Глава 10. «В наказание кому?»
Истерзанная в кровавые полосы кожа спины уже не чувствовалась. От ударов хлыстом Андер терял сознание, но старался держаться, как бы это не было тяжело. Кровь отхлынула от кистей рук, за которые Андер был привязан. Словно боксерская старая груша он висел на цепи и терпел все, что происходило последние двадцать минут.
Впервые он был наказан так жестоко и все из-за того, что поругался со старшим на занятиях. Этому парню было двадцать пять и он был в разы серьезнее Хатимана. Любой, кто находится здесь давно, мог с уверенностью подтвердить, что сейчас САНУ стала добрее к своим солдатам. Молодые живут здесь как в пансионате с армейским уклоном. Настоящий ад здесь был во времена зарождения и в этом аду воспитались сегодняшние старшие. В них закалился стержень, в них пропали всякие чувства любви, сочувствия и добра.
Это было будто вчера. Андер шестнадцатилетний глупый подросток, которого не волновали и не пугали никакие правила. Он был такой же как Мэтью. Прогибаться под кого-то он не собирался и, к сожалению или к счастью, до сих пор при своем мнении. Поэтому, будь он в здравом уме сейчас, не владей им ярость, он бы подумал над тем, если ли смысл наказывать младшего, стараться подмять под себя. Но, увы, сегодня Хатиман не в настроении.
Мэтью открыл глаза и поморщился от боли. Он был привязан за руки и едва доставал носочками до пола. Как он потерял сознание не было желания вспоминать, а вот Андер бы с удовольствием напомнил Мэтью еще раз, что он сам напросился.
После уроков Хатиман был спокоен и, о, чудо, хотел поговорить с Мэтью о его поведении без рукоприкладства. На тот момент он подумал, что это может сработать лучше.
За окнами темнело. Солнце уходило за горизонт, разрисовывая небо в красно-оранжевые полосы. Андер стремительно шел к комнате своего подопечного. Он прокручивал в голове установку, которую дал Фернандес: «Постарайся не изувечить его. У нас впереди важное дело». Солдаты еще сновали по коридору, но завидев Андера расходились по комнатам, будто он злая мамочка, которая давно приказала спать.
За дверью Мэтью не было слышно ни звука. Казалось, комната пустая, но стоило Андеру повернуть ручку, дверь открылась. Мэтью стоял у окна и упрямо смотрел в даль, считая черных воронов, летающих от дерева к дереву. Он все вспоминал. Каждый момент, проведённый с мамой и сестренкой, каждый их совместный ужин и даже ссоры. Мэт хотел бы сейчас оказаться дома за столом и послушать истории о наглых покупателях в магазине мамы или о дурацких одноклассниках Хлои. Принимать, что этого больше никогда не случиться, сознание парня на отрез отказывалось. Слезы скатились по щекам, но как только за спиной послышался неожиданный голос, Мэт смахнул соленые капли с щек и повернулся.
— Сколько можно вот так врываться ко мне?!
Мэтью видел перед собой Хатимана и помнил инцидент в спортзале, но унять свою ярость не удавалось. Он злился от того, что старший видит как сильно он разбит сейчас, как плачет и кусает губы до крови. Он хотел бы немного личного пространства и свободы, а вместо этого он сталкивается только с горделивым Хатиманом изо дня в день.
— Сколько нужно, — самодовольно усмехнулся Андер и закрыл за собой дверь.
— Бесишь, — прорычал Мэт.
— Что?
— Бесишь, — повторился он.
Андер буравил Мэтью взглядом. Его лицо исказилось от злости, он начал терять всякий благородный контроль над собой.
— А ты все ноешь? Бедненький мальчик. Может тебя в плед завернуть и платочки дать? Тут тебе жалеть никто не собирается, хочешь ты или нет придется делать так, как сказали! По мамочке он скучает! — рявкнул Андер. — Тут мамочки нет ни у кого!
С каждым словом они становились ближе, наступая словно две разгневанные собаки и в конечном итоге они уперлись друг в друга, прерывисто втягивая воздух от злости и ненависти. Мэтью ударил первым. Толкнул Хатимана в твердую грудь раз, второй, а после попытался ударить сильнее, но у старшего лопнуло терпение и он сам замахнулся. Тяжёлый кулак пришелся парню по скуле, потом в живот и в конечном итоге по голове. Мэтью потерял сознание.
— И с какой целью ты притащил меня сюда? — спросил Мэт, когда очнулся.
Темный и сырой подвал пах плесенью. Это место они называли карцером. По одной стороне стены тянулась деревянная лавка, посередине весела тусклая лампа и крюк, за который сейчас был прицеплен Мэтью. Железные цепи до крови впивались в кожу.
Хатиман поднялся с лавки. Он ждал когда младший очнется. В его руках был кожаный хлыст с расписной рукоятью, который сделан специально для наказания неугомонных солдат. Старший уже не сможет посчитать, сколько крови пролито на этот пол и сколько боли и криков впитали эти черные бетонные стены.
Скула Мэта припухла и раскраснелась от удара, начал проступать синяк под глазом. Андер смотрел на него сейчас и чувства были смешанные. Да, сейчас этот парень полностью в его власти, он беззащитен и видно что напуган, однако не чувствуется никакой радости и тщеславия. Мэтью напоминал загнанного в угол котенка.
— Ты же знаешь, это не сработает. Я никогда не лягу под тебя. Плевать мне на твои указы.
Мэтью был слаб и говорил через силу. Голова болела и руки окончательно онемели. Андер обошел парня и встал за спиной.
— Блять, Мэт, ты такой идиот! — с явным разочарованием выдал Андер, взмахивая хлыстом.
Жалобный всхлип сорвался с губ парня, но он не закричал даже когда от второго резкого удара обожгло кожу и он почувствовал как футболка прилипла к спине, пропитанная липкой кровью. Хатиман остановился. В его голове было так много слов! Он хотел бы сказать:
— Почему ты такой глупый? Да, ты молод и не боишься ничего, да, я согласен с тобой и хотел бы поддержать тебя в этом, потому что сам такой же! Но я не могу! Я в этой сказке злодей!
Андер правда хотел бы стать хорошим персонажем сейчас, помочь Мэтью словами, добиться от него хоть какого-нибудь осознания происходящего, но он так не умеет. Его воспитали в САНУ, его цель запрограммирована, словно у базового персонажа компьютерной игры, он делает только то, что прописано в сценарии. Он честно удивлен, что такие мысли за всю жизнь впервые появились в его голове. Ледяное сердце впервые пропустило едва ощутимый удар, впервые он чувствовал.
Андер зарычал замахиваясь, и хлыст снова оставил полосу на нежной коже. Мэтью не выдержал на этот раз и все таки вскрикнул. Хатиман бросил хлыст на пол тяжело дыша и, окинув младшего пустым взглядом, поторопился выйти, чтобы сердце в очередной раз не подвело и он не кинулся снимать парня с цепей.
Выход из подвала вел сразу на улицу, тяжелая железная дверь находилась с задней стороны особняка. На улице было тихо и темно. Легкий летний ветер шуршал листьями и сверчки пели свою песню. Над парнем нависал огромный купол неба, усыпанный звездами. Хатиман закурил и обессилено опустился на корточки, сжимая голову ладонями, будто пытался не пропустить мысли таким образом. Как жаль, что мысли эти, словно навязчивые голоса, бились в голове, путаясь и причиняя боль.
— Андер, — знакомый голос Сэма послышался над старшим.
Сэмюэль узнал о том, что Мэтью с Хатиманом в карцере. Ему об этом рассказал старший Гриз. Первый и последний раз Сэм видел друга таким подавленным после первого задания, когда молодой Андер вернулся, отрешенно глядя в даль, сел, закурил и сказал:
— Я убил ее.
Первым заданием Андера была жена друга Фернандеса, с которым он основал САНУ. После его смерти она без зазрения совести гуляла по ресторанам каждый вечер с разными мужчинами. Для Вильгельма это было предательством, а предательства он не прощал.
В ту ночь Андер впервые поднялся на многоэтажный дом, достал винтовку, дождался женщину, долго и взволнованно приценивался к цели, которая стояла в объятиях молодого ухажера, и наконец выстрелил. Женщина замертво свалилась в руки мужчине.
После первого задания прошло немало времени и погибло много людей от его руки. Но никакие его состояния не сравнятся с тем, что видел перед собой Сэмюэль сейчас.
— Жалко стало, все таки? — спокойно спросил Сэм.
— Чего ты от меня добиваешься весь день, блять?! — сорвался Хатиман.
Он поднялся на ноги, сжимая сигарету в пальцах, и уставился на друга. Сэм не боялся Андера, стоял спокойно, ожидая продолжения. Андер был похож на темного рыцаря на фоне этого неба.
— Что ты хочешь?! — повторил он. — Я сразу сказал, что нянчиться с ним не буду, я не умею по-другому, я не могу разговаривать с ними как ты, я не могу остановиться на одном ударе, как Якоб! Я могу только убивать! Я ебаное животное, да?! Вы все так считаете, пожалуйста, мне плевать!
Сэмюэль покачал головой, сунув руки в карманы джоггеров. Он не мог назвать «диагноз» точно, но мог догадываться что происходит что-то странное и с его другом, и с ним, и с САНУ. Над армией нависала грозовая туча и рано или поздно хлынет дождь.
— Тебе жалко его, я прав? — сощурился парень.
— Нет.
Андер крепко затянулся, отведя взгляд от друга, но тот не унимался.
— Я видел как вы вчера возвращались с улицы. Что, водил его к себе на крышу?
— Откуда ты…
— Видел много раз, как ты уходил туда, но никогда там не был сам, твоя зона комфорта, я не полезу, — Сэм поднял ладони в немом жесте. — Но еще я видел, что ты был один. Всегда один, даже Лин с собой не брал, а тут вдруг недостойный младший с которым вы явно не дружите.
«На людях, по крайней мере», — захотелось добавить Сэму, но он промолчал.
— Это не твое дело, — бросил Хатиман, не имея явных оправданий.
Да и не привык он оправдываться, даже перед лучшими друзьями.
— Он нравится тебе?
Слова прозвенели в воздухе и упали на тротуар, разбиваясь со звоном. Парни посмотрели друг на друга. Андер выпустил дым из легких. Окурок уже жег пальцы, но он упрямо не обращал внимания.
— В каком смысле? — ледяным тоном спросил он.
— Да не нервничай, дружище, — усмехнулся Сэмюэль. — В любом смысле. Тебе нравится с ним… — Сэм помедлил, подбирая слова, — находиться?
Сэм понимал, что это такое. Хатиман привыкал к Мэту стремительно быстро, потому что он единственный крутой поворот в однообразной жизни и какие бы события он не нес за собой, Андеру начинало это нравится, пусть он и не хочет признавать очевидных вещей.
Хатиман молча подошел к Сэму, ровно также сунул руки в карманы и улыбнулся так искренне, будто не было этого серьезного разговора, наказания Мэта и мыслей в его голове.
— Сэми, таким образом ты еще не пытался выбить у меня разрешение на то, чтобы завалить в постель младшего. Знаешь, мне плевать на него. Слышишь? — Хатиман не переставал улыбаться. — Забирай, но отвечать, в случае чего, будешь сам.
Напоследок Андер похлопал друга по плечу и пошел в сторону особняка, но снова остановился и повернулся.
— Сэм, правда, извини, если что. Ты же знаешь, у меня бывает.
Сэм тоже расцвел в улыбке и поднял руку в приветливом жесте.
— Я сниму его с крюка?
— Но не выпускай.
— Все как всегда, — Сэм снова поднял руку, показывая большой палец.
***
Андер не мог отделаться от навязчивых мыслей и бесконечно анализировал слова Сэмюэля. Он дошел до особняка, поднялся на третий этаж и пошел прямиком к Лин Хван. Она, как никто другой умела отвлечь от любых мыслей.
Он постучался и повернул ручку. Дверь оказалась не заперта, а Лин сидела возле зеркала и расчёсывала черные как смола волосы. Они были влажные после душа. Девушка широко улыбнулась увидев любимого Андера. Каждый его приход вызывал бурю эмоций, сердце неспокойно гоняло кровь и руки непослушно начинали дрожать.
— Привет, — выдохнул Андер, приближаясь к девушке.
Он поцеловал ее и потянул на кровать. Оба свалились тяжелым грузом. Лин смотрела на Андера, лежа рядом, и гладила тонкими пальцами его торс под футболкой. Она выводила узоры, будто повторяла рисунок татуировок. Лин выучила каждую линию наизусть.
— Как день прошёл? Слышала, твой этот… как его?
— Мэтью, — вздохнул Андер, глядя в потолок.
Этот твой Мэтью.
— Ну, да, что он так и не может утихомириться?
Лин улыбнулась, поцеловала Андера и уселась на него верхом. Она так любила каждый сантиметр его тела, что готова была целовать его без устали. Лин ловила особое наслаждение, когда карие глаза с возбуждением блуждали по ее телу, а сильные руки, расписанные татуировками, снимали шёлковую пижаму.
— И не с такими справлялись, — бесцветно ответил Андер. — Я устал, давай просто полежим.
Лин ухмыльнулась, заправляя волосы за уши, и наклонилась к губам парня. Увлеченно она прокладывала влажную полоску из поцелуев, спускаясь на шею, живот и снова возвращаясь. А старший думал, что слова Сэма ничего не значат. Он — Андер Купер и никто не сможет стать для него до смерти важным, кроме Якоба и Сэма.
— Я люблю тебя, — выдохнула Лин в губы парня, а он, как обычно промолчал.
Он всю жизнь уверяет себя, что никого не полюбит, потому что не в том он положении, чтобы девушку заводить и семью строить.