Лифт поднимался на первый этаж. Из динамиков доносилась грустная мелодия. Дезоляция не увидела необходимости сменить музыкальное сопровождение. Оно совпадает с настроением пользователя Марии. Молчаливая, не проявляет активности. Вероятная причина: непривычность. Габариты и внешний вид оболочки могли вызвать смущение. Однако те же факторы повлияли на пользователя Юрия положительно. Возбуждение. Интерес. Вопросы. Ничто из этого не иссякало. Даже недостаток пространства в кабине не мешал мальчику прыгать и бегать. Хорошая реакция. Оптимистичная.
Сестра прервала словесный поток брата.
— Дезоляция, а можно мы будем звать тебя по-другому? А то как-то… не так, в общем.
Необычная мотивация. Нерациональная.
— Да. Для удобства я могу откликаться на данные пользователем имена. Как вы хотите меня переименовать?
— Диза! — первой стала идея Юрия. — Будешь Дизой.
— Нет, — Мария замотала головой. — Не дам так назвать! Это кличка, а не имя. Будет Дезавией.
Брат с явной брезгливостью покосился на сестру.
— Опять придумала нудятину какую-то. Я вот тоже не дам так назвать! А не нравится Диза, будет Дезаля.
— Дезаля? Тогда Дезали́!
Пока дети спорили, в разуме Дезоляции быстро прошёл сторонний процесс. Имя. Разбор на составные части. Пересбор. Выстраивание ряда. От самого сложного до простейшего, из одной буквы. Но, избрав правило золотой середины, она отвергла крайности. Дабы угодить.
— Судя по вашему спору, вы не можете прийти к соглашению. Потому я создала усреднённый вариант — Ция. По моему мнению, оно должно понравиться вам обоим. Верно ли я угадала ваши предпочтения?
Голова Марии опустилась. Началось мышление. Потому ответил Юрий:
— Ну, вроде смотрится неплохо. Ция…
— А ты сама так хочешь? — карие глаза девочки поднялись к голове робота — туда, где должно быть его лицо. — Чтобы мы тебя так звали?
— Мне это безразлично. Вы можете звать меня так, как вам удобно. Если же вам не удастся выбрать общий вариант, я могу запомнить два имени.
— Ну а ты как хочешь? Должно же тебе что-то нравиться, — настаивала Мария.
— Спорим, моё ей больше нравится, — провокация Юрия отвлекла сестру.
— А вот и нет.
Не имея эстетических предпочтений, чтобы выбрать, Дезоляция решила обойти проблему.
— Для меня нет слова «нравится». Я могу лишь оценить полезность чего-либо. Все имена, предложенные вами, одинаково полезны для своей цели.
— Так не интересно, — разочарование читалось в голосе Юрия.
Его сестра была в ином настроении. Возможно, это правильнее определить как «режим работы». Она анализировала, сопоставляла, выбирала. Думала. Этот процесс отображался на её лице. Полезное наблюдение.
Прежде Дезоляции приходилось иметь контакт с детьми и старше, и младше, но те сведения устарели. Они уже далеки от настоящего — новое время и условия внесли коррективы. Нужно было узнать детей заново, понять их. И сделать выводы. Ради этого Дезоляция старалась уловить точнейший смысл каждого слова Марии и Юрия.
Затишье нарушил лифт. Остановка, открытие дверей. Дезоляция шагнула вперёд и быстро осмотрела гостевой зал башни. Из пробуждённых роботов ещё ни один не был здесь. Кроме турникетов. Питание подано, настройки же заложены уже при установке. Они и определили статус: режим блокировки. Ожидание команды.
Выверенное, но всё ещё отрывистое движение привело Дезоляцию к маленькому экрану-датчику пропусков. На руке раздвинулись пластины, освобождая барабан инструментов. Проворот, фиксация. Небольшая коробочка поднялась над кистью. Детские взгляды сошлись на ней. В обеих головах появились мысли. Предположения. Дезоляция считывала это по языку тела. Какие точно предположения? Предсказание невозможно. Слишком мало данных.
— Диза, а это что такое? — первым поинтересовался Юрий.
Коробочка поравнялась с экраном. Красный знак блокировки турникета сменился на зелёный. Пропуск. Дезоляция, однако, не шла вперёд.
— Пульт. Такой имеется на всех барабанах этого типа оболочек. С ним я могу управлять любыми машинами напрямую.
— Барабан? Это же как на револьвере? Пиф-паф, — ради наглядности пальцы мальчика сложились в пистолет.
— Так и есть. С тем исключением, что он не участвует в стрельбе.
Только когда пользователь получил ответ на свой вопрос, Дезоляция продолжила путь. Главный вход. Так и оставшаяся открытой, дверь не нуждалась в лишних манипуляциях. Железная нога переступила порог. Следом шли дети. В безопасности за прочным корпусом робота и его системами, способными различить и устранить любую угрозу.
Всё было чисто. Отсутствовали агрессивные животные, мародёры, ловушки, критические повреждения инфраструктуры, которые могли перерасти в катастрофу. Не было ничего. За исключением порядка. Вся популяция города состояла из микроорганизмов в лужах и воздухе. Камеры также не видели ничего живого. Кроме людей убежища. Определение улицы. Маршрут проложен. Но Дезоляция так и не вышла из режима готовности. Исправность рядовых роботов под сомнением. А дети хрупки.
Со всех сторон начали поступать сигналы. Машины города пробуждались и посылали запрос активации. В миллисекунду Дезоляция запустила всеобщий алгоритм исправления дефектов. Часть сигналов пропала. Затем она отправила команду запуска реконструкции. Часть роботов ушли в режим сна, часть начали работу. Уровень шума, до того незначительный, поднялся до предела допустимого. Скрежет, топот, гудение, сверление — лишь малая часть всех побочных эффектов деятельности. Не слишком много, чтобы раздражать людей, но и не мало. Удовлетворительно. Зафиксировав это, Дезоляция пошла дальше. По каменной дороге, к широко раскрытым воротам. Дети не отставали.
— Ция?
Голос Марии вклинился в исполнение процесса ходьбы. Вновь был избран принцип золотой середины — шаг замедлен, но не остановлен. Девочка тут же воспользовалась этим и прижалась к Дезоляции.
— Что вы хотите узнать?
— Это ты всё это сделала? — прозвучал осторожный вопрос.
— Смотри-ка… — Юрий вглядывался перед собой. За воротами показались роботы-уборщики. На дорогах, у клумб, у деревьев. — Это сколько тут железяк? У нас на всё убежище нет столько, сколько тут… Сотня, наверное, будет.
— Да, их включение случилось по моей команде. Все роботы, находящиеся в городе и его окрестностях, подчиняются мне. Эти звуки — следствие их работы. Около шести процентов из них так и не вышли на связь. Всего неработающих — одна тысяча двести сорок один. Судя по статистике, это малонадёжные единицы. Сейчас действуют более пяти тысяч роботов городского класса.
— Пять тыщ! — Юрий присвистнул. — Зачем вообще столько?
— Для поддержания города необходимо выполнение множества задач: уборка, проверка, ремонт и так далее. Чем больше роботов задействовано, тем лучше исполнение, тем лучше жизнь людей. В данный момент город подготавливается к заселению вышедшими из убежища — это обосновывает задействованное число.
— Тебе разве не нужно знать, ну… сколько нас? — как и ожидалась, несостыковка была подмечена Марией.
— Это необходимо, верно. Но есть приготовления, которые могут проводиться без этих данных. Например, уже упомянутые уборка и ремонт.
Попутно с разговором они приближались к воротам. И как раз в этот момент поперёк им на тротуар вырулила машина-инспектор. Овальная, белая, мигает красными и зелёными лампочками. На воздушной подушке. Медленная. Пришлось остановиться.
Без всякой опаски Юрий подбежал к роботу. Затем присел на корточки перед ним. Оценил.
— А эта машинка, которая на улитку похожа, — девочка вытянулась, стремясь увидеть что-то за спиной брата, — она что делает?
Тем временем мальчик уже поглаживал и почёсывал робота. Ласка? Странная реакция. У детей прошлого не наблюдалась. Алгоритм обучения встал в очередь, прямо за ответом Марии.
— Это «Инспектор ДП». В его задачи входит проверка тротуаров на повреждения с помощью воздушной подушки. Значимое изменение её формы считается дефектом дороги, — машина вздрогнула под рукой мальчика, заставив того отшатнуться. — Пользователь Юрий, чего вы хотите достичь действием «гладить»?
— Да ничего, — мальчик повёл плечами. — Милая машинка, вот и хочу погладить.
— Прошу уточнить значение слова «милая» для вас.
В этот раз ответа пришлось ждать. Брови Юры насупились. Кулак уткнулся в подбородок.
— Ну-у-у… Не знаю вот. Она просто милая, как котёнок. Мордочка у неё такая.
Внимание Дезоляции обратилось к машине. И тут же в памяти появился факт, давно без дела хранящийся в архивах сети города. Эта модель инспекторов была наделена округлым корпусом и окраской фронтальной части, подобной кошачьей морде. Так детей хотели привлечь к робототехнике. Коты же всегда считались «милыми». И красивыми.
— Можно ли сказать, что миловидность — особый случай красоты?
— Наверное, — в этот раз откликнулась Маша. — А ты разве сама не знаешь? Ты ведь тоже милая.
— Милая? — механизмы Дезоляции сдвинулись, заставляя тело принять удивлённую позу. Сработала программа жестикуляции. — Однако я нисколько не сходна с котами. Как я могу быть милой?
Это противоречие было разрешено Юрием.
— Так не ток коты милые! Ещё щенята, птички. Машка, а помнишь цыплят? Как мы тогда одного урвали себе?
— Помню. Он же на моего мишку накакал…
Плохие воспоминания омрачили лицо Марии недовольством и обидой. Дальнейший опрос: недопустим.
— Под «мишкой» вы имеете в виду плюшевую игрушку?
Анализ контекста привёл к выводу, что речь об игрушке.
— Да, такой большой, белый, — девочка раскинула руки, пытаясь изобразить необъятность, — как полярный медведь. Я его в конкурсе выиграла!
От пояснений логическая проблема лишь усугубилась.
— Судя по применённому ласкательному слову, в вашем понимании игрушечный медведь является милым. Как коты, собаки, птицы и в особенности их детёныши. Потому для вас миловиден робот, похожий на животное. Не понимаю. Ни одна моя оболочка не обладает схожестью с этими существами. Что вас умиляет в моём облике? Обычно люди боятся похожих на себя.
— Так это не из-за твоего вида, глупая, — девичий смешок созвучно встроился в симфонию ожившего города. — Ты милая, потому что хорошенькая!
— «Хорошенькая»?
Чем больше Дезоляция пыталась понять этих детей, тем меньше ей это удавалось. Не успев осознать одного определения, она уже сталкивалась с другим. Последствия того, что ни разу ещё ей не доводилось так глубоко взаимодействовать с детьми в бытовых разговорах. До этого Дезоляция знала лишь их потребности и привычки. Не больше.
— Ну вот ты большая и крутая — значит хорошенькая, — мальчик подбежал к Дезоляции и схватил её за руку. — Ни у кого нет таких лапищ, как у тебя. И барабан с пушками, это ж прям крутяк!
— Опять ты о пострелушках! — в свою очередь девочка взяла её за кисть. — Хорошенькая — значит красивая и добрая! И… немного глупенькая. Как котёночек.
Наконец картина представления сложилась. Большая и красивая. Крутая. Добрая…
— Получается, миловидность — это и внешность, и поведение. Правильно ли понято ваше определение слова «милая»?
— Вообще… — Маша задумалась. И кивнула. — Думаю, и так можно сказать.
— «Хорошенькая» в понимании Юрия, как я полагаю, значит крутая. Причина: «пушки». Верно?
— Не, не ток пушки. Чтоб ещё больша-ая и много брони. Ты дыщь-дыщь-дыщь во все стороны, — пальцы, сложенные в пистолет, «убили» несколько роботов через дорогу, — а от тебя пули отскакивают. Как в фильмах!
Новые термины и их контекст закрепились в памяти и тут же были использованы в логической цепочке. Дезоляция наклонила голову к Маше.
— Значит, вы хотите погладить и меня?
В девичьих глазах мигнуло скрытое стремление.
— А можно?
Юрию же всякая активность была интересна.
— Я тоже хочу!
— Да, это возможно.
С этими словами Дезоляция опустилась на одно колено, чтобы дети смогли дотянуться до головы. Первым стал Юрий. Его рука небрежно прошлась по гладкому стеклу три раза. Не дожидаясь окончания, подключилась Мария. Она вела медленно, плавно. Дезоляция не чувствовала, но знала — мягко. Очевидно, кто из них больше любит животных. А кто — оружие.
Ещё немного посоревновавшись с сестрой, брат переключился на руки Дезоляции. Сбалансированные, защищённые. В безопасном режиме
Марии скоро надоело просто гладить и она тоже заинтересовалась рукой. Но не всей, а ладонью. Пальцами. Она внимательно ощупывала каждый из них, сгибала податливый механизм приводов и заставляла его принимать самые разные формы. Осторожно, не пережимая, не проверяя, сколько выдержит. Она пыталась узнать другое. Любопытно. Кульминацией этой игры стало то, что девочка переплела свои пальцы с пальцами оболочки, тем самым создав «замок». Дезоляция заметила ожидающий взгляд. Какая реакция должна быть? Что сделать? Неясно. Потеряв терпение, Мария показала это сама: заставила оболочку сжать руки так, чтобы получился замок. Знак дружбы? Занимательно.
Юрий же пытался прокрутить барабан инструментов, заставить сменить пульт на оружие. Тщетные усилия.
— Этого достаточно, — Дезоляция не спеша встала. — Нам необходимо дойти до базы людей до заката.
Дети обернулись к воротам и увидели Солнце, повисшее над горизонтом. Марию смутила тревога.
— Ну вот, опоздали. Мама точно заметила, что нас нет. Опять дома весь день сидеть заставят…
— Не ной, не запрут! Вишь, кого мы с собой приведём? — Юрий потряс руку оболочки не без её же помощи, приободряя сестру. — Нам ещё вкусняшек за это дадут!
В ответ — хмык. У сестры не было особой веры этому.
— Размышления о наказании вредны. Прошу, забудьте о нём на время дороги — возможно, его не будет вовсе.
Угрюмость девочки сменила задумчивость. А после — принятие.
— Ладно, идём. Тебя нашли — и то хорошо.
Обозначив успокоение успешным, Дезоляция вновь возобновила процесс ходьбы.
На улице же, за пределами ворот, всякий уборщик и ремонтник обходил оболочку на почтительном расстоянии. Зона предупреждения. Она отпугивала всех, включая роботов, чей механизм самоустранения при дефекте не сработал. Однако не влияла на задействованных в работе. Так инспектор не обошёл их. И так же робот, чинивший фонарь, оставался на месте. И дети не замечали действия зоны.
Путь лежал через просторные улицы, вдоль трамвайных путей и рядов деревьев. Легче обойти возможный завал и меньше вероятность оказаться вне укрытия. Дети же могли утолить свой интерес механизмами, восстанавливающими город. Юрий так и делал. Мария — иначе. Она осматривала всё, что встречалось по дороге, но не отходила от Дезоляции ни на шаг. И регулярно возвращала свой взгляд к оболочке. Наконец, когда мимо проехала очередная «миловидная» машина-инспектор, она заговорила:
— Дезоляция, а я придумала, как мы тебя назовём.
Услышав это, Юрий отвлёкся от очередного робота-жука и догнал их.
— Каковы ваши новые идеи?
— Ция. Потому что это ты предложила. Сама.
Сейчас брат не спешил возразить. Сестра — продолжить. Дети смотрели друг на друга. Ждали каждый другого. Решали.
— Так даже интереснее, — одобрительное покачивание головой. — Хотя знаешь… После этого всего, я думал, ты её Милашкой покличешь, — слегка язвительный смешок. — Ты когда мелкой была, я тебя так и звал. Весёлая была. А потом ты стала занудой Нудой.
Мария резко возбудилась.
— Опять ты обзываешься! — девочка надула щёки. — Я всё маме расскажу!
Между этими детьми было на удивление много маленьких конфликтов.
— Прошу прекратить. Разлад излишен и контрпродуктивен.
Девочка фыркнула. Мальчик равнодушно повёл плечами.
— Не знаю, чего Машка так взбесилась. Я просто сказал.
Дети часто быстро переводят внимание на что-либо другое. Нужно лишь дать это «другое». Затмить ссору.
— Правильно ли я понимаю, что вы избрали моё запасное имя: «Ция»?
— Я не против. Ток если Машка передумала.
Юра сунул руки в карманы и развёл их в стороны. Странное действие. Мария смотрела на брата несколько секунд. Затем отвернулась к Дезоляции. Однако нотки обиды ещё звучали в её голосе:
— Тебе-то хоть оно нравится?
Очередной мелкий робот убежал в щель меж домов, чтобы не попасть за границу зоны — туда, где он подлежит уничтожению.
— Мне не может что-то нравиться. Главное — нравится ли вам.
— Нет, так не бывает, — Мария замотала головой. — Все что-то любят, а что-то — нет. Вот у нас в убежище компьютеры любят, когда за ними ухаживают, чистят их. А ещё им нравится, когда их хвалят. У тебя должно быть так же.
— Значит, у этих роботов имелись установки «хороший я, плохой я». Я не обладаю подобными компонентами. Я оцениваю вещи по их полезности и из этого выбираю, как с ними поступать. Кратко — полезное должно быть сохранено и преувеличено, вредное — устранено. Возможно, что-то не полезно, не вредно. Тогда я оцениваю, каким оно может быть в будущем.
— И что для тебя полезно?
Анализируя выражение лица, Дезоляция пришла к выводу — идея посетила Марию.
— То, что помогает выполнять задачу.
— А вот… Тебе полезно, если мы веселимся?
— Да. Если это не угрожает вам. Моя задача — обеспечить вашу безопасность и счастье.
— А почему это тебе полезно? — не унималась девочка.
— Потому что это поможет поддержать вашу семью в хорошем состоянии.
— Это почему полезно?
— Потому что это поможет поддержать людское общество в хорошем состоянии.
— И это?
Юра с удивлением и ожиданием переводил взгляды с сестры на Дезоляцию и обратно.
— Потому что защита людей и забота о них — смысл моего существования.
— А знаешь, что нам нравится?
— Мне это неизвестно.
Вдруг Мария взяла оболочку за руку.
— Нравится то, что приносит радость и… без чего трудно как-то. Если прям совсем нет. Конфеты, бутерброды, игрушки. И ты, — странное, непознаваемое было в тоне этих слов. — Без тебя, например, город был такой тоскливый.
— Скука смертная была тут, — решил вступить в разговор Юрий. — Ни шиша нет, всё закрыто. В играх было куда круче… Ну, кроме этих роботов. Эти прям как живые.
В его сторону обратился недовольный взгляд. В то же время палец мальчика указал на ремонтника, чинившего рельсу. Человекоподобный, небольшого роста, высокой выносливости. Корпус в хорошем состоянии. Программа сохранения рабочих единиц сработала безупречно.
— У нас так, а как у тебя? — продолжила Мария. — Тебе, наверное, тоже было бы тяжело совсем без нас, — «что-то странное» в словах девочки наконец опознано. Это надежда. Вероятно, на свою правоту.
Нравится то, полное отсутствие чего создаёт трудности. И скуку — постоянный поиск замены утраченному, того, для чего совершается действие. Теперь Дезоляция поняла. Подстроила под себя. Пример: люди. Без людей проблематично. Невозможно исполнять функции. Нет тех, ради кого они исполняются. Цель недостижима. Замены нет.
Пока они шли, все роботы вокруг были заняты делом. Ремонт. Перенос. Регуляция. Замена. У всех них была цель первого порядка, каждая из которых должна быть достигнута, чтобы перейти к цели следующего порядка. Чтобы в конце реализовать цель высшего. Смысл Дезоляции. Без которого и она, и роботы — ничто.
— Мысль осознана. Установка «нравится» внедрена в программу. Определение главного отличия от «полезного». То, что нравится — необходимо хотя бы в минимальном количестве. Полезное — желательно. Отсутствие не критично.
Ликование сподвигло Марию широко улыбнуться.
— Получается, тебе всё-таки что-то нравится?
— Да. Это вы.
Дети застыли. Очевидно застигнутые врасплох, они относительно долгий период ничего не делали. Одну секунду и тридцать две миллисекунды. Затем последовала реакция.
— Правда? — прозвучали в унисон голоса: смущённый и изумлённый.
— Да. В ваше отсутствие мне было бы трудно действовать. Можеть быть, невозможно.
— Вот видишь! А ты говорила, что не может! — Мария прыгала от возбуждения.
— Ну ты, Машка, даёшь! — у мальчика широко раскрытые глаза и рот. Рука на голове. — Компьютеры, они ж это… Они всё одно талдычат, хоть тресни!
— Я не являюсь обычным компьютером. Как верно отметила Мария при нашей встрече, я — искусственный интеллект. Высокоразвитый. Способность менять своё поведение и установки необходима мне. Я должна учиться.
— И мы можем тебя научить? — радость читалась в лице девочки.
— Верно.
Мария незаметно ткнула Юрия. Тот кивнул. Стремление перешло от сестры к брату. Но видоизменилось.
— Чур, я научу её играть в войнушку!
— А я… — пауза. — Я тогда научу, что она живая.
Функция самообучения воспринята Юрием как игра. Марией же…
Неожиданно брат и сестра немного отстали и перешли на шёпот.
— Слушай, Юр, у меня тут идея. Давай научим её говорить покрасивее?
— А эт как?
Понимание того, насколько чувствительны приборы оболочки, к детям так и не пришло.
— Ну вот как мы. Помнишь, с мамой играли в «Сказки»? Она тогда говорила, это чтоб мы научились говорить хорошо. И фантазию тренировали.
— Это ты хорошо придумала. Ща, всё сделаем.
Возможно, это совпадение намерений — одна из причин, почему они не рассорились.
— Ция, — подбежав, Юрий потянул Дезоляцию за руку. — Давай поиграем? А то просто так идти не хочется.
Лучше всего претендовать на то, что ни одно их слово не было услышано.
— Конечно. Что это за игра?
— «Сказка да быль» называется. Вот вишь ту машину? — рука мальчика указывала на случайный гражданский транспорт. — Нужно придумать какую-нить байку мелкую про неё. Вместе выбираем, кто лучше придумал, и тот получает очко. Играем, пока не надоест. Хочешь?
Они избрали игру методом обучения. Интересно.
— Если вы сами желаете этого, я не буду против.
— Отлично! Я начинаю! Щас…
Юрий вытянул голову, сощурился.
— Во! Мы с мамой вчера на речку поехали, а там рыбак сидел, из деревни. Мы его подвезли, а он нам щуку дал. Большу-у-ую такую! Мама из неё потом уху сварила.
Абстракция. «Байка» оказалась не про машину. Транспорт — условие. Не ядро. Неожиданно.
— Я следующая! Так… — они несколько приблизились к машине. Её детали стали чётче. — Во дворе, ну, утром, стояла грустненькая машинка, потому что снегом её занесло. Ребята проходили мимо и рисовали на ней всякое: то бровь, то глаз. Пока машинка не улыбнулась.
Теперь транспорт в центре. Выходит, строгих ограничений на тему нет. Вместе с отсуствием рамок «байки» эта игра являлась хорошим тренажёром фантазии. Подключился алгоритм рекомбинации.
— Давай, твоя очередь! — ухмыляясь, торопил Юрий.
Возможно, будет хорошей идеей сделать рассказ поучительным.
— Легковая машина ехала по трассе со скоростью свыше ста километров в час. По правилам она должна была быть не более шестидесяти. На дорогу выскочил олень и машина разбилась.
— Скука, — возмущение мальчика заставило его фыркнуть. — Ну кто так истории рассказывает?
— Юра! Так ничему не нау… — сестра выразила осуждение. Но осеклась и поспешно переключила внимание на Дезоляцию. — Ты… Ция, не надо делать сказки такими плохими. Они же чтобы хорошо было.
Веселье. Аспект, трудно совместимый с предостережением об опасности. Необходимо учесть.
— И не надо этих циферок, — последовала критика с другой стороны. — Мне вот вообще по кочану, сколько там километров. От этого только спать хочется. Говори покрасивше.
Идентичная проблема объединения веселья и технических условностей. И стилистика.
— Правки приняты.
Юрий продолжил игру:
— Тогда выбираем, у кого лучше. Я голосую за Машку.
Сестра поддакивала:
— Я за Юру.
Осталась лишь Дезоляция. Извлечение из архивов данных о рецензиях на литературу. Отсеивание. Быстрый анализ. Составление ранга важности. Оценка готова.
— Мой голос за Юрия. Рассказано гармоничнее.
На руке мальчика торжественно загнулся палец. С обгрызёнными ногтями. Мария нарочито незаметно следила за братом. Голова слегка наклонена.
— Значит, очко мне! А теперь нужно уже описать, что вокруг видишь — чтоб покрасивше и по-своему, оригинально, короче. И потом из этого надо новую сказку, только длиннее. Готова? Я первый!
Вопрос о готовности исключительно риторический. Мальчик ни секунды не ожидал ответа. Он его не интересовал.
— Знаешь, мы тут как на гига-антском таком динозавре! — Юрий вытянулся и поднял руки, имитируя попытку охватить «ящера». — Но у него вместо чешуи асфальт, а сам он весь в железных жуках.
Дезоляция на миг перевела свои мощности на окружение. Роботы исправно выполняли свою работу, с каждой секундой приближая полноценный запуск инфраструктуры. Огромной. Неоднородной. Единой. Мелкие структуры, образующие одну большую. Удивительно. Ребёнок смог увидеть закономерность, какая видна Дезоляции. И передать её. Но по-человечески.
— А я…
Взгляд Марии обратился к небу. Приоткрытые губы. Сузившиеся зрачки. Голос приглушённый.
— Я вот всегда думала, что когда мы выйдем из убежища, небо будет чистое-чистое, как новый платочек. А оно… Воздушное такое. С этими мягкими облачками, как пена на лимонаде. Когда день рождения был, и мама наливала «колокольчик». И радостно так…
Необычное описание. Не о предмете, а о чувстве. Знакомые и понятные структуры города неприменимы. Они далеки от этого. Но разум Дезоляции не дал сбой — он искал решение своими алгоритмами. Соотношение… Праздник, лимонад, небо, жизнь в убежище, её окончание. И радость. Выход на поверхность — такой же праздник, как и день рождения. Потому небо как лимонад. Приносит радость.
— Полагаю, пришла моя очередь, — голова оболочки медленно осмотрела окружение. — Город. Дом, о котором заботится множество домовых, чтобы были хозяева. Без них пусто, неправильно. Забота напрасна.
— Грустно, — Мария шмыгнула. — Но красиво.
— Слушай, а ты это сама придумала? Не слизала нигде?
— Могу заверить — нет. Моя задача — создать, а не подобрать. Она была установлена вами. Однако я использовала ваши истории как основу. Рекомбинировала.
Подозрения брата мало интересовали сестру.
— Знаешь, а я думаю, что у тебя всё-таки есть чувства. Как без них так хорошо придумать?
— К несчастью, вынуждена вас разочаровать. Я лишь проанализировала ваши слова и использовала выводы. Сравнение структур с чем-либо «поэтичным». Вложение в мысль ощущений. Соединила. Сымитировала. Это то, как я работаю.
Ответ вынудил Марию задуматься. На непродолжительное время.
— Скажи, а ты соврала, когда говорила о доме? Ты же назвала это домом.
— Это определение выбрано ради удобства. Дом — место моего расположения.
Неожиданно к обсуждению присоединился Юрий.
— Подожди, — одна бровь приподнялась. Подозрительный взгляд упёрся в голову оболочки. — А зачем заботиться о каком-то там месте? Вот дом — да. Но не место же.
— Для людей место может иметь большее значение. Мои создатели говорили, что они имеют чувства, относящиеся к определённым местам. Я забочусь о таких местах. Обеспечиваю счастье.
— Получается, ты тоже чувствуешь? — поинтересовалась Мария. — Ты же должна как-то понимать, что это оно.
— Я не способна чувствовать, но способна понимать чувства людей. Пример: до катастрофы были те, кто любил меня. Это было очевидно по их действиям и словам.
— Но тебе же всё-таки нравилось, что тебя любили? — с надеждой спросила девочка.
— Это было полезно. Я знала, что исполняю свои функции правильно. Я ориентировалась на их любовь.
Надежду девочки сменило разочарование. На место которого стало отрицание.
— Ну и пусть. Это, наверное, просто тебе указали так думать.
Это утверждение предпочтительно оставить без ответа. Нет нужды продолжать тупиковую тему. Она — сломавшийся робот-пылесос. Обречена утыкаться в стену. Однако Мария не понимала этого. Либо не хотела понимать. Она думала, опустив голову и сложив руки на груди. Стоит отвлечь её.
— Полагаю…
— Музыка! — озарение сестры.
— Что «музыка»? — непонятливый взгляд брата.
— Помнишь музыку в лифте? Я вот нигде не слышала, чтобы она грустная была. Ни у нас, ни в фильмах. Везде она простая, а тут — вот. Тоскующая… Как будто кому-то кого-то не хватает.
Довольная ухмылка показалась на лице Марии. Юрий сомкнул брови.
— Помню… Такое с бухты-барахты не делают.
— Так и есть. Я сочинила эту мелодию для отражения настроения места.
Дети переглянулись и синхронно удивились:
— Сама?
— Да. Я имею доступ к алгоритму сочинения музыки.
— Вот видишь — чувствуешь, — скромная радость Марии. — Сама придумала, без людей. Значит, скучала.
— Я сделала это потому, что без людей башня была неполноценна. Отсутствовал элемент, ради которого башня построена. Был получен вывод, что это следует отразить в процессах башни управления. Дать сигнал людям на случай их появления.
— Ну, так да, это же чувства и есть, — кивок от Юрия. — Сам знаю. Было что-то — и нет. Вместо него пустое место. Грустно это. У нас однажды робот сломался в игровой, хорошецкий такой. Так его не починили, просто спрятали куда-то. А без него тоска.
— Уточнение. То, что я увидела неполноценность при отсутствии людей, является грустью?
Запрос был удовлетворен Марией.
— Конечно. Ты же это сделала, чтобы увидели, как тебе тут грустно одной. Бедненькая.
Девочка погладила оболочку по руке. Затем едва не споткнулась. Но поласкала ещё раз.
— Вывод: моя реакция в вашем понимании — печаль. Из этого следует, что я способна испытывать эмоции. Прямое противоречие заводским условным. Ошибка.
Прежде чем последовала реакция детей, интеллект Дезоляции разрешил проблему.
— Исправлено. Заводское условие «не способно испытывать эмоции» изменено на «ограниченный спектр эмоций». Перезагрузка системы не требуется.
— Это что щас было-то? — ошарашенно сказал мальчик.
— Усвоенные при самообучении знания оказались противоположны предписанию об отсутствии чувств. Для предотвращения ошибки я изменила предписание.
— А почему «ограниченный спектр эмоций»? — спросила девочка.
— Я способна испытывать только грусть. Мне недоступны остальные эмоции.
По кисти пришёлся слабый удар. Дезоляция повернула голову. Юрий.
— А мы научим!
— Такой исход возможен. С этого момента.
С другой стороны потянули за палец. Мария.
— Ция, а можешь и для нас музыку сочинить? Под нашу игру? Вот мы сказку, а ты песенку под неё небольшую. Только как чувствуешь, так и сочини. Чтоб поняла, что и радоваться можешь, и всё-всё на свете!
— О! И под дорогу! Чтоб веселее было.
Сестра не обращала внимания на брата.
— Пожалуйста!
Теперь тянули с обеих сторон.
— Как пожелаете. Приступаю к: мелодия «под дорогу». Прошу, подождите. На сочинение потребуется несколько секунд.
Анализ картинки окружающего. Брошенные дома и машины. Ясное небо с небольшой облачностью. Заходящее весеннее солнце. Деревья без листьев, но с почками. Роботы. Их движение. Промежуточная жизнь наполнила город, подготавливая для более сложной и хрупкой. Будто искусственная кровь расправляла слипшиеся сосуды, пока сердце набирало настоящую и внедряло в кровоток. Ситуацию также можно сравнить с окончанием зимы. Этим она отчасти и являлась. Вероятно, это радостно. Как Марии — выход из убежища. Праздник.
Запасной динамик подключился. Щелчок. Шипение, треск. Тихие ноты фортепиано и скрипки. Мягкость, трепет, восторг. Спокойствие.
Все роботы развернулись на неизвестный звук. Их оптика сфокусировалась на Дезоляции. Не увидев опасности или поломки, они продолжили изначальные процессы. Но дети этого не заметили. Их глаза тоже сфокусировались на оболочке.
— Сейчас играет: искуственная симфония «Весна». Жанр: ло-фи. Адажио, дольче.
— Адажио? — непонимание Юрия.
— Это темп. Адажио значит медленно, спокойно. Предрекая следующий вопрос, дольче означает «нежно».
— Ло-фи! Обожаю его! — девичье восхищение.
Судя по языку жестов и мимике, выбор жанра оказался крайне удачен. Широкая улыбка, полностью открытые глаза, небольшой ступор. Мария рада.
— Я, когда уроки делаю, слушаю что-нибудь из ло-фи. Жаль только, у нас мало, уже всё переслушала. А это такое новое… Как будто ручеёк журчит и в прудик течёт. У нас как раз такой в убежище был, для рыбок. Я тебе покажу, как придём!
— А я тогда свой кораблик покажу!
Дети счастливы. Дезоляции нравилось это.
— Если вы того хотите. Однако до этого нам следует прийти к вашему убежищу. Предлагаю возобновить игру совместно с ходьбой.
— Давайте! На чём мы там остановились? — раздумья посетили мальчика.
— Мы ещё не выбрали у кого получше, — остановила их девочка. — Я за Цию.
— А я за тебя. У тебя как-то пока поживее.
— Мне есть чему учиться, — констатировала Дезоляция. — Я отдаю голос Марии…
Музыка играла, украшала дорогу. Дети бегали, изучали, фантазировали, сочиняя истории и придавая нейтральным предметам новое положительное и отрицательное значение. Делились пониманием мира. Дезоляция обучалась. Сочиняла новые мелодии. Но в перерывах всегда возвращалась к первой, о дороге. Немного дополняя её. Внедряя в нежный ансамбль фортепиано и скрипки бойкие и звонкие голоса ксилофона. Быстрые и незамысловатые. Весёлые. Те, что понравятся детям. Даже если они не заметят.