Константин Калюжный неплохо знал Африку и понимал, что безоглядно доверять выходцам с этого континента нельзя, особенно в бизнесе. Он это понял давным-давно, еще в бытность дипломатом, когда путешествовал по бесконечным восточным базарам Туниса. Алжира, Египта и Ливии. Ах, какие там были пряные запахи, какие яркие краски! Специи, ткани, экзотические фрукты — все было другим, чем в родной, черно-белой тогда Москве, все щекотало ноздри и радовало взор.
Константин еще в те годы понял: смуглые лавочники в принципе не уважают белых туристов, а тех, кто не торгуется, вообще в грош не ставят. Они всегда называли цену выше реальной и ждали представления — ожесточенного торга с покупателем. Южные торговцы — совсем не то же самое, что европейские продавцы по другую сторону Средиземного моря и уж, тем более, не немцы, все рассчитывающие до копейки. Костя в те годы часто цитировал Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут».
Покинув МИД, Константин решил начать бизнес в Алжире — строить там нефтеперерабатывающие заводы и поставлять для них оборудование. В этой стране геологи открывали все новые нефтяные месторождения, связи у бывшего мидовца в деловых кругах Алжира и в российском нефтяном бизнесе были налажены… В общем, препон бизнесу Калюжного в Африке не предвиделось.
Став бизнесменом, сэр Калюжный (впрочем, в Алжире к нему обращались по-французски, «месье») принялся активно вести дела с учетом местной специфики. Он знал, что процентов на двадцать его попытаются надуть, поэтому при каждой сделке Константин закладывал в смету дополнительные расходы и рассчитывал на меньшие доходы, чем выходило по «официальным», то есть, «белым» расчетам. Неудивительно, что он выставлял африканцам ценник выше, чем другим партнерам, с учетом дальнейшей «усушки и утруски». Короче говоря, Калюжный вел двойную бухгалтерию, которая помогала ему успешно маневрировать в бурном море бизнеса. Без нее компания русского предпринимателя была обречена на банкротство. По сравнению с этим деловым морем, которое регулярно штормило, Средиземное теперь казалось Константину тихой лужицей. Однако Калюжный хорошо усвоил правила ведения бизнеса в Африке и в итоге всегда оказывался в прибыли. Его фирма «Ойл автоматик» была посредником между немецкими и африканскими компаниями, так что работала практически за комиссионные. Алжирских партнеров это мало волновало, им было комфортно вести дела с давним знакомым. В Африке связи решают все. Там никто никуда не спешит.
Константину было важно, чтобы грузовые суда не шли обратно из Африки в Россию пустыми. Их загружали под завязку соблазнительными и экзотическими для россиян восточными товарами: пряностями, драгоценными камнями и даже золотом…
Бизнес Калюжного много лет процветал. Строго говоря, машины Константин Васильевич закупал в Европе по оптовым ценам, а продавал в Африку по розничным. Всех все поначалу устраивало. Константин и черные бизнесмены досконально изучили друг друга. Они успешно приумножали капиталы и с одной, и с другой стороны, и много лет были довольны партнерством. Счета месье Калюжного в офшорах пополнялись регулярно, трасты были оформлены на него и молодую подругу Анжелу, недавно родившую сына. Калюжный хотел обеспечить ей и малышу достойное будущее и решил выделил Анжеле долю в бизнесе. Константин строил грандиозные планы об увеличении объемов закупок и мечтал о новых детишках от молодой подруги. Но однажды, как говорится, «что-то пошло не так»…
Все началось с того, что партнеры не заказали в «Ойл автоматик» очередную партию машин, хотя геологи открыли в Алжире новое перспективное месторождение. Константину про новые залежи нефти было известно, неудивительно, что он слегка напрягся. На все расспросы партнеры вежливо улыбались, угощали его вкусным чаем с восточными сладостями и фруктами, подносили кальян, ссылались на какие-то малозначительные обстоятельства и бесконечно переносили день подписания договора. Не сразу, где-то через пару месяцев русский бизнесмен понял, что его попросту водят за нос, причем с африканским коварством и приторной восточной учтивостью. Он попытался разузнать причину заминки через знакомых немцев, и те вскоре сообщили весьма неприятные новости. Прежний партнер Константина Омар Абдель Рифхат серьезно заболел и практически отошел от дел, а должность генерального директора и право подписи передал младшему сыну — Али Омар Рифхату. Тот окончил английскую бизнес-школу и прекрасно разбирался в тонкостях внешнеэкономической деятельности. Али не составило труда напрямую выйти на немецкую компанию и понять, что русский предприниматель — лишнее звено в их торговой цепочке и благодаря этому звену семейный бизнес теряет кучу денег. Сообразив это, Али отправил одряхлевшего папашу и дальше пудрить мозги русскому партнеру, чтобы тот не успел помешать его замыслу, а сам тем временем полетел в Германию и не вылезал оттуда, пока не заключил с немцами выгодный контракт. В неметчине Али так понравилось, что он вскоре открыл там филиал фирмы. Оставшись без присмотра благочестивых родственников, молодой предприниматель пристрастился к немецкому пиву и выучил десяток немецких ругательств, что оказалось весьма полезно, хотя и его блестящего английского для ведения дел было вполне достаточно.
Когда Калюжный узнал о том, что его банально кинули, он впал в бешенство и стал обдумывать план дальнейших действий. Константин был не из тех, кто отступает при первых же трудностях. Впрочем, в большой бизнес слабаки не попадают, отсеиваются на более низких этажах. Миллионами ворочают другие люди — те, что «со стальными яйцами». Калюжный был как раз из таких. Он потребовал от Али заплатить неустойку, на которую имел по всем понятиям, да и по договору, полное право, поскольку партнер не предупредил поставщика заранее, и тот потерял кучу денег. Коварный папаша Омар кивал, подливал чай в пиалу Калюжного и льстиво улыбался. На прощание, словно издеваясь, он не сказал бывшему партнеру ни слова о неустойке, лишь подарил Константину дорогой табак и красивый кальян. Калюжный все понял и пришел в ярость. Он запустил стеклянным, затейливо разукрашенным сосудом в стенку, и кальян разлетелся на мелкие кусочки. Затем русский бизнесмен разразился матерной тирадой, понятной на всех континентах, и покинул коварного партнера, громко хлопнув дверью. Основания для ярости у Калюжного были более чем серьезные. Он, как обычно, взял большой кредит для закупки оборудования, и теперь надо было думать, как и чем его отдавать.
После встречи с Али Константин Васильевич впал в уныние. Он понимал: банкир Серега Пыльев по кличке Пылесос, которого Калюжный знал много лет, не будет ждать возврата кредита дольше, чем было оговорено и подписано на бумаге. В Ореховской группировке, куда когда-то входил Серега, конкретные пацаны не позволяли себе «рассиропливаться», «входить в положение» и «проявлять понимание» — короче говоря, вести себя, как бабы. Для серьезного разговора с Пылесосом Константин Васильевич и отбыл из Ниццы в Москву, прихватив с собой молодую подругу и сынишку. Калюжный надеялся довольно быстро все разрулить, продав кое-что из недвижимости. Знал бы он, что больше не вернется на Лазурный берег и вскоре найдет покой на московском кладбище, а в том лучшем из миров, куда он попадет, никакие кредиторы его уже не достанут… Эх, как говорится, знал бы прикуп, жил бы в Сочи — то бишь, на любимом юге Франции.