Дома Себ вбил в поисковике сначала: «Стеноз митрального клапана», — а после: «Бромптонский госпиталь». Прочитал несколько страниц и почти без сил откинулся на подушку, отставил ноутбук.
Слегка перехватывало дыхание. И не находилось никаких подходящих слов.
Чёрт.
Твою ж…
Он всё ещё не понимал, зачем Джим это сделал, зато неплохо разобрался в том, что именно произошло.
Джим был последним человеком, от которого можно было ожидать чего-то в этом роде. Ему ведь было плевать на людей. Он играл ими, ломал без колебаний и сожалений. И вдруг — такой жест. Он не просто выяснил, что у миссис Кейл серьёзные проблемы с сердцем, он нашёл способ решить их, организовал операцию в лучшей, чёрт подери, кардиологической клинике страны. За несколько дней, в обход любой очереди (1). И так всё провернул, что миссис Кейл даже не усомнилась в том, что помог ей Себ. У неё не возникло ни одного повода удивиться или насторожиться.
И ещё этот отпуск.
Просидев полчаса, почти ни о чём не думая, Себ набрал набрал номер доктора Дарелла. Тот ответил почти сразу и первым делом сказал:
— Спасибо, мистер Майлс.
— За что?
— За мистера Мюррея, — до голосу было слышно, что доктор улыбнулся. — За то, что он в безопасности.
Себ пожал плечами, хотя понимал, что доктор его не видит.
— Чем я могу вам помочь, мистер Майлс?
— Извините за поздний звонок, — сказал Себ, — я хотел бы… — ладно, решил уже, — мне нужно поговорить с вами, доктор Дарелл.
— Когда вам угодно, — вежливо ответил Дарелл. — Например, через час?
Он ожидал, что доктор скажет про завтрашний день.
— Ох, полно, — добавил Дарелл, — вы не стали бы звонить мне в половине десятого, если бы разговор не был срочным.
— Он не срочный.
— Позволю себе усомниться, — хмыкнул он. — Вам будет удобно подъехать на Норрис-стрит, восемь? Это буквально в двух шагах от Пикадилли.
Себу было вполне удобно.
— Там чудесный ресторан, который работает допоздна. До встречи, мистер Майлс.
Ресторан оказался из числа тех, которые Себ обычно обходил по большой дуге. С высокими дубовыми дверями, швейцаром у входа и официантами во фраках. И с белоснежными скатертями на круглых столах.
В таких местах он чувствовал себя неуютно, а сейчас это чувство усилилось от того, что на нём были джинсы и потрёпанная военная куртка. Как-то не пришло в голову одеться поприличнее.
Швейцар, правда, ничего ему не сказал, но проводил весьма красноречивым взглядом. Зато Дарелл, уже ждавший за столиком у окна, был здесь очень к месту в чёрном костюме и белой рубашке.
— Вина, сэр? — тут же появился официант. Себ помотал головой и попросил воды. Дарелл потягивал вино из бокала и вежливо уточнил:
— Вы за рулём, мистер Майлс?
— Я не хочу пить, — отозвался Себ, хотя на самом деле был за рулём. — Спасибо, что согласились встретиться сразу. Хотя вопрос и правда несрочный.
Дарелл отставил бокал и проговорил мягко:
— Я был совершенно ничем не занят. Мне даже приятно выбраться вечером из дома. Хорошая погода для августа, правда?
— Даже жарковато, да, — кивнул Себ.
— Это ненадолго, кажется, на следующей неделе нас слегка затопит.
— Ожидаемо. И без того слишком много солнца этим летом.
Себ, если честно, сам едва понимал, что именно говорит. Бездумные замечания о погоде срывались с языка автоматически, не цепляя сознание. И после того, как тема была полностью исчерпана, а доктор замолчал, Себ произнёс:
— Я даже не знаю, зачем я попросил вас встретиться. Дж… мистер Мюррей…
— Я знаю, что вы зовёте его Джим, — улыбнулся доктор, — называйте так, как привыкли.
Вместо того, чтобы продолжить, Себ замолчал и взял в руки столовый ножик, начищенный до зеркального блеска. Повертел, отложил. Выпил воды, которую ему принесли. Слова никак не складывались в осмысленные предложения.
— Он умеет озадачивать, — тихо заметил доктор. — Иногда делает парадоксальные вещи.
— Именно. Он… помог мне кое в чём, в чём не должен был. Я не просил. Я даже не знал…
— Оу, — протянул доктор, — это не удивительно. И вы должны привыкнуть к тому, что он всегда знает о вас больше, чем вы сами.
— В этой помощи не было смысла. Для него — никакого. Никакой выгоды, никакой пользы.
Дарелл рассмеялся, как всегда, показывая ровные белые зубы — они оказались одного оттенка со скатертью и его рубашкой, и чёрт знает, зачем Себ это заметил.
— Неужели вы ещё не поняли? Ему нет дела до пользы или выгоды. Вернее, ему нет дела до связей, денег или власти. Его единственный враг — это скука, и всё, что он делает… — Дарелл пожал плечами. — Не думайте, что из скуки он не может вас убить. Или меня.
Вот в этом Себ не сомневался. Может. Но был практически уверен, что не станет, правда, решил об этом доктору не говорить.
— Можно спросить… как вы его встретили?
— В опере, — задумчиво ответил Дарелл. — Мы слушали вместе «Травиату», а потом он едва не довёл меня до безумия. Я дважды пытался уйти от него, — продолжил доктор, — но знаете, это не так-то просто.
— Знаю, — признался Себ.
— Уже пытались?
Вообще-то за год работы — два раза. У Даррела, видимо, характер куда более мягкий. Или Джиму не так весело ломать психику доктора?
— Знаете, мистер Майлс, я рад, что вы появились. Вы помогаете ему. И я не только про задания…
Да уж, Себ догадался, что он говорит о приступах.
— Эти его… это состояние…
— Отклонение шизофренического характера, — угадал вопрос Дарелл. — Точнее сказать не могу, мистер Мюррей — не тот человек, которого можно отправить на полное обследование. Помните, я спрашивал вас однажды, о чём он говорил во время последнего приступа? Я стараюсь следить за его бредом. Обычно он очень осмысленный и логичный, особенно если разбирать его целиком, включая ирландскую часть. Но я боюсь, что однажды эта логичность нарушится. Возможно, вы знаете… — доктор говорил неторопливо, задумчиво, ровно, а тут осёкся, как будто усомнился, стоит ли продолжать. Но всё-таки сказал: — Один из ярких симптомов шизофрении — это нарушенные логические связи. Невозможность связать причину и следствие. Пол мокрый, потому что крокодил зелёный. Лампочка светит, потому что кирпич.
Себ поёжился.
— Джим, конечно, псих, — сказал он, — но с мозгами у него всё в порядке.
— Я надеюсь, так и будет оставаться, — вздохнул Дарелл. — Я лечу его уже девятый год и наблюдаю определённые ухудшения. Совсем небольшие, но этого достаточно, чтобы переживать. Впрочем, знаете, — он снова улыбнулся, — выбросите это из головы. Мистер Мюррей — совершенно невероятный человек с потрясающей силой воли и умом, равных которому я никогда не встречал. Лёгкое безумие — всего лишь провалившаяся попытка природы приглушить блеск его гения.
Себу подумалось, что Дарелл с Джимом должны время от времени вести разговоры, которые можно было бы записывать вместо реалити-шоу. Оба умели заворачивать такие фразочки, от которых мозги перекручивало.
— Не переживайте из-за его помощи, мистер Майлс, — закончил Дарелл, — и не надоедайте ему благодарностями, он этого не любит.
Себ допил воду, отставил стакан.
— Спасибо, доктор.
— Пустяки, — отмахнулся Дарелл. — Знаете, мне тоже иногда бывает приятно поговорить о нём с кем-то… не посторонним.
А ведь и правда. От этой беседы остались смешанные чувства, но преобладало облегчение. И ещё было что-то такое чуть ленивое, сонное. Лёгкое отупение, наступающее после того, как поделишься тайной или проблемой, которая давно грызёт. Приятная вялость.
— Вы могли бы называть меня по имени, доктор? — спросил он. — Кажется, нам ещё придётся работать вместе.
— Рад, что вы оттаяли, мистер Майлс, — ухмыльнулся Дарелл.
— Себ.
— Тогда для вас — Фредерик.
Чёрт с ним. Конечно, Дарелл был индусом, пижоном и тихим некрофилом, но, кажется, он также был и неплохим парнем. Себ был рад, что они встретились и поговорили.
***
Себ выдохнул, прикрыл глаза и уткнулся лбом в плечо Джоан. Кровь шумела в ушах. Хотелось замереть вот так и не вставать никогда. С трудом ворочая языком, он пробормотал:
— Не шевелись.
— Ладно, — согласилась Джоан, но спустя каких-нибудь несколько секунд положила руку ему на голову и принялась с нажимом массировать кожу. Вниз по спине прошли мурашки от удовольствия.
Было чертовски хорошо. Вообще, всё как-то разрешилось.
На следующее утро после ссоры Сьюзен сама начала непростой разговор. И очень тихо попросила прощения. В ответ Себ тоже извинился за изменённые планы и повторил обещание вернуться в Париж на осенние каникулы. Миссис Кейл выписали из больницы через неделю после операции, которая прошла очень успешно. Она чувствовала себя отлично, но Себ всё-таки договорился, что в течение следующих двух месяцев за дополнительную плату мисс Кларенс будет не только забирать Сьюзен из школы и делать с ней уроки, но ещё и поможет с домашними делами. Так ему было спокойнее.
Джим снова пропал. Он даже не дал Себу возможности выразить благодарность за ту помощь, которую оказал — просто исчез, и впору было бы забеспокоиться, всё ли с ним в порядке, но Дарелл утверждал, что он как минимум жив и здоров. «Иногда мы все его утомляем», — заметил доктор и флегматично пожал плечами. Себ согласился, что, возможно, так оно и есть.
Джоан вырвалась к нему на выходные, и они уже второй день покидали кровать только затем, чтобы добыть еды на кухне или поставить новый диск с фильмом.
— Басти… — Джоан перестала его чесать, и он недовольно приоткрыл один глаз.
— М?
— Я есть хочу.
— Угу.
Он тоже был бы не против перекусить, но слишком уж не хотелось вставать.
— Если ты согласишься обменять моё плечо на подушку, то я спущусь и погрею что-нибудь.
— Ни за что, — он обхватил её за талию и прижал к себе крепче. Потом всё-таки перевернулся на спину, но тут же снова обнял Джоан. — Не отпущу.
Да и, честно говоря, не желал он оставлять её наедине с кухней. Опасная затея.
— Сам встану, — наконец, сказал он, разжимая объятия, откинул одеяло, но даже встать не успел, как раздался очень неуместный телефонный звонок.
Телефон оказался на другом конце комнаты, почему-то на сейфе, Себ кинулся к нему и с лёгким трепетом прочёл на экране: «Номер скрыт». Ответил на вызов и поспешил выйти из спальни.
Из трубки раздалось:
— Здравствуй, детка.
Себ закрыл за собой дверь поплотнее и пошёл на кухню — ничто не мешает ему греть пиццу, пока Джим будет рассказывать о новом задании.
— Скучал? Ну же, детка, признайся.
— Простите, Джим, — улыбнулся Себ, — у меня нет привычки рыдать над вашей фотографией.
— Ты разбиваешь мне сердце. Каникулы окончены, детка, — добавил он серьёзно. — Жду.
Джоан сидела на кровати, но уже одетая. Проигнорировав пиццу на тарелке, она спросила настороженно:
— Всё в порядке?
— Да и нет, — Себ поставил тарелку на тумбочку, — работа. Босс вызывает немедленно. Прости. Останешься до вечера, подождёшь меня?
— Нет, — чуть прохладно ответила Джоан, — поеду.
Себ начал одеваться, пытаясь понять, в чём дело. И только когда он натянул футболку, Джоан спросила:
— Твой босс называет тебя «деткой»?
Себ обернулся. Джоан пригладила волосы.
— Прости, случайно услышала. Не моё дело… — она говорила отрывисто и резко. И Себ догадался, что её это задело. Решив, что пара минут ничего не изменит, и Джим немного подождёт, он ответил:
— Да, называет. В лучшем случае. Он псих с серьёзными задвигами. И у меня в контракте есть приписка об удвоении зарплаты за то, что я вынужден терпеть его.
— Я бы убила нахрен, — покачала она головой, но явно расслабилась и страстно поцеловала его у выхода из дома.
Себ убедился, что она села в такси, проводил взглядом отъезжающую машину и поймал себя на мысли о том, что не хотел бы продлить мгновения прощания. Внутри зудело нетерпение, предвкушение нового задания.
Спустя сорок минут он уже был возле дома номер тринадцать по Клармонт-клоуз.
Примечание:
Я уже писала как-то про медицину Британии. Добавлю здесь, что сложные операции проводятся в том числе и бесплатно, но ждать очереди можно очень долго. А до операции ещё нужно дождаться приёма нескольких разных врачей-специалистов, что вполне может растянуться на год-полтора.