— Почему я? Почему не шериф?
На этот вопрос ответить оказалось легко.
— Потому что шериф ему не верила.
Брэдшоу не выглядел убежденным в логике Кира.
— Наверняка у него оставались друзья, которым он мог доверять?
Кир подумал о людях, принимавших участие в жизни его отца в последние годы. Рита. Возможно, еще пара собутыльников. Конечно, нельзя положиться на кого-то, кто не держит язык за зубами. К тому же, Рудольф в душе оставался шерифом. Он никогда бы не подверг опасности одного из своих приятелей.
— Я все еще пытаюсь разобраться в этом, — туманно пояснил он пастору. — Вот почему мне нужна ваша помощь.
— Хорошо. — Брэдшоу кивнул, хотя его колебания не пропали. Пастор не очень-то хотел вмешиваться, и Кир не мог его винить. Убийца находился на свободе. И если Кир прав, то и его отец, и Рита были убиты, когда подошли слишком близко. — Я сделаю все, что смогу, — пообещал пастор.
— Расскажите мне, что произошло в тот день, когда мой отец передал вам записку.
Брэдшоу нахмурил брови.
— Трудно вспомнить точно.
— Вы сказали мне после похорон, что уже подходили к церкви, когда мой отец остановил вас.
— Да. — Пастор медленно кивнул. — Я отпирал входную дверь, когда он заехал на парковку и помахал рукой, чтобы привлечь мое внимание.
— И что потом?
— Он поднялся по ступенькам и представился. Мы поболтали несколько минут, а потом я попросил его зайти внутрь. Он отказался.
— И тогда он попросил вас выступить на его похоронах?
Брэдшоу кивнул.
— Я удивился, поскольку Рудольф не посещал мою церковь, но он настоял.
— Он вел себя так, будто выпил?
Брэдшоу выглядел шокированным этим вопросом.
— Нет. Я бы никогда не позволил ему вернуться в грузовик, если бы думал, что он пьян.
Кир кивнул. У его отца немало недостатков, но, насколько Кир знал, он никогда не садился за руль в нетрезвом виде.
Что же взбрело в голову старику, что заставило его беспокоиться о своих похоронах? У него возникло предчувствие? Нет. Кир покачал головой. Его отец не верил ни во что мистическое. Он был законником, который оперировал суровыми фактами. Это означало, что он понимал, что сделал нечто насторожившее убийцу.
— Он нервничал? — спросил Кир у пастора. — Боялся?
— Он сказал, что устал.
— Устал? — Кир нахмурился. Рудольф имел в виду, что он плохо спал? Или что его что-то тяготило?
— Я подумал, что, возможно, он болен, но он отрицал это, — ответил Брэдшоу. — По-моему, он даже сказал, что здоров, как бык. Вот почему испугался, что он мог намеренно упасть с лестницы, когда я узнал о его смерти.
Киру потребовалась секунда, чтобы понять, на что намекает собеседник.
— Самоубийство?
— Я не берусь судить.
Кир фыркнул.
— Рудольф, может быть, и стремился напиться до беспамятства, но он никогда бы не стал намеренно ломать себе шею, — сказал он твердым тоном. Даже когда Рудольф находился на самом дне жизни, он никогда не помышлял о самоубийстве. Он счел бы это легким выходом. — Кто-то другой позаботился о том, чтобы он упал с лестницы.
— Кто-то другой? — повторил Брэдшоу. — Вы хотите сказать, что его убили?
— Думаю, это не исключено. — Кир сделал паузу, давая пастору обдумать эту возможность. Затем он вернул внимание к прошлому. — Что еще сказал вам мой отец?
Брэдшоу нервно дергал пальцами рукав своего свитера, его лицо побледнело.
— Я действительно не помню.
Кир сузил глаза. Честен ли его собеседник? Или он намеренно уклоняется от ответа? Черт, возможно, его отец вообще никогда не приходил в церковь. Кир располагал только словом Брэдшоу, которое, как он уже доказал, не отличалось надежностью.
Кир поморщился. Что ему оставалось делать, кроме как признать, что пастор говорит правду? По крайней мере, пока он не докажет, что тот лжет.
— Он дал вам записку, верно?
— Да. — Брэдшоу продолжал возиться со своим свитером. Тонкий слой пота покрывал его лицо. — Он попросил меня организовать его похороны, и я сказал, что он должен назначить встречу, чтобы мы могли обсудить детали. Он пообещал, что позвонит. — Он отвел взгляд, казалось, потрясенный мыслью о том, что Рудольф мог быть убит. — Я помню, что он подошел ближе ко мне, чтобы передать записку, и понизил голос, как будто боялся, что кто-то может его подслушать, когда просил меня сохранить ее до похорон. Фактически, он заставил меня поклясться, что я не позволю никому увидеть ее, кроме его сына.
— Вам не показалось это странным?
— За эти годы ко мне поступало много странных просьб. Одна пожилая женщина настаивала, чтобы я присутствовал в комнате, когда гробовщик готовил ее тело, а другая попросила меня выступить на похоронах ее кошки. В прошлом году один мужчина настаивал на том, чтобы на его похоронах звучала только музыка «Битлз», — нервно пробормотал пастор. — Как уже сказал, я не судья.
Кир сдержал нетерпеливое проклятие.
— Так что вы сделали с запиской?
— Я положил ее в папку и запер в своем картотечном шкафу.
— Вы не смотрели ее?
— Конечно, нет.
— И никому не говорили, что мой отец дал ее вам?
Брэдшоу напрягся, его лицо стало жестким от нескрываемого возмущения.