— До свиданья!
Я сел в поезд "Столичный экспресс" и утром следующего дня прибыл в Киев. Вокзальные часы показывали 10:45. Поехал на Крещатик и устроился в гостинице "Океан". В номере принял душ. Собрался с мыслями, открыл дипломат, достал сверток из коробочки, в которой раньше хранился сахар-рафинад. На границе России с Украиной никто не проверил содержимое дипломата. Так что все обошлось. Я развернул тряпку, положил пистолет в правый карман пиджака, надел пальто. Бросил в мусорную корзину коробочку, взял совершенно пустой уже дипломат и вышел из номера.
Такси очень быстро доставил меня к месту.
Я вошел в серое двухэтажное здание. Никакой охраны. Секретарша за овальным столиком, слева — помещение с несколькими сотрудниками, прямо — дверь президента фирмы.
— Добрый день! — сказал я девушке. — Кажется, я опоздал немного. У меня встреча с Марком Карловичем.
— Вы с ним договаривались? — спросила секретарша, с миловидным, но несколько строгим лицом.
— Да, конечно. Я ему на сотовый звонил.
— Как ему доложить? Как вас зовут?
— Сергеев. Виктор Сергеев.
— Вы, кажется, звонили мне несколько дней назад? — вспомнила с улыбкой девушка.
— Совершенно верно. Мы с ним — старые друзья.
Широко улыбаясь, я опередил девушку, вошел в кабинет и плотно затворил за собой дверь. Марк Романов в белом костюме, в каком я встретил его впервые в Симферополе, сидел в кресле за массивным столом и говорил с кем-то по телефону. Я прошел к нему и сел напротив. Приглядевшись ко мне, Романов изменился в лице.
— Я тебе перезвоню, — сказал он в трубку. И растерянно поерзал в кресле.
— Не суетись, — велел я и сунул руку в карман пиджака, нащупал рукоять пистолета.
— Да, конечно, — пробормотал Романов.
Помолчали некоторое время.
— Зачем ты украл у меня Эолли? — задал я вопрос.
— Это не совсем так, — сказал Романов.
— Зачем ты похитил ее? — повторил я. — Я ведь отдал тебе все деньги, какие были у меня.
— Видишь ли… — помялся Марк Романов. — Она… сама того пожелала.
— Врешь! — я выхватил пистолет и направил в лицо собеседнику. — Ты врешь, гад!
— Постой! Не делай глупости! — Марк весь побелел. — Хочешь, сам спроси ее!
— Где она?
— И моем загородном доме.
— Едем туда!
— Хорошо. Но только давай, поговорим вначале…
— Мне не о чем с тобой говорить!
— Ты не прав. Прошу, убери оружие, видишь, здесь даже столового ножа нет. Если на то пошло, я сам мог тебя убить там, в Коктебеле ночью.
— Так это ты был?
— Я.
Марк Романов уже пришел в себя и говорил спокойно.
— Винчестер, извини, мне пришлось унести с собой, — продолжал он. — Чтобы ты не натворил чего сгоряча. Вполне понимаю твое состояние. Но, повторяю, она сама решила уйти от тебя.
— Ты хочешь сказать — Эолли все подстроила?
— Я устроил. Она пожелала этого.
— Я тебе не верю!
— Твоя воля. Хочешь видеть ее — поедем. Но надо ли? Ведь расстроишься, увидев…
— Увидев что?
— Что она уже стала другая.
— Что ты сделал с ней?
— Абсолютно ничего. Если честно, я хотел встретиться с тобой и вернуть деньги. Но чуть позже. Не ожидал, что ты сам приедешь?
— Плевать мне на деньги! Это такие, как ты готовы удавиться из-за них! Вставай!
— Еще минуту! — Марк Романов поднялся, взглянул мне в глаза. — В том, что произошло, ты сам виноват, Андрей. Позволь мне объяснить. Но я вижу — ты сейчас не настроен к объективному разговору.
— Тянешь время, Марк?
— Совсем нет. Напротив, сегодня я полностью в твоем распоряжении. Но дело в тебе. Гнев переполняет тебя. Ты не воспринимаешь должным образом реальность. Если коротко — ты не адекватен.
— Ладно, говори, — я сунул пистолет под ремень. — Но будь уверен, если задумал хитрить, я успею послать в тебя пулю.
— Я знаю.
Марк сел опять в кресло, положил на стол руки. Крупные руки, не холеные, знающие физическую грубую работу, на среднем пальце левой руки красовался бриллиантовый перстень.
— Повторяю, — сказал он, — Элеонора совсем другая.
— Элеонора?