— Ты не забыла, что завтра митинг? — голос Емельяна в трубке прозвучал тревожно.
— И что с того? — удивилась Рита, а потом спохватилась. — Ой, и вправду! Совсем из головы вылетело! Спасибо, Емеля, напомнил. Значит, так, встречаемся завтра у ПамПуша, ну, то есть, у памятника Пушкину. В воскресенье автостоянки в центре бесплатные. Возможно, я приеду не на метро, а на машине.
— Со своим спортивным хахалем?
— А если даже и с ним, тебе-то что? Впрочем, точно не скажу, у него бывают утренние тренировки. В общем, как получится.
— Ладно, давай, Мария, забьем стрелку у памятника Пушкину. — согласился Емельян. — Наши туда из метро подтянутся. Кстати, отец Фотий объявил, что форма одежды скромная — типа как в храм ходим. Никаких коротких шортов типа трусы и голых маечек типа лифак, как ты любишь. Короче, Мария, серьезное дело затеяли, значит, и выглядеть должны соответственно.
— Ладно, заметано. Ты, главное, плакаты не забудь, моралист пещерный! — сказала Марго.
Емельян обиделся и бросил трубку. Рита подумала, что работа под прикрытием окончена, значит, ехать на митинг ей нет никакого смысла. И все-таки… Разве может она предать людей, с которыми много говорила о жизни, о Боге, и даже кое-с- кем из них успела подружиться? Людей, которые отстаивают свои убеждения с риском для дальнейшей благополучной жизни и карьеры? Предать отца Фотия? Нет, этого она себе никогда не простит!
Рита и Емельян приехали на Пушку за полчаса до назначенного времени. В отдалении скромно стоял еще один человек. Это был капитан Пищик, одетый в штатское. Алексей приехал на митинг, чтобы посмотреть на «секту опасных антиваксеров», о которой Марго ему все уши прожужжала. Впрочем, это был лишь предлог. Лехе просто хотелось побыть в выходной вместе с любимой девушкой. Емельян недобро косился на капитана, но помалкивал, видимо, вспомнив Ритины рассказы о достижениях Алексея в единоборствах. Все трое радовались, что нет дождя и погода стоит самая подходящая — не жарко и по-утреннему свежо.
Вскоре из метро показалась необычная процессия, которую возглавлял отец Фотий. Священник шествовал к памятнику в полном облачении, в высокой камилавке и с большим наперстным крестом на груди. Признаться, вид он имел внушительный. Следом за ним громко топали Геша и Глаша, одетые, как по грибы, в маскировочные куртки цвета хаки. Правда, Глаша была не в штанах, а в длинной юбке и в бандане маскировочной расцветки. Процессию догоняли Валентина с Клавдией в нарядных летних платьях, за ними семенили еще человек пять прихожан. Необычное шествие снимал на любительскую видеокамеру критик Македонский, маячивший, как и капитан, в отдалении.
По взмаху руки отца Фотия его спутники достали из рюкзаков и сумок плакаты и баннеры и мгновенно развернули их. Как только пикетчики растянулись хороводом вокруг памятника Пушкину, отец Фотий сделал отмашку рукой, и прихожане закричали нестройным хором:
— Ковид — миф, вакцина — блеф!
За себя дерись, как лев!
— Если чипануться, можно не вернуться.
— Не вливайте в себя яд, попадете прямо в ад!
Вскоре Лина увидела медленно подъезжавший к площади автозак.
— Смотри, это за нами! — шепнула она Алексею.
— Так, вроде, единичные пикеты разрешены? — удивился капитан полиции. — Неужели закон уже поменяли?
— Сейчас увидишь, как у нас все разрешают! — сказала Рита. — Вон, полюбуйся на своих коллег по цеху!
Пара дюжих молодцов подхватили под руки Валентину и Клавдию и волоком потащили к машине. Женщины возмущенно заверещали, опасаясь не столько за себя, сколько за светлые нарядные платья, подметавшие подолами мостовую. Гешу и Глашу полицейские тащить не решились ввиду их солидных объемов. Они защелкнули на запястьях активистов наручники и, угрожая им дубинками, поволокли пешком к автозаку.
Молоденький полицейский тем временем с хрустом ломал палки, на которых держались плакаты, топтал длинный баннер и свирепо рвал ватманские листы с «шедеврами» Емельяна.
— Варварство! — прошептала Рита. — Кому помешали Емелины каракули? — По-моему, они смешные, а не страшные.
— Бородатого хватайте, это их главарь! — закричал низкорослый полицейский и стал, задрав голову, наступать грудью на отца Фотия.
— Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят! — провозгласил священник поставленным голосом так, что его услышали в группе людей, собравшейся вокруг площади.
— Не трогайте батюшку! — выкрикнул кто-то из сердцевины толпы.
Утренние прохожие начали с интересом останавливаться, толпа разрасталась.
— Руки прочь от настоятеля храма! — подхватил интеллигентный голос с обочины.
— Даешь свободу слова! — закричал паренек, взобравшийся на парапет у выхода из метро, и замахал красной бейсболкой.
— Совсем полиция озверела, — прошептала старушка в платочке и перекрестилась.
— Отпустите пикетчиков! — взвизгнула девчонка в рваных по-модному шортах и в короткой маечке. Она и парнишка в черной футболке с принтом «Мама, я буду!» внезапно выскочили из толпы, перелезли через чугунные цепи и забрались на постамент памятника. С ноги у девчонки слетела красная босоножка, она схватила ее за ремешок и замахала обувкой над головой.
— Не чипируйтесь, православные! Побойтесь Бога! — громогласно проповедовал по дороге к автозаку отец Фотий.
Внезапно критика Македонского заметил кто-то из полицейских и приказал сослуживцам:
— Оператора берите!
— Ах ты ж, сука, он нас на видео снимает! Ты что, не слышал, что полицию снимать запрещено?! — прошипел низкорослый. Он заломил руку кинокритика, выхватил кинокамеру, достал оттуда флешку и сунул себе в карман.
Македонского затолкнули в автозак вслед за другими прихожанами. Он сразу понял, что сопротивляться полиции себе дороже и покорно полез туда сам.
— Знакомая дорожка! — проворчал критик. — Здравствуй, Каннский кинофестиваль! Кажется, я становлюсь рецидивистом!
— Так, похоже, мне пора вмешаться, — сказал капитан Пищик и побежал к полицейской машине.
— Вы что творите! — заорал он на полицейских
— А вот сейчас мы тебя! — рявкнул здоровенный страж порядка и было занес над Алексеем дубинку, однако тот успел сунуть ему под нос служебные корочки.
— В чем дело, капитан? — недовольно поинтересовался главный. — Не мешайте работе коллег, идет операция по пресечению незаконного митинга.
— Вы что, хотите, чтобы эти антиваксеры стали народными героями? Чтобы нашу доблестную полицию проклинали в социальных сетях? Чтобы вас выгнали с работы, поскольку начальству скандалы на пустом месте без надобности? Совсем голову потеряли! С ними же известный проповедник отец Фотий! Я уверен: городским властям и кое-кому повыше не нужен новый христианский мученик, да и народ не потерпит грубого обращения с настоятелем храма. Священников у нас пока еще уважают. Короче, отпускайте батюшку и всех остальных по-быстрому, или я звоню вашему начальству!
— Ладно, перепишите у всех задержанных паспорта и отпустите, — неохотно отдал приказ невысокий.
Прихожане, потирая затекшие локти и запястья, а также синяки на руках и ногах, потянулись к метро. По пути они громко возмущались действиями полиции и шептались, что вырвались из автозака с Божьей помощью. Про помощь капитана Пищика в их освобождении никто и не вспомнил.
— И что, Марго, по-твоему эти несчастные, недалекие люди могли быть страшными убийцами и похитителями? Как тебе вообще могло такое прийти в голову? Как ты могла поверить, что они устроили серию убийств в больнице? — спросил Леха, когда они с Ритой уселись в его машину. Он снисходительно взглянул на девушку и продолжал: — Запомни, дорогая: в наше время убивают только за деньги. Короче говоря, твоя миссия агента под прикрытием закончена. Надеюсь, ты получила самую необходимую в нашей жизни прививку — от страха?
— Леш, мы еще увидимся? — вместо ответа спросила Рита, готовая разреветься. — Она вдруг ясно осознала, что все закончилось. Навсегда.
— Глупенькая! Завтра же пиши заявление об отпуске и думай, куда пристроить Ватсона на две недели, — сказал Леха. Он включил двигатель, повернулся к подруге и внезапно поцеловал Риту самым долгим поцелуем за все время их знакомства.
Больше книг на сайте - Knigoed.net