В поле светит полная луна.
Сегодня всем девчонкам не до сна.
Мы с тобой на сеновале распевали трали-вали
И башка кружилась от вина.
"Игорь Кущ".
Мне сильно хотелось воплотить эти слова в жизнь. Да и Чиж, ведомый половым инстинктом, а может и возвышенными чувствами, тоже рвался в гости. Но…
— Без меня не получится. Даже и не надейтесь, — хмыкнул Саныч, поигрывая мобильником. — Я сейчас позвоню, кому надо и за селом вас повяжут. И будет вам вместо самогона с бабами луна сквозь зарешеченное окно светить.
Раздосадованный Чиж от злости даже зубами скрипнул.
Ситуация развивалась следующим образом. Благодаря бабкиному самогону на апельсиновых корках и мочёным яблокам на закусь, у Саныча получилось справиться со стрессом и принять новый образ сына. Но, то ли с дозировкой лекарства я не рассчитал, то ли образ панковский у нас заразительный получился…
Короче. Саныч, как и я, решил скрафтить вайб нашей молодости. Это Чиж, постигший сетевой дзен, так выразился парой часов ранее.
Мне-то на это было абсолютно пофиг. В принципе, я где-то даже был «За». А вот новоявленный панк по этому поводу выразил категорический протест.
— Бать, ты же уважаемый человек. Авторитет! Пример для школьников, в конце концов, — сыпал он фактами. — Куда ты собрался? Ну не поймут тебя. Может тебе с Саньком в город потусить съездить? Оторветесь в закрытом заведении подальше от местных глаз, как ты любишь. А я в одну каску в Любавино съезжу. Так сказать, пройду боевое крещение. А огребу, за помощью не прибегу. Ты же этого хотел?
Фермер такие весомые аргументы вроде разделял и даже поддерживал. Но чёрт нас дёрнул за язык про вчерашнюю пьянку заговорить. И всё.
Идеалистические образы разнузданного веселья, да дополненные бабкиным самогоном, и разыгравшейся фантазией, перевесили весь здравый смысл, и окончательно затуманили расчетливый мозг, дорвавшегося до самогона Саныча.
— Ты же старый, чтобы по сельским дискотекам разъезжать, — выдал Чиж последний аргумент, совершенно не переживая за последствия.
— Короче так, — отрезал замотивированный самогоном, воспоминаниями и своими хотелками фермер, почесывая свое внушительное пузо, когда ситуация перестала его забавлять, а Чиж окончательно попутал берега. — Надоело мне примером быть. Авторитет в отрыв желает. Простой жизни хочу. Без пафоса и помпы! В краткосрочный запой. Мля! В отпуск ухожу! А колхозом пусть агроном рулит. Он любит понты кидать. В поля в пиджаке и галстуке ездит. Дебил институтский. Вот пусть делом, а не прикидом и доказывает свою полезность.
Поняв, что все его доводы бессмысленны, Чиж горестно вздохнул.
— Бать, зря ты это делаешь, — буркнул он.
— Во! Вот именно с этих слов в моей бурной молодости и начинались все лучшие приключения, — пьяно жестикулируя руками и активно изображая на своем лице весь спектр радостных эмоций, выдал Саныч. — Задрали вы со своими нравоучениями. То нельзя, это нельзя. Так не делай, с тем не говори, — разошелся он. — Бабки есть, гуляй рванина, а на последствия насрать.
Глядя на распоясавшегося отца, Чиж чуть не плакал.
— Да не очкуй ты. Мамке ничего не расскажу, — подмигнул он сыну. — С нравоучениями приставать не буду. Да и интересно мне, чего там за Ксюха такая… И почему я её не знаю. А по логике, должен знать, если она наша ровесница.
После этих слов малой погрустнел ещё больше.
— Да не буду я вам мешать. Сказал же уже. Так, одним глазком гляну и всё, — скрестив руки в примирительном жесте, заверил Саныч. — Ну, подскажу, если что. Личным примером покажу. А то, поди куда вставлять-то только на картинке и видел, — заржал местный олигарх, приобняв сына. — А там, глядишь, может и мачеха у тебя появится. Неофициальная, конечно.
Чижа перспектива не то что обломила, а натурально взбесила. В отличие от Саныча, не готов он был к такой резкой перемене семейных ценностей. А вот фермер от таких мыслей аж молодеть начал. Как говорится, прямо на глазах: в его взгляде появились огоньки, а с лица не сходила пошлая улыбка.
Или самогон бабкин на него так подействовал.
— Бать, а если тебя рабочие твои впалят? — выдал Чиж последний аргумент. — Ты ж со своими работягами то не пьешь, да и им запрещаешь квасить? А тут они увидят, как ты на лавочке самогонку киряешь, с кем попало, и всё. Весь авторитет, наработанный годами, накрылся.
— У меня из любавинских, на самом деле, никто не работает. Принципиально не беру. В сравнении с нашими, они ленивые, — пафосно провозгласил фермер. — По бумагам, для налоговой, они есть, а по факту — нет, — буркнул Саныч и осекся, оглядываясь по сторонам.
Видать, всё же несмотря на свой авторитет, не все ему были по барабану и не всё он мог разрулить.
— В жизни каждого из нас были моменты, за которые очень стыдно. А когда ты их потом вспоминаешь, кажется, что эту дичь творил не ты. Ну не мог ты такого сделать. Чисто физически. Однако ж, сделал, — с многозначительным видом изрек я. — Но именно эти моменты в припадке ностальгии вспоминают чаще всего. Так если ты взрослый и состоявшийся, а дичь не противоречит уголовному кодексу, то почему бы ее не учудить? — принял я сторону старого друга, чуя приятные бонусы.
— Во, — обрадовался поддержке Саныч. — Умные люди — умные вещи толкают!
Поняв, что переубеждать двух ностальгирующих мужиков себе дороже, Чиж, как с недавнего времени стало модно говорить, отнесся к этому с пониманием.
Сборы были недолгими. Для удобства двигать решили на моей «Старушке».
А пока мы переливали бензин и перекидывали аккум, благо на «Чезетке» он тоже шестивольтовым оказался, Саныч осчастливил телефонным звонком агронома и выпросил у моей бабки ещё полторашку её волшебной настойки.
— На легкий ход ноги нужно обязательно бахнуть, — бескомпромиссным тоном выдал Саныч, загребая с импровизированного стола, замаскированного под пенёк, граненый стакан.
Опрокинув в себя желтоватую жидкость, он налил мне. Бабкина настойка влетела, как к себе домой. Даже закусывать не хотелось. Дальнейшее действо повергло меня в легкий ступор. Смерив Чижа пристальным взглядом, Саныч накапал на дно стакана и протянул его сыну.
— Водителю всегда треть дозы наливать нужно, — нравоучительным тоном произнес фермер. — Запомни, если выжить в этой круговерти хочешь.
Чиж от такого развития событий натурально охренел. Видно в первый раз батя ему официально налил.
— Да держи уже. Как будто я не видел, кто давеча в гараже мой вискарь прям из горла лакал, — хмыкнул фермер-отпускник.
Состроив для порядка морду по типу, я за последствия не ручаюсь, и вы сами настояли, юный панк колхоза имени Саныча, шумно выдохнув, с размаху закинул в рот настойку и закашлялся.
Фермер наблюдал за действиями сына с неподдельным интересом.
— Не в то горло пошла? — спросил он у Чижа, учтиво протягивая ему моченое яблоко.
— Угу, — выдал малой, пытаясь подавить рвотный позыв.
— Ибо нехер элитные напитки вкидывать, как уголь в топку, — изрек мудрость Саныч. — Бухать не умеет, а по бабам собрался, — надавил он на больное.
Но Чижа, с блаженным видом дожевывавшего вымоченное в бочке яблоко, видно уже начало накрывать. Или наоборот отпускать. Перестал он на подколы отца так эмоционально реагировать.
Саныч оценил. Мы с ним ещё по одной бахнули и раскрыли ворота.
— Трогай. Нас ждут вино и бабы, — распорядился фермер, втиснув свою задницу в мотоциклетную коляску. — Чиж за руль, Санёк страхует.
— Эээ. Ты забыл что ли, как он водит? — запротестовал я.
— Нормас. Все такими были, — отрезал Саныч.
Чиж, буркнув что-то нечленораздельное, явно довольный оказанным ему доверием, попытался завести мою старушку. С пятой попытки и третьего пенделя от меня, малой с задачей справился.
Со двора мы выехали с песнями. Репертуар у нас был конечно так себе. Но нам было глубоко фиолетово и весело. Даже Чиж приободрился и, тряся хаером в такт нашим воплям, гнал мою видавшую виды «Яву» по улицам родного села.
— Бля, как охеренно-то! Реально, как тогда. Помнишь? — пытаясь переорать ревущий двигатель, расчувствовался фермер, когда мы летели по полевой дороге навстречу закату.
Ноздри щекотал аромат зелени и свежести, а воздух реально пьянил похлеще бабкиного самогона.
— Злился подо мной, мотоцикл мой. Ночью, он вез меня домой, — орал я в ухо в край охеревшему от таких превращений Чижу. — Я гнал через поля, и не увидел я, что кто-то чешет прямо на меня, — вторил мне Саныч, коверкая слова Кишовского хита. — И раздался крик во мгле, кровь в лицо попала мне. Кто-то сзади голосил, а я гнал что было сил. Еее. Уее, — выводил Саныч, чуть ли не выпрыгивая от переполнявших его эмоций из коляски.
Эти-то телодвижения и сыграли с нами злую шутку. Перед поворотом распаленный Чиж не сбавил скорость, Саныч, пытаясь нивелировать действие центробежной силы и прочие физические законы, вылез из коляски больше чем на половину, вопя от удовольствия и адреналина. Я тоже расслабился, за что и поплатился. На кочке меня с мотоцикла, как ветром сдуло.
— Вот дурак пьяный. Опять на те же грабли, — корил я себя, лежа на пыльной дороге и разглядывая первые звезды.
Пропажу ценного пассажира, я искренне надеялся на это, семейка мажоров, судя по реву моего мотика, заметила не сразу. Метров через пятьсот.
— Ты нахрена катапультировался то? — поприветствовал меня Саныч по возвращению.
— Ну вас нахер. Сам за руль сяду, — бросил я в ответ. — Ин-на с мопеда, — наехал я на водятела.
— Э, бычку то попридержи, — цыкнул на меня фермер. — Ошибся малой. С кем не бывает. А тебе держаться крепче нужно было.
Крыть мне было нечем.
— Ладно, не держи зла. Давай бахнем. А то я уже и забыл, как это в чистом поле бухать. Я ж тут по работе в основном. А я на работе не пью. Пример для подражания, мать его! — последнюю фразу фермер произнес со злостью и сквозь зубы.
— Как пиздюку, в машине или гараже приходится. Ну и в гостях ещё. А чтобы так вот, — вздохнул Саныч стоя на краю полевой дороги и разглядывая окрестности.
К кому он обращался я так и не понял.
Чиж, вальяжно развалившись на мотике, посасывал травинку. Я шарил в коляске в поисках стакана.
Сам с собой наверное. Мысли вслух излагает. Что ж, это тоже нужно.
— Держи, трудяга. Умаялся поди, руководить-то, — ухмыльнулся я, протягивая другу детства граник с бабкиным самогоном.
Саныч на подкол никак не отреагировал. Сгреб стакан, опрокинул в себя и вновь погрузился в наблюдение за окрестностями. Пожав плечами, я капнул Чижу и себя не обделил.
В голове шумело, но от былого веселья не осталось и следа. Было какое-то умиротворение. Хотелось молчать, любоваться природой. А в голове было пусто-пусто. Совершенно.
Смерив нас равнодушным взглядом, Чиж хмыкнул и погрузился в мобильник. То ли переписывался он там с кем, то ли посты разглядывал. Но нашего состояния он явно не разделял.
Медитировали мы минуты три. В реальность нас вернул восхищенный вопль Чижа.
— Эх, нихера се! — выдохнул он, разглядывая что-то в своем телефоне.
— Ты бы за языком то следил, — буркнул Саныч. — Выпил, веди себя прилично. Чего ты там нашел?
— Да я не специально, — засмущался подросток, судорожно пытаясь выключить мобильник. — Ничего я там не нашел. Курс доллара увидел, — отмазался он, заблокировав телефон и убрав его в карман.
— Вот что за человек. Батя к нему со всей душой, а он картинки от него прячет, — сплюнул фермер. — Я не обиделся, я просто запомнил. Усёк?
— Ага. Мамке что ли пожалуешься или ремнем выпорешь, — съязвил малой.
— Не, ну ты видал? — толкнул меня Саныч. — Связался с шантарапой, отцу дерзить начал.
Я лишь ухмыльнулся. Ненастоящей какой-то казалась эта перепалка. Наигранной.
— Гены виноваты, — пожал плечами Чиж.
От этой фразы меня обуял приступ неудержимого смеха. Ржал я минут пять. Даже злой взгляд и тычки Саныча не могли привести меня в чувство.
— Молорик, — единственное, что я смог произнести, отсмеявшись. — Растёшь на глазах, — с довольной мордой выдал я, тряся Чижа за плечи.
Фермер отмалчивался, а Чиж, возомнив себя хозяином положения, натурально загордился собой.
— Погнали уже. А то кому-то еще и поляну накрывать, — явно намекая на меня, хмыкнул Чиж.
— Так, стопе! Чё за тема с поляной? — вмешался Саныч.
Яркий монолог подростка на тему охмурения девушек на основе советов из Интернета, поверг фермера в легкий ступор. Одна часть его пьяного мозга подсказывала, что смысл в этом есть. Но вот, чтобы сын в этом уверился и попал в цепкие лапы продуманной сельской шлюхи, которая, теоретически, может оттяпать у него через сына весомую часть казны, ему не хотелось. Совершенно.
— Так, стоять Сивка, — перебил он отпрыска. — Суть я уловил. Скажу так. Если решишь расположить к себе девушку пачкой денег, то ты дебил. Поначалу всё будет в шоколаде, а потом ты себе такой геморрой поимеешь. В такую задницу залезешь, — выкрутился Саныч.
— Так блогер же говорил, — вскрикнул Чиж. — И в книжках я читал. Сейчас время такое, — с жаром принялся отстаивать свою версию малой.
Фермер вздохнул и зарядил очередную лекцию. Минут на десять. Основной смысл был в том, что блогерам и прочим бездельникам — иждивенцам, по мнению Саныча, лишь бы хайп словить да денег на этом хайпе срубить. А на мораль и последствия им срать. В книжках же, особенно в современных, все через чур вышколено и идёт, как по маслу.
— Какое нахер долгосрочное планирование? Тут каждые пять минут ситуация меняется и требуется постоянная корректировка, — пытался он донести до сына свою истину. — Ты, блять, гвоздь решил забить, например. В теории — ёбс, ёбс и готово. А на практике? То в скрытый сучок попал, то молоток соскочил, то мошка в глаз залетела, и ты по пальцу вмазал. Планировал за минуту, а по факту — все пять промудохался.
Чиж, было, возмутился, что забор-то он у любавинского ДК чуть ли не один поставил, а что до меня, то я так, рядом постоял. Но справился, хотя там работы было, а опыта отродясь, не было.
— А сколько стройматериала попортили? А сколько времени ушло? Да и сдали вас. Петрович рассказал, чего вы налепили и кого местные бабы запрягли вашу порнографию исправлять, — вернул Саныч сына с небес на землю. — Суть проста. Жизнь — это жизнь. Приходит современный человек домой с работы, где у него не получилось что-то и лезет в сеть или книжку читает. Там все идёт, как по маслу и всё идеально. Человек сопереживает, радуется, как будто это он молодец.
— Погружается в мир фантазий и черпает оттуда положительные эмоции, — вставил я свои пять копеек.
— Во-во, — поддакнул фермер. — Он это дело, то есть приключения и успехи главного героя, пытается спроецировать на себя. Но это всё в вымышленном мире, а в реале лишь звездёжь. Короче, теоретики так появляются. Рассуждают, вроде бы, здраво. А вот по факту, кучу существенных мелочей и случайностей упускают из вида. Опыта у них нет. И нихера толком не получается, хотя со стороны всё легко и просто кажется, — нравоучительно закончил Саныч, бережно наливая себе очередную порцию самогонки. — Но заметь, у них своя правда, и их точку зрения я не оспариваю. Главное, чтобы они в мою жизнь не лезли со своим мнением, — подняв стакан, провозгласил Саныч и влил в себя очередную порцию бабкиной настойки.
Красиво у него это получилось. А на лице такое наслаждение отразилось.
— Хотя, справедливости ради отмечу, что встречаются и дельные блогеры, и толковые словосоставители. Но в твоей ситуации, сколько б ты видео не посмотрел или рассказов не прослушал, пока пяток девок, в образе бедного студента не склеишь, грош тебе цена, — резюмировал фермер, закусывая самогонку молодой травинкой. — А вот, как склеишь, поймёшь, чего и как, и куда, а потом и в советах этих начнешь интересное и полезное находить. Что-то переймешь, а над чем-то и посмеешься. Ты главное, между делом, там узнай, у подруги этой, как она такая фигуристая тут оказалась, чего алкаша своего терпит и чего это к тебе такая добрая.
После такой лекции Чиж даже погрустнел.
— Не ссы малой. Прокачаем мы твои навыки, поднимем скилуху, — подбодрил я падавана. — Главное — всё трезво оценивать и признавать свои проколы. Понимая, что тут накосячил ты, а там батя тебя спас.
— Во-во, — довольно замычал Саныч. — Слушай, а на чем у тебя бабка самогон настаивает? — бросил он в мою сторону. — Меня поначалу морду кому-нибудь набить тянуло, а после пятого стакана о глобальном задумался.
— А хер её знает. На опыте и мышином помёте, наверное, — отмазался я, подталкивая мелкого к мотоциклу. — Задрали вы лясы точить. С вами ток по бабам ездить. Пока доберешься, нахер ничего не нужно уже будет.
— Чё? Виагра отпустила уже? — заржал Саныч, залезая в коляску.
— Один — ноль в твою пользу, — отмахнулся я. — Погнали, юмористы.