Сначала в наушнике раздалось шипение, а потом приглушённый, как через ткань, голос Джима:
— Не вставай, Дэвид.
Что-то зашуршало.
— Миленько, — продолжил Джим. — Особенно эти овечки. Очень трогательно.
— Джим… — ещё глуше прозвучал другой голос, незнакомый, достаточно низкий. — Я не думал, что ты придёшь.
— Надеялся, что нет. Но конечно, подозревал, что это случится. Но рассчитывал, что встреча произойдёт в другом месте и в другое время… Не за полчаса до прихода Елены, да? Но не переживай, Дэйви, мы успеем.
У Себа по загривку прошли мурашки. Было странно и очень неуютно слышать разговоры, но не видеть происходящего. Это отвлекало, а отвлекаться ему было как раз нельзя, потому что второго снайпера он до сих пор не нашёл.
— Значит, ты задумал жениться, Дэйви? Как это мило, — протянул Джим. — И даже не позвал в шаферы? Нехорошо, Дэйви. И ты решил, что я больше тебе нравлюсь в роли свадебного подарка.
— Именно, — ответил Блинч.
— О, нет, — протянул Джим, — пожалуйста, не утомляй меня этим. Вот этим я-тебя-обыграл выражением лица.
— Прости, Джим, но это правда. Мы с твоим Гиббсоном неплохо проводили время за кружечкой пива в гольф-клубе.
После паузы Джим заметил:
— Да, Дэйви, ты мечтал об этом. Преподнести Елене такой подарок. Ты нашёл второй край моей сети, меня больше нет, ты отдаёшь Елене все контакты как результат собственной агентурной работы. Ты бы выделился из всех. Такой особенный среди собственных двойников, Дэйви. Очень глупо.
Себ пытался игнорировать разговор, но голоса всё равно слышались.
— Если ты посоветовался с ней, мой дорогой друг, ты бы понял, где ошибся.
Повисла тишина.
Чуть более слабым голосом Блинч произнёс:
— Не думай, что я забыл о твоей привычке ходить со снайпером.
На мгновение Себ решил, что демаскирован, но потом догадался — кто-то включил любимый лазер Джима, и теперь по лацканам пиджака Блинча лениво скользит красная точка.
— Не советую отдавать ему приказ, — продолжил он чуть более уверенно. — Получишь пулю в лоб. Я, правда, обхожусь без дешёвых эффектов, но не стал бы встречаться с тобой без прикрытия.
— Труп на белоснежном ковре в гостиной? — насмешливо спросил Джим. — Что скажет Елена, когда придёт?
Чёрт с ней, с загадочной Еленой, Себа интересовало, где снайпер.
Неподвижная плотная тень на стене центрального балкона могла отбрасываться кадкой с каким-то деревом. Но контуры чуть-чуть не совпадали. И стекло было приподнято. Себ посчитал источники света, какие нашёл. Тень выглядела очень подходяще.
Правда, ещё она могла принадлежать какой-нибудь девице, которая решила полежать на балконе с пледом и книжкой. Домашнему коту.
Себ ждал, едва улавливая обрывки беседы. Что-то про компьютерную безопасность. Какие-то контакты.
Тень не шевелилась. И как Себ ни подкручивал бинокль, он не мог найти предмета, отбрасывашего её. Прошло десять минут. Обычный человек уже дёрнулся был, почесал бы нос.
Уверенности не было, но Джим и Блинч не будут разговаривать бесконечно.
Отщёлкнув предохранитель, Себ медленно выдохнул, взял дополнительную поправку на поднявшийся ветер и сделал выстрел.
Резко откатился в сторону вместе с винтовкой, едва не сорвав наушник, и вовремя — разбив окно, пуля вошла почти туда, где он только что лежал.
Снова подполз к окну, но левее. И увидел свою цель. Он почти угадал, ошибся на каких-нибудь пару градусов. Перехватил винтовку поудобнее, уложил на руку и выстрелил ещё раз.
Тень мелькнула и пропала. Никакого шевеления.
Второй парень оказался опытным. Привык сидеть в засаде и умел вести дуэль. Себ был почти уверен, что хотя бы задел его.
Позиция перестала быть удобной. Парень был чуть выше него и отлично мог спрятаться, просто сдвинувшись немного назад. Да, он и сам потеряет часть обзора, но ему теперь нет дела до входа в дом — его цель уже сидит в гостиной.
— … не имею, кто кого, — задумчиво сообщил голос Джима в наушнике. — Как и ты, Дэйви, правда?
Если дать второму время, он застрелит Джима и уйдёт. Ему ничто не мешает.
Себ внимательно осмотрел своё окно, частично закрытое шторой. Прикинул время. Ему нужно было просто успеть заметить вспышку, больше ничего. Он выстрелил ещё раз, почти не целясь, сразу же перекатился и в другой просвет между шторами заметил то, что нужно.
Следующий выстрел оказался правильным, чистым — в голову. И потом ещё один — контрольный.
Теперь оставался Блинч. Не поднимаясь с пола, Себ переполз на другой конец чердака, пробежал взглядом по окнам и увидел Джима и Блинча в той же гостиной, где в прошлый раз Блинч пил чай.
Они сидели в тех же креслах возле того же столика, только чашек не было.
Лазеры пропали, и беседа выглядела вполне мирной.
—… в её тени, правда? — невозмутимо говорил Джим. — Особенно когда ты понимаешь, как легко тебя заменить.
Какого чёрта? Они разве не должны разговаривать о чём-то более важном? Себ знал, как Джим умеет пугать, и был уверен, что он будет давить на Блинча, обвинять, угрожать, в конце концов. А они обсуждали женщину. Лёгким таким тоном, как будто просто встретились, чтобы поболтать.
— Ты ей завидуешь, Дэйви. Она значит куда больше тебя.
— Уже нет. Даже если ты уйдёшь отсюда, твоя сеть у меня в руках. Я отдам Елене всё.
— У тебя нет ничего, Дэйви. Ты не понял… — в голосе Джима зазвучал привычный резкий акцент, — ничего. Не понял, как всё работает, — он истерично рассмеялся. — Но попытка неплоха. Был момент, очень короткий, но сладкий, когда я подумал, что ты справился.
— Думаешь, я блефую? — твёрдо спросил Блинч.
— Ты просто не понял, — прошептал Джим. — Ты не нашёл сеть.
— Я… — Блинч поднял подбородок, — нашёл Гиббсона.
— Я знаю, откуда у тебя данные, Дэйви, знаю, кто тебя страхует и почему. Можешь не переживать, он тоже долго не проживёт.
— Нет никакого Груффало… Я выдумал его. Чао, дорогуша.
Других указаний Себу было не нужно, он нажал на спусковой крючок и не отказал себе в редком удовольствии — проследить, как Блинч падает на белоснежный ковёр с простреленной грудью.
Выстрелы наверняка привлекли внимание полиции.
Нужно было убираться, но Себ не двигался, продолжая смотреть на тело Блинча через прицел. Джим встал из кресла, наклонился к нему и осторожно обвёл пальцем пулевое отверстие. Поднялся, достал платок, вытер руку и вышел из комнаты.
Себ снял наушник, собрал винтовку и привёл в порядок чердак. Ножом вытащил чужие пули — незачем оставлять такие следы.
Спустился по пожарной лестнице и пошёл в сторону метро, хотя ему туда было и не нужно. На полпути его нагнал Джим.
— Вы просто оставите труп в гостиной? — спросил Себ.
— Елена с этим разберётся, — равнодушно пожал плечами Джим. — Выстрел из снайперской винтовки в грудь — не самый странный случай самоубийства, поверь мне.
И Себу пришлось ему поверить.
— И вообще, она должна быть тебе благодарна. Такой подарок… Ты избавил её от удивительного зануды и тупицы.
— Вы не дали мне его убить, чтобы использовать?
Несколько мгновений Себу казалось, что Джим не уловил смысла вопроса. Но потом он кивнул:
— Бедный мой Святой Себастиан…
— Убийца моей жены лишних несколько месяцев дышал воздухом, — сказал Себ жёстко. — Я не в восторге.
Почему-то рядом с Джимом злость, которая кипела в нём на чердаке, пропала. Кулаки уже не чесались. Это было неправильно, но он ничего не мог с собой поделать. Потому что где-то в глубине души он понимал, что раз Джим оставил Блинча вживых, значит, он был ему нужен. И в конце концов, он дал именно Себу убить его, не кому-то другому.
— У тебя сегодня ещё одно дело, дорогой, — неожиданно ласково сказал Джим. — Совсем маленькое.
— Мистер Гиббсон, я догадался, — пробормотал он себе под нос, а Джим рассмеялся. Кажется, у него было чудесное настроение.
***
Себ дорого дал бы за возможность встать сейчас и уехать домой. Он чертовски устал за этот день, он устранил три цели, а ночь перед этим провёл в аэропорту и в самолёте. Ему хотелось принять душ и завалиться на кровать, включить телевизор и уснуть под тихий бубнёж какого-нибудь фильма.
Но Джиму на это было плевать — он захотел поужинать, и непременно в компании Себа. Так что они сидели в небольшом итальянском ресторанчике и молчали. Джим меланхолично жевал травяной салат, а Себ доедал большую пиццу с говядиной и грибами.
Наконец, когда пицца закончилась, Себ вытер руки и спросил о том, о чём думал весь день. Если бы не этот ужин, наверное, он оставил бы вопрос при себе. Но раз уж так сложилось — глупо было бы промолчать.
— Почему вы не позволили мне убить Блинча тогда?
Джим хмыкнул, поковырялся вилкой в салате, отодвинул тарелку и ответил:
— Ты знаешь цену вопроса.
— Валяйте, — пожал плечами Себ.
Похоже, он перестал напрягаться от вопросов Джима. Тот уже вывернул его наизнанку. Секретов не осталось, как и неудобных тем.
— Почему ты не убил его тогда, дорогой?
В желудке стало тяжело.
— Ты держал его на прицеле почти час. Но так и не нажал на крючок, — продолжил Джим. — Почему ты не убил его прежде, чем я запретил?
Твою мать, это было больно, резко и жестоко.
— Ну же?
Теперь уже Джим не отвяжется.
Оказывается, неудобные темы ещё остались.
— Я не знаю, — ответил он, но по взгляду Джима понял, что этот ответ его не устроил.
— Попробуй ещё раз, детка, не расстраивай меня.
Стриптиз. Подумалось, что чуть ли не каждый раз игра в вопросы и ответы превращалась в душевный стриптиз. И, если бы можно было выбирать, Себ предпочёл бы раздеться догола и станцевать.
Наверное, был вариант промолчать, но тогда и не получить ответа на свой вопрос. Может, даже стоило бы так и сделать. Но Джиму уже стало любопытно — и с этим ничего не поделать. Сам напросился.
— Я никогда не убивал из ненависти, — тихо сказал он. — Цель всегда была просто целью. Это другое.
Он не знал, как это объяснить, особенно Джиму, но тот смотрел пристально, почти просвечивая взглядом насквозь. И слова вылетали сами.
— А тех, кто убил Эмили, я ненавидел. Я слишком хотел его убить…
— Но не убил, — прошептал Джим. — Почему?
— Это было бы непрофессионально, — Себ волевым усилием отвёл взгляд и сделал вид, что изучает потолок.
— Как занятно, — протянул Джим. — Я не дал тебе его убить, потому что узнал, как его приручить. Он был мне нужен и весьма полезен. Живым больше, чем мёртвым.
— А теперь уже не нужен?
— Нет, — фыркнул Джим. — У него есть достойная замена.
Просто польза, просто работа.
Себ понимал, что должен бы прийти в ярость. Человек, ответственный за смерть Эмили, оставивший сиротой Сьюзен, остался жив только потому, что был полезен для планов даже не Джима, а его организации. Но этой ярости не было. Может, потому что Блинч всё-таки получил своё? Он не знал и не хотел копаться в этом вопросе.
— Ты устал, мой Святой Себастиан, — неожиданно нежно сказал Джим. — Иди. Тебя ждёт дочь. Не забудь заглянуть к ней сегодня.
Себ нахмурился и посмотрел на Джима, но тот выглядел совершенно серьёзным. Он не приказывал, конечно, но настойчиво рекомендовал заехать к Сьюзен, как будто бы в этом был хоть какой-то смысл. Себ не планировал ехать к ней сегодня. Им предстоял непростой разговор про Францию и отмену поездки, и проводить его Себ предпочёл бы на свежую голову. Не говоря уже о том, что встречаться с дочерью вечером того дня, когда он отправил на тот свет троих человек, было дерьмовой идеей.
— Джим… — проговорил Себ осторожно, — с ней что-то случилось?
— Что ты, — улыбнулся он, — просто тебя там сегодня ждут. Не смею задерживать.
Себ поднялся, коротко попрощался и потянулся к соседнему стулу за курткой, а Джим вдруг окликнул его:
— Себастиан! — и прибавил задумчиво: — Хорошая работа.
Что на это отвечать, кроме военного «сэр, спасибо, сэр», Себ не знал, так что просто кивнул и поспешил к Сьюзен. Быстро заскочил домой, убрал винтовку, бросил сумку и забрал машину. Джим явно что-то недоговаривал, но вряд ли стал бы врать. Ничего не случилось — но почему-то он считал, что Себу необходимо приехать именно сегодня.
От этого было тревожно.
Миссис Кейл открыла ему дверь — и вздохнула с каким-то заметным облегчением. Обняла и сказала:
— Господи, Басти, как я рада, что ты успел вернуться. Даже не знаю, что бы сейчас придумывала, если бы ты не приехал.
— Успел вернуться? — напрягся он.
— Я завтра еду к девяти утра, — продолжила миссис Кейл, посторонившись и пропуская Себа в дом.
Это звучало так, словно они продолжали какой-то давно начатый разговор. Только вот Себ не принимал в нём участия. Они прошли в гостиную. Миссис Кейл предложила чаю, но Себ отказался, и она снова заговорила:
— Знаешь, я решила всё-таки не рассказывать ничего Сьюзен. Она будет только нервничать лишний раз, не хочу, чтобы она переживала. Я ей сказала, что еду в Бат.
Вздохнув, миссис Кейл присела на диван. Себ неуверенно опустился в кресло. Что-то произошло за время его отсутствия. Что-то, о чём он должен был точно знать — но не знал. Зато об этом, похоже, знал Джим.
— Может, ты поживёшь здесь? Я переживаю, когда ты забираешь её к себе. Центр Лондона, на улицу не выйти…
— Нет, — на автомате ответил он, поскольку они об этом уже говорили не раз, — с моей работой это очень неудобно. Кроме того, Сью любит бывать у меня.
Теперь пришёл черёд миссис Кейл удивляться:
— Ты же говорил, что возьмёшь отпуск. Что-то опять поменялось?
Он не говорил.
Какого чёрта?
Он спросил бы напрямую, но не решался. За его спиной Джим что-то провернул, что-то сообщил его семье, и теперь миссис Кейл обсуждает с Себом планы, о которых он даже не слышал.
Зажужжал телефон, Себ быстро вытащил его и прочёл смс от Джима: «У тебя неделя на отпуск. Отдыхай, детка». И смайлик с поцелуем.
— А, нет, — пробормотал он, — вот, как раз босс подтвердил, что отпуск в силе. Но Сьюзен всё равно поживёт у меня, пока вы…
Он сделал паузу, надеясь, что миссис Кейл всё-таки пояснит, куда именно она собралась и зачем врать Сьюзен про Бат. Но она вместо этого вздохнула и опустила глаза. Сказала:
— Я волнуюсь, Басти. Не за себя, конечно, но если что-то случится, Сьюзен… Не слушай меня, я болтаю глупости, — она встала, поправила подушки на диване и суетливо спросила, не голоден ли он. — Ты выглядишь уставшим. Может, хотя бы пирога съешь?
— Спасибо, — всё ещё неуверенно ответил он, — только поел. Вы посидите, не суетитесь.
— Это всё от волнения, — она улыбнулась, но снова села. — Басти, я по телефону, может, не очень связно говорила… Басти, спасибо за всё, что ты для меня делаешь. Многие для матери не сделали бы и половины, а ведь я тебе никто…
Себ дорого дал бы за возможность узнать, что именно он такого хорошего сделал, но задавил в горле неуместный вопрос, наклонился и сказал внятно и медленно:
— Миссис Кейл, вы мать Эмили, бабушка Сьюзен и моя семья. И всегда будете моей семьёй. Ладно?
Она смущённо улыбнулась, и Себ усилием воли вернул ей эту улыбку. А потом извинился и сказал, что ему нужно сделать один звонок по работе, вышел через заднюю дверь на улицу и без колебаний набрал номер Джима.
Сначала думалось, что он не ответит. Но на восьмом гудке он всё-таки снял трубку и с наигранным удивлением спросил:
— В чём дело, дорогой?
— Что происходит?
Последовала пауза.
— Ощущение, что тут побывал мой двойник.
Снова тишина.
— Джим?
— Пустяки, детка, ничего, о чём тебе стоило бы волноваться, — беззаботно ответил Джим.
— И всё-таки?
— Твоя тёща не любит никого обременять своими проблемами, — произнёс он задумчиво, — так что о стенозе митрального клапана она умолчала.
Себ задержал дыхание. Миссис Кейл вообще ни разу на его памяти на здоровье не жаловалась.
— Это серьёзно?
— Пустяковая операция в Бромптонском госпитале, — фыркнул Джим. — Не забивай голову. И наслаждайся отдыхом, детка.
Он отключился.
Себ опустил телефон и прислонился к стене дома. Он всё ещё не понимал ни чёрта. У миссис Кейл проблемы с сердцем? Когда возникли и почему она ничего не сказала? Как Джим об этом узнал? И как вышло, что он организовал ей эту самую пустяковую операцию, которая, как казалось Себу, была не такой уж и пустяковой.
Кроме того, для Себа оставалось непонятным, почему миссис Кейл благодарит за эту помощь его.
Разве что…
Он потёр переносицу, надеясь, что так думать будет легче.
Разве что Джим каким-то образом писал ей от его имени. Или даже звонил, потому что миссис Кейл говорила что-то про телефон. Может ли Джим подделать голос по телефону? Почему-то Себу казалось, что может. И тогда выходила абсурдная по сути своей картина.
Джим за каким-то хреном влезает в медицинские файлы миссис Кейл, узнаёт, что ей нужна операция, организует её от имени Себа и даёт ему отпуск, чтобы присмотреть за Сьюзен.
Голова начинала побаливать. Информация не укладывалась в неё ни с какой стороны. Он чувствовал, что ему нужен интернет, а потом — ещё один звонок Джиму, уже с более точным вопросом: не «что происходит?», а «какого чёрта?».
Но ещё до того, как он получит ответ на этот вопрос, ему придётся общаться с миссис Кейл. И делать вид, что он в курсе происходящего.
Он вернулся в дом и сразу поднялся в комнату Сьюзен. Постучал, дождался несколько задумчивого: «Да?» — и вошёл.
Сьюзен рисовала за столом. Увидев Себа, она повернула голову, закусила губу и снова вернулась к работе, как будто не заметила его.
— Привет, — сказал Себ спокойно. Он понимал, что разговор им предстоит непростой.
— Я занята, — отрезала Сьюзен. — У меня работа, которую нужно выполнить до завтра.
— Как скажешь, — пожал плечами Себ, — работа — это важно. Я подожду, — и устроился в ногах её кровати, вытащив с полки первую попавшуюся книжку в яркой обложке.
Чего-чего, а терпения ему было не занимать. Опустив глаза в книгу и прочитав первые пару строк на странице, он тут же отвлёкся от текста и принялся краем глаза наблюдать за тем, как Сьюзен рисует. Вернее, как она старательно притворяется, что рисует, потому что карандаш едва-едва касался бумаги и даже не двигался.
Они не виделись каких-нибудь несколько дней, но он уже успел соскучиться. И ему показалось, что Сью подросла. Или не может это быть заметно за неделю? Она серьёзно обиделась на него, наверное, думала о прерванной поездке всё это время. И не то, чтобы у него было понимание, как с ней говорить и о чём.
Со Сьюзен и её обиды мысли соскользнули на миссис Кейл с её операцией, а оттуда — на Джима и его вмешательство, суть которого он никак не мог определить: было ли это вторжение в чужую жизнь или забота?
Выдержки и упрямства Сьюзен хватило на двадцать минут. Наконец, она сдалась, отложила карандаш, накрыла рисунок другим листом и обернулась к Себу. Сказала недовольно:
— Я закончила работу.
— Покажешь?
— Нет, — последовал незамедлительный ответ.
Себ вздохнул, тоже закрыл книжку, так и не поняв, о чём она, и не прочитав ни страницы, и произнёс:
— Я знаю, что ты на меня обижена за то, что я прервал наш отпуск.
Сьюзен посмотрела ему в глаза очень серьёзно, твёрдо и с явным раздражением. А Себ пытался понять, откуда у неё такие эмоции. Он как будто пропустил что-то важное, момент, когда она стала чувствовать взрослее.
— Ты его испортил. Из-за какой-то дурацкой работы, — резко сказала Сьюзен. — Я говорила с Эммой, Эльзой и другими ребятами, ни с кем так не поступали, никогда.
А Себ вдруг ощутил раздражение. Почему-то вспомнилось, что в свои девять лет он не позволил бы себе таких высказываний. А позволил бы — тут же услышал бы от отца всё, что нужно.
Вот только он — не Сьюзен. Она девочка, ещё маленькая, потерявшая мать.
— Я хотела посмотреть Лувр, ты мне обещал Эйфелеву башню, а вместо этого всё просто отменил.
— Сьюзен, — тихо произнёс Себ, — остановись.
— Потому что тебе позвонили с работы. Почему они не могли просто подождать? — она сжала кулаки, зажмурилась, и из-под век потекли слёзы, которые она тут же принялась вытирать.
Себ не мешал ей. Он пытался уложить в голове все эти обвинения и понять, как вообще возможно, чтобы они прозвучали?
— Почему ты так сделал? — выкрикнула она, вскакивая со стула.
Себ остался сидеть и просто ждал, пока слёзы закончатся. И только после этого сказал то, что (он верил) было необходимо сказать:
— Сьюзен, посмотри на меня. Мне действительно жаль, что наш отпуск сорвался. Но он начался только потому что у меня есть работа. Понимаешь? Нет, как ты говоришь, дурацкой работы — нет поездок, прогулок, пиццы, новой одежды и занятий рисованием. Это первое. Второе, и главное. Я очень тебя люблю. Но ты не находишься в центре вселенной. Мы прервали нашу поездку, потому что это было необходимо. Потому что жизнь других людей зависела от того, насколько быстро я вернусь к работе. Я стараюсь, Сью, поверь, стараюсь сделать то, что зависит от меня, чтобы ты была счастлива. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто только твои желания имеют значение. Это не так. И если ты думаешь иначе, значит… — он поднялся с кровати, — я не очень хороший отец и плохо справляюсь с твоим воспитанием.
Сьюзен молчала, только шмыгала носом. Себ чувствовал огромную, душащую вину за то, что сказал это всё. И в то же время он понимал, что ей важно услышать это — сейчас и от него.
— Подумай об этом, пожалуйста. Мы поговорим завтра. Бабушка уезжает на неделю, я с утра заберу тебя к себе.
Не дождавшись ни слова на прощанье, Себ вышел из комнаты и притворил за собой дверь.