Как можно незаметно напасть в пустыне? Анвар думал, что это невозможно. Пока с улюлюканьем им на встречу не выехал десяток существ, закутанных в темные тряпки с головы до ног. Потрясая кривыми мечами, чем-то напоминающими и абордажную саблю и хопеш Несущего хаос разом, они взяли путников в кольцо и кружили не останавливаясь. За спиной их покачивались изогнутые полукругом торчащие из-под тряпок черные хвосты, украшенные куцыми кисточками.
Коба и Агот, едва поворачивая за ними головы, ругались сквозь зубы. Всадники недоуменно крутились в седлах, поглядывая на странные танцы. Немного их беспокоили несколько коротких кривых луков, нацеленных в их сторону, но не настолько, чтобы бежать по кругу следом.
— И долго они так кружить будут? — недовольно спросил Анвар, поворачиваясь к Кобе.
— Хотят я объяснить тэбе отдать дэнги и лошад, — мрачно буркнул здоровяк, медленно поднимая руку к защитному амулету — активировать.
Стоило путникам заговорить конные оживились, из непонятных звуков стали выбиваться более членораздельные слова, пусть и незнакомые.
— Оскарблят, — стиснув зубы, добавил Коба.
— Ашту, сделай же что-нибудь, — повернулся Анвар в другую сторону.
Ашту, вскинув голову и прищурив глаза, пристально следил за действиями конников. Расслышав обращенные к нему слова, он криво ухмыльнулся, осторожно двинул руками и в следующий миг сделал резкое движение правой вперед.
Один из вертевшихся молча завалился на круп лошади. Та испуганно дала задом и, словно заяц, прыгнула в бок. Остальные лошади захрапели, выбиваясь из ритма, заартачились останавливаясь и пытаясь встать на дыбы. Существа заругались судя по интонации, но с лошадьми сладили быстро. Вот только потеряли время, за которое, зло взревев, понеслись в атаку бывшие гладиаторы. Пара воинов спешились в то же мгновение, некоторые приняли бой верхом, половина постаралась разорвать дистанцию и воспользоваться луком. Вышло плохо, лишь звенели защитные купола.
Ашту видел, как одним ударом тяжелой булавы, той самой, выпрошенной на рынке у Анвара, Агот впечатала тело нападавшего в коня. А тот, от силы удара, зарылся в песок.
— Агот! — радостно заорала женщина, поднимая и напрягая руки, красуясь, и захохотала.
— Да понял я, — ворчливо произнес Ашту себе под нос, — кто же еще додумается плющить врага в лепешку.
Ашту видел, как мечется Анвар, в бесплотной попытке урвать себе хоть одного противника.
Тяжело вздохнув, Несущий хаос спешился и уселся прямо в песок, уложив голову на колено согнутой ноги. Напротив него, шагах в трех, открылись два глаза с узким вертикальным зрачком. Песчинки ссыпались с поднятых век. Тонкое, полупрозрачное третье веко несколько раз моргнуло, не позволяя осыпающимся повредить нежный орган, и глаза вновь закрылись, слившись с окружающим ландшафтом.
— Ты это видел? — уставший и злой от глупости происходящего Анвар бросил попытки тягаться с гладиаторами и решил пожаловаться Ашту. — Демоновы дикари! — Анвар зло воткнул ромфею в песок напротив Несущего хаос, робко попытавшегося остановить друга от такого действия. — Что? — недоуменно возмутился Анвар, глядя на скривившуюся физиономию друга. Как-то странно тот посматривал на его оружие.
— Ничего, — состроив бровки домиком, улыбнулся тот, глядя на насторожившегося Анвара честным взглядом ледяных глаз. — Что ты там говорил?
— Я говорю… демон, Ашту, ты издеваешься? Вставай, поехали догонять! — с этими словами Анвар вытянул из песка оружие, недоуменно уставившись на плоскую обвисшую тушку с длинным шипастым хвостом и тремя парами тонких лап. — Это что за дрянь?
— Извини, я не успел познакомиться, — печально вздохнул Ашту. Только подрагивающие уголки губ выдавали его настоящие эмоции.
— Демон, — вновь выругавшись, Анвар попытался стянуть умерщвленное животное с ромфеи, но бронированная тварь просто так не отпускала. Когда Анвар воткнул в нее меч, попал как раз между пластин, теперь же, когда тварь издохла, пластины сошлись и намертво запечатали клинок.
Пока пытались разделать тушку, подъехали гладиаторы. Коба, взглянув, чем заняты Всадники, скривился брезгливо, пояснив:
— Шугун, надо иты, набэгут плохо будэт. Оружиэ портат.
— Мы заметили, — под ругань Анвара весело оскалился Ашту. — Слышал, укротитель монстров, двигаем!
— Иди во тьму, Ашту! Что мне делать с этой тварью? — взбешенный Анвар потряс бронированной тушкой.
— Ехат, твар с собой брат. Жарко, солнцэ пластына раздвинэт, к вэчэру мэч достат!
— Чего? — брезгливо сморщился Анвар под довольный хохот Ашту. — А по-другому нельзя?
— Нэт, пока твар свэжи оружий нэ достат, — смущенно развел руками Коба.
Агот добавила что-то емкое и захохотала. Просить перевод Анвар не стал, боялся, что его самолюбие не выдержит такого знания.
Как Коба и обещал, ромфею удалось освободить лишь к вечеру. К этому времени Анвар был готов уничтожить все живое в пустыне, а начать планировал с троих ржущих идиотов, едущих рядом.
Похожая на все окружающие пески дорога делала резкий поворот, обтекая очередную дюну. Всадники даже не задумываясь направили лошадей туда же, удивленно обернувшись на придержавших своих животных гладиаторов.
— Что-то случилось? — несколько настороженно спросил Анвар, пока резко напрягшийся Ашту обводил взглядом пустыню.
— Нэт. Дорога уходыт к оазис, — Коба махнул рукой в ту сторону куда сворачивал путь. — Мы можэм иты коротко, — рука переместилась в другую сторону. Там тоже угадывалось нечто более утоптанное чем окружающие пески. — Две ноч без вода, пят дэнь мэньшэ иты. Мы вода запаслысь, можем ехат.
— Хм, — Всадники вместе, как по команде, повернулись сперва в одну сторону затем в другую, а после переглянулись, молча соглашаясь, что даже пару выигранных дней уже хорошо.
— Веди! — велел Анвар, разворачивая коня.
Новый путь ничем не отличался от старого. Возможно, только лошади замечали чуть более рыхлый песок редко посещаемой дороги.
Но к середине дня идущие первыми дикари неожиданно остановились, напряженно всматриваясь вперед. Там в дрожащем мареве разогретого воздуха, едва разбиваемого легким ветром, приятно веющим в лицо, виднелось что-то темное и крупное.
— Что это они? — привстал в стременах Ашту, разглядывая, что так заинтересовало дикарей. — Гляди-ка, там, похоже, обоз.
Остановившись рядом с так и не пошевелившимися гладиаторами, Всадники прищурились, всматриваясь в колышущуюся даль. Обоз стал кругом, прикрыв людей и животных от солнца и летящего песка, так что никаких признаков жизни заметно не было, что неудивительно в самый зной. Перед первой телегой, шагах в десяти был воткнут меч, с полоскавшейся на ветру грязно-серой тряпкой.
— Ну что, Несущий, не желаешь разжиться деньжатами и чем-нибудь еще интересным.
— Ашту, — простонал досадливо Анвар, прекрасно разобрав веселое издевательство, но промолчать не смог. — Ты же знаешь, что у нас делают с разбойниками?
— Саа, Всадник, — весело захохотал Ашту, — забыл? Мы не в империи, здесь хозяйничает солнце и падальщики. Вон, кстати, кружат, — указал он на паривших в вышине птиц, как-то излишне хищно кружащих над расположившимся внизу обозом и запнулся, отчего-то почувствовав себя неуютно.
— Угу, только Всадником я от этого быть не перестал, — продолжил препираться Анвар, хотя и сам насторожился, пусть и не понял от чего. — Нужно подъехать, проверить, — осторожно предложил он, понимая, что вокруг стало как-то напряженно тихо, и тронул коня.
Но Коба, резко выкинув вперед руку, схватил уздечку, останавливая.
— Нэт.
Анвар молча приподнял брови в просьбе продолжать.
— Видыш знак? — Коба указал рукой на призраком реющую ткань.
— Эм-м, ну? — до Анвара не доходила связь тряпки и возможности ехать.
— Сэрый гнил, — сглотнув буркнул мрачный Коба и, выпятив вперед нижнюю челюсть, процедил, — нужно отъехат и стат. Ждат будэм.
— Чего ждать?
Новость о близости такого опасного соседа как серая гниль насторожила обоих Всадников.
На полночи люди умирали: от холода, от хищных тварей, да и от болезней, но тоже по большей части связанных с холодом или ранами. Полдень же был жесток. Каждый выход из дома здесь был опасен для жизни. Ты мог не видеть врага, но смертельная болезнь уже бежала с твоей кровью по жилам, захватывая власть над телом. Ты мог, всего лишь, попить воды, но уже был обречен. Свыкнуться с этой мыслью темным не получалось. Оттого известие о том, что вот она смерть, в сотне шагов, оказало должное действие.
— Ждать болэзн. Вэтэр. Идет суда, мы ужэ пол дня едэм к вэтру, — сдавленно объяснил Коба, вызвав своими словами несколько емких эпитетов из уст Всадников. — Обоз съехат суда, чтобы на тракт не стоят. Мы, пропустит знак у распутыя?
— Не было там знака, — дернув щекой, отрезал Анвар.
— Простыт мэна, — повинился Коба, понимая, что завел путников в ловушку.
— Не глупи, — жестко отрезал Анвар, тихо добавив, — все согласились, что сократить хорошая идея. Кто же знал, что кому-то взбредет в голову убрать опасный знак.
— Так, чего замерли? — хлестнул косичками Ашту, зло и властно взглянув на гладиаторов. — Уходим!
Коба кивнул, слегка удивленный переменами в, до того веселом и мирном, человеке и дернул поводья, поворачивая лошадь левым боком к опасному ветру.
От обреченного обоза отъехали на час, пристроившись у основания высокой дюны, хоть немного прикрывающей от солнца. Быстро разбили лагерь, подсчитали запасы воды, отправили Кобу все же поставить знак у распутья и расселись в молчании, ожидая не пойми чего. Правда сидеть без дела всем быстро надоело и по пустыне разнесся равномерный звук: правила трех путников ритмично правили клинки.
Уже к вечеру стало понятно, что беда их стороной не обошла. Агот, прилегшая днем вздремнуть, проснулась с подозрительно блестевшими глазами. К наступлению темноты у женщины поднялся жар, а к утру она уже не смогла встать, погрузившись в тяжелое забытье.
В лагере царило мрачное настроение.
Коба, покусавший губы до крови, не отходил от своеобразной постели, где билась в бреду Агот.
Ашту сидел прямо в песке, бездумно глядя на переплетенные пальцы рук.
Опека гладиаторши сделала свое дело. Это был не женский интерес, к которому Ашту привык, а некий теплый, родной, который он успел позабыть за давностью лет. Эта ненавязчивая забота привязала и самого Ашту. Теперь Агот не казалась ему страшной или некрасивой. Наоборот, сейчас эта женщина выглядела для него чистой и привлекательной. И она умирала.
Анвар, словно призрак, ходил мимо застывших, тихих и безжизненных спутников. Чувство бессилия раздражало и угнетало.
К вечеру следующего дня стало худо. Открылся кашель, что означало одно — женщина обречена. Ее организм с болезнью не справится.
Утром третьего дня Анвара ждало очередное потрясение. Вставший позже обычного Ашту неприятно блестел глазами. Пораженный стон Анвара он встретил смущенной улыбкой и устало опустился на песок, благодарно принимая из рук Анвара бурдюк с водой.
— Я думал, Темный лишил нас такой слабости, — сквозь сжатые зубы протянул Анвар болезненно, имея в виду, что тело Всадников не подвержено заболеваниям.
— Возможно мое тело оказалось слишком слабым, — криво ухмыльнулся Ашту, кутаясь в тонкое шерстяное одеяло, служившее здесь и постелью, и одеждой, и укрытием от непогоды.
— Угу, — Анвар хотел бы напомнить Ашту о том, как это слабое тело ломает противников в несколько раз крупнее, но не стал. Его самого начало потряхивать от осознания, что он может лишиться единственного друга. Единственной поддержки в этом проклятом Тьмой песке.
К вечеру Ашту слег. Его тело трясло, а зубы отбивали дробь. Пить Несущий хаос не просил, пусть и хотелось неимоверно. Вода таяла, как снег по весне в солнечный день, и тратить ее на обреченного он считал неуместным.
С темнотой пришел и Смерть. Он забрал во тьму вековечную Агот.
Найти дерево для костра в этом проклятом месте было невозможно, оттого пришлось проводить обряд по диким обычаям прошлого: рыть яму и прятать тело там.
Несмотря на все уговоры Анвара, ради такого Ашту поднялся. Шатаясь, словно трава под ветром, добрел до закутанного в шерсть тела и замер с каменным лицом. Сохранять эту ледяную маску было трудно и ему и Анвару. Особенно когда взгляд падал на убитого горем дикаря: рыдающий, словно малец, великан, зрелище выбивающее землю из-под ног.
Утром Ашту глаз не открыл. Провалился в забытье. Коба печально глядел на Анвара воспаленными, блестящими глазами.
Несущий смерть чувствовал себя предателем среди этого разгула его сути. Смерть резвился рядом, а Анвар, Несущий его, вынужден был наблюдать как угасают его друзья и был не в силах остановить это все.
— Извини, — тихо произнес Анвар, понимая, что это может быть последний шанс сказать, что думает.
— За что? — удивился Коба и повыше натянул сползающее одеяло.
— За все это. Если бы не моя идиотская идея вы бы спокойно отработали нужные деньги и отправились бы домой. Вместе.
Коба грустно усмехнулся и спросил:
— Как думаэш, сколко гладыаторов ушлы домой?
— Сколько? — не желая гадать, переспросил Анвар.
— Ныодного, — печально хмыкнул великан. — Сурт всэгда ставыть послэдный бой. Побэдитэл получать свобода. Толко нэлза победыт всэх тэх, кого он ставит протыв. Звэри. Один, второй, трэтий, дэсят и двадцат если понадобится. Звэр дэшовий, зрэлыш прыбил. Никто не уходил, и я бы не ушол, — гладиатор говорил ровно и спокойно, видно давно смирился с таким положением дел.
— Урод, — потрясенно пробормотал Анвар, разглядывая печальную улыбку Кобы.
— Я же говорил, он мэна убит. Ты пришол он обещал мнэ послэдний бой, ты успэл.
— Я убью его, — зло пообещал Анвар. — Закончу с делами на полудне и убью.
Коба повернулся и пристально вгляделся Всаднику в лицо прищуренными глазами.
— Убэй, — наконец кивнул он. — Ты хороший воин, у тэба получица.
Анвар улыбнулся этой непосредственности.
— Скажи Анвар, гдэ такой воин как ты учит? — внезапно спросил Коба. До этого он старался не приставать к Всадникам с вопросами, держась отчужденно, словно тяготила его мысль о долге.
— В Темной империи, — усмехнулся Анвар и, взяв горсть песка, стал пересыпать ее из одной руки в другую, следя за песчинками.
— Темный! — непонятно чему обрадовался Коба. — Хороший воин, сылный и быстрый. Хорошо, что я с ным нэ билса, толко с тобой.
— С ним?
— Да, дэмон. Был гладыатор.
— Демон? — опешил Анвар и уточнил, — демон гладиатором был?
— Да.
— Откуда? Он еще там?
— С мора. Его продат, кто нэ говорыл, ругалса толко. Хорошо дралса. Убил лубимый гладыатор сынатар. Тот дал много дэнег и дэмон былся в послэдний битва. — Коба говорил с гордостью, будто лично участвовал в воспитании демона как воина и закончил печально, — Хороший воын, долго дэржалса и хышный рур побэдыл и болшой нак, дажэ мэлкий ваар много убыл. На саки проиграл, раныл его ваар, нэ успэл от жало уйты.
Кто такие нак, ваар и саки Анвар не знал и знать не хотел. Демонов он не любил, но такое поклялся наказать. Шанс должен быть у всех, у рогатых в том числе.
Назавтра Анвар остался один. Ашту бился в бреду, скребя скрюченными пальцами песок и постоянно сбивая с себя одеяло. Коба лежал молча, лишь дышал тяжело, со свистом. Свист этот приметой был плохой, после него должен был прийти кашель, убивающий надежду.
К полудню Анвару стало казаться, что он сидит здесь вечность. Солнце, жара, рябящее в глазах марево и бред бессознательных друзей сводили с ума. Оттого, когда на вершине соседней дюны показалась маленькая темная фигурка он даже не пошевелился, решив что разыгралось воображение. Успел еще напоить обоих больных и бездумно разобрать сумку. Вода подходила к концу, для лошадей уже не осталось. Нужно было что-то придумать и либо искать воду по пескам, что с учетом знаний Анвара скорее всего закончится плохо. Или идти в обоз, вот только там могли еще остаться люди и нервировать их своим здоровым видом не лучшая идея. Да и что, отбирать воду у выживших и убивать их в случае сопротивления?
— Ох, не зря меня ноги сюда тянули! — неожиданно раздался за спиной веселый старческий голос.
Дернувшись Анвар вскочил с песка, развернув разложенные на коленях вещи, и уставился на спешившуюся, ласково улыбающуюся старуху, словно на оживший сон. Да и разве может быть правдой одинокая кочевница в огненной пустыне Айваны. Без табора, без сопровождения, лишь с небольшой сумкой перекинутой через плечо.
— Береника? — резко севшим голосом зашептал Анвар, протянув к старушке дрожащие руки. — Уходи! Уходи сейчас же, — опомнившись отпрянул он.
— Да не дергайся ты, бестолочь, — отмахнулась Береника, спокойно подходя ближе.
— Да ты свихнулась, старая. Не видишь, больные. Серая гниль!
— Да уж не боле тебя! Не слепая чай, вижу, — язвительно ответила старуха, обходя застывшего в нерешительности Всадника и присаживаясь у лежанки Кобы. Поводила руками над едва заметно вздымающейся грудью великана и недовольно покачав головой перешла к Ашту. — О как! — округлив глаза, вглядывалась Береника в бледное лицо Несущего хаос. — А этот чего? — удивленно спросила она у Анвара, но ответа ждать не стала, вновь заводила руками над телом.
— Береника, тьма возьми, что ты здесь делаешь? — наконец отмер Анвар, делая шаг ближе к старухе. — Как ты здесь и… ты сможешь помочь?
Береника вновь хотела съязвить, но не смогла. Слишком много надежды было в этом вопросе и так жестоко над ней пошутить она не могла.
— Помогу, мальчик мой, помогу. Закипяти воды, будем доставать великана этого. — Кивнула Береника на Кобу.
— А Ашту? — удивленно вскинул голову Анвар, бросившийся выполнять просьбу старухи когда та еще до конца не прозвучала.
— А дружок твой сам во Тьму отправился, я его оттуда достать не смогу, — поджав губы, призналась Береника.
— Сам? Но зачем?
— Кто ж его знает, — задумчиво протянула старушка, изучая лицо Ашту пристальным взглядом. — На то он и Несущий хаос.
Уточнять, как Береника узнала его суть, Анвар не стал, сосредоточившись на задании.
Береника, ожидая воду, подошла к воткнутому в небольшой холмик мечу и, осторожно огладив его руками, шепнула:
— Извини. Хотела я поспешить, да задержали. Не успела.
Анвар, расслышав тихие слова, оглянулся, посмотрел долгим взглядом на замершую у могилы женщину.
«Спешила. Неужели и вправду сможет помочь.»