- Дядя Виссарион!
Виссарион стоял с опущенной головой и молчал.
- Ну что, дядя Виссарион?
Виссарион не ответил.
- Хатия!
- Врачи сказали, что делать операцию пока нельзя.
Велели обязательно приехать будущей весной... - спокойно сказала Хатия.
Боже мой, почему я не досчитал до пятидесяти?!
В горле у меня защекотало. Я закрыл лицо руками.
- Как ты, Сосойя? Что у тебя нового?
Я обнял Хатию и поцеловал ее в щеку. Дядя Виссарион достал платок, вытер сухие глаза, кашлянул и ушел.
- Как ты, Сосойя? - повторила Хатия.
- Хорошо... А ты не бойся, Хатия... Весной ведь сделают операцию? - Я погладил Хатию по лицу.
Она сощурилась и стала такой красивой, такой, что ей позавидовала бы сама богоматерь...
- Весной, Сосойя...
- Ты только не бойся, Хатия!
- А я и не боюсь, Сосойя!
- А если они не смогут помочь тебе, это сделаю я, Хатия, клянусь тебе!
- Знаю, Сосойя!
- Если даже не... Ну и что? Меня ты видишь?
- Вижу, Сосойя!
- Что еще тебе надо?
- Больше ничего, Сосойя!
* * *
Куда ты идешь, дорога, и куда ты ведешь мое село?
Помнишь? В один из июньских дней ты отняла все, что было у меня дорогого на свете. Я просил тебя, дорога, и ты возвратила мне все, что могла возвратить. Я благодарю тебя, дорога! Теперь настал и наш черед. Ты возьмешь нас, меня и Хатию, и поведешь туда, где должен быть твой конец. Но мы не хотим, чтобы у тебя был конец. Рука об руку мы будем шагать вместе с тобой до бесконечности. Тебе никогда больше не придется доставлять в наше село вести о нас в треугольных письмах и конвертах с напечатанными адресами. Мы вернемся сами, дорога! Мы станем лицом к востоку, увидим восход золотого солнца, и тогда Хатия скажет всему миру;
- Люди, это я, Хатия! Я вижу вас, люди!