Стрелки часов неумолимо приближали нас к часу икс, когда мы с Зоей, в сопровождении нашего бессменного охранника, куда же без него, отправимся на запланированный обед с нашей подругой. На душе, скажу честно, скребли кошки. Раз за разом прокручивая наш утренний разговор, хотелось рвать и метать. Ну какой же лицемерной сволочью надо быть, чтобы так откровенно врать. И ведь ни один мускул не дрогнул, когда она рассказывала про исчезновение нашей общей подруги, а как натурально, реалистично плакала, оправдывая Влада. Хотя, может быть, как раз здесь она и была по-настоящему искренна, не просто так же она столь самозабвенно помогает убийце, сама становясь такой же, как и он. Невольно вспоминались наше детские годы, то золотое время, когда мы доверяли друг другу, любили друг друга, и ни один из нас не таил звериной злобы, готовый в любой момент растерзать, уничтожить за малейшее проявление слабости. Сейчас же наша с Зоей слабость была заключена в нашей человечности, и это была основная проблема, ее невозможно было просто взять и выключить, нельзя было избавиться от нее. Эта самая человечность сроднилась с нами, она была в нашей крови. Не к месту вдруг вспомнился один интересный момент. Мы тогда были совсем еще детьми, мой отец взял нас с собой на аэродром, понаблюдать за полетами. Это было неповторимое зрелище, смотреть, как серебристые крылатые машины взмывают вверх, с громким ревом разрезая голубые небеса. Я помню это невероятное чувство свободы и полета, словно это я тогда летела в голубой лазури небес, а за мной белым гипюровым шлейфом струился газовый след. Мы стояли, широко распахнув глаза и замерев, практически не дыша, а Влад вдруг сказал:
— На свете нет ничего более прекрасного, чем свобода!
Сказал и затих, продолжив смотреть в небеса, а смысл его слов дошел до меня только сейчас. Влад уже тогда тяготился обществом людей, они его раздражали, заставляя менять себя, быть таким, как все, чего он категорически не приемлел. Будучи еще совсем ребенком, в нем уже поднимал голову вольный, никому не подвластный зверь, рвущийся на волю, прочь от условностей нудного ущербного общества, с его правилами и законами. Мы не поняли его тогда, не заметили тех изменений, которые в последствии стали неотвратимыми и превратили маленького мальчика с открытой шальной улыбкой в дикого зверя, живущего лишь болью, кровью и смертью.
Свобода! Какое сложное слово. А что есть свобода? Состояние души, физическая независимость, а может быть и нет ее никакой свободы, а мы лишь придумываем ее, в попытке убежать от обязанностей? Вот, например, сейчас, я безумно захотела стать свободной от всего того, что навалилось. Мне невероятно, нестерпимо до зуда в кончиках пальцев одним моментом стало необходимо ощутить эту свободу. Не раздумывая больше ни мгновения, одним ловким движением выхватила телефон и набрала номер того единственного человека, который всегда давал мне чувство глубокой уверенности и необычайной свободы, тому, кто всегда, словно каменная стена, твердым монолитом стоял на страже нашей безопасности.
— Привет, пап! — сказала я, когда услышала его короткое «Слушаю»
— Привет, детеныш, — отозвался он, — Что новенького?
— Пап, а я влюбилась, — не стала юлить, сказала, как есть. Между нами никогда не было недомолвок, отец единственный, кого я с легкостью посвящала в свои тайны, доверяла секреты, не боясь осуждений или насмешки. Папа был тем самым мужчиной в моей жизни, на которого я ровнялась. Вот и сейчас мне очень захотелось просто поделиться с отцом своими чувствами, зная, что он поймет, примет и порадуется за меня.
Мне послышался глубокий, тяжелый вздох на том конце провода, словно отец принимал неизбежное, смирялся с ним.
— Знаю, дочь, — ответил, наконец, он, — Знаю и одобряю. Это было ожидаемо. Заметь, я даже не спрашиваю, кто этот человек, я точно знаю. Ярослав хороший парень, честный и благородный, уверен, что с ним ты будешь счастливой.
— Папка, — воскликнула я, — Папулечка, ты самый лучший, ты знаешь? Нам с мамой так повезло, что ты у нас есть!
— Лиса, ты, Санька, — ответил отец, но в его голосе я слышала довольные нотки, — Знаешь, чем порадовать старика!
— Старика? — я даже задохнулась от возмущения, — Пап, ты себя в зеркало то видел? Старик! Маме этого не скажи, хорошо? Она ведь с тобой одного возраста!
— Избави Бог меня от такого безрассудства, — моментально отозвался отец, — Это же практически подписать себе смертный приговор! А я еще внуков хочу поняньчить, — он хмыкнул, а я залилась краской. Доверие между нами, безусловно, штука отличная, но свою сексуальную жизнь я обсуждать не хотела.
— ну, пока со внуками мы повременим, — сказала я, — К тому же, мы пока не обсуждали наши дальнейшие планы, кроме того, что Яр обещал дать мне время подумать.
— О чем? — спросила отец, моментально делая стойку.
— О том, где мы будем жить, папа, — ответила ему, — Ярослав признался в своих чувствах, попросил меня остаться с ним, но ты же знаешь, пап, мне тяжело здесь, а в свете последних событий, и того сложнее. Весь этот город одно сплошное напоминание.
— Дочь, — голос отца звучал спокойно, помогая расслабиться, — Город здесь не при чем, ты же понимаешь. За всю твою жизнь в твоем багаже скапливаются как хорошие, так и не очень, воспоминания. И только от тебя зависит, какими воспоминаниями ты будешь пользоваться, идя по жизни. Будешь вспоминать только плохое, вокруг начнет формироваться черный вакуум, притягивая подобное. А, если ты вынесешь урок из тех плохих воспоминаний, уверяю тебя, станешь только сильнее и мудрее. Помнишь, я рассказывал тебе про нас с мамой. Если бы не ее вера в лучшее, я бы не выдержал. Она тогда спасла меня, помогла стать лучше, хотя я сам себе казался абсолютно безнадежным. Подумай об этом, детеныш, позволь твоему мужчине сделать тебя счастливой, не сопротивляйся. А в этом или другом городе, это лишь вопрос геолокации.
Отец замолчал, молчала и я. Но наше молчание продлилось недолго, отец снова заговорил, но теперь его слова были жесче, интонация изменилась.
— Саша, послушай меня внимательно, — сказал он, — Я знаю, что вы с Зоей сегодня будете встречаться с вашей подругой. Эта девушка не совсем адекватно воспринимает реальность, она яростно увлечена тем молодым человеком, Владом, который возомнил себя ангелом отмщения или карающим мечом правосудия. Она не услышит ни одного довода, можете не пытаться, вам просто нужно поговорить с ней, попытаться вывести ее на эмоции, раскрыть себя. А уж Ярослав сможет прочитать ее, как открытую книгу, а потом, наконец, выйти на след Влада. Мы все это сделаем, малышка, и все закончится. Поэтому, я очень тебя прошу, не нужно лезть на рожон, ведите себя непринужденно, так, словно вы просто три подруги, которые давно не виделись. У вас общее горе, вам есть что обсудить. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю, пап, — ответила я, — Ваня сказал все то же самое.
— Иван толковый парень, ему можно доверять, — похвалил отец, — Слушайся ребят во всем, и все будет хорошо.
— Я поняла, пап, — сказала я, — Спасибо тебе. И поцелуй от меня маму, пожалуйста. Я так соскучилась по вам, честно, хочу к вам на выходные, маминых отбивных, наши посиделки возле камина.
— Скоро все закончится, детеныш, обещаю, — ответил отец, — Будем ждать вас в гости. Зодно посмотрю, как зять себя ведет!
— Пап! — протянула я, — Не начинай!
— Даже и не собирался, — спокойно ответил отец, — Всего лишь констатирую факт! Ладно, ребенок, береги себя и звони, если что.
— Хорошо, папуль, — кивнула я, соглашаясь, хоть и знала, что он не увидит моего движения, — Любою вас. До звонка.
Мы распрощались с отцом, и я устало откинулась на спинку кресла. Неожиданно поймала себя на мысли, что хочу оказаться в надежных заботливых объятьях Ярослава, послать к черту всех этих ненормальных с их крестовым походом, и просто наслаждаться жизнью. Понимала, что не получится, но мечтать то я могу? Этого у меня никто не отберет. Словно услышав мои мысли, мой телефон ожил. Я с недоумением посмотрела на экран. Ярослав. Не теряя ни секунды, ответила на вызов, расплываясь в такой долгожданной улыбке.
— Привет, красавица, — услышала я родной бархатный голос, и внутри все затрепетало. Его голос напрочь сносил крышу, и, если можно подогнать понятие «фетишизм» под мое восприятие его голоса, тогда я однозначно «голосовой фетишист». Я готова слушать его голос часами, получая несравненное эстетическое удовольствие.
— Привет, Яр, — отозвалась я, почти шепотом.
— Как ты? Как настрой? — в его голосе явственно слышались взволнованные нотки, он переживал за меня.
— Не волнуйся, все хорошо. Сейчас с отцом разговаривала, оказывается, он знает про нас. И откуда, интересно, он узнал, — Ярослав затих, а я рассмеялась ему в трубку, — Ты невыносимый, ты знаешь? Все решил сам. Да, Яр?
— Решил, — не стал отпираться он, — Понимаю, что это прозвучит высокопарно, но я не могу тебя отпустить, Саш, да и не хочу. Я хочу присвоить тебя себе, окружить тебя собой. Но не думай, что я озабоченный тиран, нет. Хотя, наверное, да. Черт, для меня такое впервые, я очень надеюсь, что ты верно истолкуешь мои поступки и слова, — он замолчал, а я не встревала, давая ему время собраться с мыслями, — Никогда прежде мне не хотелось столь отчаянно быть ни с одной женщиной. Ты, словно наваждение, Саша. Такая милая, юная, страстная, невероятная женщина. И я не хочу тебя терять, слышишь? Не хочу и не могу.
— Яр, — тихо произнесла я, — Но ведь наваждение может схлынуть, исчезнуть так же, как и появилось. Разве нет?
— Нет, — горячо возразил он, — Нет, Саша. Ты в моей душе, в моем сердце. И я шалею от осознания того, что ты моя, от своих чувств к тебе. Это для меня в новинку, знаешь, я иногда ловлю себя на мысли, что волнуюсь, как пацан. Иду, как по минному полю, шаг вправо, шаг влево. И боюсь ошибиться, боюсь ступить не туда. Понимаешь, что я имею ввиду?
— Понимаю, Яр, — ответила я, — Не бойся, милый, я поддержу тебя, не дам сбиться с пути.
— Саш, — тихо произнес он, — Я боюсь за тебя. Никогда раньше не испытывал такого чувства, а теперь боюсь. Мне хочется послать всех к демонам. Не ходи ты ни на какой обед, сами найдем этого Влада, пусть позднее, но найдем. А вы с Зоей побудете пока у меня за городом.
— Нет, Яр, — категорически отрезала я, — Понимаю, что ты волнуешься, я сама боюсь до одури. Но, как бы заманчиво не было твое предложение, я не могу так поступить. В память о нашей подруге, не могу. Они зарвались, Яр, перешли черту дозволенного. Их просто необходимо остановить, и, если я могу в этом помочь, то я не уйду в сторону, не спячу трусливо голову в песок. Мы с Зоей их выведем на чистую воду, постараемся выманить, а вы с Ваней их остановите.
— Ты моя храбрая девочка! — в голосе Ярослава слышалась неприкрытое восхищение и гордость, — Я восхищаюсь тобой, родная! Горжусь и люблю тебя. Ты во всем права, вместе мы, как говорит наш общий знакомый, надерем им задницу!
Мы одновременно рассмеялись, и на один короткий миг между нами не было тревог и убийств, не стояли призраки прошлого и настоящего, были просто мы- два любящих человека, которым до невозможности хотелось бросить все, и побыть наедине, не вспоминая о внешнем мире. Поговорив с любимым еще несколько минут, я отключила вызов и прислушалась к себе. Мои любимые мужчины вселили в меня крепкую уверенность в успехе нашего сегодняшнего предприятия. Что ж, я не могу их подвести. Находясь в своих раздумьях я и не заметила, как рядом, словно из ниоткуда нарисовалась Зоя. Она тихонько подошла ко мне со спины, обняла за шею, прижимаясь теснее, и спросила, словно чувствуя мои метания:
— Что творится в этой прекрасной головке?
— Да вот думаю, как с Мариной быть, — ответила я, — С чего начать разговор? Есть мысли?
Зоя присела на подлокотник моего кресла, в задумчивости накрутила локон своих блестящих черных волос, и выдала:
— Ничего не будем придумывать. Пусть все идет натурально. Расскажем, что следователь вызывал, что про Ольгу спрашивал, а мы ничего не знаем. И попытаемся ей вопросы позадавать! Как тебе такое предложение?
— Зоя, ты гений! — воскликнула я, — Мы именно так и поступим! Так, ну что, время подходит? — я глянула на часы, висевшие под потолком, — Поехали?
— Поехали, Саш, Ваня там заждался небось, — поторопила меня подруга.
— То-то я думаю, чего это ты торопишься? А оно вот что, там Ваня заждался, — не сдержав улыбки, сказала я, а подруга смутилась, нежный румянец опалил ее гладкие щечки, разливаясь алым цветом.
— Да, ладно тебе, Зоя, я же все понимаю, — успокоила я ее, — Если бы Ярослав был здесь, я бы тоже летела к нему со всех ног, правда. К тому же, тебе совершенно незачем смущаться или стесняться! Любовь самое прекрасное чувство, его нужно ценить и беречь.
— Санька, ты прямо филосов! Слушала бы и слушала! — хихикнула подруга, — Скрестим пальчики на удачу?
Это бы наш с ней маленький ритуал, привлекающий удачу и отгоняющий всякое ненужное злодейство. Еще в младших классах, мы с Зоей проделывали такой финт, и удача всегда оказывалась на нашей стороне. А сегодня она нам понадобиться как никогда. Выскочив на улицу, мы стремглав побежали к машине, в которой сидел Ваня. Его глаза вспыхнули, стоило ему только увидеть Зою, а, когда мы, довольно хихикая, юркнули на заднее сидение, развернулся всем корпусом и, перегнувшись через подлокотник, затяжно поцеловал свою зазнобу. Зоя всхлипнула, отвечая на поцелуй, и судорожно вцепилась ему в плечи, не зная, оттолкнуть парня или прижать к себе крепче. Победила любовь, и вот уже Зоя тает в опытных руках Ивана. Как не хотелось бы мне мешать такому трогательному проявлению чувств, но прервать влюбленных пришлось. Я негромко кашлянула, и ребята нехотя оторвались друг от друга, все еще не размыкая объятий.
— Обломщица ты, Сашка, — недовольно пробурчал Ваня, но я сложила руки на груди и серьезно зыркнула на него:
— До дома потерпишь, Ромео! Вези нас в ресторан, время поджимает.
Ваня громко демонстративно хмыкнул, но сделал это по-доброму, подмигивая при этом мне в зеркало заднего вида.
— Запрягаю, барыня! — отозвался он и плавно вырулил на дорогу.
— Итак, девушки, — снова став невероятно серьезным, Ваня подробно проводил инструктаж, — Саша, достань прибор из сумочки. Так, теперь, видишь зеленую кнопку, похожую на кнопку вызова? — Ваня утвердительно кивнул, когда я продемонстрировала ему аппарат, — Да, все верно. Ты должна зажать эту кнопку в течении трех секунд, и начнется трансляция. Мы будем слышать каждое ее слово, заодно, запишем, чтобы после проанализировать. И помните, вести себя вы должны крайне обычно, чтобы она не смогла даже близко догадаться о том, что вам дано все известно. Все поняли, девочки? — мы с Зоей закивали головами, подтверждая свою готовность, — Отлично! Умнички мои. Все, прибыли. Дальше вы уж сами. Удачи, девочки!
Мы, каждая со своей стороны, грациозно вышли из машины, ни единым жестом не выдав истинного отношения к водителю. Ваня взвизгнув шинами, стремительно сорвался с места и скрылся. Если бы я не знала, что машину он бросит буквально в соседнем дворе и пешком вернется сюда, чтобы подстраховать нас, мне стало бы не по себе. Как бы я не храбрилась, но оставаться один на один, пусть и в присутствии Зои, с подругой, единственным несбывшимся желанием которой было мое незамедлительное уничтожение, мягко говоря, расшатывало и без того зыбкую почву под моими ногами. Но я мельком взглянула на подругу, она шла, гордо расправив плечи, ничего не боясь, словно и правда собралась на дружеский обед. Я незаметно мотнула головой, прогоняя все страхи, и, последовав примеру подруги, распрямила спину, гордо подняла голову и смело зашагала на встречу «подруге». Едва мы оказались внутри ресторана, как из дальнего угла раздался голос Марины, она активно махала руками, привлекая наше внимание. Нацепив на лица совершенно сумашедшие улыбки, мы синхронно шагнули вперед.
Ярослав
Я смотрел на часы, а внутри по венам расплывался нервный огонь. Нервничал я ужасно. Никогда прежде, даже самостоятельно участвуя в спец операциях, я не испытывал такого нервняка. Одно дело мы, умудренные опытом, прожженые мужики, а другое дело две юные нежные девушки. Да, они смелые, местами даже отважные, но у них совершенно нет опыта в подобных делах, не дай бог эта их Марина окажется продуманной стервой и поймет, что девчонки водят ее за нос. Что тогда? Сдаст их Владу? Тысячи мыслей бегущей строкой сменяли друг друга в моей голове, заставляя нервничать еще сильнее. Не знаю, до каких размеров выросло бы мое нервное напряжение, если бы не внезапная трель моего мобильного. Я удивленно посмотрел на экран, словно впервые увидел телефон. На дисплее высветилось имя брата.
— Слушаю, — отрезал я.
— Хорошо, что слушаешь, — услышал я голос Ивана, — Я привез наших девушек, сижу в нескольких пролетах от них, наблюдаю.
— А звонишь зачем? — не понял я.
— Соскучился, — бросил брат, но поняв, что я шутку не оценил, пояснил, — Я засёк его, Ясь. Сегодня возле Планетария.
Я мгновенно сделал стойку.
— Что значит засек, Вань? — переспросил я. Не мог я поверить, что этот продуманный тип, такой осторожный вдруг так просто откроется, буквально по-мальчишески подставит себя под удар.
— А то и значит, — отозвался брат, — Я сидел в машине, следил за тем, как наши красавицы зайдут в здание. Не знаю, что меня дернуло оглядеться по сторонам, может чуйка сработала, может что-то другое, вот только я его заметил. Но он стоял далеко, лица я не разглядел.
— Что ты увидел? — нетерпеливо перебил я его.
— Ничего необычного, — я словно наяву узрел, как Ваня пожимает своими широкими плечами, — Самый простой, ничем непримечательный парень, Ясь, понимаешь, о чем я. Он не выделяется, его невозможно выцепить глазом. Он сливается с окружающими! Если бы не моя внутренняя чуйка, я бы ни за что не заметил его. И он так и подумал. Меня он видел, я чувствовал его взгляд на себе. Ничего приятного, скажу я тебе. Звериный, голодный взгляд. Так на тебя смотрит снайпер сквозь прицел, прежде чем продырявить тебе башку.
— Значит, он совсем страх потерял, — протянул я, — Или думает, что он в безопасности. Что ж, сыграем на его тщеславии. Будем делать вид, что поддались ему, что он действительно такой неуловимый, каким хочет казаться.
— Но как мы это сделаем, Яр? — удивился Ваня, — Мы не можем сейчас отойти, когда подобрались так близко.
— А мы и не будем никуда отходить, — возразил я ему, — Знаешь, есть в шахматах такой прием. Гамбит называется. Вот мы и разыграем свою партию как по нотам, а пешка, возомнившая себя ферзем, даже не догадается, что ей объявлен шах и мат.
— Хорошо! — согласился Иван, — Это ты у нас стратег, тебе виднее. Поделись только своими планами, Гарри Каспаров ты наш, чтобы мы мордой в грязь не упали.
— Поделюсь, не переживай! — заверил его я, — Все, братец, отключаемся. Пора нашему шпионскому оборудованию показать, на что оно способно! Включай уже передатчик, слушаем.
Ваня хмыкнул, затем раздалось шипение, а затем я услышал четкий, словно она сидела сейчас рядом со мной, веселый голос Саши.
— Привет, Маришка! — радость в ее голосе была неподдельной, — Давно ждешь?
— Да я только пришла, — услышал я голос их третьей подруги, чуть сипловатый, низкий, с легким протяжным звуком «О», — Рада вас видеть, девочки.
— Хоть повод у нас не такой уж и радостный, — теперь в динамике зазвучал голос Зои.
Что ж, все действующие лица на месте, шахматные фигуры расставлены и готовы делать свои ходы. В том, что где-то рядом находится Влад, я даже не сомневался. Не тот он человек, чтобы пропустить встречу старых друзей. Пускай он думает, что перехитрил нас, на этот раз я позволю ему это, пусть думает. На самом деле, этот матерый волчара, каким он себя рисует в своем больном воображении, давно угодил в мой капкан. Осталось его просто захлопнуть. Еще одно маленькое движение, и все закончиться. Главное, терпение.
Александра
— Привет, Маришка! Давно ждешь? — я изо всех сил старалась придать своему голосу максимально дружескую окраску, добавить эмоций. Внутри меня трясло, словно в ознобе и, чтобы не выдать своего волнения, я спрятала руки в карманы пальто.
— Да я только пришла, — ответила Марина, с интересом разглядывая меня. Ее взгляд, холодный, цепкий, полный лютой злобы, так не похожий на тот, которым обычно смотрят друг на друга друзья. Но как мастерски она прятала свои истинные чувства! Если бы я не знала, не ожидала этого, я бы ни за что не догадалась! Мне снова стало страшно, хотя и понимала, что здесь мы не одни, вокруг полно народа, а где-то за нашими спинами сидит Ваня, который не даст нас в обиду. Голос Марины, раздавшийся вновь не дал мне погрузиться в пучину своих невеселых мыслей, — Рада вас видеть, девочки!
— Хоть повод у нас не такой уж и радостный, — ответила Зоя, слегка дотрагиваясь до моего плеча. Мой страх как рукой сняло. Я вдруг в полной мере осознала всю важность этого разговора. В конце концов мы сюда пришли, чтобы помочь нашим мужчинам. Словно услышав мои тревожные мысли, в сумочке завибрировал телефон. Я быстро открыла ее, выудила телефон и увидела на дисплее то, отчего с трудом смогла сдержать улыбку.
«Ничего не бойся, я рядом!» Несколько слов, а меня накрыло такое глубокое спокойствие, что я ощутила себя способной совершать подвиги. Ярослав тоже был здесь, как и обещал. Что ж, тогда, пожалуй, начнем игру!
— Итак, девочки, — произнесла я, усаживаясь за стол, — Давайте заказывать. А потом поговорим. Согласны?
Марина с Зоей закивали мне в ответ, разобрав меню, тактично оставленное на краешке стола официанткой. Мыслей о еде не было, аппетита тоже, поэтому я решила ограничиться салатом из свежих овощей с перепелиным яйцом и жульеном. А, чтобы согреться, заказала небольшой пузатый чайник чая с мятой и клубникой.
— Вы надолго? — спросила Марина, когда от нашего столика отошел официант, записав наши заказы.
— Неделю еще точно пробудем, — ответила я, внимательно следя за выражением лица бывшей подруги, — Марин, есть новости про Ольгу? Ты с Сергеем говорила?
— Да ничего я не знаю, — отмахнулась та, — Меня даже не вызывали еще к следователю с того момента, как позвонили. Серега расстроен сильно, я не видела его несколько дней, только по телефону говорим. А у вас есть информация? Вы же были у следователя!
— Да откуда у нас информация, Марин, — вместо меня ответила Зоя, — Можно подумать, что следователь будет нам рассказывать о ходе дела. Ты себе как это представляешь?
Молодец, Зоя! Своим ответом заставила «подругу» приспустить маску дружелюбия, на короткий миг показать свое истинное лицо. И то, что я там увидела, мне совсем не понравилось. Во-первых, о том, что мы побывали в полиции, никто не знал, кроме нас и следователя, а значит, именно Марина была в тот день в машине, которая пыталась меня переехать. На вопрос Зои она так и не ответила, пропустив его мимо ушей.
— Ну, а ты, Саш, — внезапно посмотрела на меня Марина, — Планируешь здесь задержаться?
— А почему я должна здесь задерживаться, Марин? — я недоуменно приподняла бровь, — Ты же знаешь, как я не люблю этот город. После того, что произошло с Владом, а теперь и Олей, я еще больше убедилась в своей правоте. Мне здесь делать нечего.
— Все никак не можешь забыть Владика? — взгляд подруги полыхнул яростью, но она быстро взяла себя в руки. Взять то взяла, но я успела увидеть в ее глазах обещание, — А он ведь тебя больше всех нас любил. А ты его бросила. Почему, Саш?
Я не сразу нашлась с ответом, до того неожиданный вопрос она задала. На помощь пришла Зоя, резко ответив Марине.
— Ты в своем уме, Марин? — сказала подруга, — О чем ты вообще говоришь? Бросила? Ей тогда, как в прочем и всем нам, было восемь лет! Восемь! И потом, Влад сам нас туда потащил. Спрашивается, зачем? Преступников ловить? Да, если бы этот идиот повел моего ребенка бог знает куда, да еще и к убийце, я бы его лично задушила бы. Так что, завязывай с претензиями. Если такая сердобольная, что же ты в тот день бежала быстрее всех, а? Вернулась бы, отбила мальчика. Но нет, ты убежала. А сейчас решила претензии предъявить? И кому? Подруге своей? Ты их еще Ольге предъяви. Меня тошнит от тебя, Марина! От твоей глупости, злости и неконтролируемой ненависти к людям, которые всегда любили тебя!
За нашим столиком воцарилось молчание. Я с удивлением смотрела на всегда такую спокойную Зою, которая сейчас выглядела, как настоящая валькирия! Ее щеки пылали, глаза полыхали огнем справедливости, а маленькие кулачки плотно сжаты, словно подруга была готова броситься в бой. Она в упор смотрела на Марину, а та менялась на глазах. Больше не было и намека на дружелюбие, осталась только лютая ничем не прикрытая ненависть.
— Да как ты вообще смеешь говорить мне такое? — шипела она, будто змея, — Я любила Влада, любила Ольгу. Они были моими друзьями.
— Марин, — я перебила ее, в примирительном жесте приподнимая руки, — У нас с тобой общее горе. Ребята были и нашими друзьями. Мы должны быть на одной стороне и помочь следствию поймать преступника, а не ссориться.
— Да перестань, Саш, — снова заговорила Зоя, заводясь, — Ты неужели не понимаешь, что бесполезно объяснять! Она себе в голову вбила всякую ересь и отчаянно в нее верит. Ты реально думаешь, Марина, — Зоя обратилась к подруге, — Что мне есть дело до твоих чувств к Владу? Последний раз мы видели его пятнадцать лет назад, какие к чертовой матери могут быть чувства? Все в твоей голове!
— Не смей так говорить! — завизжала Марина. Было видно, что слова Зои окончательно сорвали маску ее невозмутимости, — Влад очень важен для меня! Он настоящий. А вы просто всегда мне завидовали, понятно? Но ничего! Скоро увидите, кто из нас будет на коне!
Она резко вскочила из-за стола, бросив салфетку, и, схватив свою сумочку, направилась к выходу. Сделав несколько шагов, Марина обернулась, посмотрела мне прямо в глаза и сказала:
— Не думай, что только вокруг тебя крутиться жизнь!
Больше она ничего не сказала, молча развернулась и ушла. Я устало опустила голову на руки. Мы проговорили не больше двадцати минут, а такое впечатление, что разговор наш длился вечность.
— Зоя, — тихо позвала я подругу, приподнимая голову, — Ты была великолепна!
— Ага, — Зоя прикрыла лицо руками, — Сама удивляюсь, как у меня так получилось. Но она меня взбесила своими словами про Влада. Лицемерная курица! Да мне хотелось выцарапать ей глаза.
— Признаюсь честно, мне тоже, — покачала я головой, — Давай поедим спокойно и поедем. Позвони Ивану, пускай присоединяется к нам.
Зою не нужно было упрашивать дважды, она жестом фокусника выхватила свой телефон, что-то напечатала и утвердительно кивнула, положив телефон обратно в сумочку. А через несколько минут у нашего столика нарисовался до боли знакомый силуэт.
Ваня плюхнулся в плетеное кресло рядом с Зоей, но не прикоснулся к ней. Лицо его не выражало никаких эмоций, словно нас ничего и не связывало.
— Вань, — тихонько позвала я, — Что-то случилось?
Он отрицательно покачал головой, делая знак официанту. Тот с быстротой гепарда оказался рядом, протягивая меню. Ваня не торопился, внимательно изучал меню, а у меня внутри разгорался пожар любопытства.
— Готовы сразу сделать заказ? — поинтересовался у Вани официант.
— Да, — ответил тот, — Принесите мне жаркое по-деревенски, сельдь под шубой, графин с вишневым соком, хлеб. Да, еще жульен с курицей и грибами. Пока все!
Официант повторил его заказ и обратил внимание на нас.
— Ваша подруга ушла, но, боюсь, что ее заказ начали уже делать..- начал он, но Ваня остановил его подняв руку.
— Ничего страшного, несите и ее заказ. Я проголодался, — его ослепительной улыбкой можно было осветить целый квартал. Официант кивнул и поспешил на кухню, передать заказ. А мы с Зоей уставились на Ваню, взглядами призывая того к ответу. Ваня ухмыльнулся, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
— Расслабьтесь, девочки! — ответил он, — Делайте вид, что мы с вами обсуждать подробности вашего разговора не собираемся. Я всего лишь ваш водитель, помните? Вот и ведите себя со мной, как с водителем. Зоя, — он укоризненно посмотрел на подругу, — Милая, я тебя люблю, и мне невероятно сложно сдерживаться и не поцеловать тебя, но сейчас так надо.
Зоя, услышав его признание, замерла с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Она походила на застывшую статую золотой рыбки, которую волна морская выбросила на берег. Я толкнула подругу локтем в бок, приводя ее в чувство. Потом порефлексирует и поудивляется.
— Вань, — я решила поддержать его игру, — За нами следят?
— Бинго, Саша! — кивнул Ваня, — Как всегда, не в бровь, а в глаз! Сегодня на парковке у Планетария я засек вашего дружка. И мы с Яром сошлись во мнении, что сегодня он тоже будет где-то здесь.
— Поэтому Яр не появился? — догадалась я.
— Именно поэтому, — Ваня сворачивал белоснежную салфетку в трубочку, — За вашей подругой проследят, мы уверены, что она так или иначе выйдет на связь с Владом. Зоя, детка, ты была неподражаема! Вообще, девушки, вы разыграли сегодняшнее представление, как по нотам. Хороший полицейский, плохой полицейский. Я вами горжусь. А сейчас мы с вами спокойно пообедаем и поедем на работу. Я отъеду, надо с Яром переговорить, а вечером, часиков в пять, я вас заберу. Успеете все сделать до пяти? — он посмотрел на нас, увидел подтверждающие кивки и продолжил, — Без меня никуда не выходить! Даже, если потоп, пожар, звонит мама, папа. Никуда без меня не выходить! Это понятно?
— Понятно, Вань, — ответила я, — Все настолько серьезно?
— Очень серьезно, Саша, — не стал скрывать Ваня, — Очень! Тот факт, что Влад перестал скрываться, а открыто нарисовался, говорит о том, что он решил сделать решающий шаг. Поэтому, я вас и прошу, не высовывайтесь без надобности.
— Хорошо, мы поняли, — проговорила я и потормошила подругу, которая так и сидела молча, — Зоя, приди уже в себя. Тебе в любви признались, а не на казнь ведут. В данном случае, все останутся живы.
Подруга встрепенулась, тряхнула головой и прошептала:
— Это так неожиданно.
Ваня опустил руку и сжал колено своей ненаглядной, ободряя.
— Зоенька, милая, — выражение его лица не изменилось, оно оставалось все таким же безразличным, но вот глаза. Во взгляде, направленном на мою подругу читалась такая безграничная нежность, что мне на миг стало неловко, захотелось оставить этих двух голубков наедине, — Посмотри на меня, красивая моя. Прости, что так, но я люблю тебя. Влюбился сразу же, как увидел тебя в поезде.
— Вань, — подруга улыбнулась. Широко, искренне, — Ты самый несносный из всех людей, которых я встречала. Но без тебя я теперь не смогу.
И она смущенно опустила глаза, а я вдруг поняла, что это, как не самое настоящее признание в любви! Ваня не смог удержать безразличие на лице, на короткий миг оно вспыхнуло таким счастьем, что только слепой бы не увидел, что сейчас за этим самым столом решилось что-то очень важное, что меняет судьбы, объединяет жизни, сплетая их в новый причудливый узор. Я была абсолютно уверена, что Ваня свою девочку теперь не отпустит, спрячет ото всех в своей берлоге.
Когда наш заказ был наконец расставлен на столе, мы с наслаждением приступили к еде, обмениваясь простыми фразами. А после, Ваня посадил нас в машину, с визгом стартанув с парковки. А еще через несколько минут, мы подъезжали к месту назначения. Ваня поцеловал свою любимую, обнимая ее со всей страстью, еще раз попросил нас никуда без него не уходить, и, махнув нам рукой, уехал.
— Пойдем работать, влюбленная! — обняла я подругу, — Нас ждут великие дела!