Едва закрыв дверь, они стали целоваться так неистово, словно не мотались полдня вместе в машине, а тосковали бог знает сколько времени в разлуке. Помогая друг другу избавиться от одежды, они рухнули на кровать, и вдруг поняли, что сил на подробные ласки уже не осталось. Уходящий день опустошил их, вычерпал все силы и эмоции до дна.
Они любили друг друга сильно, грубо, быстро, словно торопились подняться на горную вершину, освещенную лучами заходящего солнца, и скатиться с нее на лыжах до заката. Осталось всего несколько шагов вверх, еще немного… Ух! Рите показалось, что она на секунду застыла на вершине, заряжаясь уходящими лучами, испытала неведомую прежде первобытную радость и, замирая от бешеной скорости, покатилась вниз, постепенно возвращаясь в обычную жизнь со всеми ее проблемами.
Рита лежала, прижавшись к плечу Лехи и чувствовала себя абсолютно счастливой. Она повернула голову и увидела, что ее мужчина не спит.
— Как ты думаешь, куда поехала Анжела? — спросил он голосом, не исполненным нежности, как полчаса назад, а обычным, чуть хрипловатым баритоном следователя при исполнении.
— Наверное, домой? — предположила Рита.
— Ну, это легко проверить.
Алексей дотянулся до телефона и нашел нужный номер.
— Да, Анжела Тарасовна и Костик в доме, — отрапортовал Анатолий. Голос его повеселел, видимо, установка камер прошла незаметно, и Чурбановы вздохнули с облегчением: жизнь вернулась в прежнюю колею.
Алексей выключил телефон, потянулся до хруста в суставах и сказал:
— Нашлась, и слава богу! Разберемся с нашей миллионершей завтра. А сейчас придется открыть дверь к тигру в клетку, то бишь, позвонить шефу.
Пищик стремительно, как в армии, оделся и лишь тогда нажал на строку с надписью «шеф». Видимо, он не мог разговаривать с полковником, лежа голым в постели, для рапорта требовалось принять приличный вид.
— Этот твой Жолобов, как я погляжу, экстрасенс! Может по телефону догадаться, чем ты занимаешься и как выглядишь, — съязвила Рита.
— Тссс. — приложил Леха палец к губам и продолжал другим, уже официальным тоном: — Капитан Пищик беспокоит. Георгий Владимирович, простите, что отвлекаю вас в выходной день рабочими вопросами.
— Ну, говори уже, только без длинных предисловий, мы тут шашлыки на даче с гостями затеяли.
— Надо, чтобы наши патологоанатомы произвели повторное вскрытие тела Калюжного и отдали материалы на исследование в нашу лабораторию.
— С какого перепуга? Диагноз же ясен, олигарх умер от ковида.
— Законная вдова хочет кремировать тело, увести прах мужа в Питер и упорно на этом настаивает. Анжела наоборот собирается его похоронить на престижном московском кладбище. Все это кажется мне, Георгий Владимирович, каким-то странным. Одна спешит кремировать, другая затягивает похороны, а время-то идет. А что, если олигарх умер не от ковида? Если тело кремируют, мы уже ничего не узнаем. Надо хотя бы запретить моргу клиники «Марфино» выдавать родственницам тело Калюжного до исследования его нашими специалистами.
— Ладно, распоряжусь. А что с Анжелой?
— Вернулась домой, — отрапортовал капитан. — Значит, жива. Целый день на звонки не отвечала, колесила по Подмосковью и Москве. Время от времени она попадала в камеры дэпээсников, которых я предупредил.
— Алексей, ты там пошустрее давай, время поджимает. Что б к завтрашнему утру нашел заявительницу и заставил ее мне перезвонить! Все! Мясо горит! — и полковник отключился.
— У него мясо горит, а он в ответ мне пятки поджаривает, — проворчал Леха. — Одевайся, поедем к вдове номер раз.