- Чтоб ему провалиться сквозь землю! Вчера выдоили мою! - крикнула Мина.
- Машико жаловалась мне: третий день, говорит, коза возвращается с пустым выменем! - добавил кто-то.
- Мою выдаивают через день!
- И мою!
- Что же это такое, люди?
- Такого не бывало даже во время русско-японской войны, а ведь тогда тоже нуждались в молоке!
- Знаю я, чьи это штучки, да только пока молчу! - помахал пальцем Эдемика.
- Говори, если знаешь! - набросились на него соседи.
- Знаю! Молоко ворует тот, кому оно нужно!
- Ну, ты скажешь! А кому оно не нужно?
- Дайте срок, и я раскрою это дело!
- Давай, Эдемика, выручай нас!
Между тем владельцы коз приняли меры предосторожности. Коз перестали выпускать со двора, а если выпускали, то обязательно в сопровождении кого-либо из членов семьи. Я и Хатия ходили убитые горем - нашему промыслу пришел конец.
Однажды вечером, когда нам чудом удалось выдоить чью-то зазевавшуюся козу и принести домой глоток молока, тетя подозвала нас.
- Хатия, подойди ко мне!
- В чем дело, учительница?
- Покажи свои руки!
Тетя приложила к лицу обе ладони Хатии. То же самое проделала она со мной.
- Что ты делаешь, тетя? - спросил я удивленно.
Хатия молчала.
- Ваши руки пахнут козьим молоком, дети!
За весь вечер тетя больше не проронила ни слова.
В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ЗАДАЧА!
Колхозные собрания у нас, как правило, созывались по вечерам, но колокол начинал звонить уже с полудня.-Уставшие за день люди всячески старались увильнуть от собрания. Приходилось чуть ли не за руки вытаскивать их из домов.
- Просили же тебя, Архиц? Забыл про собрание?
- Эдемика, именно сегодня у тебя разыгрался ревматизм?!
- Не идешь, Диомид? Ладно, поговорим с тобой в другом месте! Не будь я Зосимом!
- Зосим зобастый! Не ори ослом и дай мне отдохнуть, а то возьму вод двустволку и отправлю тебя в такое место, откуда нет возврата!
- Маргарита, выходи, я знаю, ты дома!
- Иди на собрание, Ксеня, да прихвати своего инвалида!
Нас, детей, на собрание не приглашали, но мы и не нуждались в приглашении. Собрание было для нас единственным местом развлечения. Оно обычно проводилось в школе, и нам доставляло огромное удовольствие видеть, с каким трудом рассаживаются за партами седовласые загорелые дяди и тети. Мы устраивались на полу, с наслаждением наблюдая за ходом этого странного урока, во время которого не читали списка, отвечали с места, не вставая, свободно курили, перебивали друг друга, к учителю обращались на "ты", и никого за это не выставляли за дверь. Я мечтал о том времени, когда и меня-будут звать на собрание, когда и я смогу послать зовущего к черту, когда при голосовании председатель объявит: "Сосойя воздержался!.."
...Я и Хатия сидим на полу, перед тетей, за нами, также на полу, Бежана. Мы ждем начала собрания. Класс гудит. Все окна распахнуты настежь, но в комнате все же жарко. От запахов табака, пота и земли першит в горле.
Надрывно кашляют старики. Судачат бабы. А народ все валит.
- Ну что ж, пора начинать! - объявил колхозный счетовод Зосим, постучав карандашом по надтреснутому колокольчику. - Кого изберем председателем?
- Будь сам, какая еще с тебя польза? - съязвил Диомид.
- Пожалуйста, становись председателем ты! Убедишься, какое это удовольствие!
- Что ты! Отбивать кусок хлеба у любимого соседа!
- Пропади ты пропадом с твоим соседством!
- Да начинайте же, черти проклятые, утро скоро! - прервал дискуссию Зосима и Диомида дядя Герасим.
Зосим кашлянул, надел очки, раскрыл бумажную папку, извлек оттуда лист бумаги, поднес его к носу и вдруг вспомнил:
- А секретаря? Надо же избрать секретаря собрания!
- Будь заодно и секретарем! - предложил Диомид.
- Не справится с двумя обязанностями! - сказал Бежана.
Зосим нахмурился, снял очки и посмотрел на Бежану, однако, увидев его серьезное лицо, промолчал.
- Голосовать?
- Хоть голосуй, хоть пой в три голоса, только начинай! - крикнул выведенный из терпения отец Хатии.
Зосим еще раз кашлянул и объявил:
- На повестке дня у нас один вопрос: о лодырничании и отвиливании от работы отдельных, так сказать, изменников общего дела и родины. Слово предоставляется председателю нашего колхоза товарищу Кишварди Спиридоновичу Вашакмадзе!
При упоминании фамилии председателя раздалось несколько жидких аплодисментов. Кишварди встал, выпил полграфина воды, затянул пояс потуже и начал: