Я подхожу и становлюсь рядом с тетей.
- Ты. что, обижен на меня? - спрашивает Датико и треплет меня за волосы.
- Очень мне нужно обижаться... на тебя! - отвечаю я и собираюсь уходить.
- Погодя, побудь с нами!
Я остаюсь.
- Ну вот, я иду на войну!
- Все идут!
- Так ты присмотри за тетей! Ты уже мужчина!
- Обойдусь без твоих советов!
- Знаешь ведь, как я люблю твою тетю!
- Я сам ее люблю больше тебя!
- Я скоро вернусь, Сосойя, и потом мы будем всегда вместе!
- Все вернутся л все будем вместе!
- Нет, Сосойя, вернутся далеко не все!
- А вот увидим!
Во двор входит новая группа молодежи. Окружив тесным кольцом красивую, с огненно-рыжими волосами девушку, ребята громко поют:
На войну мой милый едет,
Я за ним последую,
Вместе мы домой вернемся,
- Ждите нас с победою!
После полудня на балкон клуба вышел военком района и произнес двухчасовую речь. Запутавшись в причинах и последствиях первой мировой войны, он с ходу переключился на анализ фактов, обусловивших начало второй. Он сровнял с землей фашистскую Германию. Крепко досталось также Италии и Японии. Военком так убедительно рассказывал об успехах наших войск, о сокрушительных ударах нашей авиации, артиллерии и, особенно, кавалерии, которая, по его словам, вот-вот должна была вступить в Берлин, что готовые к отправке на фронт парни чуть было не разошлись по домам.
Как только военком закончил свою речь, духовой оркестр грянул "туш". А потом оркестр вдруг умолк. Музыканты бережно сложили инструменты на траву, по очереди расцеловали старика маэстро и вскочили на грузовики.
Народ хлынул к автомашинам. Раздались возгласы:
- Значит, едешь, Анзор?
- Не ленись писать письма!
- Смотри, сынок, будь осторожен!
- Побереги себя, не губи старика, дорогой!
- Лезь скорей в машину, Амиран, а то кончится без тебя война!
- Заводи же, черт тебя возьми, нет больше моих сил!
И вдруг словно померкло солнце, словно наступила ночь, словно в мире что-то изменилось... Десять грузовых автомашин увозили в неведомое часть нашей крови и плоти - цену той огромной любви, которой мы, люди, любили родную землю. И теперь мы, матери, жены, отцы, сестры, дети, принесшие эту жертву, толпились у грузовиков, и лишь старик маэстро стоял одиноко, закрыв лицо руками, среди лежавших на зеленой траве инструментов, и плечи у него дрожали.
Машины двинулись.
В тот день впервые увидел я столько испуганных людей со слезами на глазах, впервые увидел плачущую тетю.
День этот был похож на морской отлив, после которого на берегу остаются рыбы, раковины и щепки...
* * *
Я лежу с раскрытыми глазами в темной комнате и шепчу:
- Тетя!
- Да?
- Спишь?
- Нет.
- Уехал Датико...
- Все уехали!
- Поедут еще?
- Многие поедут.
- А если Датико не вернется?..
- Спи!
- Что, если он не вернется?
- Многие не вернутся...
- А занятия в школе будут?
- Будут...