Отец Фотий лежал в «Марфино» уже несколько дней. От скуки он повторял в уме уравнения и решал задачки для физмат-лицея. Ковид у священника не подтвердился, но его по-прежнему мучил сильный кашель после ОРВИ. Знаменитый бас отца Фотия превратился в сиплый шепот. Голова была чугунной. Он кое-как смог позвонить матушке Ирине и обнадежить ее. Дескать, держись, Ириша! Бог не попустит, чтобы твой супруг и отец детишек умер, а наша большая семья лишилась кормильца.
Нет уж дудки! Умереть и оставить без присмотра не только семью, но и с таким трудом вразумленную и взращенную паству? Этого отцу Фотию очень не хотелось. Разбегутся ведь все, чада слабые и неразумные, по другим храмам! Тогда пиши пропало. Церковь, объединившая его духовных чад, воскресные проповеди, беседы о будущем детей, о чтении, о цифровом рабстве — все пойдет прахом.
Не так давно он сплотил вокруг себя более-менее вменяемых прихожан, постарался, чтобы у них вошло в привычку собираться по воскресеньям и обмениваться впечатлениями о повседневной жизни и мыслями о Боге. Учил их сопротивляться засилью бесчеловечной цифровизации. Умри он сейчас — все рассыплется, как карточный домик.
Отец Фотий отлично помнил, как однажды укрупнили школу, в которой он прежде работал. Коллектив талантливых педагогов, собранный директором за много лет, распался в одночасье. Молодые учителя перешли в соседние школы, пожилые отправились на пенсию — и вскоре от гремевшего на всю округу учебного заведения, куда родители всеми правдами и неправдами старались запихнуть своих чад, не осталось и следа. Вместо него появилась школа, полностью оправдывавшая свое название «средняя». Вот тогда-то батюшка и принял решение, к которому давно шел: оставить учительское поприще и посвятить свою жизнь служению Богу.
Одним словом, у отца Фотия, неожиданно оказавшегося в «Марфино», были серьезные резоны побороться за жизнь земную. В итоге его воля к выздоровлению и усилия врачей дали свои плоды, и батюшка стал потихоньку поправляться. Впрочем, сам священник свято верил, что избежал смерти благодаря усердным молитвам
Необычный пациент никак не мог привыкнуть к тому, что в больнице его называют не так, как в храме, — отцом Фотием, а по паспорту — Иванов Иван Моисеевич. Это как бы уравнивало батюшку с другими пациентами, лежавшими с ним в одной палате. Постепенно больные и персонал стали относиться к священнику, как к обычному пациенту, и уже не выказывали батюшке особого почтения. Впрочем, отец Фотий не сетовал на судьбу. Он смиренно принял божью кару в виде болезни и счел ее вполне заслуженной. Пребывание в больнице не изменило отношение отца Фотия к прививкам. Напротив, он стал к ним еще более нетерпим, хотя капельницы и уколы сносил стойко.
«Я попал в больницу, но не умер. Значит, на то была Божья воля, — рассуждал про себя священник, лежа на койке в кислородной маске. — А эти несчастные, слабые люди, добровольно чипированные, — они же все равно болеют. Лежат здесь, в Красной зоне практически у врат Рая и Ада. Во всяком случае, многие из них уже готовы попасть в мир иной, а некоторые умирают, несмотря на все усилия врачей. Значит, ни к чему потакать проискам дьявола и позволять вливать в себя богомерзкие чипы. Кто знает, что за этим последует? Вдруг эти чипы перенастроят весь наш организм и нами станут управлять извне? Всеобщая цифровизация грозит бедами, о которых мы еще не подозреваем. Не допущу, чтобы у меня забрали душу, данную мне Богом. и оцифровали ее!».
Наблюдательный батюшка заметил, что персонал в отделении слишком часто меняется. Прежние медики, вероятно, выгорали, на их место вставали новые врачи и сестры, в общем, всех он и запомнить не мог, тем более, что все были в антиковидных костюмах и в масках. Врачи писали на комбинезонах свои имена, чтобы пациентам было проще их распознать. Работы у медперсонала хватало. Не удивительно, что медики редко интересовались профессиями пациентов, они следили лишь за тем, чтобы вовремя выполнялись все медицинские назначения.
Той ночью отец Фотий никак не мог заснуть. Он лежал с закрытыми глазами и вспоминал основные физические законы. Внезапно батюшка услышал позади себя шепот. Один голос был мужским, хрипловатым, а другой высоким женским.
— Есть серьезный заказ, сумма вас приятно удивит, — говорил мужчина.
— Как скоро его надо выполнить? — по-деловому спросила женщина.
— Тянуть нельзя. Серьезные люди не будут ждать долго.
— Мужчина или женщина? От этого зависит доза препарата.
— Да какая разница! Главное, чтобы клиент заснул и не проснулся.
— Тихо! Нас могут услышать.
— Какое там! Смотри, все доходяги дрыхнут. А если услышат, все равно ничего не поймут. Им бы свое имя вспомнить. Ты же знаешь, на способность соображать ковид влияет в первую очередь. У пациентов потом еще долго мозги всмятку.
— А вдруг кто-то из них не спит, а притворяется? Нет уж, договорим в коридоре. Береженного, сам знаешь… Уходим!
Шаги мужчины и женщины постепенно затихли, затем вошла медсестра и выключила в коридоре свет.
Отец Фотий слышал разговор сквозь сон, но смысл, как ему показалось, уловил.
— Господи. спаси их, ибо не ведают, что творят, — пробормотал он, когда шаги говоривших удалились в сторону ординаторской. Наутро ему полегчало, и батюшка решил, что подслушанный разговор, наверное, приснился. Уж больно он был страшный. В жизни так не бывает.