Мэтт вытащил Александра на партию в сквош. Будь воля Александра, он не вышел бы из дома — не хотелось вообще ничего делать. Но Мэтт пришёл, буквально поднял его из кресла, толкнул в сторону шкафа с одеждой и, пока Александр вяло переодевался, собрал ему спортивную сумку.
Первые минут десять игра не клеилась. Александр пропустил все подачи Мэтта, да и сам разыгрывал мячи вяло. Если честно, ему хотелось, чтобы Мэтт просто признал затею неудачной и объявил, что ничего из этого не выйдет.
— Ты не можешь, — рявкнул Мэтт, с силой ударяя ракеткой по мячу в очередной раз, — просто похоронить себя из-за этого психа.
Мяч, ударившись об пол, улетел за линию, Александр пошёл за ним, сжал в кулаке, согревая. Ему нечего было сказать.
— Я серьёзно, — Мэтт отвёл со лба влажные волосы, — просто не можешь.
— Я не могу с этим жить, — тихо проговорил Александр, глядя на переднюю стенку корта, выкрашенную в синий цвет.
Он никому не говорил об этом, да и не собирался. Но он действительно не понимал, как дальше ходить по улицам, снимать фильмы, давать интервью, смеяться, пить чай, целовать женщин — когда у него за спиной всё это. Когда где-то рядом мистер Смерть по имени Джим ждёт подходящего момента, чтобы продолжить свою игру.
— А придётся.
— Тебя там не было, — оборвал его Александр резко. — Ты не слышал его. Он…
Александр не знал, как это объяснить, хотя обычно не испытывал таких сложностей. Но Мэтт не торопил его, задумчиво водя ракеткой по воздуху, и Александр, после долгих размышлений, нашёл нужные слова.
— Там, на чердаке, я мог вообще не говорить ни слова. И он тоже. Я точно понимал, о чём он думает и что хочет сказать, а он понимал то же самое обо мне.
— То есть ты нашёл своего потерянного злого близнеца? — хмыкнул Мэтт. — Извини, так прозвучало.
— Ты прав, — без тени улыбки сказал Александр. — Он говорил о том, что у нас есть два отличия. Первое — это, конечно, происхождение, семья, воспитание. А вот второе…
— То, которое он может исправить? — уточнил Мэтт.
— В отличие от меня, он безумен. Но это действительно можно исправить. И я не думаю, что он планирует пройти курс психотерапии и принимать медикаменты, чтобы стать здоровым. Давай играть. Моя подача.
Слава Господу, Мэтт промолчал, и через несколько минут Александр понял, что втянулся в игру. После того, как он сказал о безумии Джима вслух, ему стало как будто бы легче. Не то, чтобы он считал самого себя полностью психически здоровым — он подозревал, что творческий человек не может не быть хотя бы немного безумцем. Но он мог надеяться, что не позволит Джиму свести его с ума, если будет готов к его играм.
— Что у нас дальше? Тот морской сюжет?
— Можно, — отозвался Александр. Его не тянуло возвращаться к работе, но Мэтт был прав — пора. — Или вообще покопаться во французских модернистах и снять что-нибудь такое… Знаешь, чтобы приглушённые краски, полутона в чувствах и смыслах…
— Кристин вчера полвечера переписывалась с Marvel Studio, — заметил как бы между прочим Мэтт и отбил мяч, — говорит, что-то потрясающее.
— Пока я в своём уме, я не буду снимать комиксы, — фыркнул Александр. — Нет, спасибо.
— Там вроде бы шла речь про сериал.
— Сериал по комиксам. Нет-нет-нет, — он сделал новую подачу, чувствуя, как начинает быстрее биться пульс. — Можешь сказать Кристин, чтобы не тратила времени.
— Я сдохну, пока буду искать инвесторов для французского модернизма.
— Пообещай им обнажёнки в кадре, в очередь встанут.
— А ты вставишь туда волосатую мужскую жопу на полэкрана?
Александр рассмеялся, потому что именно это и планировал сделать. Но признаться, конечно, не мог, поэтому сказал:
— Или мужские ступни. Волосатые.
— И тебя обвинят в пародии на Тарантино.
Перебрасываясь мячом и репликами, они играли почти час. И, когда время вышло, Александр привалился к стене абсолютно вымотанный физически, но однозначно оживший.
***
Александр понимал, что на собрании ему не место. Елена провела его к небольшой конференц-зал, примыкавший к её кабинету, заранее, посадила в угол и попросила не привлекать к себе лишнего внимания.
Он и не привлекал, задумчиво водя карандашом по листу блокнота. К сожалению, в последнее время, если он рисовал бездумно, у него всякий раз выходил мистер Смерть, и это начинало утомлять. Поэтому он нарочно сосредоточился на обстановке и тщательно зарисовал круглый стол с кожаными креслами, персональные мониторы возле каждого места, большой проектор, трибуну, высокое окно, занавешенное бордовыми тяжёлыми шторами, и уже приступил к штриховке ковра, как в кабинет вошла Елена. Кивнув ему, она заняла одно из мест, положил перед собой чёрную папку и сказала тихо:
— Ещё минута.
И действительно, спустя минуту кабинет заполнили члены комиссии. В первое мгновение Александру показалось, что у него двоится в глазах. Потом — что он уже сошёл с ума, причём без помощи Джима.
Все семеро мужчин, которых Елена пригласила на собрание, выглядели почти полными двойниками. Они все были почти одного роста, выше шести футов, все достаточно худощавые и широкоплечие. На всех были одинаковые серые в полоску костюмы, явно сшитые на заказ в хороших ателье с Пэлл-Мэлл. Цвет волос у них разнился незначительно: один, например, в возрасте за пятьдесят, уже был седым, а остальные раскладывались на небогатую палитру от каштанового до светло-рыжего. Лица у всех были длинные, с залысинами надо лбом и твёрдыми бритыми подбородками. Никто не носил очки. И только когда один из них обернулся и кивнул ему в знак приветствия, Александр понял, кого они все ему напоминают. Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, что было бы совсем неуместно, он перевернул лист блокнота и принялся делать быстрые портреты, причём начал с самого пожилого. Кажется, он только что случайно нашёл нулевого мистера Блинча — того самого, с которого Елена клонировала всех своих любовников на протяжении последних двадцати лет. Ну, а все остальные специалисты в этой комиссии были более молодыми его копиями.
— Все в сборе, — объявила Елена, когда клонированные мистеры Блинчи расселись по своим местам. — Мистер Ричардсон, пожалуйста, начните.
Интересно, мелькнула у Александра шальная мысль, каково им работать в окружении своих двойников? И главное, умеет ли Елена их всех различать? Но он тут же забыл об этих размышлениях, когда мистер Ричардсон (один из клонов) заговорил:
— Я изучил биографию мистера Джеймса Скотта Фоули, генерального директора компании «М-Корпорейшн», погибшего 26 июля во время взрыва в офисе компании, — произнёс он бесцветным голосом. — Начну с того, что биография создана очень качественно. Мистер Фоули родился в городке Туам, Ирландия, воспитывался матерью одиночкой, мисс Джулией Фоули. Посещал школу святого Патрика. Сохранились детские фотографии Джеймса Фоули, — мистер Ричардсон открыл свою папку и достал оттуда отсканированную фотографию. Она прошла по рукам, и наконец, Елена подняла её вверх, чтобы показать и Александру. Худой рыжеволосый мальчик лет девяти смотрел со снимка угрюмо и недовольно. — Однако когда мы загрузили несколько детских снимков и фотографию, полученную с камер видеонаблюдения, в программу, предоставленную МИ6, оказалось, что это разные люди. Либо же мистер Фоули провёл множество пластических операций, в том числе по изменению формы скул, носа, подбородка.
— Если короче, — произнесла Елена, — вероятно, он не Джеймс и не Фоули. И не ирландец.
— Ирландец, — осторожно сказал Александр, понимая, что не должен вмешиваться, но также и осознавая, что должен поделиться теми сведениями, которыми обладает.
— Простите, джентльмены, — Елена повернулась к нему и уточнила: — Почему ирландец?
— Он приходил ко мне на кинопробы под именем мистера Барри. И его акцент… Очень сложно подделать его настолько достоверно. Он либо ирландец, либо прожил в Ирландии много лет.
— Мы это учтём. Что ещё, мистер Ричардсон?
— В семнадцать лет он познакомился с мистером Ричардом Мелтоном, основателем «М-Корпорейшн». Мистер Мелтон оплатил ему учёбу в Лондонской школе экономики и политических наук. После этого мистер Фоули работал в его компании на разных должностях, поднимался по карьерной лестнице, пока не достиг позиции генерального директора. Мистер Мелтон, по всей видимости, считал его кем-то очень близким, по завещанию, всё его имущество переходило к мистеру Фоули.
— Но он его не получил, поскольку погиб сам, — отметила Елена.
— Всё верно. Оно было разделено между племянниками и сёстрами мистера Мелтона согласно закону.
Какое-то время все молчали. Потом Елена передала слово мистеру Тревису, и Александр решил, что всё-таки она их различает.
— С командой психологов мы проанализировали разговор мистера Фоули и мистера Кларка, — сказал мистер Тревис точно таким же, как и у Ричардсона, тусклым голосом, — к сожалению, этот анализ дал очень немногое. Мистер Фоули не проявляет видимых признаков какого-либо психического заболевания. Есть предположение, что он страдает от диссоциального расстройства личности, это также объяснило бы его реакцию на взрыв в жилом доме. При этом точно так же он может быть просто жесток от природы. Была версия, что он садист, однако она полностью разбивается при более детальном изучении его биографии. Разрешите… — покопавшись в своём экране, мистер Тревис вывел на проектор фотографию изуродованного мужчины.
Вся левая сторона лица пострадала от огня — кожу покрывали рубцы и стяжки, волосы выпали, ухо сплавилось с кожей головы. Правая же сторона осталась неповреждённой и позволяла понять, что до трагедии мужчина был привлекателен. Тревис открыл вторую фотографию, где тот же мужчина стоял в полный рост, и было видно, что левые рука и нога у него отсутствуют и заменены на протезы.
— Марк Смит, в течение трёх лет был любовником Фоули. Снайпер в отставке, служил в Афганистане, там же пострадал во взрыве во время выполнения боевого задания. Получал пенсию. Уже в Лондоне познакомился с Фоули. О Смите известно достаточно много, например, он не раз получал выговоры за грубость, издевательства над сослуживцами, драки и оскорбления. Его жена бросила его, опасаясь побоев и насилия.
— Вы хотите сказать, — прервала его Елена, — что вряд ли с Фоули Марк Смит изменил своим привычкам?
— Именно, мисс Кларк, — кивнул Тревис, — так же, как и вот этот господин. С Фоули они встречались всего полтора месяца, — на экране появился очень худой, лысый, высокий тип с мерзким оскалом, — Френсис Мансано, британец испанского происхождения. Отъявленный садист, несколько раз привлекался к суду по обвинению в домашнем насилии, попытках изнасилования и травле, но каждый раз дело закрывалось за отсутствием доказательств.
— И снова, вряд ли мистер Мансана поступился своими вкусами ради Фоули, — подытожила Елена.
— Других его любовников мы не нашли, но эти двое — весьма характерны.
— Значит, мазохист.
— Это совершенно не укладывается в психологический портрет, но очевидно, да.
— Гомосексуалист?
Тревис покачал головой:
— Вероятно, бисексуален. Вот, пожалуйста, Линда Крамер, — он показал на экране привлекательную женщину лет сорока пяти или немного старше.
Александр нахмурился. Лицо показалось ему знакомым, как и имя.
— Стилист, историк моды, — продолжил Тревис, и Александр, ощутив неприятный холодок по спине, вспомнил, что с мисс Крамер встречался даже не один, а два раза на светских мероприятиях и, надо сказать, был ей совершенно очарован. Правда, не в сексуальном, а сугубо в интеллектуальном смысле — его не привлекали женщины старше. Но как собеседник мисс Крамер была великолепна. — Пока не удалось найти, как долго они были вместе, но есть две фотографии мистера Фоули, который сопровождает мисс Крамер в театр. Здесь нужно отметить, что фотографии достаточно старые. Мистеру Фоули на них не более двадцати пяти лет, скорее даже двадцать три, а мисс Крамер — тридцать пять. И ещё деталь… — Тревис кашлянул, — и Марк Смит, и Френсис Мансано мертвы. Мансано погиб сразу после окончания их с Фоули отношений, а Смит — через два года. Мисс Крамер жива и здорова. Один из людей в моей команде выдвинул предположение, что у мистера Фоули были проблемы с матерью. Эдипов комплекс, например, объяснил бы отношения с женщиной сильно старше. Но вот отношения с мужчинами-садистами он уже не объясняет.
— Хорошо, — вздохнула Елена, — давайте пока дальше. Мистер Эванс, прошу вас.
В этот раз заговорил самый старший, но голос у него всё равно был почти таким же, как у других.
— Мы изучили все материалы, касающиеся взрыва в «М-Корпорейшн» и в доме номер тридцать семь по Портленд-стрит. К сожалению, ничего общего не обнаружено. Если не вдаваться в технические подробности, то использованы разные взрывчатые вещества разного происхождения и разной мощности. В Сити сработал, как считают эксперты, часовой механизм. А в жилом доме бомбу активировал выстрел. Это всё.
— Спасибо, мистер Эванс. Что ещё у нас есть, лорд Уоррен?
— Стрелок. Вернее, даже два стрелка, считая погибшего Марка Смита. Простите, мистер Тревис, вы мне не поможете?
После недолгого замешательства Тревис и лорд Уоррен справились с экраном, и на экране появился мужчина лет тридцати пяти, явно военный. Александру его лицо понравилось: широкое, открытое, с большими внимательными глазами, окружёнными тонкими лучиками морщин, подвижное и очень доброе. Светлые волосы у него были подстрижены очень коротким ёжиком. На второй фотографии он же, но несколько моложе, держал на одном плече очень похожую на него девочку лет пяти, которая заливисто смеялась, показывая куда-то вдаль. Третий снимок был явно официальным. Мужчина смотрел в камеру прямо, немного сведя к переносице брови. Одет он был в военную форму.
— Себастиан Майлс, — объявил лорд Уоррен, — бывший капрал британской армии, начал службу в Ирландии, продолжил в Афганистане, какое-то время был в Ираке, потом снова вернулся в Афганистан. В сентябре две тысячи седьмого произошла какая-то сомнительная история, я запросил документы, но они засекречены, пока жду одобрения доступа. В любом случае, мистер Майлс был лишён звания и отправлен в отставку. Полгода отслужил в частной военной компании «МорВорлд», в мае вернулся в Британию и почти сразу получил должность специалиста по безопасности в «М-Корпорейшн». Сейчас, по документам, работает в компании GMS, однако точно знает, что Джеймс Фоули жив. Есть некоторая вероятность, что именно он произвёл выстрел в четверг. Мы можем…
— Ни в коем случае, лорд Уоррен, — остановила его Елена. — Никакого лишнего внимания к мистеру Майлсу. Он, я так понимаю, заменил Марка Смита. Как вы считаете, только в рабочих вопросах, или в личных тоже?
— По данным наблюдения выходит, что и в личных, — заметил очередной клон. — Но мистер Тревис сейчас отметит, что психологически мистер Майлс совершенно не похож на мистера Смита. Майлс — добряк и простофиля с винтовкой. Никаких тайн, никаких проблем. Несколько драк в школе, но никогда — с серьёзными последствиями. Душа компании, примерный семьянин, воспитывает дочь девяти лет. Абсолютно не склонен к насилию, жестокости. Но стреляет превосходно. Я… — клон кашлянул, — подозреваю, что мистер Майлс несколько туповат и в принципе не задумывается о том, в кого он стреляет и зачем. Достаточно, что Фоули отдаёт приказы.
— Убедитесь, так ли это, мистер Картер. Если он действительно туповатый, но добрый и исполнительный, возможно, его удастся использовать, — сказала Елена, чиркнув в блокноте. А Александр, не удержавшись, зарисовал Себастиана Майлса в блокноте. Клон-Картер может говорить что угодно, но Александр был уверен — этот парень уж точно не тупица, только не с такими живыми, осмысленными глазами.
— Это действительно странно, — вступил мистер Тревис (наверное, Александр в них запутался), — сложно представить, чтобы мистер Майлс вступил в интимные отношения с Фоули. Я получил его досье только сегодня, но и там достаточно ясно указывается, что Майлс гетеросексуален. И, я подозреваю, достаточно консервативен.
— Это мы обсудим позже. Конкретно сейчас меня мало интересуют их сексуальные отношения, — строго произнесла Елена. — Я хочу услышать от вас, что мы планируем делать.
Александр снял очки и протёр стёкла. Планы комиссии были расплывчатыми и не очень действенными: допросить арестованных по делам об убийствах по фильмам, особенно шизофреника, ещё раз опросить всех, кто обвинён по делам о жертвоприношениях, попытаться найти информацию о настоящей личности Джеймса Фоули, не отметая его потенциально ирландское происхождение. И ещё два пункта: попытаться нащупать сеть Фоули в преступном мире и начать осторожный поиск подрывников, которые могут на него работать. Всё это — таким образом, чтобы ни в коем случае не привлечь внимания самого Фоули.
По лицу Елены Александр видел, что она ожидала большего.