— Господа, вы смотрели на часы? В такое время я уже никому не открываю, — услышали Рита и Пищик недовольный голос в домофоне. Голос был женским, однако неожиданно низким, с завораживающими бархатными обертонами.
— Откройте, полиция! — рявкнул Леха так грозно, как мог. — У меня есть постановление на осмотр вашего дома.
— Вы с ума сошли, капитан Пищик! Почему именно сейчас, на ночь глядя? — возмутился все тот же голос, в котором Леха узнал неповторимый низкий тембр Елены Калюжной.
— Скажите спасибо, что не в шесть утра. В последнее время наши полицейские выбирают именно это время для обыска. Кстати, они вламываются к людям и по менее значительным поводам. Вам повезло, Елена Петровна, что мы приехали вечером.
— Подождите минутку, сейчас открою.
«Нет, я не Байрон, я другой», — пробормотал Леха, но внезапно смутился и замолчал.
Капитан Пищик и Вездесущая Мышь стояли у калитки и молча ждали. Солнце зашло за лес, поднялся сильный ветер, и Марго почувствовала, что дрожит от холода в легком платьице. Длинные волосы лезли в глаза, путались на ветру, и Рита подобрала их заколкой.
Хозяйка дома явно тянула время, выдерживала характер. Видимо, она наблюдала за ними все это время в глазок видеокамеры. Дескать, им надо — пускай стоят и ждут на холоде. Наконец замок щелкнул, и калитка отворилась. Марго внезапно сделалось страшно, она взяла капитана за руку, и тот крепко сжал ее пальцы.
На лужайке перед крыльцом тускло светил одинокий фонарь, но уже в паре метров от него начиналась полная темнота. За деревьями вскрикнула ночная птица, где-то завыла собака.
Ночные шорохи и звуки не прибавили Марго уверенности. Она поняла, что дрожит вовсе не от холода, и еще крепче сжала руку капитана. Нельзя было позволить ледяному ужасу, разраставшемуся в груди, сковать ее целиком — от волос до пальцев ног с красным лаком, лишить способности здраво рассуждать и парализовать остатки воли. Пищик снова сжал ее пальцы, и тепло его руки вернуло Риту к реальности.
«Моя рука тяжелая и теплая». — вспомнила Рита занятия йогой и невольно улыбнулась.
Марго огляделась. Ничего страшного, кроме темноты и позднего часа. Как обычно, ужас находится не снаружи, а внутри нас и подогревается нашей фантазией. Во всяком случае, за дверью их ожидает не полоумный санитар с ножом, а интеллигентная дама преклонных лет.
«Нам не страшен серый волк!» — прошептала Рита и рассмеялась. Ужас съежился в маленькую точку и наконец пропал, уступив место веселой решимости.
Когда они вошли в холл, Марго решила сыграть роль «доброго полицейского». Так сказать, на контрасте с капитаном полиции при исполнении. Она обаятельно улыбнулась хозяйке и негромко сказала:
— Елена Петровна, извините нас за позднее вторжение. Капитана служба обязывает, а меня — профессия журналиста. Вообще-то мы всего лишь хотим вас расспросить, не заезжала ли сюда случайно Анжела Карпенко?
— Карпенко, говорите? А что, простите, здесь делать этой проститутке? — изумилась мадам Калюжная,
— Ну, к примеру, Анжеле давно пора решить наконец с вами вопрос о похоронах Константина Васильевича Калюжного. Согласитесь, время идет, а тело вашего супруга по-прежнему лежит в морге.
— Обойдусь без ее указаний. Я уже приняла решение хоронить урну в Питере, так и буду действовать на правах законной вдовы.
— Боюсь, что придется поменять ваши планы, — встрял в женскую перепалку Пищик.
— В смысле? — искренне удивилась Калюжная.
— Судебно-медицинские эксперты нашли в теле вашего мужа следы сильного яда, имитирующего сердечный приступ. Требуются еще несколько экспертиз, так что похороны придется пока отложить.
Елена молча опустилась на диван, стоявший в холле. Новость потрясла ее, однако волнение вдовы выдавали лишь руки. Правой хозяйка разглаживала невидимые складки на диване, а левой то и дело поправляла выбившуюся из прически золотисто-русую прядь.
Воспользовавшись ее замешательством, Пищик решительно шагнул к стене, снял портрет супругов Калюжных и перевернул его изнанкой наружу.
— Это самоуправство! — взвизгнула Елена Петровна, неожиданно перескочив с низких нот на высокую колоратуру.
— Ого! — обрадовался капитан, рассматривая изнанку холста. — Как писали в старых книжках для школьников: «Портреты заговорили».
К задней стороне картины был прилеплен скотчем листок, на котором чья-то рука неуклюже нацарапала телефон. Ниже в столбик шли цифры, главным образом с шестью нулями. Пищик обернулся к Рите с пояснениями:
— Взгляните, Маргарита! Константин Калюжный явно вел теневую бухгалтерию и прятал ее у законной жены. Видимо, не хотел втягивать молодую сожительницу в свои темные делишки.
Рита кивнула и почувствовала, как по спине побежали мурашки.