Хатия не ответила.
- Может, ты ошиблась, девочка?
- Нет, тетя Кето, что-что, а голоса наших людей я узнаю точно...
- Нельзя поверить в такое, Хатия! - воскликнула тетя.
- Выйдя с мельницы и поднявшись на горку, я остановилась передохнуть... Послышались шаги, и он спросил:
"Кто здесь?" - "Это я, Хатия!" - ответила я. "Что ты шатаешься по ночам!" - проворчал он.
Хатия умолкла.
- А потом? - спросила с нетерпением тетя.
- Я ответила, что для меня ночь и день - все одно, и назвала его по имени. "Что за чепуху ты порешь, - прикрикнул он, - я Тараси, Тараси Антидзе!"
- А может, это и вправду был Тараси? - в голосе тети прозвучала мольба.
- Прежде чем прийти к вам, я была у него... - тихо ответила Хатия.
- И что же?
- Болен Тараси... Третий день лежит в постели...
- Может, тебе все померещилось, Хатия?
- Нет, тетя Кето, не померещилось. Он придет к вам, и вы убедитесь сами...
Хатия направилась к двери. Я опередил ее и открыл дверь. Она осторожно вышла на балкон, спустилась во двор и ушла...
* * *
С тех пор тетя, казалось, потеряла дар речи. С утра до ночи ходила она понурив голову, словно разыскивая чтото дорогое, и молчала. Она не слышала меня, пока я не дотрагивался до нее. Собирая чай, вдруг застывала с протянутой к кусту рукой. Работая в поле, вместо травы начинала начисто срезать кукурузные стебли, пока я не выводил ее из оцепенения. По ночам она лежала с раскрытыми глазами, прислушиваясь к каждому шороху, вскакивая при каждом собачьем лае. Она ждала кого-то, а он все не шел. Тетя похудела, осунулась, таяла на глазах. Наконец я не выдержал и пошел к Хатии.
Виссарион Шаликашвили, взобравшись на огромное бревно, топором вытесывал давильню [Давильня - большое полое бревно, в котором давят виноград]. Хатия сидела на балконе и с улыбкой смотрела на солнце.
- Здравствуйте, дядя Виссарион!
- Здравствуй, сынок! - ответил Виссарион, не прерывая работы.
- Coco, это ты? - спросила Хатия.
- Я.
- Где сейчас солнце, Coco?
- Где ему быть? На небе.
- А в каком месте?
- Гм... над черешней.
- Если над черешней, то я вижу солнце!
- Точно, над черешней!
- Папа, - обратилась Хатия к отцу, - что тебе сказал врач в Батуми?
- Сколько раз тебе повторять?
- Повтори еще раз. Пусть услышит Coco!
- Врач сказал, что, если незрячий человек видит солнце, ему можно возвратить зрение.
- Слышишь, Сосойя?
- Слышу, Хатия... Спустись-ка на минуту, есть дело.
Хатия спустилась во двор, подошла ко мне и остановилась.
- Я знаю, зачем ты пришел, Сосойя!
- Что ты сказала тете такое, что женщина потеряла покой?
Хатия не ответила. Она отстранила меня, направилась к калитке, открыла ее, вышла на дорогу и медленно зашагала к нашему дому. Я последовал за ней.
Хатия остановилась во дворе и спросила:
- Где тетя Кето?
- Тетя! - позвал я.
Тетя вышла на балкон.
- К тебе пришла Хатия.
Тетя вздрогнула. Она быстро сбежала по ступенькам лестницы и подошла к нам.
- Что случилось, Хатия? - спросила она, и голос ее задрожал.
- Здравствуйте, тетя Кето... Ничего не случилось...
Просто я соскучилась по вас... Вот и пришла...
Тетя улыбнулась, обняла Хатию за плечи и повела ее в дом.