Послышались помехи, затем ответил мужской голос.
— Энтони, на связи.
— Мне нужно, чтобы ты позвонил Нэшу Кордону в бар «Наживка и снасти» и сказал ему, что я хочу, чтобы он приехал в участок для разговора как можно скорее.
— Принято.
Кэти опустила руку и оглядела парковку.
— Хочешь, я тебя подвезу?
«Нет». Чего он хотел, так это вернуться в клинику и заключить Линн в свои объятия. Он не мог объяснить это ощущение. У него нет причин так ее оберегать. Не то чтобы они были лучшими друзьями, когда он жил в Пайке. В том возрасте разница в два года означала, что они никогда не учились в одних и тех же классах. И с тех пор, как он переехал в Бостон, он едва видел ее во время своих краткосрочных визитов.
И все же ему стоило больших усилий заставить себя кивнуть.
— Это было бы здорово.
Вместе они забрались во внедорожник, и Кэти завела двигатель. Выехав со стоянки, она свернула на улицу, ведущую на юг.
Она ехала медленно, когда они подпрыгивали на толстом слое льда, крепко сжимала пальцами руль. Затем неожиданно она тяжело вздохнула.
— Я сожалею о Рудольфе. — Ее взгляд по-прежнему был прикован к дороге.
— Ты?
Она бросила на него испуганный взгляд.
— Конечно.
Кир повернулся на своем сиденье. Это был чистый порыв попросить Кэти приехать в дом его отца, но он понял, что это прекрасная возможность получить некоторые ответы.
— Отец сказал, что ты отказалась с ним разговаривать. — Кир не стал утруждать себя вежливой светской беседой. Кэти никогда не была разговорчивой, даже когда служила заместителем Рудольфа. Она была прямолинейна до грубости. Он намеревался быть таким же. — Что ты не отвечаешь на его звонки.
Ее челюсть напряглась от его слов.
— Он обвинил меня в том, что я отказываюсь выполнять свою работу. На самом деле, он намекал, что я помогаю убийце избежать правосудия.
— С ним могло быть трудно, — согласился Кир.
Кэти фыркнула.
— Он был занозой в заднице.
Правда, конечно, но Кир не позволит сегодняшнему шерифу забыть, что она обязана Рудольфу Янсену своей карьерой.
— А еще он единственный, кто был готов бороться с предрассудками Пайка, когда нанял женщину в качестве своего заместителя. — Кир не добавил, что Рудольф к тому же не обратил внимания на ее сомнительную семью. Она происходила из семьи мошенников, мелких воришек и бездельников. Когда его отец впервые нанял ее, Кэти практически жила в своей машине.
Выражение лица Кэти было стоическим, но румянец, вспыхнувший под ее веснушчатой кожей, доказывал, что Кир попал прямо в цель.
— Это правда, — пробормотала она. — Он нанял меня и обучил быть хорошим полицейским. Я считала его вторым отцом.
В ее голосе прозвучал намек на искреннее сожаление. Кир нахмурился.
— Так что же пошло не так?
— В него стреляли.
— Ты винишь его за это?
— Нет, он винил меня.
Дыхание Кира со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Его отец, возможно, топил жалость к себе в алкоголе после стрельбы, но он никогда никого не винил в том, что с ним случилось. Даже того мелкого торговца наркотиками, который нажал на спусковой крючок.
— Это неправда. Он ни словом не обмолвился о том, что ты несешь ответственность. На самом деле, он всегда говорил, что каждый день, выходя из парадной двери, он никогда не знает, вернется ли домой. Он смирился с опасностями своей работы.
— Он не винил меня в том, что его подстрелили. Он обвинял меня в том, что я забрала работу, которую он любил. — Кэти бросила на него быстрый горький взгляд, останавливая внедорожник перед двухэтажным белым домом с зелеными ставнями и крутой наклонной крышей. — И он не единственный. Я не всаживала пулю в голову Рудольфу, но многие, как и он решили, что я быстро воспользовалась ситуацией.
Кир распахнул свою дверь и выскользнул из внедорожника. Обижался ли он на Кэти за то, что она заняла место его отца? Может быть, немного. Было тяжело наблюдать, как отец изо всех сил пытается смириться со своей вынужденной отставкой, в то время как Кэти ходила по городу, выполняя свою работу. Он никогда на самом деле не задумывался о том, с какими трудностями Кэти столкнулась, оказавшись на месте человека, который стал почти легендой в этом городе.
Резко покачав головой, Кир повел шерифа к боковой двери, которая вела прямо на кухню.
— Ты, наверное, хочешь снять куртку, — предложил он, когда тепло дома окутало его. — Я включаю обогреватель на полную мощность с тех пор, как вернулся на похороны. Когда только приехал, это место было похоже на морозильную камеру.
Кэти остановилась рядом с кухонным столом, заваленным коробками. Она рассеянно сняла парку, повесила ее на спинку стула и посмотрела на старую керамическую кружку, на которой были пятна от сорокалетнего утреннего кофе Рудольфа.
— Я должна была пойти на похороны, — извинилась она.
— Это была простая служба у могилы. — Кир пожал плечами, стараясь не обвинять и не прощать.
Кэти могла сама разбираться со своей совестью. Бог свидетель, у него и так достаточно проблем со своей собственной.
Словно почувствовав его мрачные мысли, она расправила плечи.
— Зачем я здесь?
— Это внизу. — Кир шагнул к ближайшей двери и распахнул ее.
Он чувствовал нетерпение шерифа, когда они спускались по узкой деревянной лестнице, чтобы войти в затхлый подвал.
— Ну? — спросила она.
Кир указал на центр пола.
— Кто-то вломился в дом и уничтожил сейф моего отца.
Кэти подошла и встала рядом с сейфом, изучая сорванную с петель дверь.