Полководец Македонский возвращался из походов с триумфом, на верном коне Буцефале. В город следом за ним въезжали боевые товарищи и лучшие воины, тоже на боевых конях и в полной парадной амуниции, следом шли боевые слоны, дальше, звеня доспехами, ступала пехота. Щиты и шлемы сверкали на солнце, лошади ржали, слоны трубили.
Критик Македонский вернулся из Канн в Москву тихо и незаметно. Состояние его было близким к шоковому. Еще бы: смотреть боевик и участвовать в боевике — совсем не одно и то же! Ни встреча с женой, ни распитие французского вина с главным редактором, похвалившим его за серию интересных репортажей, не успокоили недавнего арестанта. Побывать во французской тюрьме с отечественными мафиози — да такое ему ни в одном кошмаре не могло присниться!
Кстати сказать, кошмары не переставали мучить его. По ночам критик просыпался в холодном поту. Ему снились события недавних дней. Как бывает в страшных снах, ноги прилипали к полу, у спящего не было сил ни закричать, ни сбежать, между тем бандиты, глумливо усмехаясь, подходили все ближе, ближе… Самое обидное, что критик не мог никому рассказать о том, что пережил на берегу Средиземного моря. Из итальянских фильмов он знал: мафия болтунов не прощает, можно и языка лишиться. Однако впечатления переполняли недавнего командированного, ему было необходимо с кем-нибудь немедленно поделиться. Иными словами, как говорили раньше, «пустить кровь», чтобы не заработать какой-нибудь инфаркт-инсульт от переизбытка отрицательных эмоций.
После недолгого раздумья Македонский понял: единственный, с кем он может поделиться своими французскими приключениями, это отец Фотий. Мир стремительно меняется, однако тайну исповеди никто пока не отменял.
Отец Фотий выслушал исповедь Македонского очень внимательно и тихо сказал:
— Грехи ваши, батюшка, невелики, я их вам отпускаю. Что же касается вопросов, которые вас волнуют, то советую обратиться на Петровку, 38. Там есть толковый молодой следователь Алексей Пищик. Скажете, что это я вас прислал. Имеет смысл предварительно изложить все мысли на бумаге, чтобы ничего не забыть. Желательно в форме заявления.
Македонский уставился на священника в полном недоумении. Тот заметил его взгляд и улыбнулся, причем не надменно, как подобает пастырю, а по-дружески:
— Да, сын мой, порой приходится обращаться к властям земным, чтобы не позволить дьяволу вершить свои темные делишки. В борьбе со злом все средства хороши. Надеюсь, в вашем кино об этом говорят?
Критик побледнел:
— А если бандиты узнают, что я пошел к ментам? Мне тогда не жить.
— А если они убьют тьму невинных людей? Грехи ваши тогда зело велики станут, никогда их не отмолите. Благословляю вас, духовный сын мой, съездить на Петровку и все там рассказать. Отправляйтесь туда завтра же!
Сказав это, настоятель резко развернулся и ушел в алтарь.