Получив подтверждение, что Коба больше в лекаре не нуждается, Ашту выгнал всех в путь уже следующим утром. Город только просыпался, выпуская из остывших за ночь домов первых сонных жителей. Солнце едва коснулось горизонта с обратной стороны мира, а маленький караван уже пробирался по пыльным улочкам.
К восходу удалось выбраться за городскую черту. К неудовольствию Несущих, пригород в такую рань бурлил жизнью. Дорога, достаточно широкая и удобная, шла мимо аккуратных рядов деревьев и кустов. Вместе с Всадниками по ней туда и обратно шествовали десятки местных крестьян, обремененных котомками, телегами или упрямыми животными. Видеть таких Анвару доводилось лишь у вайцев. Груженые добром эти длинноухие карлики неторопливо переставляли копыта в сторону, указанную хозяином, а иногда, повинуясь одному Свету известным причинам, становились. Просто становились, намертво перекрывая движение. И если местные жители давно привыкли к выходкам своих безмозглых животных, то Анвар довольно быстро вышел из себя. Очередную тупую скотину доведенный Всадник чуть ткнул кончиком ромфеи под самый хвост. Реакция животного озадачила даже его. Неприятно, скрипуче взвизгнув, тварь понесла по дороге, утягивая за собой громко, но неразборчиво ругающегося мужика и теряя заполнившие переметные корзины овощи.
— Ну и зачем? — с полным осуждения вздохом спросил Ашту, провожая взглядом мальчишку быстро и почти незаметно подхватившего с дороги несколько плодов.
Анвар зло выдохнул, не отвечая на вопрос. Его опрометчивое действие привело к обратному результату. За рассыпавшимися овощами потянулись остальные недалекие животные и столь же жадные до чужого люди, окончательно заблокировав дорогу. Огороженные посадки по обоим ее сторонам не позволяли объехать получившееся столпотворение. Гладиаторы так же укоризненно обернулись на несдержанного спутника. Анвара опалило стыдом, вновь распаляя чуть притихшее раздражение. Зарычав он схватил кнут и, раскрутив, щелкнул им в воздухе, привлекая всеобщее внимание.
— Брысь с дороги, твари! — зло взревел Всадник, двигая коня вперед и удерживая кнут так, чтобы было видно всем.
Смелых, как и достаточно глупых, не нашлось, и путникам удалось спокойно проехать образовавшийся затор. На ехидные смешки за спиной Анвар старательно не обращал внимания.
— Ты следующий раз предупреждай о своих великих идеях, — весело попросил Ашту когда ему удалось поравняться с Анваром.
На злой, вопросительный взгляд Несущий хаос с самой милой своей улыбкой пояснил:
— Мы не в Темной империи, здесь немного другие правила. И будь на дороге кто-нибудь из стражников у тебя, мой друг, были бы большие проблемы. Ишь чего удумал, почтенных граждан кнутом пугать, здесь на такое имеют права только стражи, сенаторы и сам шах!
— Пф, — в этот звук Анвар вложил все свое отношение и к местным правилам, и к представителям власти, и к предрекаемым другом проблемам.
Ашту укоризненно покачал головой, но ничего доказывать не стал.
Через несколько дней ухоженные сады закончились, сменившись чем-то вроде степи: высокая, но сухая трава, редкие деревья и долетавший уже сюда песок, поскрипывающий на зубах.
Деревья Всадникам понравились, с таким и дома не надо — широкая, плотная крона укроет от любой непогоды и от погоды тоже. Под ними было очень удобно останавливаться на привал, солнце не пробивало густую листву и снизу царила приятная тень.
Когда начало темнеть Всадники не задумываясь направили коней к виднеющейся чуть в стороне небольшой «роще», точнее трем деревьям выросшим рядом друг с другом. И были слегка удивлены, когда Коба преградил им путь и, яростно мотая головой, объявил:
— Нэлза!
— Почему? Нам нужно где-то переночевать, — чуть склонив голову набок, уточнил Ашту.
— Эранко ику, нэлза спат, смэрт страшный, лошад смэрт, ты смэрт, — глядя прямо в глаза Несущему хаос пояснил Коба.
— От чего смерть? — чуть сузив глаза, изучал далекие деревья Ашту.
— Дэрэва.
— Какое интересное растение, — едва слышно пробормотал Ашту и уже громче, под недовольный стон Анвара добавил, — я хочу посмотреть на него поближе.
— Ашту, демон.
Расхохотавшись Ашту тронул лошадь и поехал к отвергнутым остальными деревьям. Гладиаторы недоуменно переглянулись и в полном изумлении уставились на Анвара.
— Ну его, пусть посмотрит, — махнул Несущий смерть рукой и поехал следом.
Гладиаторы наотрез отказались подъезжать к дереву ближе чем на десяток метров. Ехать дальше на лошадях они запретили и Всадникам. Самому Ашту Коба выдал длинное наставление, суть которого сводилась к тому, что дерево не трогать, дышать через тряпицу, а еще лучше убраться отсюда подальше.
Ашту на все эти слова лишь криво ухмыльнулся и, кивнув Анвару, побрел по высокой траве ближе к стволам.
Тяжело вздохнув, Анвар последовал примеру друга и, спешившись, пошел за ним след в след.
Внешне дерево ничем особым не выделялось. Толстый ствол, низкие почти горизонтальные ветки, покрытые некрупной, глянцево-блестящей листвой, на вид будто вырезанной из кожи, и маленькие красные «яблочки», призывно сверкающие среди моря зелени. Еще был аромат, сладкий и приятный, пробирающийся сквозь накрученную на лицо рубаху и заставляющий желудок требовательно урчать. Некоторые яблочки уже лежали на земле, целые или слегка подгнившие. Рядом, россыпью, валялись многочисленные трупики насекомых и чуть в меньшем количестве птиц и небольших животных.
— Интересное растение, — в голосе Несущего хаос были искреннее любопытство и восхищение.
— Ашту, может нам и правда лучше убраться? — Анвар почувствовал себя весьма неуютно под этим красивым деревом убивающем все, что к нему приблизится.
— Да, сейчас, — с этими словами неунывающий Несущий хаос, вооружившись еще одной припрятанной до того тряпицей, подобрал с земли несколько плодов и ловко закрутил их в ткань. — Теперь можем идти.
Анвар возвел глаза небу и уже ступив назад осторожно поинтересовался:
— Надеюсь, испытывать свое приобретение ты будешь подальше от меня?
— Если очень попросишь, — хмыкнул Ашту, стягивая с лица накрученную рубаху и счастливо улыбаясь.
Коба смотрел на вернувшихся с легким подозрением. Он явно заметил движение Несущего хаос и теперь несколько опасался его запасливости. Агот на мужчин внимания не обращала, она полировала свою булаву.
К счастью, укладываться на ночь на земле среди травы не пришлось. Немного проехав вперед путники обнаружили вполне сносно оборудованную стоянку, где останавливались идущие на полдень караваны. В этот раз она пустовала, позволяя выбрать для себя самое удобно место. Огня разводить не стали. Сухая и жесткая трава Айванны за последний месяц высохла в прах, иногда рассыпаясь от прикосновений.
Всадники сидели на пышущей жаром земле, и вглядывались в нервно прядущих ушами лошадей.
Местные животные одновременно и походили на привычных лошадей и не походили. Тело такое же, только крепче и более оплывшее — под кожей эти лошадки несли запас жира. За поход животное могло потерять почти треть веса. Ашту видел таких, вернувшихся из пустыни в полуденных городах. Страшное зрелище. Сверху скелет, а снизу складки кожи, свисающие до колен. Светло-кремовая густая и жирная на ощупь шерсть покрывала тело и даже нос, а раздвоенные, словно у туров, копыта были почти плоскими. Но если не приглядываться, лошадь как лошадь.
Лошади в очередной раз дернулись, нервно оглядев высокую траву и с укоризной уставились на своих хозяев.
Неспокойно было не только им. Всадники сами вздрагивали, не переставая тихо материться. Чуть в стороне от их импровизированной лежанки Агот рассказывала о своих приключениях Кобе. Понять суть на чужом наречии Всадники не могли. Зато смех, громкий, низкий, пробирающий нутро первобытным страхом, создавал прекрасную атмосферу, даря примерное представление о происходящем в историях.
Смех этот распугал еще недавно шуршавших в кустах грызунов. Заставил в страхе бежать хищников и ночных тварей. И даже разбойники, отдыхай они где-то поблизости, наверняка зареклись останавливаться рядом с этим местом, где в ночи ревут злые боги, радуясь попавшим в ловушки неосторожным путешественникам.
— Я дежурю, — мрачно буркнул Анвар, послушав как разлетается по степи голос Агот. — Демона лысого я сейчас засну.
Ашту понятливо хохотнул, поудобнее устраиваясь у вкопанного столба, на который опирался спиной, но промолчать не смог:
— Не думаю, что нам сегодня что-то угрожает!
Анвар мрачно глянул на друга, но тот уже прикрыл глаза.
Через пять дней перешли границу Айтаны, вместе с окончанием страны пришли и пески. Сначала сошла на нет трава, оставшись торчать кое-где чахлыми неопрятными кустиками, перемежавшимися покрытыми меленькими листьями колючими кустами. А уже к середине следующего дня вокруг остались лишь песок и солнце.
***
Песок, унылое однообразие. Солнце, невыносимая жара и забивающийся всюду песок. Ашту с блуждающей улыбкой мурлыкал под нос песенку. Гладиаторы тихо беседовали, иногда касаясь друг друга руками, а Анвар страдал. Молча, а оттого вдвойне обиднее. В отличие от Ашту, он не озаботился защитой от солнца и страдал еще от зуда и жжения в обгоревшем носу. Остальные части как-то удалось уберечь, а вот его Агот заметила и намазала жирной дрянью, когда было уже поздно. Анвар уже мечтал, чтобы на них кто-нибудь напал. Ему жизненно необходимо было скинуть хоть на ком свое раздражение. Но гладиаторы не позволяли подкрасться к своим спасителям никому более менее опасному. Всадники даже не успевали разобрать что на них кто-то покушается, а незадачливую тварь уже выбрасывали в песок, напутственно плюнув в неугодную рожу.
Так что, Анвару оставалось только молча страдать, предвкушая небольшое представление на привале: если Коба держался от Всадников на почтительном расстоянии, то Агот наоборот, старательно налаживала отношения. Особенно ей приглянулся Несущий хаос. Агот с неким умилением, весьма странно воспринимавшимся от такой грозной женщины, оберегала Всадника от холода и голода. Старательно укутывала тощую фигуру одеялом по вечерам и так же заботливо подсовывала ему куски покрупнее.
Ашту, некоторое время терпел излишнюю заботу, но с каждым днем становился все более нетерпимым и раздражительным. Особенно когда мерзко ухмылявшийся Анвар тянул из-за спины женщины:
— Ешь, Ашту, ешь! — и паскудно хохотал, понимая, что друг в данный момент ничего сделать не может.
Ожидания его не подвели. Очередная попытка навязать Несущему хаос свою точку зрения на питание мужчины закончилась скандалом.
Агот возвышалась над Ашту разгневанной горой. Стиснув кулаки, она зло, чеканя каждую руну выплевывала из себя ругательства, перемежающиеся натужным хохотом или змеиным шипением. Уже через пару минут такой отповеди Ашту стал напоминать скорее пришибленную цаплю, чем грозного Всадника. Он едва удерживал себя, чтобы не пятиться слишком откровенно. Когда Агот наконец замолчала, Несущий хаос весьма вежливо, стараясь удержать губы и не выдать так бесившую в данный момент гладиаторшу улыбку, признался:
— Я выслушал твое мнение, и честно сказать даже понял пару слов… четыре, но вынужден признать, основная идея от меня ускользнула.
— Да ты дипломат! — хохотнул Анвар, по примеру Кобы отсевший от парочки на достаточное расстояние и сейчас с нескрываемым злорадством следивший за происходящим.
— Иди во тьму, — не переставая смотреть на Агот и вообще стараясь не шевелить губами, прошипел Ашту.
Агот с недоумением и легким подозрением обвела его застывшую фигуру и обернулась к Кобе за пояснениями. Повседневные фразы на общем она понимала неплохо, а вот с остальным была явная проблема. Коба со смешком перевел ей сказанное Ашту. Тот, понимая, что сейчас все начнется по новой, сделал еще один робкий шажок назад. Получив пояснения, Агот возмущенно всплеснула огромным руками и вновь высказала Всаднику свою позицию. На этот раз слова служили ей только для выхода эмоций. Все необходимое она умудрилась пояснить жестами, весьма недвусмысленными. Когда движения рук стали особо угрожающими, Ашту предпринял еще одну попытку дозваться до совести, на этот раз мужской.
— Анвар, сделай что-нибудь! — не меняя выражения лица, процедил он.
— Извини, но у тебя с женщинами всегда лучше получалось, — не желая становится на пути почувствовавшей слабину Агот, хохотнул Анвар и расплылся в ехидной улыбке.
Ему откровенно нравилось наблюдать за страданиями друга. Не вмешиваясь, Анвар мог хоть немного отомстить скрытному шхару, не желающему делиться с ним знаниями.
— Хаас, скажи мне, бывший друг, Всадники могут кого-нибудь бояться? — обреченно вздохнул Ашту.
Агот прислушалась, прекращая жестикулировать, и вновь обратила взор к веселящемуся Кобе.
— Если ты об Агот, то, думаю, да, — вынужден был согласиться Анвар.
Ашту, воспользовавшись одобрением, тут же исчез.
— Дарбаан! — пораженно выругалась Агот, прокричала еще пару ругательств и, сплюнув в песок, вернулась к забытым из-за разборок продуктам.
Над пустыней разнёсся возмущенный звон медного котелка.
— Недалеко же ты ушел, — едва слышно, чтобы, не дай Тьма, Агот не расслышала, прошипел Анвар.
— Боялся, что она меня по следам найдет, — признался бесплотный голос Несущего хаос со вздохом. — И что мне делать? До самого конца ей на глаза не показываться?
— Боюсь, эту битву ты проиграешь, Несущий хаос, — констатировал Анвар, даже слегка жалея друга, настолько запавшего гладиаторше в душу.
Перед выездом Ашту вынужден был показаться обиженной Агот. Но та лишь возмущенно фыркнула и презрительно отвернулась, старательно игнорируя бунтаря.
Но это благостное игнорирование продлилось недолго. Предсказание Анвара сбылось уже вечером, когда потерявший бдительность Ашту расслабленно растекся по лежанке.
— Ха, — встав над распростертым телом, заявила Агот и протянула вперед зажатую миску, наполненную чем-то вкусно пахнущим. Судя по этой миске, Агот решила накормить Ашту сразу половиной приготовленного обеда, проигнорировав тоскливые взгляды двух других своих спутников.
Ашту распахнул глаза и медленно сел, подозрительно глядя на нависающую женщину.
— Я не съем столько, — процедил он сквозь зубы, еще чуть-чуть отодвигаясь от предложенного и зло поглядывая на веселящихся мужчин.
— Ха, — грозно наступала гладиаторша, потряхивая зажатой в руке миской.
— Нет! — разозлившись на не желавшую слушать женщину, зашипел Ашту, мотая головой. — Коба, скажи ей, что я не хочу! — продолжил шипеть Ашту уже на второго гладиатора.
Посмотрев на Агот с сомнением, Коба все же проговорил несколько гортанных фраз. Но вместо того, чтобы отступить, Агот возмущенно топнула ногой, быстро проговорив что-то Кобе.
— Говорыт, тэбе ест нада, жэнщин нэ лубят кост, — едва сдерживая смех, перевел тот.
— Не хочу я! — старательно контролируя голос, шипел Ашту, — да пусть она хоть весь котел в меня впихнет я таким, — обвел он рукой Кобу, — не стану. К тому же, — неожиданно весело усмехнулся Несущий, — женщины любят совсем не за то. Последнюю фразу можешь ей не переводить, — поспешно добавил он, под ехидное хмыканье Анвара.
Сосредоточенно выслушав Кобу, Агот проговорила что-то еще, постоянно бросая на Ашту быстрые взгляды.
— Говорыт, то плохие жэнщин, хорошая не будэт смотрэт на тэбэ. Хороший жэнщын отпугнет худой.
— Перевел все же? — недовольно прошипел Ашту. — Нет, я сказал, что не собираюсь набивать себе брюхо ради каких-то мифических хороших жэнщын, — передразнил Кобу Ашту и отвернулся от напряженно сопящей гладиаторши.
Та, понимая, что бунт похоже настоящий, смутилась и, присев рядом с Ашту, положила массивную голову ему на плечо и быстро что-то проговорила.
— Агот просыт простыт, говорыт, волнуэцца за тэбэ, — хмыкнув стал переводить Коба, а Агот, оторвавшись от Всадника, заглянула ему в лицо смущенным и каким-то робким взглядом. — Просыт нэ злитса.
— Вот же, шаас, — не выдержав этого взгляда, пробормотал Ашту потупившись.
— Нэ злитса? — выслушав еще пару слов от Агот, уточнил Коба.
— Да как можно на такую злиться? — покачал головой Всадник и ласково улыбнулся женщине.
Та просияла и, счастливо улыбнувшись в ответ, протянула ему осторожно оберегаемую миску, ласково проворковав:
— Ишь, Ашта, ишь.
По пустыне пронесся шквал хохота, а Ашту, пораженно покачав головой, все же взял плошку в руки.
После того как сопротивление было сломлено Ашту больше никогда не оставался с пустыми руками. Где Агот брала все эти многочисленные сухари и куски засахаренных фруктов он не знал, но очередное подношение со страдальческим вздохом брал и долго держал в руках, чтобы Агот еще чего в них не сунула.