— Кто-нибудь что-нибудь мне объяснит? Хотя бы в общих чертах. Или опять самому надо додумывать?
Я топал следом за бабкой и вообще-то рассчитывал на разговор. Желательно, на спокойный разговор. Без эмоций, скандала и ругани.
Это, между прочим, на самом деле, не мое огромное желание. Насчет разговора. Просто очевидно, случившееся нужно обсудить. У нас в работе возникли, можно сказать, непреодолимые разногласия.
На самом деле, если бы мог, воплотил бы свои слова в жизнь. Те самые, вырвавшиеся в момент ссоры, когда сцепился с бабкой во дворе актрисы. Послал бы все на хрен и отправился куда угодно, лишь бы подальше от этого места и этих людей. Двух конкретных людей. Или не людей…Судя по тому, что успела рассказать Рената Никитична, такая версия вполне имеет право на существование. Да и фокусы бабкины… Что-то не знаком я с людьми, которые умеют вот так запросто появляться в неожиданных местах, переселять умерших и всякую муть исполнять, наподобие рта актрисы. Этот чертов рот мне прям покоя теперь не давал. Вспомнишь — вздрогнешь. Есть четкое ощущение, я стал счастливым обладателем новой фобии…
— А что толку тебе объяснять? Проще кобеля в жопу поцеловать. — Бабка, не оборачиваясь, пожала плечами.
Пёрла она вперед, кстати, с такой скоростью, что я, пытаясь ее догнать, даже запыхался, если честно. Прям второе дыхание у Натальи Никаноровны открылось.
А вот Настя наоборот, не торопилась. Шла позади, следом за нами. Как всегда –молча. Только изредка я чувствовал спиной, она задумчиво смотрит мне между лопаток. Не знаю, что там интересного можно увидеть. Крылья, вроде, не растут.
— Что толку⁈ — Я догнал старуху и схватил ее за руку, останавливая.
Необдуманный, конечно, поступок, однако сама она точно притормозить не собиралась. Сколько бежать-то следом?
— А вот например, было бы очень полезно с самого начала рассказать мне, в чем конкретно заключается наша работа. Я, между прочим, на такое не подписывался. Вы говорили, отправить домой, но почему-то не уточнили, о каком доме идёт речь. А это — самая важная деталь. Ясно?
— Неужели? Не подписывался, говоришь? — Наталья Никаноровна, наконец, замерла посреди дороги, повернувшись ко мне лицом. Лицо это, кстати, снова постарело. А еще оно было уставшее, так что ли…Будто бабка очень сильно задолбалась.
— Хочешь отказаться от недавно полученной должности? Уверен? — Она, усмехнувшись, уставилась мне прямо в глаза. — Могу оформить увольнительную. Без отработки в две недели. Хоть сейчас. Желаете, Павел Матвеич?
Голос старухи буквально сочился сарказмом. А вот взгляд был удивительно грустным.
— Ну… Что так сразу-то… — Я отступил на один шаг назад и выпустил бабкину руку. С нее станется мне сейчас тоже какую-нибудь хрень залепить на лице. Или вообще…не на лице…
— Ты, Павлуша, хороший человек. — Наталья Никаноровна усмехнулась. — Был бы плохим, мы бы тебя не выбрали. И работа эта — твой шанс. Порядочный ты. Да…Честный даже в чем-то. Особенно по вашим, современным меркам. Видишь, тетку пожалел. Эту бабу, что в Ренату забралась. Расчувствовался. Решил восстановить справедливость. Молодец… Вот только…
Наталья Никаноровна вдруг замолчала, не договорив, выглянула из-за моего плеча, а потом спросила блондинку.
— Насть… может, покажем Павлуше, что он со своей инициативой натворил? А? Наглядно, так сказать? Пусть поймет, почему Попаданцам одна дорога.
Не знаю, о чем конкретно шла речь, но что-то мне предложение старухи не сильно понравилось. Я теперь вообще опасаюсь любых ее предложений.
— Думаете? — Настя подошла к нам совсем близко и встала рядом со мной.
Можно сказать, как настоящий напарник, плечо к плечу. Ну, или загораживала дорогу к отступлению. Что тоже вполне может быть. Хотя Ренате они дали уйти, между прочим. Интересный момент. Я ведь знаю, блондинка могла догнать актрису. Да и не только догнать. По Насте видно, девушка она, скажем прямо, с тяжелым хуком.
— Конечно. — Бабка сначала пожала плечами, а затем кивнула. — Он ведь нас с тобой убивцами считает. Ага… Думает, нам дюже нравится за такими, как Рената бегать…
— Прям здесь? — блондинка оглянулась по сторонам.
Мы стояли как раз в самом начале улицы, где начинаться частный сектор. И как назло, поблизости не было ни одного похожего. Почему меня это волновало? Потому что опасение, будто мне не понравятся бабкины «показы» стало ещё сильнее. Вот так сейчас грохнут посреди этой улицы за здорово живёшь, и все…
— Эй… А можно не наглядно? — Я тихонько сдвинулся в сторону. — Можно на словах?
— На словах ты, Павлуша, не понимаешь. Тебе ведь сразу сказали, всю правду знать рано. Ко многому не готов. Кто-то тебя обманывал? Нет. Кто-то обещал золотые горы? Нет. Сказали, как нормальному, взрослому человеку. Подожди. Немного подожди. Все узнаешь со временем.
Бабка развела руками, намекая, видимо, что она сделала все возможное, однако, я, дурак такой, сам все испортил.
— Хорошо…– Настя кивнула, соглашаясь с доводами старухи. — Есть резон в Ваших словах… В любом случае исправлять придется необдуманные поступки…Пусть он наверняка знает, что на творил. Да, давайте покажем.
А потом блондинка вдруг отошла в сторону. Причем не просто отошла, а с опаской. Я-то думал, она, может, держать меня будет. Или отходные пути перекроет. Но нет… Это что ж тогда бабка сделать собирается, если Настя боится с этим соприкоснуться…
— Таааак… Подождите… А голосование? Демократические принципы? Я, может, не согласен с вашим решением. Не надо мне наглядно. Просто расскажите и все. — Я попятился от Натальи Никаноровны.
Бежать вроде стрёмно. Да и есть ощущение, что на мой забег Настя так же спокойно, как на Ренатин, не посмотрит. Вон, напряглась моментально.
— А у нас нет демократии, Павлуша. У нас — диктатура пролетариата и тоталитарный режим. — Заявила бабка. Потом в одну секунду, даже возмутиться не успел, оказалась рядом со мной и со всей дури шлепнула меня раскрытой ладонью по лбу.
Мне кажется, я моргнул. Но не уверен. Хотя, скорее всего, моргнул. Потому что вместо пыльной улицы провинциального города передо мной теперь стояли серые, унылые девятиэтажки с выбитыми стеклами. Рядом росли жухлые кусты и подозрительно голые деревья. А вот ни Насти, ни бабки поблизости не наблюдалось.
— Мляха муха… — Вырвалось у меня против воли. — Что за нахер…
Я покрутил башкой по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. А потом увидел на ближайшем доме помятую табличку с полустертыми буквами. Прочитал название улицы, протер глаза. Снова прочитал. Ужаснулся, ощущая всем своим нутром, как во мне формируется и растет паника.
А еще я узнал местность, вот в чем прикол. Реально узнал. Это — мой родной двор. Мой родной дом. И улица тоже моя. Та самая, по которой я совсем недавно топал на остановку, чтоб попасть в поликлинику. Вот только вокруг не было ни единой живой души. Никого. Дома смотрели на меня мёртвыми глазницами своих разбитых окон.