- А трудодень ему я выпишу полный, как всем, - сказал Датико тете.
- Как знаешь.
Бригадир ушел.
Я вышел на двор, взял прислоненную к мушмуле мотыгу, отнес ее к ручейку и опустил обухом в воду. Тетя вынесла из кухни лампу, прикрыла дверь, продела в петлю запора палочку, и мы поднялись ночевать в оду.
* * *
Моя тетя - преподавательница грузинского языка.
Она самая образованная и красивая женщина в нашем селе. Зовут ее Кетеван, Кето, и она как две капли воды похожа на матерь божью Марию, изображенную на нашей иконе (икона эта давно уже хранится в нашем старом сундуке). И поэтому, наверно, никто до сих пор не осмелился признаться тете в любви. Так и ходит она в незамужних девках. Я очень люблю свою тетю и боюсь, чтобы она не вышла замуж. Тетя, видимо, догадывается об этом и потому не спешит с замужеством. Иначе за чем же дело стало?
Я лежу навзничь в своей кровати, и сна ни в одном глазу.
- Тетя, - зову я шепотом, - Ну?
- Спишь?
- Чего тебе?
- Отчего это Датико-бригадир заладил каждый день ходить к нам?
- А я почем знаю!
- Пусть не ходит!
- Гнать человека из дому, что ли?
- Не знаю... Пусть не ходит... Сидит командует: воду ему принеси, узнай, почему собака лает, пойди туда, пойди сюда... Знаю я, что ему нужно!
Тетя молчит.
- Тетя, сколько тебе лет?
- Да спи ты, чертенок!
- Скажи!
- Ну тридцать пять.
- А почему ты не выходишь замуж?
Тетя не отвечает. Я слышу ее ровное дыхание и жду.
Но проходит минута, другая, а она все молчит.
- А, тетя?
- Спи, Сосойя, завтра тебе на работу!
- Почему ты не выходишь замуж?
- Вот пристал! Да не берет меня никто! Не нравится твоя тетя никому!
- Врешь! Ты всем нравишься, и Датико любит тебя!
- А он не нравится тебе. Так?
- Так!
- Ну и отлично. А теперь засни!
Я засыпаю. Я вижу сон: перед нашей сельской церковкой в белом подвенечном платье стоит тетя - стройная, красивая, как божья матерь. У ее ног - на коленях - все мужчины нашего села. Я тоже подхожу к ней, опускаюсь на колени и прошу, умоляю ее не выходить замуж. И тетя соглашается. Она снимает подвенечное платье, обнимает меня, и мы идем домой.
* * *
Утром до полудня я занимался дома по хозяйству. Потом уложил завтрак в школьную сумку, сбежал к ручейку, взял мотыгу, продел ее черенок сквозь ручку сумки и помчался к почте.
Вся наша бригада уже была в сборе. Задрав головы, люди слушали радио. Висевший на столбе старый, изодранный репродуктор дрожал и хрипел. Как только, я подошел к столбу, репродуктор умолк.
- Здравствуйте, земляки! - приветствовал я собравшихся.
Никто мне не ответил.
- Здравствуйте, люди! - повторил я.
Снова молчание.
- Дядя Герасим! - встряхнул я соседа. - В чем дело?
Герасим посмотрел на меня отсутствующим взглядом, присел на ступеньки лестницы, скрутил цигарку и, не произнеся ни слова, закурил.
- Дядя Асало, что случилось? - бросился я к другому соседу. - Что здесь происходит?.
Асало оглядел меня с ног до головы, потом отвернулся и тихо сказал:
- Война, Сосойя, война!
- Какая война, дядя Асало?
- Обыкновенная: драка, убийство, кровопролитие...
Понял?
- С кем?