отворачивался.
— Прекрати! — наконец рявкнула она. — Мы не виделись четыре года, а ты даже посмотреть на меня не хочешь?
— Одну минуту, я занят коктейлем. Джо, обслужите даму вместо меня?
Ребекка схватила стопку с текилой, которую Джо поставил перед ней, опрокинула в себя, даже не поморщившись, и знаком потребовала налить еще. Бармен восхищенно присвистнул.
— Будьте моей женой!
Та даже не взглянула на него, продолжая изучать Амадео, который поставил коктейль на стойку, вежливо кивнув очередной клиентке, и наконец повернулся к ней.
— Добрый вечер, Ребекка. Давно не виделись.
— Достаточно давно, чтобы твоя шевелюра стала еще шикарней, чем была, балда. Каким ветром тебя занесло сюда?
— А мне было куда идти? — Амадео достал из холодильника бутылку пива, открыл и отдал мужчине, севшему рядом с Ребеккой. Тот не сводил с нее восхищенного взгляда и нагло лыбился.
— Мог бы вступить в права наследования, и…
— Сидя в тюрьме? Ребекка, каких сказок ты начиталась?
Та покосилась на соседа, который придвинул табурет ближе, явно рассчитывая на более близкое знакомство, и страдальчески закатила глаза.
— Если этот урод не прекратит, я ему врежу. Мы могли бы поговорить в другом месте? Здесь слишком шумно.
— У меня смена до закрытия.
— Ты можешь взять отгул. И ты его возьмешь.
Джо, совершенно очарованный Ребеккой, ангельски улыбнулся.
— Может, все же возьмете меня, мисс?
— Амадео, — Ребекка хлопнула стопку на стойку. — Или мы уходим, или я начинаю убивать.
— Не надо, Ребекка. Джо, прошу прощения, на сегодня я беру отгул. Можете вычесть из моей зарплаты, ничего страшного.
Бармен махнул рукой, полным сожаления взглядом провожая Ребекку, которая, шлепнув на стойку купюру, накинула пальто и шла к выходу, заставляя завсегдатаев бара оборачиваться ей вслед.
— Не беспокойся. Заставлю пахать этого недоросля, — он злобно зыркнул на Кейси и рявкнул. — Живо сюда! А ты, — он снова ткнул в Амадео пальцем, — потом расскажешь, откуда знаешь эту красотку. Иначе лишу половины зарплаты. Все понял?
Сидя в кресле, Амадео зябко кутался в теплый плед. Кружка с чаем дымилась на краю стола. Хозяйка кабинета пила кофе, изредка бросая на Амадео любопытные взгляды.
На улице царила глубокая ночь. Из бара, в который привезла его Ребекка, они уехали далеко за полночь, оба изрядно набрались. Но, пока добирались до дома, хмель слегка выветрился. Ребекка же выглядела так, будто вообще не пила.
— Хорошая сопротивляемость алкоголю, — усмехнулась она. — А вот у тебя, гляжу, совсем ни к черту, милый.
Амадео спорить не стал.
Дом Ребекки выглядел так, будто сошел со страниц футуристического журнала. Обтекаемая форма, прерываемая резкими, четкими линиями создавала впечатление хищника, стремительного, с острыми зубами, затаившегося, но готового ринуться за добычей при первой возможности. Квадраты и прямоугольники, множество стекла, преобладают черный и белый цвета. Вместо традиционной крыши — плоская площадка. Амадео смело предположил, что она вполне может быть предназначена для вертолета. Ребекка в ответ лишь усмехнулась, и он решил, что не так уж далек от истины.
Внутри все было выдержано в том же стиле. Черная плитка, белые с черными полосами стены, причудливо изогнутая барная стойка со стульями, напоминающими расплавленный металл. Все будто находилось в вечном движении, стремилось сорваться с места и обогнать само время.
Горячий чай разнес приятное тепло по телу, окоченевшие руки начали понемногу отогреваться. В голове прояснилось, и Амадео снова задался вопросом, который возник, когда Ребекка села за стойку.
— Как ты меня нашла? Я не говорил о Старом квартале, а тот вирус… Просто шутка.
Она снисходительно улыбнулась.
— "Все вы мои собачки". Как только ты запомнил эту фразу? Я уже давно о ней забыла.
— Это было наше первое знакомство, Ребекка, и раз ты догадалась, от кого это сообщение, значит, твоя память не так уж и плоха. Но ты не ответила на вопрос.
Та рассмеялась и вытащила заколку из волос. Светлые локоны рассыпались по плечам, она с наслаждением потерла шею.
— Я торгую информацией, милый. Как думаешь, насколько тяжело мне найти только что освободившегося из тюрьмы человека, которому, к тому же, некуда идти?
Амадео плотнее обхватил кружку руками, наслаждаясь теплом.
— Но зачем? Зачем ты меня забрала? Насколько я тебя знаю, ты и пальцем не пошевелишь, если не увидишь выгоды.
— Не спрашивай меня о причинах, и я не спрошу тебя, какого черта ты так быстро сдался. Бармен в захолустном баре! Для человека с твоими талантами не нашлось работы получше?
Амадео задумчиво смотрел в окно, кутаясь в плед.
— Сдался? А у меня был выбор? Я потерял все. Семью. Лучшего друга. И верного товарища, который не дал мне сгинуть в тюрьме. И все это забрал Лукас, который сейчас не думает о том, куда я ушел, чем занимаюсь и жив ли вообще. Ему наплевать. Все девятнадцать лет ему было плевать. И еще… Ты знала, что Ксавьер теперь владеет "Азар"? Разумеется, знала.
— Трудно утаить в мешке такое шило, — туманно ответила Ребекка.
Амадео отпил ароматный чай.
— Теперь я понял, почему он так обошелся со мной четыре года назад. Почему оттолкнул, разорвал контракт. Он уже задумал это. Договоренность. Не с моим отцом, не со мной — с Лукасом. Я был лишь средством к достижению его цели. И… — Амадео едва слышно вздохнул. — Теперь я никому не верю. И тем более Ксавьеру. Прости, могу я где-нибудь прилечь? Жутко хочется спать.
Ребекка махнула рукой.
— Гостевая комната дальше по коридору. Вторая дверь налево.
Амадео поднялся и поставил пустую кружку на стол. Ребекка в который раз за этот вечер поразилась переменам, произошедшим в наивном пареньке, которого она когда-то знала. Из глаз ушел блеск, уступив место мрачному выражению темной затаенной боли, на губах не осталось ни намека на улыбку. Даже там, в баре, после нескольких стопок текилы он старался быть дружелюбным, однако все попытки улыбнуться превращали прекрасное лицо в гримасу.
За четыре года Амадео превратился в человека, который больше не может смеяться.
— Спасибо, Ребекка. За все спасибо.
Едва Амадео скрылся за дверью, она схватила телефон и набрала номер.
На следующее утро Ребекка встала рано. Пресса никогда не спит, удивительно, что удалось отдохнуть целых пять часов. Но ее немало удивило, когда без четверти семь в дверь постучали.
— Войдите! — крикнула она, пытаясь разорваться между двумя телефонами, электронными письмами и факсом.
— Доброе утро, — Амадео заглянул в кабинет. — Я не помешал?
— Нет, все в порядке, — она кивнула на кресло. — Садись.
Амадео послушно опустился на сиденье, наблюдая за Ребеккой. Зажав в зубах карандаш, либо заткнув его за ухо, когда приходилось делать звонок, она действовала четко и размеренно, без суетливости и паники, чем обычно грешат молодые руководители. Она в своем деле была профессионалом, ничего удивительного, что дослужилась до такой высокой должности. Но только Амадео знал, что без помощи тут не обошлось. Он едва сдержал усмешку. Трудно добиться чего-то, однако удержаться на вершине еще сложнее, если не обладаешь нужными навыками. Ребекка обладала, несомненно. Однако он все еще помнил, как смутил ее в первую встречу, и что-то подсказывало, что немногим это удавалось.
Ребекка выхватила бумаги из факса и села за стол, разложив их перед собой. Светлые волосы, сколотые на затылке, слегка растрепались, прядь выбилась из пучка и вилась у правой щеки. Она достала из-за уха карандаш и перечеркала полученные листы, делая пометки на полях. Закончив, швырнула их на край стола и уставилась на Амадео.
— Как спалось? Похмелье не мучает?
— Нет, все в порядке, — покачал головой он. — Марко был так любезен, что принес мне минералку. Почему он живет здесь?
— Марко мой личный секретарь, — она снова заткнула карандаш за ухо. — И пока ты здесь, он будет за тобой присматривать.
— То есть, нянька, — понимающе прищурился Амадео. — Он заслуживает большего. Способный малый.
— Я прекрасно осведомлена о его способностях. Думала, ты будешь спать до обеда.
— Я привык рано вставать, — лицо Амадео стало непроницаемым, будто он неуловимым движением надел маску. — В тюрьме подъем в семь утра.
Ребекка почувствовала себя неловко, что случалось крайне редко, и чтобы скрыть смущение, взяла в руки телефон. Амадео Солитарио всегда оставался для нее загадкой. Даже с Ксавьером она не чувствовала себя настолько не в своей тарелке. Ребекка терпеть не могла людей, которых не удавалось прочитать, однако этот паренек вызывал интерес. С самой первой встречи.
"Иначе сидел бы ты сейчас в своем баре", — беззлобно подумала она, закуривая.
— Ребекка, — Амадео смотрел на нее в упор, и ей стало неуютно. Она не помнила, чтобы до тюрьмы этот взгляд так давил, заставлял почувствовать себя ничтожеством. Да, награждал некоторой снисходительностью, но не оставлял послевкусия пережженного кофе, чувства полного уничижения, как это происходило сейчас. Правду говорят — тюрьма меняет людей настолько, что от прежней личности остаются только жалкие ошметки, которые едва-едва прикрывают новую суть.
Ребекка подавила желание поежиться и накинуть на плечи пиджак.
— Слушаю тебя, дорогой, — она положила телефон на стол и сложила руки перед собой.
— Мне нужно, чтобы ты нашла для меня кое-кого.
Ребекка удивилась. Насколько ей было известно, в этом мире у Амадео не осталось никого, кто ему нужен? И неужели мальчик считал, что она будет помогать бесплатно? Рано или поздно потребует плату за свои услуги, и…
— Разумеется, я заплачу тебе за информацию.
Быть не может. Он словно проник в ее мысли. Ребекке стало еще холоднее, когда она осознала, что парень читает ее, как раскрытую книгу.
— О чем ты говоришь? — она изобразила на лице самую милую из своих улыбок. — Я привела тебя в свой дом, может, мне стоит потребовать и арендную плату?
— Я хочу сделать заказ, Ребекка, и вполне логично, что за него нужно заплатить. Разве нет?
— Разумеется, — она ткнула сигаретой в Амадео. — Я не работаю бесплатно, даже для самых близких друзей. Тем более для них. Ты прекрасно это знаешь.
— Да, — кивнул он. — Это правильный подход. Так ты возьмешься за мой заказ? Он непростой, но для тебя нет ничего невозможного.
— Не льсти мне, — непринужденно рассмеялась она, но смехе прозвучали нервные нотки. — Что именно тебе нужно?
— Информация об одном человеке. В частности, телефон, адрес, номер банковского счета. Больше ничего. Только цифры, личные и семейные подробности меня не интересуют.
— Ничего? — она затушила сигарету в пепельнице. — Я думала, ты запросишь полное досье, но это стоит дороже.
— Дело не в деньгах. Кроме этого мне ничего не понадобится.
Не нравилось это Ребекке, совсем не нравилось. Слишком подозрительно вел себя паренек. Внешне сохранял спокойствие, но глаза так и пылали, будто поставил себе сверхсложную цель, и теперь ему не терпелось приступить к ее достижению.
— Хорошо, — она вертела в руке портсигар, на котором было выгравировано ее имя — с одной стороны, и название телекомпании — с другой. Ребекка Кэмпбелл — Новости и факты — Ребекка Кэмпбелл — Новости и факты. Обычно это успокаивало, однако сейчас заставляло еще больше нервничать. Она отложила портсигар и сцепила пальцы перед собой. — Кого я должна найти?
Амадео не сводил с нее лихорадочно горящего взгляда, однако лицо осталось непроницаемым.
— Жаклин Коллинз.