Итак, все собрались в "Размахе".
- Если общество намерено объявить меня вне закона, - сказал Кизи, тогда я сделаюсь изгоем, причем чертовски хорошим. Людям только этого и нужно. Во все времена люди нуждаются в изгоях.
Проказники поняли все с первого слова.
Так что сегодняшняя фантазия такова: вечером Кизи собирается бежать в Мексику. Границу он пересечет в кузове грузовика Бойса. У Бойса, находившегося в те дни вместе с ними, был грузовик, служивший ему чем-то вроде передвижной мастерской. Там хранились все сварочные агрегаты, ацетиленовые горелки и тому подобное оборудование, и там, в кузове, отогнав грузовик на заболоченные равнины за домом, он и работал, придавая крыльям старых автомобилей эротические позы из "Камасутры". В конце концов и психеделический автомобиль Роя Себёрна, его миниатюрный автобус, тоже был пущен под сварочную горелку, когда окончательно вышел из строя. Ничто не вечно. И искусство не вечно. Они направятся в Пуэрто-Валларту. На тот случай, если Кизи понадобится там удостоверение личности, он возьмет с собой водительские права кого-нибудь из Проказников. Между тем источником официальной версии происшедшего послужит последняя грандиозная проказа. Самоубийственный Полет.
Кизи напишет предсмертную записку. Потом за дело примется Д., человек, необычайно похожий на Кизи, Д., нарядившись под Кизи, сядет за руль старенького бортового грузовичка, направится вдоль побережья в сторону Орегона, по дороге выберет подходящий крутой обрыв, разобьет грузовичок, врезавшись в дерево, и удалится, оставив на сиденье предсмертную записку и бросив на берегу небесно-голубые башмаки, чтобы все это выглядело так, как будто он прыгнул в воду и исчез в морской пучине, не желая больше возвращаться в болото своих невзгод. Суть всего замысла состояла в том, что Д., особенно в костюме Проказника, будет очень похож на Кизи, и случись кому-нибудь увидеть его за рулем, его запомнят как человека, чьи приметы соответствуют приметам Кизи. Пускай полиция ломает себе голову. Даже если она не попадется на эту удочку, то уж со следа собьется наверняка. К чему нам лишние хлопоты - этот придурок с к о р е е в с е г о лежит на дне морском, ох уж эти треклятые наркоманы...
- Надеюсь, у этого Д. мозги раком не встанут, сказала Горянка. Однако настроена она была оптимистически. Весь замысел от начала до конца был вдохновенной Проказой.
В тот вечер Кизи с Горянкой накурились травы и принялись сочинять замечательную предсмертную записку:
"Последние слова. Голосуйте за Барри - со смеху помрете. Я, Кен Кизи, будучи (гм!) в здравом уме и твердой памяти, настоящим действительно завещаю все на свете: корпорацию, деньги и произведения - Фэй (и мне кажется, что никто не примет эту проказу за чистую монету, а теперь мне кажется, что из-за этого она мне тем более по душе)..."
До чего же было весело, черт подери! Пародия за пародией рождались в их головах, бредовые метафоры судьбы, бредовые строчки, достойные собачьего бреда хорошего поэта, заглянувшего в задницу неотвратимому року:
"Ветер, ветер, унеси меня отсюда, вперед, пусть даже путь далек!.."
Еще! Еще! Громче музыку, еще вина!
"...Океан, океан, океан, я все-таки тебя одолею, я сокрушу тебя на сей раз. Пятками попру я бесплодные ребра твои..."
Росла и росла записка, словно подробный отчет о предстоящей безрассудной поездке вдоль побережья в поисках столь полюбившегося ему крутого обрыва, чтобы броситься с него в океан, вся эта картина отчетливо представлялась неистощимому воображению Кизи и Горянки, устроившихся на потрепанном ковре в общей комнате Бэббса. Черт возьми, надо бы вставить туда малость кислоты - они п о в е р я т в то, что треклятый придурок-наркоман наглотался грозной ЛСД и сломал наконец себе шею,- и еще, черт возьми, шмякнем-ка мы как следует о дерево этот прикольный автомобиль, зальем все калифорнийское побережье кровавым правдоподобием:
"...И вновь я потерял океан. Прекрасно! Сотни миль проехал я в поисках особенного, только моего, обрыва, кислота застилает мне глаза, и я не в силах отыскать океан, кончилось тем, что я врезался в секвойю..."
Прекрасно! Готов, Рон? Он влезает в грузовик Бойса, и они направляются на юг, в сторону Сан-Диего, мексиканской границы, Тихуаны и страны всех компетентных Изгоев.
XX. ЭЛЕКТРОПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЙ КИСЛОТНЫЙ ТЕСТ
То, что произошло с Проказниками после бегства Кизи в Мексику, весьма походило на то, что в книге Германа Гессе "Паломничество в Страну Востока" произошло с Братством после того, как сбежал Лео,да, в такой четкой синхронности было нечто прикольно сверхъестественное... вот именно... Проказники! и великое автобусное путешествие 1964 года! весь их Фильм. Хотя нет: Фильм продолжался. Фантазия Гессе во всем совпадала с их собственной. Она продолжалась - вплоть до этого странного рубежа...
Лидера Братства в "Паломничестве" звали Лео. Открыто никто его лидером не признавал: как и Кизи, он был "ненавигатором" образовавшегося Братства. А исчез Лео внезапно, "нежданно покинул нас в опасном ущелье Морбио Инфериоре (Скверного недуга)", в тот момент, когда Братство было как никогда глубоко погружено в свое Паломничество в Страну Востока, на критической стадии полета, то осуждавшегося, то вызывавшего изумление. "С этого часа в нашей общности больше не было ни устойчивости, ни единомыслия, хотя наша великая идея пока еще не давала нам разбрестись. Ах, как хорошо помню я наши первые споры! Они были чем-то совершенно новым и неслыханным в нашем доселе столь ненарушимо единодушном Братстве. Их вели со взаимным уважением, с учтивостью по крайней мере сначала, они еще не вели ни к стычкам, ни к личным попрекам или оскорблениям; пока мы еще готовы были стоять против всего мира как неразрывно сроднившиеся братья..." Однако вражда становилась все более ожесточенной, и рассказчик Г. уехал после того, как всех поразил Скверный Недуг. А рассказчик Хартвег уехал после...
До чего же сверхъестественна подобная с и н х р о н н о с т ь!
В отсутствие Кизи лидером стал Бэббс. Не проводилось ни собрания, ни выборов, не было даже прощального распоряжения Кизи. Лидером становится Бэббс, - до... коллективного сознания это дошло мгновенно, не требовалось никаких раздумий. Все оставшееся в Ла-Хонде имущество они упаковали и отвезли в Орегон родителям Кизи. Архивы они заныкали в "Размахе", а позднее переправили их в Орегон, в дом Чака. Завещали они кое-что и другим торчкам, к примеру, громадный круглый стол, сплошь покрытый резным орнаментом работы Ангелов Ада. Стол они вручили новой психеделической группе "Анонимные Художники Америки", обосновавшейся в Скайлонде, в усадьбе под названием "Ранчо Диабло". Себе они взяли все, что могло сгодиться для Кислотных Тестов.
Бэббс назначил местом проведения Кислотных Тестов Лос-Анджелес, и туда с грохотом покатил автобус. Не успели они доехать до места, как начались мелкие дрязги - "в нашей общности больше не было ни устойчивости, ни единомыслия, хотя наша великая идея пока еще не давала нам разбрестись. Ах, как хорошо помню я наши первые споры!" Б э б б с ч е р е с ч у р м н о г о п р и к а з ы в а е т - Кизи, ненавигатор, попросту высказывал свое желание и дожидался, когда оно дойдет до Коллективного Сознания. Б э б б с к о м а н д у е т, к а к в а р м и и... м ы ж е н е б о й с к а у т ы". Все издевки Бэббса обернулись вдруг сплошным ядовитым сарказмом. Его загадочные замечания, его прямота обернулись жестокостью. Кое-кто из Проказников даже начал сочувствовать бедолагам вроде Панчо Подушки, жалеть этого всеми унижаемого кислотно-болтливого придурка Панчо.
Панчо, вечно терзаемый мучительным самокопанием, все еще отчаянно стремился оказаться в а в т о б у с е. Бедняга истратил все до последнего гроша, чтобы добраться из Сан-Франциско в Лос-Анджелес, и в один прекрасный день догнал автобус в Лемон-Гроуве. Растянув рот в выражающей самые братские чувства улыбке, Панчо засеменил к автобусу, но, когда он уже поднимался по ступенькам, в двери его встретил Бэббс.
- По-моему, тебя сюда никто не звал, - сказал Бэббс.
- Что ты имеешь в виду? - говорит Панчо. - Я что, не могу войти в автобус?
- В автобусе никто не хочет видеть тебя в автобусе.
Улыбка с лица Панчо, разумеется, стерта, и забегавшими, как шары в бильярде-автомате, глазами он пытается разглядеть, кто сидит в автобусе, в ы в с е м е н я з н а е т е, я ж е П а н ч о!
- Ну конечно... я знаю, что кое-кому я действую на нервы, - говорит Панчо, - но я столько проехал, чтобы быть вместе с вами, ребята, к тому же я потратил на дорогу все деньги...
- Нас это не волнует,- раздается голос одного из тех, кто находится в а в т о б у с е.
- Послушайте, - говорит Панчо. - Я буду молчать. Я буду делать все, что вы захотите. Мне просто хочется помогать вам с Тестами. Я буду выполнять любую...
- Нас это не волнует. - Голос кого-то д р у г о г о, в а в т о б у с е.
- ...любую работу, буду у вас на побегушках, да мало ли будет разных дел...
- Нас это не волнует.
Потеряв дар речи, Панчо стоит как вкопанный, и лицо его заливается краской.
- Вот видишь, - говорит Бэббс, - что я тебе говорил! По-моему, никто тебя в автобус не звал.
Панчо в оцепенении спускается по ступенькам обратно и устало плетется прочь.
Что ж, посмеялись они от души. Ох уж этот прикольный Панчо Подушка! Вот уж кто охоч до скверных полетов! Исключительный кайфоломщик! Живая бредятина::::::однако смех, вызванный сыгранной над Панчо шуткой, оставлял во рту металлический привкус:::::
Бэббс снял в Лос-Анджелесе старый особняк, называвшийся "Сан-Суси", невероятных размеров ветхий, полуразрушенный дом с куполом и каменной балюстрадой, сплошь обваливающийся и рассыпающийся, однако сохранивший стиль. Когда владелец обнаружил в доме компанию битников, он пришел в ярость, но это было потом. Так или иначе, в один прекрасный день все собрались там, и один из Проказников высказал совершенно не свойственную Проказникам вещь. Громко и отчетливо он заявил:
- Хочу выразить вот какую мысль: я терпеть не могу Марджи и не хочу, чтобы она оставалась с нами.
Неприкольновероятно! Он говорил о Мардж Барже. И вот все взгляды обратились на Бэббса, который взял на себя принадлежавшую раньше Кизи роль человека, принимающего решения. Бэббс поворачивается к Мардж Барже и произносит:
- Что ты об этом думаешь? Мардж говорит:
- Я думаю, что это просто глупо, - причем с такой спокойной, ровной уверенностью, что никто больше об этом не заговаривает.
Происшествие незначительное - но и оно приближало назревавший раскол, приверженцы Бэббса против тех, кому Бэббс уже надоел. Позже они поймуг, что нередко винили Бэббса только за таинственное чувство утраты, охватившее их в разгар смелого предприятия. Они судорожно искали объяснение, и причиной всему казался Бэббс. А что они наверняка утратили, так это магическую цементирующую основу, коей была притягательная сила Кизи. "Чем несомненнее делалась утрата, тем необходимее представлялся он сам,- без Лео, без его приветливого лица, без его веселости и его песен, без его веры в наше великое предприятие само это предприятие по какой-то неизъяснимой причине казалось обессмысленным".
На самом-то деле, Бэббс перенес Кислотные Тесты в Лос-Анджелес с поразительной решимостью. Теперь Проказники оказались за пределами обжитой территории, района Сан-Франциско, однако роли свои они исполняли с таким артистизмом, о наличии которого у себя прежде и не подозревали. Казалось, все они следуют давнему призыву Бэббса: "Мы должны научиться функционировать под кислотой". Они постоянно напрочь вылетали из собственных тыкв, но им удавалось устраивать Кислотные Тесты, которые казались оркестрованными заранее.
Бэббс был, как я уже упоминал, в великолепной форме, а кроме того, он сошелся с замечательным торчком по имени Хью Ромни - поэтом, актером и сочинителем комедий, который прошел большой путь, начавшийся еще во времена Бит-Поколения, и теперь, погрузившись в элэсдэшную вещь, по его словам, "открыл Дирекцию" "а когда открываешь Дирекцию, не остается ничего, кроме как на нее работать". Так что Ромни со своей подругой Бонни Джин были теперь в автобусе, и все общими усилиями вознамерились ни более ни менее как п р и в л е ч ь Л о с - А н д ж е л е с н а с л у ж б у Д и р е к ц и и... М-да... Первый Тест проходил в церкви Пола Сойера в Нортбридже неподалеку от Лос-Анджелеса в долине Сан-Фернандо... Сойер, так и не утративший способности экспериментировать, и сам находится в автобусе. И будь у Спортивных Рубах возможность увидеть эти... н о в ы е э к с п е р и м е н т а л ь н ы е о б р я д ы... в к л ю ч а ю щ и е в с е б я м у з ы к у, т а н ц ы и ж е р т в о п р и н о ш е н и е... жертвоприношение? - ну да... строго говоря, это был не совсем Кислотный Тест, а скорее "хэппенинг" термин этот уже стал привычным и безобидным в Культурных кругах, доже в унитарианско-универсалистской церкви Сойера в долине. Это было удивительно современное сооружение, похожее на гигантскую бермудскую луковицу, на самом деле представлявшую собой огромный, возвышающийся над долиной... Купол с такой фантастической акустикой, точно был создан именно для сегодняшней фантазии. Итак, Проказники заняли помещение, напичкали его аппаратурой и проводами, и сотни людей собрались на "хэппенинг" отведать магии Проказников и жгучего ананасового перца, блюда, приготовленного Проказниками, довольно мерзкого на вкус, и все же а н а н а с о в ы й п е р е ц - мысль сама по себе неординарная. Кэссади схватил микрофон и принялся горланить, Ромни схватил микрофон и принялся горланить, и он был великолепен, а Бэббс и Пол Фостер летали в объятиях Бога Ротора, ничуть при этом не запинаясь... Люди танцевали как никогда исступленно и так глубоко погружались в вещь, даже добропорядочные широкие массы, что даже о н и стали хватать микрофоны, и внезапно стерлась грань между теми, кто развлекал, и теми, кто развлекался, напрочь исчезло снисходительное отношение к напуганной добропорядочной публике, столь характерное для обычного хэппенинга. Сотни людей были подхвачены о п ы т о м в о с п р и я т и я, нараставшим, словно тайфун грез, а на ровном и гладком краю центробежного вихря царил покой. Словом, все - в Фильме, в автобусе, и это было прекрасно... Все как бы... п о д с е л и н а к а й ф! А Проказники они теперь хорошо знали, как завлечь сотни, тысячи, миллионы людей в опыт нового в о с п р и я т и я, и в последующие дни публика начала стремительно прибывать:::::
::::: Скажем, Клер Браш. Да. Эта хорошенькая рыжеволосая девушка двадцати с небольшим лет работала у Арта Кункина, редактора популярного в кругу людей с понятием лос-анджелесского еженедельника "Фри пресс". Перед Тестом в церкви Сойера ей позвонил ее старый друг Док Стэнли и сказал: "Клер, в унитарианской церкви в долине будет хэппенинг, который ни в коем случае нельзя пропустить", - и так далее... Однако одной из обязанностей Клер во "Фри пресс" являлось составление календаря примечательных событий для людей с понятием, а сезон "хэппенингов" был в самом разгаре, она побывала уже на десятках подобных представлений, каждое из которых значилось в афишах как новая волна с большим будущим и на деле неизбежно выливалось в невыносимую скучищу. Словом, она не пошла.
Гмм::::: И тем не менее:::::
:::::Послушав тех, кто там все-таки побывал, она решила пойти на следующий хэппенинг:::::
:::::который намечено было провести в Уоттсе в день рождения Линкольна, 12 февраля 1966 года. У о т т с! Тот самый Уоттс, где месяцев за пять до того произошла прикольная негритянская революция - символ всего катастрофического и безысходного, что творилось в американской жизни, и ч т о э т о з а с т р а н н ы й к о с м и ч е с к и й к о р а б л ь п р и б л и ж а е т с я с е й ч а с к У о т т с у, ц е н т р у "Ш а н с о в М ол о д е ж и" Ш а н с о в М о л о д е ж и! - ч т о б ы о т п р а в и т ь с я в п о л ет з а п р е д е л ы к а т а с т р о ф ы:::::
::::: "Думаю, что конец моим сомнениям,- вспоминает по моей просьбе Клер,- положил чей-то рассказ о добровольном участии во всем этом Арта Кункина и о наслаждении, полученном тем вечером в церкви. Большинство собравшихся, как и положено, предавалось импровизации, но мы с Артуром поначалу просто смешались с толпой и смотрели.