Капитан Пищик нажал обшарпанную кнопку звонка. На пороге появился человек неопределенного возраста в медицинском костюме. Вид у гонца из царства Аида был довольно помятый. Щетина на щеках, синяки под глазами и нос, изменивший цвет на малиново-сизый — видимо, от постоянного «снятия стресса». Синий хлопковый костюмчик тоже не выглядел свежим и отглаженным. как у докторов клиники.
— Родственников принимаем после трех, — буркнул санитар и попытался закрыть дверь, но Леха придержал ее ботинком. Он сунул в щель удостоверение руководителя следственной группы МВД по городу Москве и покрутил им перед носом стражника, стерегущего вход в царство Аида.
— А, ну тогда это к шефу, — тон санитара стал более вежливым, однако лицо его приветливей не стало, — пойдемте, провожу.
Санитар провел их через мрачный коридор в маленькую каморку, где сидел грузный человек в чистом, тщательно отглаженном медицинском костюме салатового цвета и что-то набивал одним пальцем в компьютере.
— Заведующий патологоанатомическим отделением Кащеев Аркадий Николаевич, — представился хозяин кабинета и поинтересовался, — чем обязан визиту полиции?
Патологоанатом вежливо привстал со стула и с любопытством уставился на визитеров.
— Вы, наверное, по поводу Калюжного? — наконец догадался он. — Боже, мне его даже жаль, хотя в этом месте, казалось бы, все человеческие чувства должны притупляться. Почему жаль? С грустью наблюдаю, что этому богачу даже после смерти покоя нет. Деньги-то с собой на тот свет не заберешь, как говорится, «у гроба нет карманов». А суеты и разговоров вокруг его смерти намного больше, чем вокруг кончины обычных людей. Ох, нелегко, наверное, ему сейчас на том свете…
Хозяин кабинета внимательно обвел посетителей умным и острым взглядом, как бы спрашивая: «Ну, что еще? Вы же не посмотреть на меня пришли?».
«Он каждый день видит смерть, неудивительно, что проницательности анатому не занимать», — подумала Рита.
— Нам бы хотелось поговорить с вами по поводу диагноза умершего олигарха, и не только о нем, — подал голос Пищик. — Следствие не меньше интересует смерть двух женщин-докторов, скоропостижно скончавшихся в отделении Войцеховской. Вы, конечно, знаете, что и Надежда Петровна, и Ирина Львовна тоже умерли?
— Ну, как не знать? — горько усмехнулся патологоанатом, — Коллеги тоже через наши руки проходят, как ни ужасно это звучит.
— Вы уверены в их диагнозе, который подписали? — тихо спросила Рита.
— Заключение о смерти не только я подписываю, — уклончиво пояснил Кащеев, — есть еще и врачи отделений, и начальство. В медицинском заключении все сказано. А что заставило полицию заинтересоваться этим, увы, довольно банальным для эпохи пандемии, случаем?
— Гражданская жена Калюжного написала заявление в полицию. Она требует изучить причины внезапной смерти ее мужа и его лечащего врача Надежды Петровны Крымовой. Однако вскоре скончалась и заведующая отделением Ирина Львовна Войцеховская. Три смерти в одном отделении! Теперь вы понимаете, почему мы здесь? — спросил капитан Пищик.
Кащеев взглянул на него умными, слегка покрасневшими глазами на одутловатом лице и молча пожал плечами.
— Правда ли, что Ирина Львовна выступила на ученом совете против вашей диссертации? — спросила Рита.
Патологоанатом взглянул на Риту с ехидным прищуром:
— Так вот что вы мне шьете! Ну-ну… Признаюсь, не ожидал от доблестной полиции такой «проницательности». То есть, по-вашему, если Войцеховская покритиковала мой диссер, в то время действительно еще довольно сырой, то я в ответ укокошил ее при помощи одному мне известного препарата? Не смешите, господа, старого анатома! Мы же не трубы тут перекладываем! Репутация в медицинском сообществе, между прочим, дорогого стоит. Недавно Куценко даже своему родному племяннику диссер зарубил. Сказал, чтобы тот его не позорил и как следует поработал над основной частью. Мол, ноги Куценко не будет на защите, если его родственник предложит ученому совету подобную шнягу. Короче, такие разборки у нас — обычное дело, из-за этого никто даже не подерется по пьянке, не то чтобы травить друг друга ядами…
— А как насчет вакцинации сотрудников клиники «СуперВак короной»? — спросил Пищик.
— Ну это вообще не моя тема, — усмехнулся Кащеев. — Я в отпуске «Спутником» привился, остальное — дело администрации.
— Мы в курсе, что Ирина Львовна выступала на конференции против применения в клинике этой сомнительной вакцины! — сказала Рита.
— Говорю же, я отвечаю только за то, что творится в моем отделении. А у нас тут, как поется в старой песенке, «все спокойненько»! Мои пациенты, к счастью, люди тихие! — усмехнулся Кащеев и не без труда выпростал из-под стола свой внушительный живот. — Извините, господа, пора идти. Очередная конференция вот-вот начнется. Мы тут, как писал поэт, вечные «прозаседавшиеся». Совсем начальство обалдело: каждый день проводит то совещания, то конференции, и требует от нас на этих говорильнях присутствовать.
Хозяин кабинета, не убирая вежливую улыбку с лица, широким жестом указал посетителям на дверь.
— Ну, и нафига ж мы сюда ездили, время тратили? — спросил Алексей, когда они снова оказались с Марго в его машине.
— Появилось много вновь открывшихся обстоятельств, — важно сказала Рита, — и вы, капитан, не можете это не понимать.
— Нахваталась юридической терминологии и уже считает себя сыщицей, — проворчал Пищик. Рита обиженно замолчала. Когда они подъехали к «Калужской», капитан с облегчением высадил строптивую пассажирку и отправился к себе, на Петровку.