— К сожалению, в праздники люди покупают или берут домашних животных для подарков, но как только новизна улетучивается, понимают, что это гораздо больше работы, чем они хотят вложить. Мы должны быть готовы, — предупредила она свою коллегу.
Моника кивнула.
— Не могу думать об этом, но полагаю, мы готовы. Я попросила пожертвовать дополнительные продукты, плюс нашла несколько одеял, которые мы хранили на чердаках.
— Спасибо. — Линн улыбнулась с искренней благодарностью. Она знала, что ей повезло, что Моника и ее муж присматривают за приютом, и, честно говоря, не представляла, что будет делать, когда они получат дипломы и сделают следующий шаг в своей карьере. Об этом можно побеспокоиться и в другой раз. — У вас не возникло никаких проблем?
— Нет… о, подождите. — Моника щелкнула пальцами. — Я чуть не забыла.
— Что?
— Шериф Хэнкок заезжала.
Тревога, которую Линн старалась держать запертой в глубине сознания, пронеслась по ее позвоночнику.
— Когда?
— Вчера. — Моника нахмурила брови. — Или, может быть, позавчера. Она спрашивала, храним ли мы здесь какие-нибудь лекарства для животных.
Линн заставила себя улыбнуться, ее рот странно пересох. Это был не страх. Не совсем. Скорее, просто беспокойство.
— Полагаю, в этом есть смысл, — сказала она, притворяясь равнодушной. — Не секрет, что шериф подозревает, что наркотики украли из моей клиники.
Моника закатила глаза.
— Я видела новости. Этот репортер — идиот.
Улыбка Линн смягчилась в знак благодарности за прямую, безоговорочную уверенность в том, что она не может быть замешана в чем-то гнусном.
— Что ты сказала шерифу? — спросила она.
— Что вы всегда привозите с собой все необходимые лекарства, если только это не препарат, который нам нужно давать каждый день, — ответила Моника. — И что они заперты в шкафу в доме.
— Хорошо.
Моника прочистила горло, переминаясь с ноги на ногу.
— И…
— Да?
— Я сказала ей, что несколько месяцев назад Грейди обнаружил, что кто-то вскрыл заднюю дверь в питомник.
— Вскрыли? — Линн удивленно моргнула. — Почему ты мне не рассказала?
Моника пожала плечами.
— Ничего не пропало, и животные не пострадали. А вы… — Она замешкалась, как будто тщательно подбирая слова. — Были рассеяны. Не хотелось беспокоить вас о двери, которую можно легко починить.
Линн задумалась, пытаясь понять, почему оказалась рассеянной. Затем она вздохнула. Это случилось примерно в то время, когда она начала встречаться с Нэшем. Отношения находились на новой, головокружительной стадии, когда ей хотелось проводить с ним каждую свободную минуту.
Длилось это недолго. На самом деле, прошло всего пару недель, прежде чем Линн начала подозревать, что совершила ошибку. Тем не менее, продолжала встречаться с Нэшем, но часть ее беспокоилась, что она слишком привередлива в выборе мужчин. Она говорила себе, что должна смириться с тем, что никто не идеален.
Какая пустая трата времени.
— Если что-то еще случится, неважно, насколько пустяковое, дай мне знать, хорошо?
Моника кивнула, явно испытывая облегчение от того, что Линн не сердится за то, что она сохранила взлом в тайне.
— Конечно.
— И держи двери запертыми, когда остаешься дома одна, — продолжила Линн. — Никогда не думала о том, насколько изолировано это место, пока в Пайке не начали происходить плохие вещи.
Моника кивнула в сторону открытого дверного проема, где они могли видеть питомники, выстроившиеся вдоль стен.
— Когда Грейди нужно куда-то уехать, со мной в доме всегда есть несколько друзей.
— Неплохая идея. — Взгляд Линн переместился на большого английского мастифа, которого пару месяцев назад бросили в приюте. Кинг был кремово-черным красавцем, которого, она не сомневалась, быстро заберут, как только она закончит лечение от глистов.
Он был ласковым, как ягненок, но его размеров вполне хватало, чтобы напугать большинство людей.
Идеальный гость в доме.
Глава 14
Дорогой Рудольф,
Посещал ли ты Эффиджи-Маундс, когда учился в школе? Конечно. Наш четвертый класс ездил на экскурсию, чтобы посетить их. Другие дети бегали вокруг, притворяясь ковбоями. Или пробирались в близлежащий лес, чтобы поиграть в дурацкие игры с поцелуями. Идиоты. Но не я. Я был очарован курганами. Только представь себе, что в этих гробницах витает дух мертвых. Как только вернулся домой, побежал в пустое поле и построил свой собственный курган. По замыслу это должен был быть буревестник, но он больше походил на извилистый крест. Тем не менее, я хотел узнать, даст ли он мне силы, которых так отчаянно жаждал. У меня не было трупа, но это меня не остановило. Я перерезал горло нашей кошке и положил ее внутрь.
Тогда за мной пришла моя мать.
Думал, она будет гордиться мной. Я создал свой собственный курган. Глупо, конечно. Никто никогда не гордился мной. Она увидела мертвую кошку и решила, что я поклоняюсь дьяволу. Она в ужасе уставилась на меня и закричала.
О, боже. Эти крики.
Именно такой я ее и запомнил. Ее крики эхом разносились по нашему дому днем и ночью. Они представляли собой симфонию гнева, боли и самозабвенных мучений.
Когда они наконец смолкли, я решил, что обрету покой. Хоть одну ночь без этих непрекращающихся криков. Но покоя не наступило.
Вместо этого глубоко внутри меня образовалась ноющая пустота. Я не понимал, что мне нужно, чтобы ее заполнить.
До прошлой ночи, когда снова услышал эти крики. Они вибрировали во мне, когда я нашел свое освобождение.
Успехов тебе, дорогой Рудольф.
А сегодня утром…