Вышел я из приёмной немного пришибленный. Я знал, что это место будет моим, но, чтобы так скоро? Времени уделять комиссии придётся больше и замом надо кого-то назначать. Обычно это решает глава комиссии, а то, что я зашёл помимо Лунёва на место его зама — это произвол начальства. Мне повезло, что Михаил Сергеевич с февраля уходит, а не с 1-го января, например. Однако с чемпионатом СССР надо что-то думать. Нет, меня отпустят без проблем, но совесть иметь надо — только в должность вступлю и сразу уеду. Меньше напрягает учёба — до конца курса проблем не вижу. С МЖК ещё проще — идёт отделка домов. Тепловой контур перекрыли, успели. Окна, двери, отопление есть. Полы, коммуникации, инженерные сети, отделка помещения ещё предстоят. Что остаётся? Бизнес мой. Два видеосалона, причем один проблемный, судя по всему, зато на втором я могу вообще не появляться. И в этом плане радует, что с Иркой мы ничего не замутили, даже проскользнула мыслишка — «баба с возу кобыле легче». Но серьёзный разговор с ней ещё предстоит. То, что она пьяной меня приласкала — только первый пункт программы. Жаль, красивая сексуальная женщина, без матримониальных планов, как мне казалось. Ну, увидела двух девок, чего скандалить из-за этого?
«Хотя, если она, скажем, до этого час на морозе простояла, меня ожидаючи, а потом увидела с пьяными подружками, тут любая взбесится», — логично корило взрослое подсознание.
«Ты вообще на чьей стороне⁈» — шутливо спросил я у своей нечистой совести.
Иду к себе и слышу опять разрывающийся телефон. С опаской беру трубку. Мария вызывает меня к шефу. Вот ещё одна головная боль! Если тётки на своих местах, да и Егор — свой человек, то Марию надо убирать из комиссии. Она ещё, наверняка, и особисту своему стучит, раз милуются у всех на виду.
— Анатолий Валерьевич, Михаил Сергеевич вас ждёт! — предупредительно вскочив и одёрнув узкую белую юбку-карандаш, сказала будущая безработная. — Может, чаю или кофе сварить?
— Нет, спасибо, Маша, — не отказал я себе в удовольствии назвать её запретным вариантом имени.
Ещё плюнет туда — с неё станется!
— Я — Мария, но, если желаете, называйте меня Машей, — счастливо улыбнулась секретарша, будто я только что сделал ей предложение руки и сердца.
Хотя вряд ли её это обрадовало бы, ну, например, путевку в Болгарию выделил, не меньше. А ведь Мария знает, что я займу место Лунёва, тогда на что она рассчитывает? На свои женские чары и мои детские гормоны? В принципе, обоснованно рассчитывает. Я с трудом удержал свой взгляд от падения в декольте Машкиной кофточки.
Лунёв развалиной не выглядит — сухонький старичок, который, вел правильный образ жизни и имел доступ к качественному медицинскому обслуживанию.
— Садись, Толя, — по-хозяйски распорядился шеф, кидая дротик в мишень на двери.
Тот пролетел недалеко от моего уха и воткнулся точно в десятку. Надеюсь, не в меня целил и промазал, а реально умеет в дартс играть.
— Слышал новость? Друга твоего повысили! Я про Комлева! Вместо Овечкина будет! — как-то даже радостно сообщил мне шеф.
— Таких друзей за хобот и в музей, — поморщился я. — А Овечкина куда?
— В Узбекистан. Одним из секретарей. Инамжон Бузруковича на пенсию двигают с Нового года, — пояснил Лунёв.
Наморщив лоб, я с трудом вспомнил, что это первый секретарь Узбекской СССР. И на этой должности он недавно, после смерти Рашидова. А в республике сейчас гремит хлопковое дело, Чурбанов, например, по этому делу сидит. Не позавидуешь моему другу, там сейчас как на минном поле. Надо будет зайти, поздравить. Или посочувствовать? Всё-таки реальное повышение.
— Но я тебя не поэтому позвал. Мария моя, я знаю, с тобой не сработалась, и ты погонишь её, и, в общем-то, за дело. Работница она никакая, да ещё с субординацией у неё плохо. Но если ты её подержишь у себя, хотя бы до лета, я тебе помогу на неофициальных началах, да и передаваемые тебе документы приведу в полный порядок. Ну и весь расклад выдам по нашему крайкому. Вот ты, например, поругался с Белинским, нашим комендантом. И правильно сделал — сволочь он большая. Но вот на этой почве мог сблизиться с Мослаковой, которая тоже имела с ним конфликт. Зашёл, пару фраз бросил, мол выгнал медведя из берлоги…
— Какой там медведь, так… суслик, — пошутил я, делая зарубку для памяти, что документы надо принимать от Лунёва будет тщательно. — А кто такая Мослакова?
— Да, Толя, ты ещё наивнее, чем я думал! Я уверен, что кроме ежемесячного набора продуктов, ты ничего от крайкома не получаешь.
— Бензин ещё мне выдают, — почему-то обиделся я. — Машина есть своя, жильё скоро будет от МЖК, что ещё надо?
— Ни машины, ни дачи крайком не выделяет! Но выделяет дачи в аренду крайисполком. Например, я снимаю уже много лет отличный участок с коттеджем за двести рублей в год. Но дело не только в этом, есть ведь ещё санитарно-курортное лечение, талоны на лечебное питание… Не спорь, даже если здоров, найдут причину выдать, — махнул рукой разошедшийся шеф, глядя на пытающего открыть рот меня. — Спецбольница, спецбуфет, спецмагазин. Да что говорить, ты вот летишь скоро в Ленинград, а в «комнату депутатов Верховного Совета СССР» в аэропорту тебя не пустят! И билет у тебя обычный, я узнавал, а значит, и садиться будешь на обычное тесное место, а не в первый класс, и привезут тебя в салон самолёта не отдельно, и выпустят не первого, а вместе со всеми. Ты, Толя, благами — заслуженными, заметь, — пользоваться не умеешь!
Говорит так вроде искренне, а сам внимательно отслеживает мою реакцию. Мне, собственно, плевать на эти жалкие блага, ведь я помню возможности среднего руководителя, например, нефтяной компании. И нет у меня внутри противоречия — мол, советские партийные руководители, а живут лучше, чем народ. Это нормально, да и не так велика сейчас эта разница, как в будущем.
— А почему до лета? Что дальше будет? — сменил тему я.
— Замуж она выйдет за этого проходимца и ловеласа Олега. Тот на развод подал, — вздохнул Михаил Сергеевич. — Дурость, конечно, этот брак, но как её в этом убедить? Хочу, говорит жить с ним вместе.
— В Таштыпе? Ну что, природа там красивейшая, тайга! Животный мир богатый — восемьсот видов насчитывает, одних комаров и мошек семьсот девяносто разновидностей, — не удержался от смеха я.
— Не понял? — поднял брови шеф.
— Его повысили, отправили в Хакасию. Таштыпским районным отделом КГБ руководить. Лукарь сказал — это повышение! — прояснил я.
И в самом деле — новость свежая, тридцать первого декабря отправляют этого товарища сначала в командировку в те края, а потом и на постоянку. Ответственная работа, граница недалеко с этой… Монголией! Шучу, с Тувой. Причём с Тувой, говорят, опаснее, чем с Монголией. Был я в гостях у Ленки, которая из вредности живёт то в общаге, то с родителями. И состоялся у меня серьёзный разговор с её папой по поводу подставы на недавних сборах воинов запаса. Тот, к его офицерской чести, отмазываться не стал, вину признал и предложил множество услуг в компенсацию. Например, убрать из крайкома Олега, который заманал уже докладными на мою персону.
— Есть местечко хорошее для него… природа! — наливая мне примирительную стопку коньяка, выдал Лукарь.
— Да как-то жалко его. Ну, пишет бумажки и пусть пишет, — засомневался сначала я.
— Всё равно кого-то надо туда отправлять, почему не твоего майора? Чем он лучше других? Ну и недооцениваешь ты силу бумажек, это я их правильно в дело пускаю, мол, проверка проведена, факты не подтвердились, а не будет меня когда? А бумажки будут идти, идти. И можешь сам ему об этом сказать.
— Зачем? — не понял я.
— Для удовольствия, зачем ещё?
— Какое же в этом удовольствие?
— Молодой ещё, не понимаешь, — с усмешкой сказал Валерий Ильич. — Не обижайся. Это цитата из фильма. Кин-дза-дза. Видел?
Да помню я, только там плевать на спину предлагали, — чокаюсь и выпиваю вторую рюмку.
— Ещё бы не помнил. Поди все фильмы в своих салонах пересмотрел? — подколол меня Лукарь, блеснув знанием ситуации.
— Не докажете, да и можно сейчас. А уж что можно будет в скором будущем… — чуть не проговорился я.
— Ну, связи, конечно, у тебя приличные, — по-своему истолковал мою фразу Лукарь.
В общем, с Лукарь я замирился к его немалому облегчению, и дело тут не в моих связях, а во вредной дочке, которая успела проесть всю плешь папе из-за меня.
— И главное, не деться от неё никуда! Дочь же! —пьяно жаловался мне Валерий Ильич провожая домой.
— Это… это точно? — веселость моего шефа исчезла, когда я в его кабинете рассказывал последние новости.
— Хороший сотрудник, отлично проявил себя на своём месте работы, всё хорошо у него и с бумажной работой. Бдительный. Чудо, а не работник, — пояснил я.
— Ох, Толя, а ведь Машуля не поедет в такую тьмутаракань. И что мне с ней делать? — вздохнул Михаил Сергеевич.
— Да у вас сотни знакомых, вы её пристроите на раз-два! — утешаю старика.
— А потом краснеть перед ними? — Лунёв окончательно потерял нить разговора и в открытую сообщил — мол, меня не жалко, а вот перед хорошими людьми будет неудобно.
Я, блин, что, рыжий⁈
— Михаил Сергеевич, а передо мной стыдно значит не будет? — возмущаюсь беспределом. — Мне с ней полгода возиться?
— Ладно, Толь, иди, я подумаю, — морщится шеф.
— Мария Павловна, вы сегодня чудо как хорошо выглядите, — против воли сказал я, глядя на обтянутую узкой белой юбкой попку девушки.
Она что-то доставала из шкафа с нижней полки и находилась ко мне тылом. Нужный предмет вытащить с полки не удавалось, и попка энергично шевелилась.
— Ой, спасибо, Анатолий Валерьевич! От вас это слышать особенно приятно, вы всегда так строги ко мне, — повернулась лицом моя будущая секретарша.
"Ну, ладно, хоть красивая, приятно смотреть. Но плохо, что дура, ленивая, да и вредная. И много о себе возомнила. С другой стороны подстраховка Лунёва мне не помешает сейчас.
— У аппарата, — рявкнул я в телефон, который звякал беспрестанно.
— Штыба, это потому, что я тебе ребёночка уже родить не могу? — услышал я пьяный голос Ирины.
Трубку она бросила сразу же, значит, вопрос был риторический. Настроение упало ещё сильнее.
Стоило мне насладиться тишиной буквально минуту-две, как дверь в моём кабинете распахнулась. Причем от пинка. В проёме двери возникла бешено злая Машка.