Глава7
— Ты кто такой? Давай, до свидания! — кричу я вслед отцу и сыну, изгнанных из спортивного зала.
Кто бы мог ожидать, что свидание будет, и очень скоро — моим соседом по комнате оказался побитый соперник. Причем он не уезжает после поражения, хотя и вылетел, а будет жить в гостинице ещё три дня. Оплачено же.
— На мою кровать не садись и по сумкам не лазь, — парень также недоволен своим соседством со мной.
— Такая же шняга и в отношении тебя, — киваю головой я в знак согласия.
В комнате висит напряжение.
— Повезло тебе. Да и судьи помогли, — помолчав, произнёс Армен.
— Это почему же?
— Меня за пассивность предупредили, а это у меня тактика такая, да и сроду такого не видел, чтобы за пассивность у нас наказывали. Мне пришлось атаковать и раскрыться.
Я задумался. А он прав. У нас в СССР, в отличие от других стран, к пассивному боксу относились мягче, и в моих боях никого за это не наказывали. Да и бегал соперник от меня удачно весь раунд. Но с чего судьям меня тащить? Хотя… Липинский, тот же, в принципе, повлиять мог!
— Я тут точно ни при чём, — честно говорю я. — Да и в других видах спорта судейских ошибок бывает не меньше.
— Да сам знаю, — вздыхает Армен.
От горячки боя и обиды поражения он уже отошёл.
— Пошли Рокки посмотрим? — предлагаю я, так как недалеко от гостиницы заметил видеосалон с афишей этого фильма. Там показывали три первых части из этой серии подряд.
Четвертого нет, хотя он уже два года как вышел на экран. Тем не менее посмотреть на молодого Сталлоне охота. Как боксёр, понимаю, сам бокс в фильме плохо представлен. Защиты ноль, стоит и получает в рыло весь бой этот Рокки.
— Первых два фильма я видел. Убил бы этого Рокки с одного удара, разреши мне драться без защиты, — мой сосед по комнате такого же мнения. — Да и что за гонорары? За бой на титул чемпиона мира в тяжёлом весе всего тридцать семь тысяч баксов на руки. А в местных боях лишь тридцать пять баксов за победу!
— Инфляция, доллар другим был, да и за проигрыш соперник Рокки вроде семь баксов получил вообще. Кап страна, — сдерживая улыбку отвечаю я.
— Да черт с ними. А где показывают? — решается Армен.
Внизу сталкиваемся с Липинским, и тот, видя, что мы мирно беседуем, кивает мне с улыбкой.
Три сеанса — минус шесть часов из жизни. Возвращаемся в гостиницу уже затемно, последний сеанс закончился в девять. Купили в салоне по бутылочке «пепси», с наценкой причем. Я не сильно хотел, но взял за компанию.
— Ух и страшная эта обезьяна черная, — совсем неполиткорректно высказал своё мнение от фильма Армен.
Но мистер Ти, оппонент Сильвестра Сталлоне в третьем фильме, и правда могуч. И в США этого актёра знает если не каждая собака, то через одну.
— Он лучший вышибала штатов, а знаешь какая у него любимая фраза? — «Тот, кто не любит свою мать — не может быть моим другом», — вспомнил я. — Он поэтому и в тюрячку не попал — не хотел маму свою огорчать.
— Хороший человек, наверное, — признал Армен.
Уже на подходе к гостинице мы услышали женский крик в темноте.
— Это в том дворе, — крикнул Армен и сорвался в проулок между домами.
Черт, может там каблук кто сломал⁈ Но парня одного бросать не хочу.
Две девушки в ультракоротких юбках. И как себе ничего не отморозили? На улице приличный минус. Одна в джинсовой куртке тем более, вторая вроде в зимней. И четыре парня, наших с Арменом габаритов.
«Гоп-стоп? Насилие»? — мелькает в голове у меня.
— Отвали, Максим! Я сказала — мы не вместе, — заметив нас, одна из девушек стала наглее и тут же поплатилась за это.
Размашистая пощёчина, не сильная, но за ней последовал удар в живот, от которого короткая осенняя джинсовая куртка не спасла. Девушка рухнула в ноги агрессору. Тот тут же схватил её за волосы.
— Э, козлы! А мы тут что, насрано, что ли? — с недоумением крикнул я, пока Армен стоял в растерянности.
— На х… идите, — тихо, как-то даже доверительно, сказал мне Максим.
Да ладно! У нас в Ростове, да и в Красноярске, за такие слова наказывают. Ну, или идут, куда посылают.
— Стой, у дальнего нож, — дернул меня за куртку Армен.
И как усмотрел при свете окошек и луны? Спасибо, чо! Кто предупреждён — тот вооружён! А вооружён я недопитой бутылкой из-под «пепси», оная и летит в морду дальнему чуваку с пером в руках. Хорошо метнул! Бутылка ото лба парня отскочила, не разбившись, но сбив того с ног. Страйк! Коронный левый прямой любителю бить женщин (ой, как я не завидую стоматологу).Нокаут, само собой, но и зубов целых немного осталось. А не надо хамить. Да и девушку, даже свою, зачем бить? Оставшиеся двое похоже оказались каратистами — один попытался ударить Армена, другой меня. Оба били «маваши», высоко задирая ноги. Я, увернувшись от удара, своего вырубил ударом по корпусу, Армен ударил в челюсть и немного смазал, пришлось мне добивать, так как отлетел его «каратека» в мою сторону.
— Ты как? Где болит? — Армен подскочил к лежащей девушке.
— Что тут происходит? — уточнил я у нетронутой подруги.
— Умеете вы мужики бить, — плача сказала джинсовая, с трудом, но вставая на ноги, опираясь на руку Армена.
— К Таньке этот козёл клинья бьёт, проходу не даёт. Меня, может быть, и не избили бы. Но поглумились, — тихо пояснила вторая в зимней куртке. — Мы с остановки идём, тут двести метров нам идти всего, но дорога одна, вот они и подкараулили.
— Пи…ц тебе, — очнулся обладатель ножа и встал на ноги.
Бью от души в лицо! Нокаут. Удар пришёлся в переносицу. Перелом точно, да и упал тот как-то нехорошо, точно мертвый. На всякий случай щупаю пульс. Жив, просто от болевого шока сознание потерял. Того, который с ножом, вообще не вижу смысла жалеть и ботинком наступаю ему на правую кисть, наверняка калеча и её. Достал нож — значит потенциальный убийца.
— Максим? Максим, да? — Армен приводит в чувство рукастого влюблённого.
— Чё вам надо? Это наши дела, — выплёвывает зубы Максим.
— Это тебе предупреждение, ещё раз ближе ста метров к ней подойдёшь, убью, — шипит Армен.
— Вы кто? — стонет от боли парень.
— Твоя совесть! Нас с тобой разлучили в три года, но вот я тебя нашла — шучу я. — Короче, ты какого хрена такой борзый? Вчетвером двух девушек бить? Да ещё с ножом. Я прямо сейчас вам лет на пять могу путёвку в Сибирь выписать. Надо?
— Она моя! — рычит Отелло недоделанный, и справедливо получает коленом в подбородок от Армена.
— Слушай, тут проблемка серьёзная, надо садить их в тюрягу, — обращаюсь я к Таньке. — Заяву напишешь?
— Нет, не надо. Я папе своему скажу, тот ему пояснит, — качает головой девушка.
Папе так папе. Папы разные бывают, мой вот руки редко распускает и больше уговорами действует, но при его габаритах он чертовски красноречив. Бросаем хулиганов и провожаем девушек до дома, благо, они живут в одном подъезде. Я к ним не подкатываю — обстановка не располагает, а вот Армен телефончик у Татьяны берёт.
Домой идём уже как хорошие друзья, проверенные боем.
— Завтра приду за тебя болеть, — обещает сосед.
Утром иду на пробежку. Поединок сегодня до обеда пройдёт, но я даже соперника не знаю. Да и всё равно.
В фойе гостиницы меня встречает вчерашний майор и чахоточно кашляющий капитан лет сорока.
— Толя, тебе от Александра Владимировича подарок, — майор даёт мне небольшой свёрток, перевязанный шпагатом.
— Рыбка там ваша, с Дона, — поясняет порученец министра.
Я разворачиваю и вижу рыбец. Вяленный он вкусный.
— Да вот он, Штыба ваш, — негромко информирует капитана портье.
Мы оборачиваемся на дядьку в недоумении. Таких знакомых у меня нет. А майор, ожидая меня, видно, не познакомился с капитаном, и о причинах визита оного не в курсе.
— Кто такой? — сурово вопрошает старший по званию.
— Участковый местный. Сигнал был на двух спортсменов, — туманно поясняет тот. — С одним уже поговорил, вот бы второго ещё опросить. Но картина уже ясна. Телесные повреждения в виде полного травматического вывиха двух зубов и рвано-ушибленной раны верхней губы, которые вызвали причинение легкого вреда здоровья по признаку кратковременного расстройства здоровья, — читает по бумажке участковый.
Майор, не спеша предъявив явно непростые корочки, требует подробностей.
— Драка была вчера вечером, неохотно поясняет капитан. — Ребята-боксёры повздорили с местными и переборщили с применением силы.
— Вы это называете ссорой? Четверо(!) отморозков, один из который был вооружен ножом, избивали девушек, за которых мы с товарищем и заступились, когда вечером возвращались, в гостиницу. А что там с картиной? Как мой сосед описал всё, и как описали девушки? Картина ясна, значит? — вспылил я.
— Толя, тихо, — тормозит меня майор. — Ты иди, а я с товарищем ещё поговорю.
— Мне непонятно, почему в голове участкового такая картина, ясная для него, нарисовалась. Я не пойду никуда, пусть ответит, — уже спокойнее возражаю я. — Капитан, сколько тебе сунули?
Капитан дисциплинированно молчит, но вид имеет бледный.
— Иди, я вопрос решу, — пообещал майор.
— Послушайте, ну как же так? Ревнивый недоносок избил девушку, могли вообще зарезать, и бандиты эти жертвы получается? Мужики, вам самим не стремно? — с горечью спросил я и ушёл в номер.
Там встревоженный Армен ходит кругами по нашим шестнадцати квадратным метрам.
— Был тут мент! Наверное, Таня сказала, где мы живём. Всё пытал меня, как всё было. Я ничего не сказал! — встретил он меня. — Ты не бойся, я папе скажу, он решит. Вот Танька, зараза!
— Ой, да что она сделала? Ты ей сам же сказал, где мы живём. Смысл ей врать? Да погоди с папой, мне кажется, парням этим самим стыдно станет вот-вот. И капитану этому.
Стук в дверь. Участковый. Переобувшись на ходу, опрашивает нас о происшествии, обещая страшные кары всем четверым. Хотя ясно, решать не ему.
Немного отдохнув, иду на бой. Армен увязался за компанию. Ну да ладно, хочет идти, пусть идёт. Настроение у меня неважное. Получается, мне надо было дать избить девушек или себя зарезать⁈
— Толя, готов? — спрашивает у меня Липинский. — Сегодня у тебя призёр первенства Украины. Вчера тоже нокаутом победил.
— Готов, — сухо отвечаю ему.
Я не знаю, какой рекорд на профессиональном ринге сейчас по времени победы нокаутом, но украинца я забил за десять секунд, ещё десять отсчитывал рефери, пока соперник лежал. Как по мне, зря. Накопившаяся злость, плюс небольшая ошибка соперника на отходе в виде приоткрытой форточки в районе подбородка, позволили мне акцентированно пробить туда левый джеб. Один удар — один нокаут. Чё там Рокки били по морде полчаса? Кино. Оп-па! «Кино и немцы»! А у нас в зале гость!