– А это что за тип? – спросил у соседа парень, стриженый ежиком, в фирменной футболке.
– Понятия не имею. Он еще никогда вместе с нами не ездил.
Стриженый ежиком обратился к Калле:
– Слушай, у тебя найдется закурить? Калле извлек из кармана мятую пачку и передал парию в черно-желтой футболке.
– Спасибо. В первый раз с нами?
– Нет. Но обычно я езжу с ребятами поездом. А сегодня со мной мое сокровище. Она предпочла автобус, это дешевле.
– Спроси как-нибудь у своих, не хотят ли они ездить с нами, тогда мы заполним колымагу целиком.
– О'кей. Как-нибудь спрошу, – без энтузиазма ответил Калле.
Как будто «черти» поедут с этими сонными мухами.
– «Фортуна», сгинь! «Фортуна», сгинь! – скандируют несколько болельщиков в черно-желтых футболках и джинсовых куртках. Им необходимо настроить себя перед встречей с противником.
Калле посмотрел на часы. Клаудиу он заприметил издали. Как хорошо, что он уговорил ее поехать вместе. Чего стоило достать второй билет, да еще в тот же сектор.
«Здорово она смотрится», – подумал он, глядя, как Клаудиа пробирается сквозь толпу. Потом огляделся по сторонам. Кроме Клаудии едут еще только две девчонки. «Футбол – мужское дело, – сказал бы по этому поводу Грайфер. – Бабам здесь делать нечего». У Калле появилось неприятное чувство под ложечкой.
– Привет.
– Привет, Клаудиа. Они поцеловались.
– По-моему, здорово, что ты просто взял и ушел с бензоколонки, – начала она. – Они заставили бы тебя ишачить на себя, вот и все.
– Чарли едет, – крикнул кто-то, имея в виду водителя автобуса.
Чарли посигналил, как обычно, дважды и остановился прямо возле таблички с расписанием. Пассажиры начали шумно рассаживаться. Некоторые уже довольно неуверенно держались на ногах.
– Слушай, а где можно сделать такую штуку? – один из парней показал на татуировку Калле, съевшую почти всю страховку.
– В Бохуме есть парень, делает за пятьдесят марок. У него великолепные сюжеты. Три часа я провел у него, – Калле с гордостью продемонстрировал плечо.
Три часа выдержать можно. Некоторые из «чертей» успели, например, отсидеть в тюрьме значительно дольше. Манни целых два года. Вместе со Счастливчиком он совершил кражу со взломом в супермаркете. Рецидив – так они это называют. Но Счастливчику, как всегда, повезло. Его судили как несовершеннолетнего.
– Ты никогда уже от этого не избавишься, даже если тебе разонравится, – Клаудиа уставилась на татуировку явно скептически.
– Ну и что, мне ведь нравится. Калле чуть-чуть обиделся.
– Скажи, а это больно – делать татуировку? – продолжает приставать парень на соседнем сиденье.
– Заткнись и не мели языком! – отрезал Калле, которого это начало раздражать.
Что понимает такой идиот в татуировке?
После того как у вокзала подсели еще болельщики, начался еженедельный «профессиональный треп». В таких разговорах своей команде обычно предсказываются блистательные победы в ближайших трех-четырех матчах, смотря по тому, сколько до этого выпито пива.
– Если наши сегодня выиграют, а «Кельн» завтра проиграет «Юрдингену», они снова выйдут на шестое место. А на следующей неделе еще два очка за победу над «Оффенбахом». Те должны проиграть в любом случае, у них не будет Кутцопа, он получил красную карточку за игру с «Билефельдом».
«Вечно одно и то же, – подумал Калле. Сегодня ему противны идиотские споры, в которых сам он обычно участвует с таким жаром. – Я должен нынче обязательно уладить все с ребятами, – не отпускает его мысль. – Должен доказать, что я с ними. На турнире болельщиков в прошлом месяце все было совсем по-другому. Тогда в воротах я был король. Взял шесть мячей. Три дня Хорст бесплатно поил меня пивом. А сейчас… с практики вышибли, турка я тогда испугался, они решили, что я шпионю за ними, да тут еще родители».
Все это время Клаудиа смотрела в окно. Сейчас она повернулась к нему.
– Неужели все это интересно? У тебя что, мало проблем? Почему ты должен ломать копья из-за ерунды? Калле не ответил, но в чем-то она, наверное, права.
– Эй, вложи там какую-нибудь кассету, – услышал Калле из-за спины бас, от которого обычно мурашки бегут по коже. Ну, конечно, это Боксер, он вообще-то безобидный, единственное, что внушает ужас, – его голос, благодаря которому он, возможно, попадет когда-нибудь в Метрополитен-оперу.
– Хорошо бы «черти» приехали раньше нас, они-то уж наведут там порядок, – заметил один из болельщиков. Из-за маленького роста его почти не видно за спинкой сиденья.
«Лучше не надо, – подумал Калле. – Стоит увидеть меня в таком окружении, и я совсем упаду в их глазах».
– Передай-ка сюда еще бутылку.
– Не сейчас, мы уже почти приехали.
– Итак, все слышали? – это командует стройный усатый парень, одетый как все они.– Через полчаса после окончания игры встречаемся здесь. Только в этом случае все уедете без выбитых зубов.
Группами приехавшие направляются к кассам, а некоторые прямо к воротам. Их то и дело задирают дюссельдорфские болельщики. Прелюдия.
– Стой, сумку придется сдать на хранение, – распорядитель всерьез намерен свести потребление алкоголя на стадионе к минимуму.
– Это почему еще? Там одно пиво.
– Бутылки вносить на стадион запрещено, – продолжает настаивать высокий, атлетически сложенный распорядитель.
– Прямо сдохнуть можно. Уж и выпить нельзя ничего с собой принести.
– Лучше не спорь, парень, а то вообще останешься за воротами.
Угроза мгновенно приводит Калле в чувство. Черт бы его побрал! К счастью, распорядитель не заметил небольшой плоской бутылки под курткой.
Клаудиа ушла на несколько шагов вперед, теперь она посмеивается над ним…
– С тобой потом автобус не найдешь, если тебя развезет.
– То есть как это развезет? С такой крошечной дозы? – хорохорится Калле. – Глотни, сразу настроение поднимется, – он протягивает ей водку.
– Отстань со своей гадостью. Видно, что ей противно.
– «Фортуна»! «Фортуна»! – раздалось неподалеку, всего в нескольких шагах от них.
– Давай отсюда быстрей, только чтоб пятки сверкали, – крикнул Калле и потянул ее за руку.