- Совсем неплохо, - согласился Меир, - но летом нет работы.
- Правда? А почему?
- Да вы же знаете, как у нас здесь летом - совершенно нечем дышать, воздуха-то нет.
- А, понятно, - сказал демограф и записал в свои бумаги. - А вы? обратился он к Ронит.
- А я работаю девушкой по вызову. - Подумав немного, она прибавила: - С гостями из-за границы, но это официально.
Статистик покраснел.
- В свое время я ублажала Рока Хадсона, - добавила Ронит с гордостью.
Очкарик склонился к своим бумагам и записывал, записывал... Меиру и Ронит не было понятно - чего он там столько пишет? Наконец статистик поднял голову и спросил:
- А из какой вы этнической общины?
- Мы - пришельцы, - сказала Ронит.
- То есть?
- Ну, мы с некой звезды, - пояснил Меир.
На этот раз молодой человек наконец оторвался от бумаг, снял свои большие очки и уставился на супругов. Тут проснулась их маленькая дочка и начала плакать.
- Малышка запела, - сказала Ронит и встала, - извините меня.
- Она кормит девочку грудью, да? - спросил демограф, посмотрев вслед Ронит.
- Да нет, что вы, - ответил Меир, - жена мочится на ребенка каждые пять часов. Так принято на нашей звезде.
Статистик покраснел. На мгновение Меиру стало неловко.
- Простите, - произнес он, - я должен посмотреть, как там ребенок.
Когда он вошел в спальню, Ронит стояла, склонившись над кроваткой малышки, с трудом сдерживая хохот.
- Тихо, тихо, - остановил ее Меир, - мы переборщили, уже становится неудобно.
- Ну и идиот, - прыснула Ронит, - ну и идиот, а?
- Да нет, он не идиот, так, немного... тугой, не въезжает. Наивный. Но, мне кажется, до него начинает доходить.
- Ты проверил, его удостоверение настоящее?
- Да вроде настоящее, написано: Институт национального страхования, а там поди знай.
Меир взял дочку на руки, и тут позвонили в дверь
- Кто это в такой час? - спросил он. Ронит пожала плечами.
Меир подошел к двери, открыл: на пороге стояла Смерть. Она не была одета в черное, в руках у нее не было косы. Голос - обычный. Но это была Смерть, вне всяких сомнений.
Что впечатляло, так это ее глаза. Спустя годы, когда демограф будет пытаться вспомнить, как выглядела Смерть, единственное, что останется в его памяти, - ее глаза. Причем они были не какие-нибудь там холодные или пугающие, наоборот, добрые и нежные. Однако решительные...
Меир с малышкой на руках окаменел. Ронит вышла из спальни и тоже застыла на месте.
Смерть посмотрела Меиру прямо в глаза.
- Я? - прошептал он.
- Ты.
Меир не пошевелился.
- Я?!
- Ты, - подтвердила Смерть.
- Но... почему я?
- Время пришло...
- Но я еще молодой, у меня дочке всего полгода!
- А молодые не умирают? Пойдем, через полчаса у тебя автокатастрофа.
И тут вдруг Ронит бросилась вперед, обхватила мужа и закричала Смерти:
- Нет! Ты не можешь вломиться вот так, сразу, посреди... посреди всего.
Смерть удивленно взглянула на нее:
- Это почему же?
- Но... За что? - продолжала молодая женщина. - Что он сделал?
Смерть грустно улыбнулась.
- Нет, - не могла смириться Ронит, - я хочу знать - почему? Ты не можешь забрать его вот так вдруг, даже не сказав мне почему.
- Сейчас ты хочешь знать почему, - проговорила Смерть, - потом захочешь узнать - куда? Нет, мы не сообщаем.
Меир открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но передумал. Он обернулся к жене и протянул ей ребенка. И посмотрел на них обеих. Затем повернулся и вышел на темную лестничную площадку. Ронит слышала, как постепенно затихают звуки шагов по ступенькам.
***