Двор в доме Вардочки.
Повар (поет):
Жизнь прошла без счастья
Да впрочем и без бед,
Не пришлось мне плакать,
Причин смеяться нет.
Длинными ночами
Сижу, зеваю я
Сны меня уносят
В дальние края
Садовник: Вардочка едет в Швейцарию. Будет преподавать языки в Базеле. Напрасны были все наши усилия подружиться с ней. Мы смешны, мы ничтожны. Мы растратили жизнь в попытках хорошо выглядеть в глазах других, произвести на них хорошее впечатление, Хорошее впечатление. Ты думаешь, что замечательные швейцарские пейзажи заслонят собой ее воспоминания о нас? Я бы хотел остаться в ее памяти в красивой рамочке.
Повар: Даже если она забудет - я ее не забуду. Каждую минуту твой позор будет сверкать у меня в сознании. Других занятий у меня нет.
Садовник: Кого волнует твое сознание, повар? Оно пахнет чесноком. Я, если мне позволят, будут заниматься сознанием из салона.
Повар: Садовник, мои глаза открыты, и я вижу тебя маленьким и мутным силуэтом. (Садовник уходит). А мне разве не все равно, что обо мне подумают в Швейцарии? Идет себе человек в сверкающих Альпах, и думает обо мне грязно. Но разве это мешает мне посиживать в кухне и дожевывать редьку? Это слишком чувствительные люди целыми днями занимаются образом человека. У меня нет никакого образа. Нет! Я люблю, когда тепло и хорошо - вот и все! И иногда, когда я лежу в постели перед тем, как заснуть, я пытаюсь представить себе какую-нибудь Швейцарию или Канаду с озерами, и реками, с обилием воды, в которой люди купаются, катаются по снегу, чувствуют себя чистыми, свежими и смеются. Затем я засыпаю, задыхаясь.
Картина 26
Комната Вардочки.
Учитель: Постирайте и погладьте мне платье. Laves et repasser ma robe.
Няня (входит): Но Вардочка утром улетает в Швейцарию. Она там будет преподавать языки. Самолет вылетает рано утром.
Учитель: В Швейцарию? Утром? Но...
Няня: Какие еще "но"? Это уже факт.
Учитель: Но мы только приступили к французскому. Я думал...
Няня: Кого интересует, что вы думали? Вы тут думаете, а она встает и улетает.
Учитель: Но почему не в Париж, если уж так? Ведь там живут настоящие французы собственной персоной. (Пауза).Я так понял, что я могу собирать вещи. Жаль. А я-то думал, что смогу здесь обосноваться на некоторое время. Думал, что хоть эта проблема решена. Будто у меня других проблем мало. А я так не люблю, когда приходится решать две проблемы одновременно. Я люблю, когда проблемы идут одна за другой, по порядку, и боль не распространяется на несколько областей одновременно, а сосредоточена в одном месте. Но в действительности - не успеешь еще как следует пожалеть о своем одиночестве, как тут же приходит проблема заработка. А ведь известно, что заботы о заработке мешают чистой печали об одиночестве. У меня могла бы быть светлая печаль. Но мир столь несовершенен. Ну допустим, что я остался и с проблемой одиночества, и с проблемой заработка, можно ли рассчитывать, что это все? Нет. За углом меня караулит болезнь. И тут вдруг какое-то конторское дело. А где-то там притаилась смерть. И она связана с конторскими делами. И все это так плоско, так не желательно, проблемы мелкие, мелкие, еще 5 минут тому я был наказуемым мужчиной, с торчащей мужской силой, и снова меня уносит ветром, я я лихорадочно ищу, за что зацепиться. (Пауза). Ну, я пошел собираться.
Няня: Мне бы не хотелось, чтобы вы расстались с Вардочкой не уяснив, что вся ваша работа здесь была напрасной. И не то, чтобы она от вас взяла несколько расхожих французских фраз, этому она как раз научилась. Но когда она попадет в Европу, в компанию европейцев, вы там будете видны в очем слабом свете, если вообще будете видны. Нервный, провинциал, в сущности, который побывал когда-то в Париже, ухватил там несколько выражений, и теперь пытается продать их, в то время как его преследуют женские образы Вы понимаете? Вы понимаете, что никак не можете представлять французскую культуру? И что она вас не включает? Вы отдаете себе отчет, кто вы такой? Так я выгляжу в ваших глазах симпатичной, а?
Учитель: Разрешите мне удовлетвориться тем, что я люблю жизнь.
Вардочка: Однако позвольте мне заметить, что вы и не живете.
Учитель: Я знаю. Все-таки... Спокойной ночи.
Картина 27
Комната матери
Мать Агува: Вы просто убиваете моего сына, вы не даете нам продолжать наше семейство..
Мать: Тссс. В мире много девушек.
Мать Агува: Но мы хотим Вардочку.
Мать: Хотели.
Мать Агува: Дорогая кузина, не оставляйте меня, я вам еще пригожусь.
Мать: Забирай своего сына и возвращайся домой.
Мать Агува: Но ведь я же ваша сопровождающая.
Мать: Уже не нужно.
Мать Агува: Дорогая кузина, а что же мне делать?
Мать: Мир кишит женщинами, которые могут пригодиться. Их в мире, как грязи. Прекратите излучать энергию, прекратите вонять и потеть. Бери своего ребенка и иди домой.
Мать Агува: Да, не так я представляла себе жизнь моего сына. Я представляла ее богатой и насыщенной событиями. Я помню, в детстве мы играли вместе. А потом выросли и разошлись наши пути. Вы преуспели в жизни, а я нет. Дорогая кузина, я вас люблю.
Мать: Да.
Мать Агува: Я действительно вас люблю и обожаю.
Мать: Да.
Мать Агува: Я никогда с вами не расстанусь. Я страсть как хочу проглотить ваши большие и сладкие ноги.
Мать: Там мозоли.
Мать Агува: Я проголочу все. Но я хочу, чтобы мой сын получил Вардочку. Я хочу, я хочу, я хочу! Я смешная, да? Я маленькая смешная женщина. У меня в голове столько маневров, столько желаний. Мы с вами весь мир перевернем. Вы меня любите? Хоть немножко? (Пауза) . Я много лет жила одна - с сыном и с собаками. У нас в доме ничего не происходило, все происходило здесь.
Мать: Здесь тоже ничего не происходило. Это только издали кажется, что здесь люди обнимаются и веселятся, а в действительности ничего такого нет. Чешутся, зевают и идут спать. Спокойной ночи.
Мать Агува уходит .
Картина 28