Ранняя весна, только недавно вырвавшаяся из ледяного плена, тщательно омывала талой водой город. Пустой и тихий. Не разрушенный, не уничтоженный. Обескровленный. Ничто не приводило его механизмы в движение, никто не спешил по сосудам дорог на работу. Только детские сапожки шлёпали по лужам. А любопытные взгляды шастали по пустым панцирям домов и машин, до того виденных разве что на рисунках. Сколько дети мечтали поглядеть на них вживую, и вот. Исполнилось желание. Только настоящее не было таким ярким и красочным. Скорее грустным, недоспавшим, угрюмым — как взрослые в убежище.
— Ох, и влетит же нам, как думаешь? — прошептала, словно боясь кого-то, девочка.
Пряча руки в блеклой синей куртке, она старалась поспеть за не в меру прытким мальчишкой. Ему же ни ветер, ни влага — не преграда. Шёл расстёгнутый, без шапки.
— А ты, Машка, не говори никому — тогда не влетит. Как в тот раз с тортом.
— Так чужое же, Юр, — явное, но чуточку робкое осуждение мелькнуло в девичьем голоске. — Для других делали. Нам и так дали попробовать…
— Вот ничего ты не понимаешь, ну. Этой мелочи ещё сколько раз испекут, а нам — фигу! — не забыв показать этого чудесного зверя Маше, мальчик продолжил: — Выросли мы уже, видишь ли, с маленькими надо делиться. А они, может, вообще вырастать не захотят? — шутливо закончил он.
Маша вынула руки из карманов, посмотрела на них. Покрутила, повертела. Пусто. Нечем ответить. Быстро спрятав ладони обратно, сестра посеменила за братом, ворочая головой туда-сюда, пытаясь разглядеть всё, что не успела. Юре же требовалась всего секунда — и он уже вдоль и поперёк видел всю улицу перед собой. Там поворот, там переход, там дом какой-то. Больше и не надо.
Они уже далеко отошли от своего лагеря, но, на удивление, на улицах так и не появилось ничего интересного. Ни воронки, ни чего-нибудь сломанного, ни даже радиации, об опасности которой всё твердили взрослые. Так пугали, а её нигде нет. Зря, что ль, вылазили поглядеть?
Раздосадованный, Юра ещё прибавил шагу.
— Скукота. Когда уже что-нибудь опасное?
— Зачем нам опасное? Мы же за вкусняшками пошли, — нахмурилась Маша то ли от осознания обмана, то ли от бега.
— Ну, да, здесь был магазин, — мальчик призадумался, замедлился. — Так мне деда Боря говорил. Заодно и посмотрим, что это такое, как её там… Радиация, во.
Маша побелела.
— Так она же страшная! У нас прадедушка от неё умер, когда боролся с ней. Ты чего! А если сцапает?
— Да не сцапает! Мы так, одним глазком взглянем и уйдём. Она и не заметит! А потом сразу в магазин, за конфетами.
— Ага. Одним… — только и прозвучало в ответ.
Сама же Маша сжимала в кармане прямоугольную коробочку, которую ей дал папа. Пока молчит. Вот и хорошо.
Если подумать, то бояться и правда нечего — город был идеально целым. Совершенно не таким, как описывали в книгах. Никаких монстров, бандитов, а из разрушений одни трещины в асфальте, стенах. Даже если эта злюка, радиация, рядом, она явно дружелюбнее, чем казалось. Может, улочки каменного лабиринта успокаивают? Туда да сюда, вправо да влево, вверх да вниз. Пока разберёшься, вся злоба уйдёт. Небольшой, по словам, город оказался огромным муравейником со множеством этажей и поворотов, который не получится обойти за час-другой. Зато с лёгкостью можно потеряться.
— Миш, а мы около того столбика не проходили уже? — девичий палец указал на железную трубу, державшую указатели. — Ми-ро-веж-ска-я… А тут…
— Так вон, смотри, та большая штука стала ближе. Правильно мы всё идём.
Величественная многоугольная башня возвышалась над городом. Каждый её этаж повторял предыдущий, как детали конструктора. Ещё она была высока. Выше всех прочих. А на самой верхушке красовалась корона из антенн, на самой длинной из которых горел рубиновый огонёк.
— Подожди… Это другая башня. Она то-олстая-претолстая. И на ней что-то светится!
Юра заполошился. Прикрыв глаза от клонящегося к западу солнца, он упорно пытался найти интересность, которая удивительным образом осталась им не замечена. И только с указки Маши он наконец увидел.
— Там, на са-а-амой длинной палке!
— А! Так это ж антенна! И правда. Там что, кто-то остался?.. — сомнение, любопытство и предвкушение слились в единый порыв: — Пошли, глянем!
Очередной размашистый шаг… Так и не был сделан. Маша схватила брата за руку и потянула к себе.
— Стой!
— Ну чего ещё?
— А где мы вообще? Если это не та башня…
Дети начали озираться по сторонам в поисках чего-нибудь, что укажет им путь. Но ни рельсы над головой, ни грустный автобус, ни его распахнутые двери не горели желанием подсказать им дорогу. Может, и хотели, да не могли. Они давно уснули, вместе с самим городом. Маша хмурилась и шмыгала, плотнее укутываясь в куртку. Юра же наконец дал волю своему уму, задумался. Не отрывая глаз от той самой антенны. До того они шли через подземный сектор и, если постараться, его, наверное, можно найти — а там и дорога домой покажется. Но шанс узнать, кто же стоит за этим красным светлячком, влёк его куда больше. К тому же эта башня недалеко. А уж возможность взглянуть на город сверху и с помощью этого найти дорогу до лагеря были приятным дополнением. Конечно, сразу после магазина…
— Лучше бы не шла с тобой… — буркнула Маша.
— Ой, ещё поплачь, — собезьянничал в ответ Юра. — Идём, я уже придумал.
Теперь уже сестру потащили за руку — прямо к башне.
— Что ты придумал?
— Сверху посмотрим, что да как. Тут же все двери открыты, помнишь? Заберёмся, посмотрим на город…
Так и было — в любой дом можно было войти без проблем. Но очень скоро исследование этажей наскучило ребятам, ибо в квартиры уже не зайдёшь, а в подъездах ничего интересного сроду нет. По машинам лазать тоже без толку. Ни одна не завелась. Даже на «пожалуйста».
— А вдруг там опасно? Свет же не просто так горит.
— Ну, вот мы и выясним.
— Но…
— Надоела ныть, пошли!
Юра побежал, таща сестру за собой. Сестра спотыкалась, чуть не падала, пыталась докричаться до брата. Да всё бесполезно. Тихий голос срывался от беготни, так ещё и Юра перекрикивал её, то и дело подгоняя. Незаметно мимо глаз промчался очередной закрытый ларёк, следом зебра перехода, над головой мелькнул надземный переход и сразу после него — высокие стены, ограждавшие башню от улицы. Не будь ворота открыты настежь, они бы тут и встряли. Однако детские сапожки уже стучали по каменной тропе, ведущей к ступеням. Вход был почти сразу после них. А где-то сбоку табличка с истершимися буквами. Такими большими и яркими, что глаза сами ненароком глядели на них — нужно только остановиться, осмотреться. Но что Юре, что Маше было не до того. Брата неудержимо тянуло любопытство, а у сестры хватало сил только поспевать за ним. К счастью последней, когда они приблизились к лестнице, Юра всё-таки решил остановиться. Даже его, неугомонного и непоседливого, впечатлил гигант прошлой эры на расстоянии нескольких шагов.
— Да-а… А издали поменьше башенка казалась.
Не обращая внимания на пытавшуюся отдышаться сестру, Юра любовался башней. Издали она была просто большой, а вблизи оказывалась целым Голиафом. Игрушечным, полностью отданным в руки двум маленьким Давидам. И тот, что прытче, уже строил планы по тому, где на этом исполине круче всего будут смотреться пушки.
Маша этого энтузиазма не разделяла. Глухой стук прервал восхищение Юры вместе с болью в затылке.
— Дурак!
— Ай! — закрыв голову рукой, брат обернулся. — Чего стукаешься?
— А ничего! Хватит меня тянуть в свои побегушки!
— Ой, конечно, ты только книжки читать умеешь. Идём, зануда, башню ещё надо оглядеть всю.
— Всю? Но…
Ссора расстаяла так же быстро, как снежок в апреле. И ещё стремительнее выкинул её из головы Юра, уже шедший к дверям. Просто шедший. Маша вздохнула с облегчением.
Со входом всё оказалось чуть сложнее, чем хотелось бы — дверь оказалась закрыта. Сколько ни толкал Юра, преграда не поддавалась. Единственная в городе. Именно сейчас. С досадой пнув дверь, мальчик отвернулся и насупился. Маша же с интересом всматривалась в аппарат, висящий правее входа. На нём горела лампочка. Красная.
— Подними меня, пожалуйста.
Юра, уже принявший в голове потерю, встряхнулся.
— Поднять? Зачем?
— Ну ты подними, — с хитрецой сказала Маша. — Вот тут. Тогда расскажу.
Поглощённый досадой, брат не стал больше любопытствовать и, подсадив на плечи, поднял сестру. Прямо к аппарату. Лёгкая Маша спокойно сидела на Юре. Благодаря интересу ко всему, что только попадалось, она знала, что перед ней был «домофон» с камерой и микрофоном. Если в башне и правда кто-то есть, он может увидеть и услышать их. Нужно только привлечь внимание. Щёлкнула кнопка звонка…
Дверь открылась. Подпрыгнув от удивления, Юра чуть не уронил сестру.
— Э! Ты как это сделала?
— А так сделала. Книжки читаю, а не как ты, вот и сделала.
Не обращая внимания на эти слова, брат помчался внутрь. Только кинул напоследок одобрительную бессмыслицу. И забыл, что сестра всё ещё была на его плечах и держалась за его голову. С трудом.
— Отпусти! — маленький кулачок стукнул ровно посреди лба Юры.
— Опять ты стукаться! Ну, спускайся! Брысь с меня!
Машу скинули чуть ли не как мешок картошки. Благодарная и тому, она поспешила вслед за братом. В парадную. Чистую, ничуть не похожую на грубую кирпичную кору города. Свет ламп отражался на обивке мягких диванов и начищенном до блеска паркете. Ковёр же приглашал ребят на тропинку мимо столов со всякой всячиной за опущенный турникет, к лифтам. По крайней мере, это был единственный освещённый путь. Все остальные дороги уходили во тьму.
— А это что за книжка, знаешь?
Нисколько не настороженный такой избирательностью света, Юра вертел в руках большой старенький кожаный блокнот. И уже выискивал взглядом что-то в темноте. Ему хоть вывеску делай — не туда пойдёт.
— Юр, ты не думаешь… что нас ждут?
— Ждут? — даже не обернулся он. — Ну да, знаю. Подождут немного. Хочу узнать, чего тут есть. Вон, компьютеры-то необычные. У нас в убежище таких не было. А игры тут есть?..
Оставалось только хмыкнуть, буркнуть и пойти разбираться самой. Это Маша и сделала. Она робко прошла турникеты, боясь, как бы спящие стражники не остановили её, и встала перед лифтами. Только над одним горела лампочка. Над самым большим. От них хотят, чтобы?..
Внезапно проснулся динамик, висевший под потолком. Сперва из него донёсся неимоверный треск, будто порвались тысячи веревок, а после что-то большое, падая, наверное придавило хвост котёнка, до того истошный писк разнёсся по всем уголкам башни. И всё это произошло так быстро, что ребята даже уши не успели прикрыть. А прежде чем они могли подумать о том, что это могло быть, к ним обратился женский голос. Электрический и монотонный.
— Приветствую вас, граждане Айбарска. Благодарю за визит. Надеюсь, вспомогательные системы смогли обеспечить достаточный функционал во время моего запуска. Для последующего управления, пожалуйста, спуститесь в убежище ядра. Доступ открыт.
Двери лифта раскрылись с приятным звоном.
— Это робот? — проорал брат прямо над ухом.
Маша вздрогнула и замахала на Юру руками. То от него шума, что не уснёшь, то подкрадётся так, что и в упор не заметишь. Ни то, ни другое сестре не нравилось. И уж тем более вместе.
— Уйди! Надоел пугать!
— А ты не пугайся, я и не буду, — только усмехнулся Юра. — Робота-то не испугалась.
— Да не робот это, дурак!
— А что тогда?
К удивлению, брат с неподдельным интересом ждал, что скажет сестра. Та же, не замечая этого, с раздражением пробурчала, смотря на динамик:
— Ин-тел-лект это. Ис-кусст-вен-ный. Хоть это ты понимаешь?
Кивок.
— Это компьютер, получается?
— Ну да. Получается.
Немного нужно было, чтобы загорелись мальчишеские глаза. Этого же хватило, чтобы по спине Маши побежали мурашки.
— Во как, — на миг его дыхание замерло. — Он ведь наверняка большой и умный, как в том фильме, помнишь? Или как главный ИИ убежища? Посмотрим?
Голова сестры сама собой обернулась к выходу. Вспомнились книги о злых компьютерах, которые непонятно отчего захватывали, убивали и уничтожали всё вокруг. Много книг. И фильмов. И игр. Убежище ломилось от таких историй, едва оставляющих место учебникам и энциклопедиям. Вдруг это тот самый?..
Но вопреки самым большим страхам, дверь как была открыта, так и осталась.
— Не знаю. А вдруг она злая?
Голос компьютера вновь зазвенел, заставляя девочку подпрыгнуть.
— Могу уверить вас, что нет. В моей программе нет установки на «зло». Я создана для регуляции процессов военного и гражданского секторов и обеспечения аварийного функционала.
Не стоило так громко говорить о ней прямо тут. Правда, Юра так не думал. Он сразу же прокричал в ответ невидимому компьютеру:
— А откуда мы знаем? Может, эти твои процессы злые-злые?
— Прошу уточнить: что для вас значит «зло»?
Маша тихонько ответила:
— Если вот вор какой-нибудь. Или маньяк…
— Полагаю, вам требуется доказательство того, что данные действия мной не совершались. Предоставляю статистику за всё время моего существования — двадцать четыре года. Наименование единицы: Дезоляция ВГ-2. Участия в военных операциях принято не было. Причастие к убийствам — невозможно.
— Ну и что? Вдруг ты врёшь? — Юра весело изобразил «лапшу» на ушах. — А как мы поверим, так ты сразу нас переубиваешь?
— Рациональные опасения. Однако на данный момент действия «убийство», «разрушение» и «захват» излишни и иррациональны. Необходимо восстановление функций жизнеобеспечения города в связи с возвращением населения. Требуются подтверждение пользователя и данные о людской популяции для эффективного распределения. Мобилизация ресурсов на уничтожение контрпродуктивна.
— Э-эм… А что она сказала?
Юра с надеждой обратился к сестре. Маша хмурилась, но не отвечала. Сама не понимала. Молчание.
Спустя несколько секунд компьютер прервал тишину:
— Судя по реакции, вы не поняли сказанное ввиду причины: «дети». Правильно ли понята ситуация?
Не думая ни секунды, Юра выпалил:
— Да! Говори попроще, пожалуйста.
— Желания пользователя учтены. Перестраиваю стиль общения.
Щёлк. Неведомый механизм пришёл в движение и тут же остановился. И уже совершенно другой голос заговорил с ними.
— Здравствуйте, детишки! Давайте познакомимся!
В отличие от предыдущего, этот полнился радостью и добротой… Пытался казаться таковым. Он был словно украден у персонажа мультфильма, но какого — ни Юра, ни Маша сказать не могли. Уж слишком странный был этот голос. Ненастоящий.
Сестра незаметно прижалась к брату. А он к ней. Даже Юра побаивался этого натужного подражания.
— Эм… Деваляция или как тебя там… Ты пугаешь… — осторожность, столь не присущая мальчишке, резала слух.
Пару секунд безмолвия. Прозвучал уже знакомый щелчок.
— Отзыв принят. Возвращаюсь к исходному варианту. Можете ли вы сказать, где я ошиблась?
— Ты просто страшная какая-то стала, — ответила Маша. — Лучше говори так же, но… Понятнее.
— Можно ли понимать эти слова как «говорить простыми терминами»?
— Как скажешь, только не нуди больше, — Юра покосился на сестру. — Мне и Машки хватает.
Сестра ответила колким взглядом.
— Когда ты говоришь так радостно, ты… — мысль медленно выходила из головы Маши. — Вот будто не ты. Как будто ты притворяешься.
— Я не способна притворяться. Я только стремлюсь подстроиться под вас.
— О! Вот так гораздо лучше! — воспрял Юра. — Говори так!
— Если тебе не трудно, конечно, — добавила Маша.
— Желаемая речь закреплена. Спасибо за исправления. Однако для более значимых и важных в этот момент изменений в моём поведении необходимо ручное управление. Прошу, если это возможно, спуститесь к ядру.
Ребята переглянулись. После этого разговора Дезоляция не казалась злодейкой. Если подумать, она не была похожа ни на один компьютер-убийцу, сколько не перебирай. Те Юре казались крутыми, а Маше — страшными. И только Дезоляция для них обоих была удивительна. И немного чудаковата. Не больше.
— Так как, идём? — первым высказал мысль брат.
— Не знаю, — всё ещё колебалась сестра. — Но, наверное, ничего плохого не случится. И ещё…
Главное сказано, а значит, остальное слушать уже не нужно. Потому Юра не терял времени.
— Тогда идём!
— Эй, подожди! Хватит убегать, пока я говорю!
Брат только рассмеялся и припустил к лифту ещё быстрее.
— Ничего не слы-ышу!
Как обычно, выбора не было. Только бежать следом. Попутно надеясь, что братец себе ничего не сломает. И не заграбастает всё самое лучшее.
Светлая кабина встретила детей приятной мелодией и панелью с кнопками. Стены сверкали серебром. Поручни отдавали приятным холодком. Маша сжала один посильнее. И прислушалась. Динь-динь, па, та-та. И шипение, как из радио. Потрескивание. Грустная мелодия. Спокойная, милая, но до чего же тоскливая. Так и должно быть? Если кто и знал, то точно не Юра. Все его мысли были обращены к кнопкам. Светящиеся, вогнутые, приятные на ощупь и подписанные. Первый этаж, второй, третий… Двадцать семь этажей. И ни одного слова о ядре. Как тогда?
Железные двери медленно сомкнулись.
— Прошу, ожидайте, — из ниоткуда явился голос Дезоляции. — Я сама направлю вас к ядру.
Ребята почувствовали, как их самую малость потянуло вверх. Лифт двинулся. Теперь уже, если что, не выбраться. Машина фантазия нарисовала мышь, что попалась в клетку. Только страха было кот наплакал. Это же только переноска. К тому же необычная. Чудная. Любознательность правила девочкой, как и братом, что проверял поручни на прочность. Не просто чтобы сломать, а ради того, чтобы сделать себе самый-самый блестящий меч. И быть самым крутым в войнушках. В убежище-то все крашеное да ржавое. Но к несчастью, перед поручнем, за который держалась Маша, пришлось остановиться. Снова подзатыльник отвесит.
— Дезоляция? — вдруг шепнула Маша.
Ждать не пришлось.
— Я слышу вас.
Лифт с гулким звоном преодолевал отделы.
— А тебя так и зовут? Дезоляцией?
— Верно. Это наименование моей модели — искуственный интеллект «Дезоляция» военно-гражданского типа, номер два. Сокращённо — «Дезоляция» ВГ-2.
— Меня вот зовут Маша. А это, — сестра ткнула в брата пальцем, — Юра.
— Очень приятно. Ваши имена внесены в мою память как пользователи. Предоставляю вашим учетным записям доступ класса «В». Пока вы можете управлять мной только вручную. Голосовые команды отключены.
— Класс «В»? — заинтересовался Юра. — Это что?
— Вы получаете право на использование моих базовых функций и подтверждение активации общих процессов.
— А на тебе есть игры? Мы можем поиграть? Ты ведь компьютер.
— Юра, она не игрушка, — укор звучал в словах сестры. — Дезоляция ведь живая.
— Во мне не предусмотрено носителей для игр и прочих развлечений. Также среди моих свойств нет значения «живая».
— Ну вот…
— Как это так? — удивилась девочка. — Ты же говоришь с нами, думаешь как живая? Почему это ты не живая?
Миг задержки.
— Используя ваше понимание, я являюсь живой. Однако, подставляя меня под общепринятое понимание живого, я таковым не являюсь. Не способна к размножению. Не способна к росту. Не способна чувствовать. Я — лишь подражание жизни. Создаю пример. Булочка и игрушка в виде булочки. Обе мягкие, похожи друг на друга. Однако игрушечная лишена главных достоинств булочки: запах, вкус, утоление голода. Она способна казаться настоящей, но не быть. Так называемая имитация.
— Я так не думаю, — Маша замотала головой. — Мало ли какие там понимания. Ты живая — и всё тут.
Не заставили себя ждать и пять копеек от Юры:
— А разве большая разница? Живая или нет, главное что есть. Вот совсем без булочки плохо будет.
Сестра снова окинула его злым взглядом.
— Да, конечно. Когда мои булочки ел, об этом не думал.
Голова Юры получила очередную оплеуху.
— Ай! Ты мне за это уже давала!
— Ещё раз дам, не обеднею!
Брат полез на сестру, чтобы отомстить, но та, уже не новенькая, ловко укрывалась от его тумаков. Но драка так и не разгорелась.
— Прошу прекратить, — равнодушный голос внезапно показался строгим. — Драки под запретом в помещении ядра. Это для вашей же безопасности.
Ребята застыли, не решаясь, стоит продолжить или послушаться Дезоляцию. И всё же чаша весов склонилась к примирению — злость уже выдохлась, а вот стыд грозился вырасти настолько, что даже Юра его не снесёт.
— Прости… — прозвучало тихоньким хором.
В то же мгновение лифт встал. Двери плавно раздвинулись, открывая вездесущему детскому взору путь в самую интересную комнату, в какой им только доводилось побывать. Вернее, не комнату — зал. Большой, огромный, просто гигантский. И тёмный. В какую сторону ни глянь, не видно края: ни стен, ни потолка. Только пол, длинными ступенями идущий вниз. Настолько длинными, что на каждой из них помещалось по ряду столов и кресел. Но самое главное было в центре. Стержень, идущий из пола и уходящий далеко во мрак, туда, где должен быть потолок. Ствол гигантского дерева, чьи ветви пробираются далеко вверх, к поверхности, а корни раскинулись кругом, вросли в пол и покрылись стальной оболочкой труб. Вокруг такого можно было водить хоровод хоть всем убежищем. Если б людей хватило.
Из стержня выдвинулись и раскрылись две большие пластины, выпуская наружу неразличимую в темноте фигуру. Вокруг неё зажглись голубые огни. Слабые, мелкие, но достаточные, чтобы увидеть хотя бы очертания Дезоляции. А если подойти поближе…
— Приветствую вас в ядре, Мария, Юрий.
Ребята уставились на неё. На них же в ответ смотрела россыпь маленьких огоньков, очерчивающих то ли экран, то ли голову.
— Вот это чудище… — выдохнул мальчик.
Чтобы поскорее удостовериться, что это действительно то самое, Юра широкими прыжками понёсся вниз, к Дезоляции. И настолько увлёкся, что споткнулся и едва успел остановиться. Ещё чуть-чуть — да ударился бы лбом о железки. Так думала Маша. На самом же деле мальчик повис в руках Дезоляции. Та поймала его за секунду до. А ему хоть бы хны.
— Машка, иди сюда! Она мягкая, оказывается!
— Вот если бы Дезоляция не успела, ты бы опять себе лоб разбил, — аккуратно спускаясь, бурчала сестра. А мимоходом обратилась к спасительнице своего брата: — Спасибо тебе.
— Нет нужды благодарить. Защита — одна из моих функций.
С этими словами Дезоляция опустила Юру на пол.
— Прошу прощения за отсутствие освещения. Мне не позволено включать свет в этом помещении без прав, данных пользователем.
Железное тело выдвинулось чуть вперёд, позволяя ещё лучше себя разглядеть. Сплошь чёрное и прорезиненное, с головой без глаз и рта да с проводами, торчащими вместо ног. И ничего яркого, что выделялось бы в темноте. Будто конструктор поскупился для Дезоляции на детали. Дал ей только каркас, чтобы было хоть что-то. Сказали ей, что она не живая. А раз не живая — зачем тратить? Маша хмыкнула.
— Открываю доступ к терминалу прямого управления. Пожалуйста, войдите в ручном режиме, чтобы использовать права класса «В» с помощью голосовых команд.
Грудь Дезоляции раскрылась и из неё выпала черная дощечка — клавиатура. А над ней загорелся голубым экран. Посередине слово «вход» и пустая строчка.
— О! Чур, я первый! — тут же выпалил Юра.
Маша насупилась, но мельком глянув на Дезоляцию, сдержалась. Мальчик же, встав на носочки, быстро, насколько мог, набрал что-то — благо кнопки были подсвечены. И небольшое дополнение…
— К сожалению, «Юра крутой» недопустимо для системы. Пожалуйста, следуйте правилам — напишите достоверное имя.
На экране всплыло красное окошко ошибки, а чуть погодя изображение обновилось. Всё та же пустая строчка. Юра фыркнул.
— Какая скука. Ладно, напишу как надо, — клацая, он добавил: — Но я всё равно крутой.
— Как пожелаете, пользователь «Юра». С этого момента вы можете в полной мере пользоваться своими правами. Теперь очередь Марии.
Та неспешно подошла, вглядываясь в устройство. Маленький компьютер, такой простенький с виду, будто и не для Дезоляции сделан, а чтобы носить с собой. Раньше и правда таскали, если верить рассказам. Даже далеко, в другие страны.
— Мне так и писать? — детские ноги вытянулись, а руки повисли над кнопками.
— Если захотите.
— Значит, буду Марией. А ты так и оставайся Юрой, — обернувшись, Маша показала брату язык и рассмеялась. — Карапуз.
— Не обзывайся!
— Не начинайте ссору, пользователь «Мария». Для предотвращения разногласий имя пользователя «Юра» изменено на «Юрий». Благодарю за регистрацию.
Брат гордо поднял голову и отвернулся от Маши. Даже руки на груди сложил, подчёркивая свою обиду.
— Спасибо, — прошептал он краем рта, надеясь, что только Дезоляция услышит.
Маленький компьютер спрятался в резиновой груди.
— Пользователи, ввиду ручного входа в систему теперь возможно управление голосовыми командами. На данный момент рассмотрению подлежит запуск тысячи четырёхсот пятидесяти процессов. Пятьсот восемьдесят семь из них подлежат уточнению в соответствии с населением.
Обиды или нет, а тут уж они оба взглянули друг на друга, ища ответа и помощи. Это когда же им столько сделать?
— Прямо сейчас необходимо решить только вопросы запуска. Для удобства все процессы собраны в общую программу: «Управление городом». Её составляют: управление освещением, контроль водоочистительных систем и так далее. Для запуска программы подтвердите ваше согласие.
Ребята синхронно выдохнули. Но Маша не расслабилась до конца. Задумалась.
— А почему тебе это нужно? По лифту же ты нас спустила сама.
— Верно, — голова Дезоляции повернулась к девочке. — Я имею постоянный контроль над самыми необходимыми вещами и временный — над всеми. При долгом отсутствии пользователя я теряю способность управлять городом. Время моей самостоятельности — год. Людей не было четырнадцать лет и пять месяцев.
— Так это ж как две Маши, — согласился Юра. — Ясен пень, что отключили. Зачем нужно, когда столько времени никого?
Иногда и в его голове появлялось место раздумьям. Но тех, что высказал Юрий, было мало. Нужно кое о чём попросить.
— Только знаешь, мы… Потерялись немножко. Если мы это сделаем, ты сможешь отвести нас домой?
До того почти неподвижная, Дезоляция кивнула.
— Да. Я получу доступ к камерам, через которые увижу ваш дом. Далее я лично сопровожу вас.
— Сама? — у Юры приподнялись брови. — Как мы тебя отсюда вытащим? Ты ж приросла к этой железяке.
— Я и есть эта «железяка», Юрий. Это называется «древо». В нём заключены мои главные ядра. Кроме того, там хранятся мои автономные оболочки. Та, что перед вами — одна из них. После подтверждения я смогу отправить с вами подвижную на дистанционном управлении.
— Так ты можешь быть как робот? Покажи скорее! Я уже вижу, как ребята обалдеют, когда увидят нас, — широчайшая улыбка засияла на его лице.
— К сожалению, мне неизвестны «ребята». Но, так или иначе, для этого потребуется ваше подтверждение.
Первой выступила Маша.
— Ну, хорошо. Я подтверждаю.
— Эй, почему это ты первая? Моя очередь! — возмутился Юра.
— А вот и нет! Ты уже был первым!
— Прошу, — холодный тон Дезоляции затушил очередной раздор, — не ссориться. Это не приведёт к хорошему результату.
Юра смирился, но всё-таки тихо ворчал себе под нос.
— Ладно, подтверждаю. Но потом чур что — я первый.
В то же мгновение по всему залу включился свет. Только тогда дети поняли, что стены, оказывается, белые, а пол, на котором они стояли — жёлтый. С большими чёрными буквами, складывающимися в два слова: «АКТИВНАЯ ЗОНА».
— Благодарю. Я учту ваше пожелание. Теперь, пожалуйста, покиньте активную зону. Запуск подвижной оболочки: через пять, четыре…
Не успела Дезоляция сказать «три», как и сестра, и брат оказались за чертой. Только если Маша — на ступеньке, в отдалении, то Юра едва вышел за обозначенную границу. Пришлось девочке оттягивать его за шиворот.
— …два, один…
Гладкая, без трещин и углублений поверхность древа раскрылась чуть правее. Шипение, гудение и треск заполнили зал. Застоявшиеся механизмы кряхтели, но делали свою работу — освобождали ото сна высокого робота. Всё его тело было покрыто чёрными железными пластинами, а из-под них на руках выглядывали носы инструментов. Но самое главное — у этого робота были ноги, красивые и правильные, как в мультиках. Одно осталось таким же: голова без глаз и рта. Их заменило чёрное стекло, тянувшееся от макушки до подбородка. Хоть что-то.
Вновь прозвучал голос Дезоляции. В этот раз — со стороны робота.
— Пробуждение оболочки-универсала завершено. Пожалуйста, следуйте за ней.