Прыжками, через городьбу сбегались люди, совались на колено и гулко разрывали пламенной иглою темноту.
- Сдавайся, суки!..
Некому сдаваться, кто может - убегает.
К Баландину вплотную подскочил солдат, штык близко, - беспощадная стремительность замаха... Удержался:
- Лежи, товарищ, сейчас развяжем...
Кричит Решетилов:
- Баландин тут?..
Душа взорвана радостью звериной, с земли кричит, отзывается:
- Здесь, здесь!..
Кругом смеются, выкликают, истерически рыдают вырванные от расстрела люди.
- Да стой, чорт! - ворчит Решетилов, - стой, Николаха, дай руки-то развязать...
А за домами рос пожар волнистой буйной гривой. Послышалась далекая стрельба...
И вдруг - глаза Баландина радостно схватили бегущую к ним из переулка, спотыкающуюся по сугробам женскую фигуру в белом платке и знакомо-родном жакете...