Она заколебалась, затем шумно выдохнула.
— Супермаркет.
Он улыбнулся.
— Я не понимаю. Что я сделала?
Его лицо ожесточилось.
— Ты вела себя со мной как сука, — объяснил он. — А потом ты улыбнулась.
Он снова направил на нее фонарик и смотрел, как она плачет.
— Пожалуйста… Я сделаю все, — всхлипнула она.
Но он не хотел всего. Он хотел одну конкретную вещь.
Она забилась в истерике, ее грудь вздымалась между долгими всхлипами.
— Почему я? — умоляла она.
Его горло сжималось и разжималось, как сердце.
— Потому что ты именно та женщина, с которой мне нравится это делать. Тебе нравится причинять боль людям, поэтому я собираюсь причинить боль тебе.
Краски исчезли с ее лица.
Подняв нож над головой, он покрылся холодным потом. Он улыбнулся женщине. Когда уголки его губ приподнялись, они заодно отступили от зубов. В пылу убийства он превращался в нечто иное.
Он становился чем-то больным.
Он становился самим собой.
***
Все остальное улетучилось, когда он смотрел, как брюнетка обмякла. Он испытывал головокружение от удовольствия, такое спокойствие. И ему казалось, что он погружается в транс.
Он понял, что наконец-то может свободно дышать.
Зуд наконец-то снова прекратился.
«Надеюсь, на очень долгое время».
Он решил не торопиться выходить из дома. Он был измотан. Он хотел немного полежать рядом с ней, вдохнуть ее запах и насладиться покоем, который наконец обрел.
Он лег, закрыл глаза и, не успев опомниться, погрузился в глубокую, роскошную дрему.
***
В какой-то момент он услышал голос.
— Мама? — Казалось, это голос маленького мальчика.
Вынырнув из глубокой дремы, он открыл глаза. Сморгнул сон и попытался сориентироваться. Он был с женщиной… и еще рядом раздавался голос.
Или нет? Возможно, это его воображение.
— Мама, что случилось? Что не так со светом? Эй, мам?
Внезапно верхний свет залил комнату умопомрачительной яркостью.
«Откуда он, на хрен, взялся? И как, черт возьми, включил этот свет? Я отключил его, черт возьми…»
Он увидел мальчика, стоящего у входа в комнату, и его сердце едва не выпрыгнуло из груди. Парень уставился, быстро осмысливая происходящее. Он нащупал свой нож и схватил его, как раз, когда парень исчез в коридоре… и бросился за ним.
Глава 28
Работа кассира не требовала много ума.
От такой работы можно чокнуться, думала Элли через несколько часов после начала своей первой смены в «Шервуд-Фудс». Ты просто здороваешься и улыбаешься покупателям, как будто искренне рада их видеть.
Затем, после приветствий и фальшивых улыбок, сканируешь продукты, укладываешь их в пакет, следя за тем, чтобы хрупкие товары, такие как яйца, были в целости и сохранности. Объявляешь общую сумму, даешь сдачу, отрываешь чек и говоришь: «До свидания, хорошего дня!» с широкой счастливой улыбкой на лице.
Затем делаешь все снова.
И снова.
И снова.
Работа сама по себе оказалась прекрасной. Настолько легкой, что Элли могла делать ее даже во сне. Самое сложное — это скука и долгое нахождение в общественном месте.
Слишком много людей толпилось вокруг. Слишком много глаз смотрели на нее, наблюдали. Пялились. Под любопытными взглядами людей она обычно терялась. Чужие глаза заставляли ее чувствовать себя неуверенно.
Как только мисс Битти высадила ее перед магазином, она поняла, что это ошибка. Затем, когда Элли начала работать на кассе, она могла поклясться, что море покупателей говорило о ней. Осуждали ее. Но, конечно, ей это только казалось.
Разве нет?
Она послушно выполняла команды менеджера, хотя с трудом могла сосредоточиться, когда его толстая рука лежала на ее спине. Много раз ей хотелось ударить его. Сказать ему, куда еще он может засунуть свою руку.
Но для нее сейчас важнее всего сделать все хорошо. Чтобы мисс Битти гордилась ею. В конце концов, Элли представляла насколько нелегко оказалось старой леди устроить ее на работу.
По крайней мере, мисс Битти нашла для нее работу за пределами Гранд-Треспасса, в месте, где меньше шансов, что люди узнают Элли и ее историю. Несмотря на то, что она всю жизнь прожила отшельницей, замкнувшись на своей семье, есть шанс, что в Гранд-Треспассе ее кто-нибудь да узнает. По крайней мере, здесь, в милях от города, эти шансы невелики.
После обеденного перерыва кто-то поставил на конвейер несколько товаров: сэндвич с яичным салатом, пакет «Фритос», банку кока-колы. Когда Элли подняла глаза, чтобы поприветствовать покупателя, то с удивлением увидела отчима Ханны, Теда.
— Я не знал, что ты здесь работаешь, — сказал он, улыбаясь.