Первое, о чем я пожалел, когда выбрался из «Голубчика» на улицу, так это о том, что повелся на просящий взгляд Ромчика и оставил его отдыхать в конюшне. Решил, что справлюсь сам, ведь тут, если верить тому же Гральфу, не так уж и далеко до банковской конторы. Но кто же мог подумать, что куча золотых и серебряных монет столько весит? Я, едва взвалив чересседельные сумки себе на плечо, не удержавшись даже крякнул от натуги. После чего, по-новому, с немалым уважением, взглянул на заинтересованно косившего в мою сторону одним глазом коня.
И вот сейчас, пройдя каких-то жалких метров десять от дверей конюшни до ворот трактира, мое уважение к Ромчику как-то незаметно трансформировалось в досаду на себя и свою глупость. Понимание, что люди — не кони и к тасканию тяжестей не предрасположены, пришло как-то вдруг. И что, думаете, я вернулся в конюшню и, нагрузив верного Ромчика, бодро помчался в контору «Торгового Дома»? Не тут-то было! Во мне взыграли принципы, мать их. Я решил, что раз уж что-то решил, то нужно доводить дело до конца. Да и расстояние, уже мною покрытое, показалось достаточно большим, чтобы вновь преодолевать его с сумками наперевес (о том, что сумки можно было и оставить во дворе на некоторое время, я, естественно, не подумал).
Я шел по улице, сгорбившись, трясясь от напряжения. Прохожие шарахались от меня как от прокаженного, но я их не замечал, продолжая идти вперед и материться на великом и могучем. Шел, пока у меня натурально не начали подгибаться колени. Бросив сумки на землю (предательски звякнувшие, кстати), я уселся прямо на них и осмотрелся. И снова выругался. Как оказалось — от трактира я отошел метров на сто, не больше. Теперь желаний у меня было два: старое — вернуться за Ромчиком и ехать в банк как белый человек и новое — сдохнуть. Сдыхать пока было рано и глупо, а сто метров были в десять раз больше десяти, так что ни одно из них в реальность я воплощать не стал. Вместо этого, попытался включить мозги (вовремя, правда?).
Наверное, получилось, так как моя затея внезапно перестала мне нравится. А еще я, вдруг, вспомнил, что я волшебник. И пусть я не знаю никаких заклинаний, что позволяли бы мне левитировать свою наличность вслед за собой, но что мешает не доводить себя до полного истощения? Ничего!
Бодро вскочив на ноги, я незаметно активировал заклинание исцеления в самой мощной из его ипостасей и резво двинулся к намеченной цели. Нет, сумки не стали легче, а я сильнее. Просто, исчезла та выматывающая, докучливая усталость, от которой, как бы это странно ни звучало, устаешь сильнее чем от непосредственно действия.
Здание «Торгового Дома де Фель» действительно впечатляло. Но не своими размерами или красотой отделки, нет. Внешне — это был обычный, я бы даже сказал — крайне заурядный двухэтажный каменный домик, укрытый бежевой, очень похожей на Фельзенскую, черепицей. Нет, удивлял забор, выстроенный вокруг него. Хотя, наверное, называть этот шедевр фортификационной инженерии просто забором будет все же немного некорректно. Домик был обнесен высокой, в два человеческих роста высотой и сантиметров в сорок толщиной, стеной. Снизу было не разглядеть, но уверен, что непосредственно на гребне стены нежданных гостей поджидал какой-нибудь, скорее всего крайне неприятный, сюрприз.
Я с облегчением сбросил вновь весело звякнувшие сумки и забарабанил в уменьшенную копию крепостных ворот, что тут называли калиткой. Не успел еще отгреметь гул от моих ударов, как в калитке открылась небольшая смотровая щель и чьи-то глаза сквозь нее внимательно меня осмотрели.
— Что вам нужно? — спустя некоторое время донесся с той стороны мужской голос.
— Деньги хочу оставить у вас на хранение, — честно обозначил я свои намерения, хотя меня так и подмывало этому Церберу нагрубить или сказать какую-нибудь гадость.
— Ждите, — коротко бросил Цербер, и щель закрылась.
И вот стою я один, как дурак, посреди оживленной городской улицы, ловлю на себе безразличные, а на сумке заинтересованные, взгляды прохожих и не знаю, что мне делать. И кто бы мог подумать, что в средневековом городе сервис окажется не очень качественным, а? Вот и что мне делать? Действительно ждать или, плюнув на все, вернуться в Голубчика? Я посмотрел назад и понял, что совершенно точно не хочу повторять свой недавний путь. Те десять метров, из-за которых я отказался от услуг крепкой спины Ромчика, теперь казались такими незначительными, что я даже немного расстроился.
От грустных мыслей и пустопорожних переживаний меня отвлек лязг засовов. Я обернулся и носом уперся в чью-то крепкую, плотно обтянутую форменным камзолом, грудь, (кто же виноват, что мое новое тело пока еще не могло похвастаться нормальным мужским ростом?). Грудь была явно женской, да и вид имела столь притягательный, что даже грубые мужские тряпки не могли скрыть ее природной красоты.
— Следуйте за мной, — раздался приятный женский голос, — о своих сумках не беспокойтесь, ими займется Корб.
— Благодарю покорнейше, уважаемая, но лучше я сам, — тут же пришел я в себя, понимая, что едва не променял гору золота на эфемерные сиськи. Ох, уж эти юношеские гормоны. Нет, господа хорошие, надо с этим что-то делать. Негоже вот так, от любой первой встречной женщины голову терять.
Я, с тяжелым вздохом, поднял свои чересседельные сумки и втащил их во двор банковского отделения. Ну что могу сказать? Здравая утилитарность военного объекта. Кроме, непосредственно, основного здания тут имелось и несколько зданий поменьше. Все они по высоте были чуть ниже окружающей банк стены, поэтому снаружи их видно не было. Узнал конюшню, так как оттуда периодически доносилось лошадиное ржание и сторожку, потому что она находилась непосредственно у ворот и ничем другим быть не могла. Назначение остальных зданий оставалось для меня загадкой.
— Прошу сюда, — вновь донесся до меня голос встретившей меня на пороге девушки. Да, именно что девушки. Лица ее я, конечно, разглядеть не успел, зато фигурку оценить смог. Не бывает у взрослых женщин настолько тонких и хрупких фигур. Вообще непонятно кто додумался ее взять на службу по охране столь важного здания. Хотя, если взяли, то, наверное, не просто так. Вряд ли кто-то стал бы для своей любовницы искать столь странное и опасное место работы. Проще было бы, наверное, как было принято на Земле — устроить секретуткой или еще каким помощником. Так что стоит присмотреться к этой девчонке повнимательнее и быть повежливее, а то мало ли.
Внутри было дорого-богато. Тут тебе и надраенные мраморные полы, и гобелены, и стенные панели. Прям мечта цыганского барона, а не серьезное заведение. Но меня, выросшего на провинциальной аляповатости и цыганщине девяностых, это ничуть не смутило. Наоборот, на секунду показалось, что я в зале ожидания на вокзале родного города и что вот-вот из динамиков прозвучит гнусавый голос и сообщит о том, что пригородная электричка прибывает на первую платформу.
— Сюда, — вырвал меня из приступа ностальгии голос моей сопровождающей.
Я поднял глаза и, наконец, смог разглядеть ее лицо. Девушка (ура, я не ошибся) была действительно очень молода и крайне недурна собой.
— Что-то не так? — удивилась она, когда поняла, что я не спешу входить в открытую ею дверь.
— Нет-нет, — немного стушевался я, — просто не знал, что бывают столь милые солдаты. Прошу прощения.
— Я не солдат, — чуть улыбнулась она, явно довольная моим комплиментом, — я наемник. И среди нас всякие бывают.
— Ого, жуть как интересно, — не соврал я, — а не расскажите мне о наемниках поподробнее и как вы туда попали? Скажем, за ужином?
— Увы, — развела она руками, — только не обижайтесь, но вы не в моем вкусе. Слишком молоды. Да и мужчины мне нравятся более… мужественные.
— Эх, а счастье-то вот оно, рядом было, — ничуть не расстроился я. — Что ж, придется о наемниках узнавать у кого-нибудь другого. — С этими словами я прошел в открытую строптивой незнакомкой дверь.
Если бы не отсутствие компьютера, современной мебели и электрического освещения, то я мог бы подумать, что оказался в самом что ни на есть обычнейшем кабинете какого-нибудь мелкого чиновника, что принимает посетителей с четырнадцати до четырнадцати тридцати по нечетным неделям каждого третьего месяца високосного года. Если не уйдет на обед, который у него официально начинается в тринадцать ноль-ноль и заканчивается в пятнадцать ноль-ноль.
Правда, человек, сидящий за столом и дружелюбно улыбнувшийся стоило мне проковылять внутрь его кабинета, на того самого чиновника ничуть не походил. Был он высок, хорошо выбрит и одет, имел аккуратный пробор на уже подернутых сединой волосах.
— Чем могу служить, уважаемый? — поинтересовался он, не спеша, впрочем, подниматься из своего кресла.
Я ничуть не смущаясь тем, что мне никто не предложил присесть, подтянул свою поклажу к столу, нагло уселся на стул, предназначенный, судя по всему, для посетителей.
— Этим, — кивнул я на свои сумки.
Мужичок явно меня не понял, а еще его смущал мой внешний вид. Человеку, одетому так, как я, в подобном заведении было явно не место. Но мужичок оказался опытным, поэтому горячку пороть не стал, просто уточнив:
— И что же там находится?
— Деньги, конечно, — не стал скрывать я, для верности пнув сумки ногой. Характерно звякнуло.
Судя по тому, как у клерка изменилось лицо, он мне сразу поверил. Видимо, по одному лишь звону, понял, что я не вру и что моя поклажа забита отнюдь не медью.
— Какие именно услуги вас интересуют? — быстро взял себя в руки мужик. — Хранение, ссуда под процент, рост?
— Хранение меня полностью устроит. И, было бы неплохо оформить все как можно быстрее. У меня имеются еще некоторые дела.
— Конечно-конечно, — тут же закивал клерк, доставая из ящика своего массивного стола какой-то бланк, — ваше имя, титул, если имеется?
— Талек, — просто ответил я, решив не плодить сущностей и представиться тем же именем, что и на воротах. Тем более, мне начинало нравиться это имя. Откинь «Т», получишь Алек, а там и до Александра недалеко. Да и хотелось, чтобы безродный парнишка-дурачок, в тело которого я попал, не сгинул бесследно. Он же и правда был где-то тут, неподалеку, в моей памяти.
— Просто Талек? — уточнил клерк.
Я лишь согласно кивнул.
— Хорошо, Талек, какую сумму вы хотели бы оставить у нас на хранение? Сразу оговорюсь, что минимальное значение — это сорок золотых монет.
Я, не удержавшись, тихонько присвистнул. Да уж, спасибо тебе, Гральф, удружил. Сорок золотых — это если и не целое состояние по местным меркам, то близко к тому. Видимо неплохой такой доход бывшему вояке приносит его таверна, раз он смог себе позволить вклад в этом банке. Ой не прост трактирщик, ой не прост. Ну да ладно. Об этом можно и позже будет подумать. Сейчас же нужно что-то отвечать банковскому служащему.
— Э-э-э, честно говоря, я не знаю, — немного стушевался я, поняв, что понятия не имею сколько именно золота у меня с собой. Да и камешки, по-хорошему, тоже стоило бы оценить. Правда уже не тут (тем более, что я их спрятал под кроватью в «Голубчике»). Правило про корзину, в которую не стоит складывать все свои яйца было верным и для данного мира. Нет, в банке я оставлю только большую часть злата и серебра. Камешки же будут моим НЗ на черный день.
— Раз вы пока не определились с суммой, то лучше всего сделать минимальное вложение. Так вы сможете понять, подходит ли для вас подобный способ хранения финансов, — дал вежливый, но совершенно неуместный, в моем случае, совет клерк.
— Нет, уважаемый, вы не поняли, — вздохнул я. — Я хотел бы положить на хранение все что принес с собой, — я кивнул на чересседельные сумки, все так же валяющиеся на полу. — Только вот я не знаю сколько именно там монет.
Лицо мужичка изменилось. Да, его можно было понять. Не часто, видимо, ему доводилось видеть просто одетых людей, на чьих лицах огромными буквами отпечатано пролетарское происхождение. Таких, которые при всем при этом, таскают с собой набитые золотом и серебром сумки. А уж то, что они еще и не знают точной суммы, вообще за гранью.
— Боюсь, подобное решение выходит за сферу моей компетенции. Прошу вас немного подождать меня. Я должен посоветоваться с руководством. — С этими словами мужичок подорвался из своего кресла и пулей вылетел из кабинета. Он так спешил, что забыл плотно прикрыть дверь. Так что я прекрасно слышал все, что происходило в коридоре.
Шорох быстрых шагов, глухой удар и чей-то грозный рык:
— Шльотер! Вы что, совсем ополоумели?
— Прошу прощения, господин управляющий, — начал оправдываться клерк. — Как хорошо, что вы уже здесь. Мне нужно срочно с вами посоветоваться.
— Давайте как-нибудь попозже, хорошо? — управляющий сейчас явно не горел желанием общаться с этим самым Шльотером (кто бы мог подумать, что у этой канцелярской крысы такая неприличная фамилия).
— Господин управляющий, без вас никак не обойтись, — заныл клерк.
— Ладно, что у тебя там случилось? Только давай быстро, я спешу. — Начальство все же решило снизойти до проблем работников.
— У меня в кабинете сейчас сидит молодой парень. Судя по всему, из ремесленников. Хочет положить у нас на хранение свои сбережения.
— И в чем проблема? Вышвырни его и вся недолга. Ты разве не знаешь о новых требованиях? Мне казалось, что я ясно донес распоряжение его милости до всех работников.
Ага, вот оно что. Значит это новые правила и Гральф о них попросту не знал. Правда, как по мне, идиотское решение. Тех, у кого будет хотя бы один золотой накоплений явно больше, чем тех, у кого есть целые сорок. Поэтому-то и работать с мелкими рыбешками, выгоднее. Но это лишь мои, сугубо непрофессиональные в экономическом плане мысли. Скорее всего, у графа были свои резоны, чтобы отказываться от мелких клиентов, мне не понятные.
— Да-да, я помню, — тем временем продолжался диалог в коридоре, — но у него очень много денег. Золото и серебро.
— Ну так и в чем тогда проблема? — не понял управляющий.
— А откуда у простого ремесленника может быть столько золота, что он даже не может назвать точную сумму?
— Шльотер, ты кретин, — тяжело вздохнуло банковское начальство, — тебе-то какое-дело откуда этот парень взял свои деньги?
— А вдруг они ворованные? — не сдавался въедливый клерк.
— Да и плевать. Мы не стража, чтобы выяснять, откуда наши клиенты берут свои финансы. Если мы начнем задавать неудобные вопросы, то лишимся большинства вкладчиков.
— Н-н-о, — попытался, было, возразить клерк, но был перебит начальством:
— Все, Шльотер, иди и забери у этого юнца все его деньги в обмен на кольцо.
— Понял, господин управляющий, — раздалось покорное в ответ.
Когда в кабинет вернулся понурый клерк, в расстройстве чувств не заметивший, что дверь была приоткрыта, я уже сидел с невозмутимой мордой лица.
— Руководство дало добро на нашу сделку, — голосом, которым сообщают о положительном тесте на ВИЧ, сказал мне Шльотер.
— Отлично, — я сделал вид, что обрадован новостью. — Давайте же поскорее покончим со всеми формальностями.
К моему удивлению, управились мы действительно достаточно быстро. Всего-то что-то около сорока минут ушло на подсчет моих финансов, оформление бумаг и выдачу мне специального артефактного кольца.
Больше всего проблем, как ни удивительно, возникло именно с бумагами. Но не с подтверждением моей личности, тут всем было глубоко фиолетово, лишь бы имелось бабло, а все иное второстепенно. Нет, дело было в том, что Талек неграмотен, поэтому проверить что именно там накалякал клерк с неприличной фамилией было невозможно. Я лишь понадеялся на добросовестность этого дядечки и на убедительность своего голоса, когда тихо пообещал найти и тесно пообщаться с ним и его семьей, если в последствии окажется, что он где-нибудь допустил неточность.
Что же касается артефактного кольца, то тут вообще все было банально до невозможности. Мне выдали серебряное колечко большого размера. Я надел его на указательный палец левой руки. После чего руку закрепили в каком-то небольшом устройстве. Несколько щелчков, легкое напряжение и все, у меня теперь имеется украшение, которое можно снять только вместе с пальцем.