— Жаль, — молвила Элеонора, глядя мне в глаза. — Очень жаль…
— Каким он был сентиментальным, таким и остался, — с улыбкой добавил Романов, и, решив сменить тему разговора, сказал подруге: — Ты нам не приготовишь кофе, дорогая?
— С удовольствием! — отозвалась Элеонора и вновь окинула меня взглядом. И отошла. Принялась хлопотать, налила воды в прозрачный чайник из огнестойкого стекла, поставила его на газовую плиту.
Я опустился на стул. Пред моими глазами все поплыло, как если бы я смотрел на окружающее через окуляр фотоаппарата с нарушенным фокусом, прошло некоторое время, прежде чем резкость изображения восстановилась. Да, подумалось мне, вот как обернулось дело… Что тут скажешь? Я потерпел поражение на все сто. Эолли не существовало, вместо нее в чужом особняке жила чужая девушка с чужим именем. Это было достоверно и неопровержимо, как зеленая трава на лужайке Марка.
Мне хотелось быстрей покинуть этот дом, но я не в силах был подняться. Ничего не оставалось, как сидеть и наблюдать за происходящим.
Элеонора все приготовила. Мы втроем пили кофе, они сидели по одну сторону стола, я — по другую. Они — в белоснежных костюмах, точно близнецы, а я в простой рубашке в клетку, бежевом пиджаке и черных мятых брюках.
Я смотрел на Элеонору, — ее темно-каштановые волосы вились и блестели, спадали шелковыми прядями на плечи. Белая, нежная кожа лица, шеи, без изъянов, без единого родимого пятнышка. Сложенные хрупкие руки пред собой на столе, точеные пальцы. На безымянном — блестело бриллиантовое кольцо, такие же камешки сверкали на мочках ушей. Костюм сидел на Элеоноре безукоризненно, ажурный ворот прозрачной розоватой кофты обрамлял шею. На шее под кожей виднелась голубая жилка. Предо мной сидела Эолли, верней, Элеонора в обличье Эолли. Элеонора… Хозяин дома Марк выглядел тоже великолепно. Оба — просто совершеннейшие существа, любо-дорого смотреть! Они притягивали мое внимание, невидимые теплые флюиды обволакивали меня с ног до головы, мне хотелось говорить им комплименты…
— И чем вы занимаетесь, Андрей? — полюбопытствовала Элеонора, отпив изящным движением из чашечки.
— Я… — ее вопрос застал меня врасплох. — Видите ли… я ловлю рыбу.
— Рыбу? — переспросила удивленно девушка. — Вы хотите сказать — ловите рыбу в свободное время?
— Нет. Именно рыбалка — моя основная работа.
— В самом деле? — Элеонора переглянулась с Марком. — А как вы это делаете, ловите рыбу?
— Летом кидаю удочку с берега, а зимой — сверлю лед.
— А холодно, наверное?
— Да нет. Овчинный тулуп, на ногах — валенки. Я привык.
— Очень занятно… — Элеонора слегка задумалась, обернулась к Романову. — А твой друг ведь пойдет с нами на званный ужин?
— Конечно, — сразу отозвался Марк. — Это не проблема, дорогая.
— Боюсь — задержаться мне здесь не удастся, — сказал я.
— Отчего же? — спросила Элеонора.
— Рыба — существо капризное. День-два пропустил и — нет клева.
— Жаль… А что мне надеть? — переключилась к другой теме девушка, обращаясь к своему хозяину. — То жемчужное ожерелье мне подойдет, Марк?
— В самый раз, — одобрил он. — Замечательно!
— Я куда-то его положила, не могу найти. Пойду — поищу. Не буду вам мешать. — С этими словами Элеонора встала и быстро удалилась, легко взбежала по лестнице, исчезла. Мы остались вдвоем. Наступила тягостная пауза.
— Да, вспомнил, — сказал Романов, тоже вставая. — Минуточку… — И пошел в сторону лестницы, но на второй этаж подниматься не стал. Открыл пристроенный шкаф в нише под лестницей, достал что-то. Вернулся. В руках он держал оранжевую папку.
— Ваш труд, — сказал Марк с блеском в глазах. — Вызволил в последний момент у Трикошина. Возвращаю вам!
Я смотрел с некоторым недоумением на нежданный подарок, потом открыл дипломат, положил в него папку. Подобрал пальто, пошел к выходу.
Я шел быстрым шагом по песчаной дорожке, но у ворот мои ноги вдруг подкосились. Меня под мышки подхватил Марк Романов, усадил в машину.
Когда сторож в своем домике нажал на кнопку и открыл ворота, мы выехали.
— Видишь, как все обернулось, — с сочувствием в голосе, заговорил Марк, переходя снова на "ты". — Я ведь предупреждал… Ты сам убедился — она другая.
Я молчал.
— Но я готов, когда наступит час, расстаться с ней, как и ты, — заключил Романов. — У Элеоноры кончится ресурс нынешней биографии, взамен заработает третья программа, соответственно, придет черед совершенно новой личности. И тогда это будет девушка с другим уже именем. Огорчаться не стоит… Может, тебе удастся сделать новый робот, более совершенный, где учтешь прежние недочеты?..
Я молчал.
— Куда тебя отвезти? — спросил погодя хозяин джипа.
Я смотрел вперед и молчал.
— В гостиницу? Или в аэропорт? Ты скажи, я все устрою с местом, билетом…
— Где тут у вас лес? — спросил я.
— Так по лесу же едем, — не понял Марк, поглядывая на меня.
— Другой лес, глухой, есть?
— Гм… имеется. На тридцатом километре к югу, в сторону Житомира.
— Давай, туда.
— А зачем тебе такой лес? — снова, не понимая, спросил Романов.
— Грибов хочу собрать.
— Я в грибах ни черта не смыслю, какие можно есть, какие нельзя. Постой! А какие сейчас грибы? Зима же.
— Есть, я знаю…
— Тогда ладно.
Джип летел по шоссе вперед как стрела. И вновь я не ощущал время, оно остановилось. Я только увидел вскоре лес, настоящий глухой лес. Автомобиль свернул на грунтовое бездорожье и затормозил у темного пруда. Пруд замерз только с края, тонкий ледок застыл неравномерно и рвано, а посредине зеркалом отражал густые облака. Темный пруд — справа, темный лес — слева. Позади далеко приглушенно гудела автотрасса.
Я взял свои вещи, вышел, захлопнул дверь. Направился вглубь леса, прошел метров тридцать. Огляделся. Небольшая полянка, темные деревья обступали со всех сторон. Чуть поодаль глядел на меня недоуменно Марк Романов. Я подошел к нему, сунул пистолет.
— Держи. Выстрелишь в меня дважды. Пистолет потом бросишь в пруд.
— Ты чего, дружище?! — отшатнулся Марк. — Спятил?! Ум за ум зашел?! А я думаю — какие грибы, озимые, что ли?! А он, оказывается… Вот так дела! Из-за чего?! Из-за какой-то куклы?! Когда вокруг настоящих полно! Я стрельну, как же! — Он передернул на пистолете затвор и выстрелил в землю, выпустил всю обойму. — Пошли, давай, отсюда! — И зашагал прочь.