На следующий день Рита проспала и едва успела в храм к концу литургии. Она решила съездить в Бирюлево не в воскресенье, а в будний день — послушать, что проповедует отец Фотий обычным прихожанам, а не только своей доверенной пастве.
В этот раз батюшка был не столь категоричен.
— Подумайте о своей душе и не спешите чипироваться, — наставлял он горстку старушек, внимавших ему с особым почтением. — Все в руках Господа, рано или поздно мы все умрем для жизни вечной.
Среди старушек выделялись крупные мужчина и женщина лет сорока.
«Ба, вот и старые знакомые!».
Рита узнала в паре Гешу и Глашу и немножко струхнула, опасаясь встречи с ними глаза в глаза. К счастью, парочка истово молилась и не заметила ее появления.
Проповедь настоятеля закончилась, прихожане стали расходиться. Внезапно тишину прорезал высокий, слегка надтреснутый голос. Обладатель его не был виден из-за частокола седых и лысеющих мужских голов, а также женских макушек в платках и шарфиках.
— Могу я задать вопрос, отец Фотий? — спросил голос.
Головы под платками и шарфиками зашелестели злым шепотом, задвигались, пытаясь увидеть, кто дерзнул испортить впечатление от проповеди. Что за наглец посмел заговорить сразу после священника и этим как бы уровнял себя с духовным отцом? Театральная публика так же шикает на слишком активных зрителей, которые лезут к знаменитым артистам со своими сэлфи сразу после окончания спектакля, смазывая впечатление от их игры.
Геша и Глаша переглянулись и, видимо, решив разобраться с нахалом, стали продвигаться, энергично работая локтями, по направлению к обладателю подозрительно интеллигентного тенорка.
Голос принадлежал немолодому сухопарому мужчине с выбритыми седыми висками и пегим хвостиком на затылке. Возмутитель спокойствия опирался на щегольскую тросточку и, несмотря на солидный возраст, вид имел элегантно богемный. На прихожанине были модные, в меру зауженные и слегка укороченные светлые брюки, черная футболка с белыми японскими иероглифами и открытые сандалии, из которых выглядывали длинные и тощие, как у древнегреческих скульптур, пальцы с аккуратно подстриженными ногтями. Благородно потертая кожаная сумка на плече довершала солидный облик.
— Отец Фотий, я вчера слушал в ютубе лекцию одного ученого-вирусолога, — начал прихожанин издалека, — так вот, он очень убедительно призывал всех своих подписчиков срочно вакцинироваться.
Мужчина поправил сумку и довольно дерзко уставился на священника. Толпа старушек недовольно зароптала, а Геша и Глаша со значением переглянулись.
— Напомните, батюшка, кто вы по профессии? — доброжелательно поинтересовался отец Фотий. — Я не в первый раз вижу вас в храме, но, признаться, запамятовал, чем вы занимаетесь.
— Кинокритик Александр Македонский, — с достоинством представился прихожанин.
Геша громко загоготал, а Глаша тоненько хихикнула и ткнула мужа в бок кулаком.
— Все ясно! — сказал отец Фотий с победными интонациями в голосе. Глаша еще раз чувствительно пихнула Гешу. Дескать, «щаз позырим, цирк только начинается».
— Вы, дорогой мой, постоянно смотрите в компьютере на всякие непотребства, вот и результат налицо, — насмешливо продолжал священник. — Дьявол вами руководит, сын мой! Подталкивает проклятый своими мохнатыми руками, ногами и даже копытами к чипированию. Дьяволу выгодно, чтобы не Господь вас наставлял, а сам Рогатый через эти чипы и вышки 5 G вами командовал. Дьявол действует руками тех, кто в погоне за популярностью опускает главные вопросы нашего времени — сохранения человеческой души, милосердия и любви.
— Но ведь вирусолог Южин всю жизнь микробиологией занимается. Ему виднее, — попытался возразить критик Македонский.
— Ой, не могу, вирусолог-чиполог! — выкрикнул Геша. — Еще смеет батюшке возражать! Навалять бы ему!..
— Профессор белых мышей! — поддакнула Глаша. — Да вам всем лишь бы бабки за вакцину срубить, а потом подчинить себе всех православных людей и подавать им команды со своих проклятых вышек.
Старушки цыкнули на них и подвинулись ближе к спорившим. Они почуяли, что начинается самое интересное.
— Мытари и фарисеи тоже были неглупыми, однако истина была не с ними, а с Христом, и христианство существует уже две тысячи лет, несмотря на некоторых недостойных пастырей, — сказал отец Фотий, улыбаясь задиристому оппоненту так же снисходительно, как терпеливый отец улыбается неразумному дитятку.
— Господь вразумил ученого Южина заняться наукой, он давно уже изобретает и изучает вакцины ради спасения человечества, — не сдавался ершистый спорщик. — Кстати сказать, я привык доверять профессионалам. А то бывает, как у нас в кино: понаберут на проект бог знает кого и снимают потом бог знает что, смотреть тошно, — неожиданно закончил мужчина короткий спич.
Глаша не выдержала и звонко захохотала:
— Ой, держите меня пятеро! Критик-нытик! Ха-ха-ха!
— То, что ты критик — это хорошо, — подал голос отец Фотий. — Значит. критически ко всему относишься, не ведешься на яркую рекламу. Господь дает людям свободу действий, только отвечать потом за свои поступки нам самим придется. Вот и живи, сын мой, своим умом, анализируй все, что тебе грешники, соблазненные дьяволом, подбрасывают. Между прочим, братья и сестры, я и сам, пока сан не принял, математиком был, — пошел с козырей отец Фотий. Паства восторженно зашепталась, а священник продолжал, — я когда-то изучал математическую статистику и ее же преподавал. Признаться, до сих пор люблю рассматривать графики. Например, сколько человек и в каких странах за год заболело ковидом, сколько из них умерло, сколько за это же время болело ОРВИ, и так далее… Любопытно сравнивать все эти таблицы, графики, цифры и делать правильные выводы.
— И какой же вывод, отец Фотий, сделали вы из этих графиков? — вежливо поинтересовался критик.
— Вот наглец! — рявкнул Геша. — С отцом Фотием как разговаривает! Я бы всех этих критиков-фигитиков…
Глаша с одобрением посмотрела на Гошу и даже не пихнула его на сей раз в бок, а нежно потрепала по жирному загривку.
Священник тем временем поймал кураж и приготовился дать серьезный отпор выскочке. Он обвел паству гневным взором, заставившим всех замолчать, и отчеканил в полной тишине профессионально поставленным учительским голосом:
— Теория вероятности и математическая статистика не позволяют сделать однозначные выводы о течении коронавирусной инфекции в силу неправильного применения этих законов.
Вид у отца Фотия сделался победный. Дескать, парируйте, если сможете. Священник сверкнул глазами в сторону восторженно внимавшей паствы и триумфально завершил проповедь:
— Молитесь, аморфные создания, о спасении грешной души! Господь милостив! Спаситель прощает неразумных чад своих, если они вовремя покаются.
Презрительные взгляды прихожан устремились на «шибко умного» выскочку. Многие, зарядившись гневом отца Фотия, отшатнулись от критика Македонского, образовав вокруг него в плотной толпе пустое пространство. Рита подумала, что в средние века подобными изгоями становились ученые, бросавшие вызов представлениям того времени. К счастью, в наше время инакомыслящих хотя бы не сжигают на кострах.
— Смирения в тебе нету, батюшка, вот гордыня-то и одолела. — подскочила к Македонскому бойкая старушка в черной кофточке с люрексом. — Молиться надо, а не в компьютер целыми днями пялиться. Шел бы вон лучше к Пантелеймону-целителю приложился.
— Вы что, про социальную дистанцию и санитайзеры вообще здесь не слышали? — удивился критик. — Икону-то вашу все подряд целуют, вот вирусами и обмениваются. Представляю, сколько на этом святом лике сейчас инфекции! Догадываюсь, что и причащаетесь вы здесь по воскресеньям из одной ложки!
— Господь милостив, — недовольно проворчала старушка. — Не попустит несправедливости, чтобы православные люди заболели.
Женщина перекрестилась, отвернувшись от критика, и ловко ввинтилась в очередь жаждущих приложиться к образу Пантелеймона-целителя.
— Давай вали отсель! Не место тебе в храме, коли заразы боишься! — прошипел Македонскому Геша и начал подталкивать критика к двери своим массивным животом.
Македонский в ответ размашисто перекрестился на алтарь и с достоинством, без излишней суеты, покинул храм. Рита подумала, что в киношном сообществе споры вокруг новых фильмов и сериалов ведутся похлеще, чем нынешняя дискуссия критика с батюшкой. Кинотворцы нередко готовы убить друг друга из элементарной зависти, так что критику к жарким спорам не привыкать. Неудивительно, что Македонский в этом диспуте «Луначарского с Введенским» (член революционного правительства и церковный идеолог вели бурную дискуссию о существовании Бога в двадцатых годах прошлого века) чувствовал себя, как рыба в воде, и даже в конце диалога приосанился и взбодрился. Еще недавно бледные щеки его запылали от гнева, а невыразительные прежде глаза приобрели живой блеск.
Рите не терпелось задать отцу Фотию, тоже распаленному дискуссией, заготовленный вопрос, однако публичное «побиение» еретика и практически изгнание его из храма вразумило репортера Мышкину. Чтобы не разворошить старушечий «муравейник», Рита отозвала после проповеди отца Фотия в сторонку и тихонько попросила пастыря уделить ей минутку внимания.
— Спрашивай, дочь моя, — милостиво разрешил священнослужитель. окрыленный успехом у прихожан.
— Скажите, отец Фотий, а вы хотя бы раз смотрели ютуб канал «Вакцинация? Да!», — спросила Рита. — Его вдова одного олигарха создала и содержит на свои деньги.
— Боже упаси! — перекрестился отец Фотий. — Никогда не смотрел подобную чушь и тебе, Мария, не советую. Дьявол давно в интернет проник и соблазняет малых сих компьютерными играми, блудом, наркотиками, а теперь еще и чипированием. Ты мне лучше о другом поведай: вы с Емельяном к митингу готовитесь? Или же лень, мать всех пороков, и вас одолела?
— Ой, совсем про митинг забыла! — спохватилась Рита. — Завтра же скину Емельяну парочку кричалок. Пускай спокойно рисует плакаты для одиночных пикетов и общий баннер. Не беспокойтесь, отец Фотий, к назначенной дате управимся.
Марго помялась, но все же решилась спросить:
— Отец Фотий, а вы в курсе, что в последнее время происходит на митингах? В Москве, к примеру?
— Не хожу я по митингам, Мария. Если бы не повальное чипирование православных, о котором не могу молчать, никогда о подобном сборище и не помыслил бы. Дел полно. В храме служба каждый день. Церковное начальство иногда на беседы вызывает, из семьи выдергивает. Да и дома забот хватает: детишек-то пятеро. Старшие уже студенты и аспиранты, а вот с младшими, оболтусами-старшеклассниками, математикой занимаюсь. Приходится с матушкой в «Пятерочку» за продуктами ездить, ремонтом нашего старенького дома руководить… Да мало ли дел по хозяйству в большой семье!
— Наверное, прихожан в храме полно? В том числе зажиточных… — осторожно поинтересовалась Рита.
— Если бы! Бирюлево район большой, но народ ленивый, заходит в храм по большей части на Пасху да на Рождество. Да и вообще… Здесь, на окраине столицы, живут люди небогатые, на храм жертвуют мало. Чтобы своих детишек накормить, одеть и обуть, дочь моя, раз в неделю я снимаю рясу и сажусь за компьютер.
— Ютуб смотрите, отец Фотий? — Рита взглянула на батюшку с интересом. В агенте Мышкиной внезапно проснулся репортер Вездесущая Мышь.
— Я же сказал тебе, Мария: на глупости времени не имею. Самозанятый я. Репетитор Иванов Иван Моисеевич. Троечников по математике подтягиваю. Из-за пандемии этой проклятой приходится с детьми он-лайн заниматься. Признаться, толку от этого дистанта мало. Боюсь, не все мои охламоны смогут даже базовый ЕГЭ по математике сдать.
Рита не удержалась и спросила:
— Как же вы, батюшка, человек науки, решились стать священником?
— Господь вразумил, — просто сказал отец Фотий. Он взглянул на Риту голубыми проницательными глазками, вокруг которых появились мелкие морщинки, и спросил:
— Ты, Мария, как я погляжу, все логику в православной вере ищешь? Брось, пустое это дело! Вера — она как любовь. Или она есть, или ее нет. Верующему не нужны доказательства существования Бога. Сама жизнь ежедневно убеждает нас: «Да вот он Господь, тут, рядом!».
Выходя из храма, Рита увидела объявление:
«15 июня с Божьей помощью — все на митинг! Не допустим чипирования православных людей! Сбор в метро на станции «Тверская». Ответственный за проведение митинга — настоятель храма отец Фотий».